ть во внимание, что миры первых гармоник различаются совсем немного и различия эти произошли, скорее всего, в обозримом историческом периоде. То есть за ничтожно короткий, по меркам Вселенной, срок.
     Откуда берется энергия для этого? Вопрос, лишенный смысла. В пределах одной струны или даже нескольких струн действует закон сохранения. Но должен ли он быть справедливым для Вселенной в целом? Или для бесчисленного множества вселенных? Человеку пока не дано этого понять, потому что он живет "в струне" и не может охватить взглядом весь мир целиком, все многообразие струн. Может быть, это то, что древние понимали под "непознаваемостью Бога"?..
     Изюмская синхронизировала наконец контрольные мониторы передатчика, и Николай увидел на экранах свою квартиру так, будто бы камеры слежения были установлены в разных точках.
     - Теперь немного сместимся и попадем в квартиру твоих родителей, - сообщила девушка. - Прибор калиброван на твое жилье. Настроить его было не так-то просто, мы работали долго и напряженно...
     От Николая не ускользнула эта сказанная мимоходом фраза. Выходит, его перемещение готовили заранее? Ведь о двух днях не скажешь "долго". А с момента аварии прежнего Давыдова до его появления в этом мире прошло не больше двух суток...
     Девушка набрала на клавиатуре несколько команд, и на одном из мониторов появился общий вид дома, где жили родители Николая.
     - В почтовый ящик? - уточнила Галина. - Тяжело будет попасть. Как бы не промахнуться. Или в стену конверт замуруем, или на пол уроним...
     - Да и украсть из ящика могут, - предположил осторожный Давыдов. - Постоянно почту воруют. А тут - две тысячи долларов. По закону подлости непременно уведут.
     - Что же тогда?
     - Может быть, на столик журнальный положим? Отец подумает, что мать достала вместе с газетами, а мать - что отец...
     - Давай, - согласилась Изюмская. Еще пара команд - и на экране монитора появилась нужная комната и журнальный столик.
     - Вот и газеты, кстати. Я их слегка испорчу, - заметила Галина,
     - Зачем? - удивился Николай.
     - К письму внимание скорее привлечем. К тому же нужно изъять из "зеркального" мира такую же массу, какую мы в него добавляем. В этом частном случае действует закон сохранения количества массы. И следовательно, по великой формуле Эйнштейна, закон сохранения энергии тоже соблюдается. Вы с Савченко, между прочим, бьетесь над тем, как эти законы обойти. Стоимость переброски удешевится в два раза. Когда тебя из квартиры изымали, высыпали на крышу дома семьдесят килограммов отборного песка... Скажи спасибо, что не тебе в кровать!
     - Вот оно что, - пробормотал Давыдов. - Спасибо!
     Теперь ему стало понятно происхождение слоя песка на его теле, когда он очутился здесь. Он занял место песка, песок занял его место... По "формуле XX века" Е = мс2. Сколько массы добавилось, столько должно и уйти. Ведь масса эквивалентна энергии.
     Можно, кстати, посчитать и энергию переброски его письма... Возьмем обычную стодолларовую купюру. Пусть она весит один грамм. Подставим эту массу в формулу для энергии (скорость света, триста тысяч километров в секунду, нам тоже известна). Е = мс2 = 0,001х (3х108)2 = 1014. Цифру получили в джоулях. Соответственно, если учитывать, что киловатт-час равен 3,6x106 джоулей, аннигиляция одного грамма вещества дает выделение энергии 2,8x107 киловатт-часов. Энергия перемещения, как говорила недавно Галина, на три порядка меньше - тридцать тысяч киловатт-часов. Стало быть, тридцать граммов, которые весит письмо, требуют для переброски миллион киловатт-часов!
     Понятно, что это много. Но насколько много? Давыдов ведь не был энергетиком. Но помнил, что прежде в его однокомнатной квартире набегало около ста киловатт-часов в месяц. Столько энергии поглощала вся его бытовая техника. Стало быть, сто тысяч киловатт-часов - потребляет тысяча квартир в течение месяца. А миллион киловатт-часов-десять тысяч квартир! Сто стоквартирных домов. Несколько кварталов, а то и целый город! И стоит эта энергия совсем немало. Даже при цене копейка за киловатт - десять тысяч рублей... Ну да институту, наверное, энергия обходится дешевле. Или расчеты, произведенные Николаем в уме, грешили точностью?
     Галина в очередной раз повернула ручки настройки, компьютер выдал длинные колонки цифр, и газеты на журнальном столике оказались словно бы обрезанными. А сверху на них упал его конверт!
     - Тонкая работа! - прокомментировала гордая собой Изюмская.
     - Поздравляю! Спасибо! - искренне поблагодарил девушку Николай.
     Он решил, что впредь постарается не посылать письма очень часто. Лучше позвонить по телефону. Все-таки передача электромагнитного сигнала, практически невесомого, гораздо дешевле.
     Но оплата энергии - дело десятое. Перед Давыдовым-ученым, на деле убедившимся в чудо-возможностях современной техники, встал гораздо более неразрешимый вопрос, который он и задал Изюмской:
     - Один миллион киловатт-часов? Ведь это сопоставимо с энергией мощного взрыва! Ни одна подстанция не позволить пропустить столько энергии в течение долей секунды. Пусть даже миллион киловатт можно передать мгновенно... А когда вы перемещали меня, задействованная энергия была гораздо больше!
     Галина кивнула:
     - Ты прав. Это серьезная техническая проблема. Одна из главных. Хотя насчет миллиона киловатт ты загнул - затраченная энергия все-таки меньше... Но энергия накачивается не непосредственно в перемещаемый предмет. Она тратится на создание "туннеля". А он возникает посредством активации запасов энергии "черного ящика" - как называют его конструкторы подпространственного накопителя. Именно такой накопитель - камень преткновения. Изменить волновой пакет не так уж и сложно... Разработкой накопителей занимается, кстати, Дорошев. Работа как раз для него. Получить энергию из подпространственного накопителя обратно невозможно. Мы просто закачиваем туда миллионы киловатт-часов, которые до поры до времени хранятся... Где они хранятся, не понимает, кажется, даже сам Савченко... Но мы умеем освобождать эту энергию для переноса предмета из одного мира в другой. Николай потряс головой:
     - Чудесный аккумулятор наконец-то создан?
     - Нет, не аккумулятор. Дыра в нашем мире, куда можно вылить массу энергии.
     - И как выглядит такая дыра?
     Изюмская поманила за собой Николая, вышла в другую комнату и открыла кожух одного из приборов. Под ним обнаружился оранжевый бочонок размером с кег для разливного пива.
     - Это - "черный ящик", или подпространственный накопитель. В нем порядочно энергии. Около миллиона киловатт-часов. Часть мы сейчас потратили.
     Давыдов с опаской посмотрел на оранжевую бочку.
     - Если разбить контейнер, энергия выйдет наружу?
     - Конечно же нет. Этой энергии как бы и нет. Уничтожив контейнер подпространственного накопителя, ты просто не сможешь управлять его энергией: тратить ее для перемещения предметов между мирами или для организации связи между суперструнами. Больше она ни на что не годна.
     - Понятно, - задумчиво протянул Николай.
     - Физики надеются найти естественные источники энергии для перемещений. Она должна быть. Глупо тратить энергию электростанций, когда во Вселенной источников энергии бесчисленное множество. Но пока мы "заряжаем" подпространственные накопители на крупных ГЭС, привозим их в лаборатории и используем по мере надобности.

***

     Скучен день до вечера, коли делать нечего. На то, что ему нечем заняться, Давыдов пожаловаться никак не мог. Дни были заполнены под завязку, а время летело, и особенно незаметно, когда Николай изучал журналы по физике и математике, а также секретные доклады (большинство статей не поступали в открытую печать. Главной целью Института физики все же были не путешествия в соседние миры, а создание мощного, эффективного и недорогого оружия мгновенного действия).
     Рабочий день закончился, когда солнце стало клониться к горизонту, Давыдов вышел из института и сел в свою машину. Слуцкий наверняка не хотел, чтобы с ним приехал кто-то еще - даже водитель. С внешней охраной тоже все было ясно - проводят до места и отбудут восвояси.
     На загородную трассу Николай выехал не без робости. Нет, скорость - не проблема. И управлять машиной на автостраде гораздо проще, чем в черте города. Просто Давыдов зная, что однажды уже не доехал по этой дороге до цели. Ну, если не он сам, так его точная копия. И было в этом что-то фатальное.
     Именно поэтому математик ехал тихо, скорость - не больше девяноста километров в час. На его новой "десятке" этого едва хватало, чтобы включить пятую передачу. Так, обгоняя только тихоходные грузовики и малолитражки, Давыдов и катился вперед, навстречу неизвестности. А если конкретно - в усадьбу Бориса Слуцкого.
     Вот тот самый спуск, на котором разбилась "нива" прежнего Давыдова. Почему он не тормозил? Почему вылетел с дороги и помчатся по камышам? Да и вообще, зачем взял "ниву", когда у него имелся отличный новый автомобиль?
     Николай замедлил движение и со спуска скатился на скорости шестьдесят километров в час. Водители машин сзади, не догадавшиеся вовремя перестроиться во второй ряд, возмущенно сигналили и мигали фарами. Давыдова это нисколько не трогало. Он едет с той скоростью, которая удобна для него. Если кому-то это не нравится - пусть обгоняет, как ему хочется. Серая "волга" сопровождения солидарно замедлила скорость, прикрывая автомобиль Николая от возможного удара сзади.
     Буквально через два километра после коварного поворота Николай заметил указатель: "Разделово. Частная дорога".
     Деревеньку Разделово, как писали журналисты, Слуцкий полностью выкупил у местных жителей. Скупил все дома, переселил старушек в благоустроенные районные центры, молодежь - в города. Некоторые дома попросту снес, другие задействовал под свои постройки, жилье для охраны.
     Давыдов свернул на ровный асфальт, не очень характерный для проселков. Серая "волга", все время следовавшая неподалеку, прошла мимо. Впрочем, Николай был уверен, что далеко ее пассажиры отъезжать не будут.
     Метров через сто проселочную дорогу преградил полосатый деревянный шлагбаум, рядом с которым стояла благоустроенная железобетонная сторожка. У шлагбаума дежурил постовой. Камуфляжная форма, суровый взгляд. Улыбка одними губами, глаза - колючие.
     - Здравствуйте, - едва ли не скривившись, сказал он Давыдову. - Хотите воспользоваться частной дорогой?
     - По всей видимости, так, - кивнул Николай. - Больше ведь в Разделово никак не попадешь?
     - Никак, - подтвердил страж. - Проезд платный.
     - Что ж, пожалуйста, - пожал плечами Давыдов.
     - Въезд - пятьсот рублей.
     Николай, который уже немного привык к местным ценам, удивленно поднял брови.
     - Сколько-сколько?
     - Пятьсот рублей. За въезд. Выезд может оказаться дороже.
     - Странно господин Слуцкий встречает гостей. Вроде бы приглашал...
     - Вы к самому хозяину? - переспросил охранник. - Что же сразу не сказали? Я думал, искатель приключений. Турист. Документы покажите, пожалуйста...
     Николай извлек из внутреннего кармана пиджака карточку депутатского удостоверения. Охранник не рассыпался в почтительности, но и пренебрежения не проявил. Вежливо склонил голову:
     - Проезжайте.
     Давыдов миновал сторожку, и шлагбаум за ним тотчас закрылся. Дорога шла среди лесных насаждений. Пару раз сквозь ветки проглядывали сооружения, подозрительно напоминающие блиндажи.
     Проехав с полкилометра, Николай обнаружил, что дорога разветвляется. Справа она упиралась в большие металлические ворота, слева уходила в лесок. Куда повернуть? Возвращаться в лес или стучать в ворота?
     У калитки рядом с воротами, к радости Давыдова, появился человек. Он махнул Давыдову и вручную начал открывать ворота.
     - Как проехать к господину Слуцкому? - спросил у него Николай.
     - Да вот так. Прямо, - немного шепелявя, ответил невысокий мужчина.
     - Вы, стало быть, для меня ворота отворяете?
     - Ну, так больше вроде бы никого вокруг и нет? - вопросом на вопрос ответил привратник. - Доедете до дома, припаркуетесь у главного входа. Распорядитель вас встретит.
     Николай тихо вздохнул. И что бы Слуцкому не жить, как все нормальные люди, в квартире? Или на худой конец в городском особняке?
     Добравшись до нужного места, Давыдов все понял. Огромный серый дом с колоннами выглядел впечатляюще. Очертаниями он напомнил Николаю Ливадийский дворец в Ялте - тот самый, где встречались когда-то Сталин, Черчилль и Рузвельт. Может быть, хозяин и хотел построить дом в том же стиле? Действительно, почему что ни загородный дворец - то краснорожий уродец? Вложите в два раза больше денег и наслаждайтесь индивидуальным обликом своего жилища...
     С широких ступенек к машине Давыдова спустился суховатый мужчина лет пятидесяти, в черном костюме, но без галстука, в водолазке.
     - Здравствуйте. Иванов. Проведу вас к Борису Михайловичу.
     - Здравствуйте, - медленно произнес Давыдов, размышляя, представился ему распорядитель или перепутал с неким Ивановым, который также должен был предстать перед Слуцким. Остановился на первой версии.
     - Оружие, взрывчатка у вас есть? - совершенно спокойно спросил Иванов.
     - Оружие есть, - не стал отрицать Давыдов. - Табельное. Пистолет.
     - Больше ничего?
     - Нет.
     - Хорошо, - кивнул распорядитель.
     Отдать пистолет он не предложил. Довольно-таки странно. Зачем тогда было спрашивать? Или Николай теперь будет включен как боевая единица в число охраняющих усадьбу в случае внезапного нападения? Внушительная охрана наводила именно на такие мысли.
     Следом за Ивановым Николай пошел по полутемным, слабо освещенным коридорам дворца - называть жилище Слуцкого "домом" просто не поворачивался язык. В убранстве комнат и коридоров царила эклектика. Ковровые дорожки сменялись полированными паркетными полами, а иногда и мраморными плитами. Впрочем, может быть, так проявлялись изыски модных дизайнеров?
     Поворот, другой - и они вышли в зимний сад, в центре которого журчал подсвеченный разноцветными огнями фонтан. Около фонтана стояла женщина в восточных одеждах. Наряд ее был причудлив. Несмотря на обилие легкой, полупрозрачной ткани плоский живот дамы был полуоткрыт, нежные запястья просвечивали через разрезы рукава, да и форма ног хорошо угадывалась. Незнакомка загадочно улыбалась Давыдову. Николай несмело улыбнулся в ответ - и кого только не встретишь в таинственных уголках загородных дворцов...
     - Оставь нас на минутку, Иванов, - приказала женщина.
     И решительный, уверенный в себе провожатый Давыдова вдруг отступил за какой-то роскошный вечнозеленый куст. Словно бы исчез.
     Николай пригляделся к незнакомке внимательнее. Женщина была молода. Лет двадцати пяти, не больше. Восточные одежды, пожалуй, являлись на деле экстравагантным шелковым костюмом, стоившим не одну сотню рублей. Наверняка работа какого-то знаменитого кутюрье. Во всяком случае, ничего подобного Давыдов прежде не видел.
     Судя по тому, с какой покорностью отступил Иванов (кем бы он ни был), женщина исполняла роль хозяйки дома. Жена хозяина? Дочь? Любовница?
     - Молчишь? - улыбнулась между тем девушка. - Ты, я слышала, память после аварии потерял. Меня-то помнишь? Запираться было бессмысленно.
     - Нет, - честно признался Давыдов.
     - Да ну? - наигранно удивилась девушка. - Меня, между прочим, зовут Ирина.
     - Очень приятно, - склонился в полупоклоне Николай. - Родственница Бориса Михайловича? Девушка звонко расхохоталась:
     - Можно сказать, и родственница. Если понимать в библейском смысле - одна плоть.
     Давыдов глотнул воздуха. Казалось бы, он не услышал ничего неприличного. Наоборот, девушка иносказательно объяснила, что приходится Слуцкому женой - интересно, законной или гражданской? Но то, как она сказала "одна плоть", то, как сверкнули при этом ее глаза... Воображение Давыдова мгновенно нарисовало такие откровенные и соблазнительные картины, что он взглянул на Ирину по-другому. До сих пор защитный инстинкт, столь уместный для любого биологического существа в незнакомом месте, властно вытеснял все сексуальные проявления. Сейчас, как ни глупо, Николай почувствовал к девушке настоящее влечение. Это совершенно недопустимое чувство возобладало над прочими.
     Только усилием воли Давыдов заставил себя принять равнодушный вид. Нет, он, конечно, не бросился бы на эту девушку, не выдал себя ни единым словом. Но в такой щекотливой ситуации иногда достаточно даже неуместной улыбки или затуманенного взора.
     - Ты по делу к Борису или так, водки попить? - поинтересовалась Ирина, пристально глядя в лицо Давыдова.
     - По делу. Нам нужно обсудить некоторые важные проблемы.
     - А меня не пригласите?
     - Это решать твоему мужу. Он здесь хозяин.
     - Вот как? - усмехнулась Ирина. - Раньше ты, помнится, не слишком-то признавал чье-то право быть хозяином. Даже в своем доме.
     Давыдов промолчал. Что он мог сказать, когда не знал, о чем речь?
     - Что ж, иди. - Девушка вдруг ласково взяла его под руку, слегка прикоснувшись грудью.
     Ее прикосновение обожгло Николая, у него слегка закружилась голова.
     - Надеюсь, мы еще увидимся, - шепнула Ирина на ухо Давыдову, обдав его тонким ароматом духов, который показался Николаю знакомым.
     И вот словно бы и не было в зимнем саду подруги Слуцкого. А из-за куста вновь появился Иванов. Он молча пошел вперед, а Николай двинулся следом за ним.

***

     Зимний сад находился в непосредственной близости от домашнего кабинета депутата Слуцкого. Пожалуй, если бы Николай и Ирина разговаривали громко, а тяжелая дубовая дверь кабинета была бы приоткрыта, хозяин мог их услышать.
     Борис Михайлович поднялся навстречу Давыдову - картина оказалась впечатляющей. Весил депутат килограммов под двести. Ну, сто пятьдесят в нем точно имелось. Высокий, мощный. Впрочем, уже не столько мощный, сколько разъевшийся. Самой объемной частью депутата Слуцкого было то место, где у худых людей находится талия. Волосы - седые, коротко стриженные, с небольшой проплешиной. Одет был депутат в свободную даже для него светлую рубашку с коротким рукавом и широченные черные брюки. На шее - золотая цепь, не короткая, для показа, а длинная, уходящая на грудь. Под легкой рубахой можно было угадать массивный золотой крест.
     - Здравствуйте, многоуважаемый господин Давыдов.
     Ярко выраженный южный говорок с глухим "х" вместо звонкого "г" резанул ухо. Николай и сам вырос на юге и обычно не обращал на такую манеру речи внимания, но Слуцкий говорил словно бы с акцентом.
     - Здравствуйте, Борис Михайлович, - произнес Николай, глядя прямо в глаза предполагаемому мафиози. Боковым зрением математик, впрочем, изучал кабинет.
     В обстановке, сделанной, очевидно, по желанию хозяина, смешение стилей достигло апогея. На рабочем столе - бумаги, коричневая керамическая пепельница и хрустальный графин с водой. За спиной Слуцкого, на красном ковре с черным рисунком, висели две скрещенные казачьи сабли прошлого, а то и позапрошлого века, сбоку от них-современное ружье. Угол неподалеку от стола занимал холодильник приличных размеров. Этот холодильник поразил Давыдова больше всего. Хозяину важно, чтобы еда всегда была под рукой? Или он не считает нужным беспокоить обслуживающий персонал, когда ему захочется выпить стакан холодной воды?
     Напротив стола помещался огромный телевизор, в рабочем кабинете как-то даже не уместный. На нем стояла легкомысленная вазочка цветного стекла. В высоком шкафу по правую руку от хозяина - книги, газеты, посуда и безделушки.
     - Вот, стало быть, и свиделись, - констатировал Слуцкий, видя, что Давыдов не очень-то спешит начинать разговор. - Присаживайся, Николай.
     Молодого человека нисколько не смутило, что Слуцкий перешел на "ты". Как-никак он был раза в два старше Николая. А в том, чтобы обращаться к Слуцкому на "вы", у Николая сомнений не возникло. Даже если прежний Давыдов был с Борисом Михайловичем на короткой ноге, вряд ли бы он стал тыкать пожи