лому человеку.
     - Спасибо, Борис Михайлович, - Николай устроился в массивном кожаном кресле. - Непросто было до вас добраться.
     - Знаю, знаю, - кивнул хозяин. - И о других проблемах твоих слышал. Взялись за тебя серьезно. С чего бы? Я по своим каналам тему пробил - никто из братвы на заказ не подписывался. Государевым конторам вроде бы причин тянуть на тебя нет. Кто в своем уме будет покушаться на депутата Думского Собрания? Появится даже намек на это - много звезд с погон полетит... И здесь, и в Москве. Стало быть, Николай, это твое частное дело.
     - Да я уже понял, - схитрил Давыдов. Иногда следует показать себя более осведомленным, особенно в такой скользкой ситуации. - Есть у меня подозрение, что среди своих крыса завелась.
     Слуцкий быстро оглядел Давыдова. Не иначе, ему понравилась фразочка насчет крысы. Прежний Николай, может быть, и не был знаком с блатным жаргоном. Не до того. Да и нынешний не являлся специалистом - так, нахватался кое-чего из фильмов. В том мире, откуда он был родом, блатная романтика прямо-таки пропагандировалась. Ну а употребил "блатное" выражение Николай специально. Каждому ведь приятно, когда говорят на его родном языке...
     - И я так смекаю, - довольно осклабился Борис Михайлович. - Кто-то подсидеть тебя решил. А когда не вышло - попытались замочить.
     - И замочили, - скаламбурил Давыдов. - В реке я искупался.
     - Не говори так, - помрачнел Слуцкий. - Ты вот пришел ко мне с оружием...
     - Не к вам - дороги нынче неспокойны, - попытался перевести разговор в шутку Николай.
     - А у меня за занавеской три стрелка дежурят, - объявил вдруг Борис Михайлович.
     - За какой занавеской? - удивился Давыдов.
     - За зеркалом, - указал Слуцкий на довольно внушительное зеркало в тяжелой раме за спиной у Давыдова. - Оно с этой стороны зеркало, а с другой - окошко слегка затемненное. Там, знаешь ли, еще одна комната. Любопытно иногда посмотреть, чем гости занимаются в твое отсутствие... А сейчас там верные ребята с пушками на стреме стоят. Что не так - бух, и готов! Зеркало жаль, конечно, да это ерунда. Я другое куплю. Себя-то жальче!
     Давыдова передернуло. Постоянно чувствовать себя на прицеле не очень-то приятно. Сделает он резкое движение, а ему и пальнут в спину.
     - Так давайте я пистолет отдам, - предложил он. - Зачем нам свидетели?
     - Без свидетелей обойдемся. Ребят я отошлю. А вот оружие кому-то отдавать - глупость несусветная, - наставительно заметил Слуцкий. - Боек спилят, и в самое неподходящее время ты даже выстрелить не сможешь. Или патроны заменят...
     - Зачем вам такое делать, Борис Михайлович? - просто спросил Давыдов.
     - Мне-то, может, и незачем. А кому-то еще - чтобы тебя уходить. Да и я, понимаешь, свои интересы имею. Мне война совсем ни к чему...
     - Вот давайте о войне и поговорим, - подхватил Николай. - Напрасно вы думаете, что я - "ястреб".
     Слуцкий как-то хитро посмотрел на Давыдова, но ничего не сказал. Только наклонил голову.

***

     Борис Михайлович извлек из недр стола черно-коричневую курительную трубку и яркий пакет с табаком.
     - Ты ведь не куришь? - спросил он у Давыдова.
     - Нет, не курю.
     - Ну а я затянусь пару раз. Побалуюсь. Трубка - это ведь не сигареты...
     Давыдов опасался, что дальше последуют сентенции заядлого курильщика относительно того, что курить не вредно, а опасно, что трубка конечно же полезна в отличие от сигарет, или что-то в этом роде. Но Слуцкий оправдываться не стал и просто задымил ароматизированным табаком, запах которого был не то чтобы приятен, но и неотвратителен.
     - Так вот, о войне, - словно бы между прочим неторопливо изрек Слуцкий. - Хотя многие считают, что теневой бизнес приветствует войну, а про меня плетут всякое о связях с этим бизнесом - лгут, конечно, - лично я войну не приветствую. - Депутат многозначительно посмотрел на своего молодого коллегу. - То есть сейчас я говорю совершенно серьезно, не для прессы заявления делаю. Какой-то части представителей теневого бизнеса заварушка пойдет на пользу. Но по большому счету ничего хорошего в войне нет даже для отъявленных негодяев. Если не считать тех, что стоят у самой верхушки власти. Смотри: активность правоохранительных органов усиливается? Усиливается. В дело вступает и контрразведка, и армия, причем даже там, где военные действия не ведутся... Нелегальное производство замирает - не подвезти сырье, трудно сохранять в тайне расположение фабрик, тяжело нанимать людей... Дальше. Оружия становится больше, достать его легче, оно дешевеет. Ничего хорошего для тех, кто нелегально торгует оружием. Границы - на замке. Сложнее провозить контрабанду и наркотики. Молодых мужчин забирают в армию. В полную силу работают оборонные заводы - а там теневикам ничего не обломится... Единственное, на чем можно сыграть - дефицит. Но возникнет он или нет - бабушка надвое сказала... Война не выгодна ни простому народу, ни тем. кто преступает закон. Пользу из нее извлекут негодяи, которые уже дорвались до главной кормушки!
     Что ж, Николай был почти согласен со Слуцким. Только говорил тот, слишком пристально глядя в глаза Давыдову. Уж не считал ли он дорвавшимся до кормушки негодяем его? Но как показала следующая реплика, Давыдов и его коллеги относились к другой категории не слишком порядочных людей.
     - А ученым лишь бы испытать свои разработки в деле. Доказать государству, что они не напрасно хлеб едят. И американцы поэтому время от времени кого-то бомбят, и китайцы на Тайвань зубы точат, и прочие мускулами поигрывают, длинный кинжал в кармане демонстрируют... "Ядерную дубину", как раньше было модно говорить... Ученые - люди неглупые, умеют политикам мозги запудрить. А ты еще и сам политик, Николай. Вот скажи, сколько твоя торпеда стоит?
     Давыдов закашлялся и ответил, как учил его пресс-секретарь института физики:
     - Военная тайна.
     - Ну, для военных это, может, и тайна, а для меня - нет, - заявил Борис Михайлович. - Стоит каждая торпеда двести тысяч с копейками. Это не считая предварительных затрат, капитальных вложений на разработку. Приличных вложений. И, скажу я тебе, это очень хорошая цена. Просто потрясающая. Потому что ваша торпеда дешевле американского "томагавка", тот почти миллион долларов стоит и гораздо эффективнее. А плохо вот то, что вы эту эффективность продемонстрировать должны. Учения - это одно, война - совсем другое...
     - Да, - сказал Давыдов, лишь бы не молчать.
     - Еще вопрос: какие цели вам ребята из Генерального штаба зададут? - вновь смутил Николая Слуцкий.
     - Я-то откуда могу знать?
     - А я знаю. Заглубленные бункеры командования. Ракетных шахт в Монголии нет, но друзьям из Вашингтона нужно показать, что их ракетные базы и командные пункты в случае необходимости будут уничтожены точно так же, как штабы наших противников: мгновенным ударом изнутри.
     Теперь Давыдов понимал, о чем говорит Слуцкий. Изучая секретные доклады о работах ИТЭФа, он выяснил, что перемещения в другие миры, связь между мирами - побочное направление исследований ученых. Реальный госзаказ, под который выделяли деньги, - создание подпространственной торпеды, устройства, способного через соседний мир либо же по границе между мирами переместиться в другую точку данного мира. И. естественно, поразить выбранную цель. Каким образом, разработчиков торпеды не интересовало. Они работали над способом доставки, а легкими и компактными боеголовками занимался совсем другой институт.
     На самом деле задача по переброске объектов через подпространство была едва ли не сложнее, чем перемещение неких предметов в соседний мир. Или выуживание из него интересующих исследователей объектов. Проблема заключалась и в том, что "прицелиться" в бункер непосредственно, как делала Галина при перемещении письма Давыдова в его прежний мир, было нельзя. Для этого нужно было иметь "локационную станцию" в том мире, через который шла торпеда. А если использовались "промежутки между мирами", что было наиболее эффективно по времени, безопасности и экономии энергии, то полагаться можно было только на расчеты. А они не всегда приводили к корректным результатам.
     - И мне кажется, что испытание ваших торпед в боевых условиях ничего хорошего не принесет, - продолжил Слуцкий. - Кто-то сделает на крови наших ребят хороший бизнес. Потому что захват Монголии - общевойсковая операция. Вашими торпедами по юртам бить не будут - здесь в дело пойдут танки и пехота, в лучшем случае - вертолеты.
     На каждый наш танк найдется гранатомет, и не один... Потом долго будут восстанавливать разрушенные ковровыми бомбардировками и танковыми атаками города дружественного государства. А граждане ничего, кроме повышения напряженности и нагнетания истерии, не получат.
     Давыдов отметил, что Борис Михайлович перешел на высокий слог и стилистика у него стала почти такая же, как у университетского профессора. Впрочем, выговор остался все тем же, простонародным. Да и то - выговор не исправишь, а умные мысли глупым языком не выразишь. Не мог же крупный предприниматель, лидер местного полукриминального сообщества, быть совсем уж неучем! Скорее прикидывался, хотел зачем-то шокировать своего молодого коллегу. Или показаться ему проще, чем он есть на самом деле.
     - Меня вот некоторые шпионом американским называют, - устало продолжил Слуцкий. - Но я не шпион. Я хочу жить спокойно. У меня трое детей. И я надеюсь им что-то в наследство оставить. А наши политики, по-моему, сильно в войну заигрались. Пойдем, Николай, поужинаем! За ужином и расскажешь, убедил я тебя или нет. Может, и ты меня в чем-то убедишь.

***

     Ужинали в столовой вдвоем. Официант резво подносил блюда, наполнял бокалы и поспешно ретировался в соседнюю комнату, очевидно кухню или подсобку. На стене столовой тоже висело зеркало. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, для чего оно служит. Тем более что официант появлялся в тот же момент, как бокалы или тарелки пустели. Конечно, можно было предположить, что в бокалах установлены датчики, передающие на центральный пульт управления состояние их наполненности. Но гораздо проще поверить, что официант наблюдает за столом через зеркальное окошко в стене.
     Пили красное вино с виноградников Краснодарского края из фужеров цветного стекла. Депутат Слуцкий как истинный патриот не хотел покупать дорогие французские и испанские вина. Молдавские он тоже Давыдову не предложил, хотя Молдавия и входила в состав Евразийского Союза. Наверное, краснодарские виноградники принадлежали Слуцкому или он имел в них свою долю. Впрочем, упрекать хозяина за экономию на вине не приходилось. Вино было отменным.
     Николай выбрал более сладкое "Мерло", хозяин пил сухое "Каберне". К хорошо прожаренной постной свинине и запеченному до золотистой корочки картофелю такие вина вполне подходили. На столе у Бориса Михайловича, несмотря на то что лето еще не началось, имелось достаточно овощей: редис, огурцы, зелень и даже помидоры. Но в целом никаких излишеств. Стол был пожалуй что скромным.
     После второго бокала вина Николай осторожно повторил:
     - Я ведь, Борис Михайлович, против войны.
     - Да я уж понял, - хмыкнул Слуцкий. - Пресс-конференцию твою мои аналитики просмотрели, я ведь телевизор принципиально не смотрю. Одно запудривание мозгов в массовом порядке! Аналитики мне хотя бы индивидуально мозги пудрят... Однако некоторые отрывки мне показали. Они, конечно, полагают, что ты хитришь. В панику пришли, все их расчеты коту под хвост! А я так считаю, что ничего страшного. Правду ты говорил. Или почти правду. Потому что иначе зачем тебе со мной встречаться?
     - Действительно, - кивнул Давыдов. - Ну даже если я и против - что толку? Один голос при обсуждении проблемы ничего не решит.
     Борис Михайлович забарабанил толстыми пальцами по белой скатерти.
     - Так ведь через тебя мы сможем на других представителей вашей фракции выйти.
     Николай аккуратно обгрыз свиную косточку, не спеша вытер губы салфеткой.
     - Я двойным агентом работать не буду. Выступать, убеждать - это пожалуйста. А коллег своих предавать - увольте... Слуцкий усмехнулся и замахал волосатыми руками:
     - Что ты, что ты! Какое предательство? Только-то и замолвить кое-где словечко, только-то и передать кому-нибудь барашка в бумажке... От себя лично, естественно. То есть как бы от себя. Или от неизвестного друга. Это как с кем удобнее. А уж я за ценой не постою...
     Может, прежний Давыдов и прельстился бы посулами Слуцкого? Кто знает... При всей обеспеченности он мог нуждаться в деньгах. Ведь богатый человек не тот, у кого много денег, а тот, кому их хватает... И наверняка прежнему Давыдову хотелось иметь виллу где-нибудь в Полинезии, а не дачу на Черном море, "феррари", за которую нужно платить огромные таможенные пошлины, а не "навороченную" отечественную "десятку", загородный дом наподобие дворца Слуцкого, а не четырехкомнатную квартиру. Пожалуй, и нынешний Давыдов, пообтершись, захотел бы того же самого. Это пока, после нищеты, положение человека, чье место он занял, казалось ему блестящим.
     Спрашивать у хозяина о прежних договоренностях попросту глупо. Кто из них что, кому и когда обещал? Проницательный Слуцкий мог догадаться, что дело неладно. А в том, что "скользкий" Давыдов изменил свою точку зрения, странного ничего не было. Простым человеком Слуцкий вряд ли его считал... Да и не прост был Давыдов, вовсе не прост.
     - Мне ведь лично денег хватает, - заметил Николай. - Ну что мне нужно для счастья? Разве что торжество мира во всем мире...
     - Прежде мне так не казалось, - усмехнулся Борис Михайлович. - Речь шла о ста тысячах... В год. Сумма и впрямь не слишком большая. А если я дам двести тысяч? Сразу. И пакет акций Новороссийского порта на двадцать тысяч номиналом? По котировкам это около ста пятидесяти тысяч, верный доход...
     - Заманчиво, - прищурился Давыдов. - Но не думаете же вы, в самом деле, что я могу принять подобные подарки от частного лица или организации? Мало того что это недопустимо с этической точки зрения - что скажет налоговая служба?
     - Пусть тебя это не беспокоит. Оформим как пожертвования, гранты, стипендии. Мои адвокаты и не на то еще способны. С точки зрения закона все будет безупречно. Комар носу не подточит. Ну а если журналисты что-то пронюхают... Не так это и страшно, поверь моему опыту.
     - Да и окупятся ли ваши вложения?
     - А это не твоя печаль... Вкладываю - значит, надо.
     - Если уж речь зашла о пожертвованиях... Может быть, вам стоит пожертвовать определенную сумму нашему институту?
     Слуцкий тихо крякнул:
     - ИТЭФу? Оригинально! И как ты это себе представляешь?
     - Как спонсорскую помощь, естественно.
     - Шутите, Николай Васильевич? Да ИТЭФ в десять раз богаче любой коммерческой структуры, которую я контролирую. Он стоит больше, чем весь мой холдинг. И с какой же стати я буду переводить ему деньги? Нет, не в том смысле, что мне тяжело выполнить вашу просьбу... Просто Министерство государственной безопасности заподозрит вас в том, что вы приторговываете государственными секретами. А относительно меня у них сложится еще более негативное мнение... Я уж лучше отдам деньги наличкой, а вы их вкладывайте куда хотите!
     Давыдов понял, что и правда выкинул шутку. Это в его мире научные и образовательные учреждения были рады дружить с любым богатеем, отдавать свои проекты в руки откупщиков из-за рубежа, маскирующих свои действия под личиной благотворительных фондов. Здесь же, в условиях нормального государственного финансирования, научный институт, разрабатывающий новейшие системы вооружения, зарабатывал больше любой фирмы, торгующей импортным и отечественным ширпотребом. Сколь бы раскрученной ни была эта фирма и ее товар.
     - Предложение снимается, - согласился с собеседником Давыдов. - Спасибо за помощь, добрые советы. Можете быть уверены - антивоенную позицию в Думском Собрании я поддержу, но ничего противозаконного делать не буду.
     Слуцкий извлек откуда-то из-под стола толстый конверт и протянул его Давыдову.
     - Что это? - поинтересовался тот, не спеша брать конверт в руки.
     - Гонорар, - ответил Борис Михайлович.
     - За что?
     - За верную позицию при голосовании, - словно бы в недоумении молвил Слуцкий.
     Николай поспешно спрятал руки за спину:
     - Моя позиция искренняя. Денег я за нее не беру. Борис Михайлович как-то странно посмотрел на Давыдова и спрятал конверт.
     - Ночевать у меня оставайся, - предложил он. - Темно уже ехать, да и выпил ты... Хочешь - в баньку сходим, а не хочешь - так иди отдыхать.
     - Я, наверное, и правда отдохну, - согласился Николай. Неожиданно для себя. До сих пор у него и в мыслях не было остаться здесь на ночлег.

***

     Гостевой блок дома Слуцкого напоминал номер-люкс в дорогом отеле. Все для удобства гостей. И хозяев, если на то пошло.
     Гостевые апартаменты были отделены от остальной части дома массивной деревянной дверью. И хозяевам не слышно, чем занимаются гости, и гостям не слишком сподручно шпионить за хозяевами. Помимо двух спален и гостиной с музыкальным центром и большим телевизором апартаменты были оборудованы ванной комнатой, туалетом и небольшой комнаткой с буфетом. В буфете обнаружилось несколько бутылок со спиртным и прохладительные напитки, а также легкие закуски наподобие чипсов и орешков.
     Оставшись один, Николай быстро разделся, принял душ и улегся на удобную широкую кровать в одной из спален. Можно было бы закрыть внешнюю дверь на засов, но Давыдов, конечно, не стал этого делать. Глупо и бестактно запираться от хозяев. Если уж они захотят, то войдут в апартаменты гостя и как-нибудь помимо главной двери. Возможности для этого наверняка имеются.
     Единственное, что сделал Николай для обеспечения своей безопасности, - это положил заряженный пистолет под кровать. Только руку опустить. А на тумбочке рядом с кроватью занял место мобильный телефон.
     Не успел Давыдов выключить свет и закрыть глаза, как накатила тяжелая дремота. Ни заснуть полностью, ни воспринимать действительность реально никак не получалось.
     Спустя некоторое время в темноте раздались какие-то подозрительные скрипы, шорохи и даже легкие шаги. Николай отстранение подумал: уж не завелись ли в загородном доме местного босса-мафиози привидения? По всему выходило, что еще как завелись. Мало ли душ загубил олигарх на своем веку? Мало ли горя принес людям? Большие деньги редко приходят к человеку сами... Да и габариты дома соответствовали. Не дом, а настоящий замок. С потайными комнатами и подземными ходами... Ибо что за жизнь у влиятельного человека без секретов?
     Привидение между тем приблизилось к Давыдову вплотную. Двигалось оно тихо, но аромат от него исходил сильный. Пахло вечерней свежестью и диковинными цветами.
     - Давыдов! - тихо позвало привидение. - Ты не спишь?
     У Николая не было сил отвечать. Да он и не считал нужным вступать в разговоры с призраками. Пока что появление привидения его не сильно беспокоило. Цепями оно не гремело, костлявые руки к нему не тянуло. Даже не подвывало. А против тихих привидений Давыдов ничего не имел. Они даже разнообразили скучную действительность.
     - Я рядом с тобой прилягу? - спросило привидение.
     "А вот этого бы лучше не надо", - подумалось молодому математику, но вслух он опять ничего не сказал - язык не поворачивался. Не от страха - от усталости. Попробуйте скажите что-то в полудреме! Проще уж терпеть неудобства от не очень приятного соседства.
     Привидение мягко опустилось рядом, зашуршало простынями. Тихо скрипнули кроватные пружины.
     "Призрак бестелесный, а бесшумно опуститься не может", - осудил привидение Давыдов и начал даже понемногу выходить из дремотного состояния. И тут привидение погладило его бархатистой ручкой по щеке.
     Николай вздрогнул и пришел в себя. Рядом с ним кто-то был. И не привидение, конечно. Скорее всего, молодая девушка. От нее пахло уже знакомыми Давыдову духами. Девушка, почувствовав, как вздрогнул Давыдов, тихо хихикнула.
     В спальн