ает. Но, насмотревшись боевиков, Давыдов знал, что желание потрепаться в самый ответственный момент стоило жизни не одному положительному герою и целому легиону отрицательных. Поэтому он в буквальном смысле прикусил язык.
     Самурайский меч Шарпа только ранил противника, задев левую руку и бок. Боец же, в свою очередь, ударил самурая прямо в грудь, отшвырнув ногой руку Джонсона.
     Джонсон, словно истратив последние силы, перестал хрипеть и тоже начал оседать - как Бритый, от которого уже почти совсем ничего не осталось. Шарп упал на пол и выронил меч.
     Но оставалась госпожа Игами. Нехорошо улыбаясь, она шла на своего противника.
     - Ты проиграл, Иван, - заявила японка. - Ты ранен и находишься в скоростном режиме. Минута - и я прикончу и тебя, и человека, которого ты считаешь таким ценным. Ерунда. Мы вытянули из него всю информацию.
     Боец молча наблюдал за противницей. А Давыдова планы госпожи Игами совсем не вдохновили. Так или иначе - пропадать. Он нагнулся и сорвал веревки, которыми его примотали к ножкам кресла. Веревки были добротными, крепкими, но в отчаянии человек способен и не на такие подвиги.
     Николай свалился с кресла мешком и уже из нового положения наблюдал бой госпожи Игами и незнакомца. Та опять загнала противника в угол и обрушивала на него удары своего прямого меча. Незнакомец едва сдерживал могучие удары, и несколько свежих ран от собственного меча, отразившего удар, но вернувшегося с отдачей назад, появились на его руках и плечах.
     Но мог ли Николай бросить на верную смерть человека, который так ему помог?
     Что, если схватить "дрель" незнакомца и стрелять из нее. Но как знать, сумеет ли он зарядить это оружие? Выстрелить? Попасть? Может быть, оно было рассчитано только на два выстрела...
     Мысли о том, чтобы воспользоваться клинком кого-то из бандитов, у Николая даже не возникло. Он боялся подходить к странной девушке близко. Да и мечом пользоваться совсем не умел.
     Тут, на свое счастье, математик вспомнил о том, что Бритый забрал у него пистолет. И держал его в кармане своего балахона.
     С содроганием Николай пополз по полу и сразу же увидел свое оружие. Рукоять пистолета торчала из рассыпающегося впрах вороха тканей.
     Давыдов встал на колени, схватил пистолет, снял его с предохранителя и передернул затвор. Из патронника выскочила пуля - операцию с передергиванием затвора уже проделывал Бритый. Но пулей больше, пулей меньше... И пяти должно было хватить.
     - Остановитесь, госпожа Игами! - прокричал Николай, направив оружие на девушку.
     Та на мгновение замерла, сделала шаг назад и повернулась к Давыдову.
     - В самом деле будешь стрелять? - спросила она.
     - Нет, конечно. - честно ответил находящийся под действием "Правдосказа" Давыдов - Впрочем, может быть, по ногам. Я для себя еще не решил. Жаль портить такие стройные ножки, но себя тоже жалко.
     Боец, которого госпожа Игами неожиданно оставила в покое и даже выпустила из поля зрения, поднимал тем временем меч.
     - Не убивайте ее! - попросил Давыдов.
     Но тот и не подумал прислушаться к просьбе математика. Меч полетел вперед и вонзился девушке в спину. Та закрыла глаза и начала оседать на пол, пытаясь тем не менее ткнуть мечом в сторону Давыдова. Но в этом движении уже не было силы.
     - Подлый удар, - прокомментировал Николай. - И я вел себя подло, и ты, брат, негодяй. Хоть и спас меня.

***

     Незнакомец с усмешкой поглядел на Давыдова. Был он не высоким и не низким, с открытым добродушным лицом. Светло-русые волосы перехвачены темной лентой. Симпатичный молодой человек. Только одежда странная.
     - Ты всегда такой откровенный или только на допросах? - обратился он к Давыдову.
     - Только на допросах.
     Слукавить Давыдов не мог, даже если бы захотел.
     - Эту тварь нужно было убить. А мы ее вовсе и не убили. Только вывели из строя.
     - Можно подумать, - хмыкнул математик, разглядывая скорчившееся на полу тело. - То-то она лежит и не шевелится.
     К Давыдову постепенно возвращалась способность трезво оценивать окружающий мир. Он уже был способен на некоторый сарказм. На что-то наподобие шутки. А еще, анализируя ситуацию, он отметил, что его новый знакомый отлично говорит по-русски. Не то чтобы без акцента, а как-то даже слишком правильно. Ударения в нужных местах, буквы не проглатываются, звуки - чистые, без диалектных особенностей.
     - На самом деле так, - горячо заявил незнакомец. - Она жива. Мертва только оболочка. Ладно, сейчас не до сантиментов и не до болтовни. Давай знакомиться.
     В другой ситуации Давыдов, возможно, и послал бы парня куда подальше. Несмотря на то что тот его спас. Но сейчас любое слово в повелительном наклонении все еще воспринималось им как команда к исполнению. Поэтому он послушно выпалил:
     - Николай Давыдов, русский, тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения...
     - А я Иван Кошкин. Тоже тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения, между прочим. Работаю на русскую контрразведку. И на государя императора.
     - Тебе лечиться нужно, Кошкин, - бесцеремонно заявил Николай, быстро простивший новому знакомому гибель госпожи Игами. В конце концов, она ведь хотела его убить. И Кошкина тоже. Подлый удар нанес ей Иван или справедливый - не Давыдову судить.
     Под необходимостью же лечения Николай имел в виду две вещи: во-первых, ранения, полученные от самураев, и, во-вторых, психическое здоровье. Русская контрразведка, государь император, мертвая оболочка при живом человеке, "дрель", стреляющая дисками... Чересчур замысловато...
     - Не нужно. Я буду лечиться дома, - объявил Иван, у которого, кстати, тоже не шла кровь. - Я ведь тоже проекция.
     - Угу, - кивнул Давыдов. - А ты от меня чего хочешь, проекция?
     - Чтобы ты в руки нашим врагам не попался, - ответил боец, присаживаясь на скамью.
     Николай присел на другую - у противоположной стены.
     - Кто они эти враги? - спросил он. - Заливали здесь много, но чему верить, я не решил. Что значит, что они проекции? И ты проекция? Кажется, и госпожа Игами тоже о проекциях говорила. И, кстати, откуда они тебя знают?
     - Меня они вряд ли знают, - ответил Кошкин,
     - Как же. Девушка назвала тебя Иваном, - легко разоблачил своего спасителя Николай.
     - Ах, это... Она имела в виду русский. Как немцев зовут "Ганс", так и она назвала меня Иваном. Действительно, едва ли не каждый третий - Иван. В святцах это имя чаще всего стоит. Не думаю, что мы встречались с госпожой Игами прежде. Точнее, что ей известно мое имя. Мы-то следили за их группой.
     - А ты меня убивать не собираешься? - поинтересовался Давыдов. - Я. знаешь ли, сейчас под действием "правдосказа". Так что не переводи лекарства и время, не трать силы, спрашивай все, что тебе нужно, сразу. Пока я не очухался,
     - Использование наркотиков стимулирующей группы запрещено Парижской конвенцией, - объявил Иван. - Но раз уж так легла карта... Ты на самом деле Давыдов?
     - Да.
     - Ты рассказал им о подпространственной торпеде?
     - Нет.
     - Почему? Не успел?
     - Я мало о ней знаю. Они требовали формулы и теории, но я в этом не силен. Иван присвистнул:
     - Стало быть, они неверно вычислили тебя как главного теоретика проекта? И мы ошиблись, поспешив тебя выручать?
     - Вычислили вы верно. А уж за то, что вы меня выручили, - отдельное человеческое спасибо. Кто бы вы ни были. Да только я - Давыдов из другой глобулы. Как и ты. Точнее, теперь я не знаю, откуда ты и зачем вам получать от меня сведения, если вы сами шныряете между мирами, как крысы в подполе. Но я родился не в этом мире. Меня перенесли сюда коллеги Давыдова, который погиб в автокатастрофе. Мне только предстоит занять его место и принять участие в проекте, который разрабатывает институт.
     - Неслабо, - рассмеялся Кошкин. - Ты даже не представляешь, какая это удача! Я имею в виду то, что ты не выдал ничего захватившим тебя бандитам.
     - Мудрено было выдать.
     - Да уж...
     - Расскажи, кто на меня покушался, - попросил Николай. - Мне ведь нужно знать, в чем дело, для того, чтобы обороняться. А ты, как я понял, заинтересован в том, чтобы я остался жив. И, кстати, кто ты сам?
     - Пожалуй, расскажу, - кивнул Иван, - Вообще-то я намеревался защищать не тебя. Но теперь, когда кто-то отправил на тот свет Давыдова, который вел программу, ты становишься ключевой фигурой. А потеря здешнего Давыдова очень любопытна... С вероятностью восемьдесят процентов могу предположить, что к его гибели приложили руку конкуренты.
     - Вот-вот. О конкурентах, пожалуйста.
     - Бежать тебе нужно. Николай, - вздохнул Кошкин. - Мы ведь сейчас в самом гадючьем гнезде.
     - Так бежим! - вскочил Давыдов со своей скамьи. - Незачем нам здесь оставаться. По дороге расскажешь.
     - Мне отсюда нельзя уходить. И не уйду я далеко, ранен я. Лучше подержу эту позицию или до подхода ваших сил, или пока ты не вырвешься из ловушки.
     - Зачем что-то держать? - спросил Давыдов. - Да и какая здесь позиция? Подвал не очень сухой. Давай уж в жилые комнаты, что ли, поднимемся...
     - Здесь, именно в этой комнате, - расчетная и пристрелянная точка перехода проекций наших врагов в ваш мир. В нашей глобуле расположение этого дома соответствует расположению посольства Тихоокеанской империи. И здесь, на выходе, я смогу остановить любого глобулиста.
     - Ну и я с тобой подежурю, - решился Давыдов, который мало что понял. - Только я не разобрал - ты костьми здесь лечь собрался? Или все-таки вернешься домой?
     - Уничтожение оболочки не угрожает мне фатально, - непонятно ответил Иван, подбирая свое странное оружие и накручивая ручку,
     "Сектант, - подумал Давыдов. - Фанатик. На рай надеется после смерти в бою". Но вслух высказываться не стал. Его ведь не просили.
     Воздух в комнате замерцал, и в углу вдруг начал проявляться силуэт. Давыдов готов был дать голову на отсечение, что это - Шарп. Тот же рост, та же посадка головы. И тот же меч в руке. Кстати, клинков на полу уже не было. Они растаяли, как и их владельцы.
     - Быстро собрались, - усмехнулся Кошкин, вскидывая "дрель". - Думали, я их сторожить не буду. Шалишь, брат!
     С этими словами он выпустил в начинающую обретать материальность фигуру стальной диск. Вспышка, шипение, сильный порыв ветра, и привидение Шарпа исчезло.
     - Энергии много привлекли, - опять не очень понятно молвил Кошкин. - Теперь, наверное, будут на соседнюю комнату оборудование настраивать. Или еще в какое секретное место. Поняли, что я здесь. Ну, часа два у них это займет. Ты к тому времени уйти успеешь.
     - Не буду я уходить. Рассказывай, что за чертовщина здесь творится!
     - Ладно, - вздохнул Кошкин, опять заряжая свое дисковое ружье. - Слушай.

***

     - Начнем с того, что я - не человек, а проекция человека. Естественно, я ощущаю себя Кошкиным, вплоть до кончиков пальцев. И тебя я прекрасно вижу и слышу. Осязаю. Собственно, я и есть Кошкин. Но я нахожусь в специальном боксе, обвешан множеством датчиков, и когда я говорю с тобой, это делает за меня сгенерированная ипсилон-полями внешняя оболочка. Проекция Кошкина. Инструмент.
     - Почти ясно, - пытаясь сосредоточиться, потер пальцами виски Николай. - Поэтому ты и не потеешь, и кровь у тебя не идет. Как же тебе тогда удается вывести из строя врагов? Они такие же проекции?
     - Да, почти такие же. И любая проекция чувствует боль-это необходимо, чтобы не разрушить ненароком ипсилон-оболочку. Боль нужна человеку, чтобы не повредить себя, еще больше она нужна проекции. Пусть в несколько ослабленном, но все равно пропорционально ощутимом варианте. Третий закон Ньютона тоже никто не отменял. Сила действия равна силе противодействия. Если ты хочешь иметь возможность влиять на события, ты также должен быть подвергнут влияниям. Если хочешь видеть - можешь быть ослеплен. И так далее. Кроме того, как ты понимаешь, ипсилон-оболочка нестабильна. Достаточно серьезное повреждение выводит систему из состояния равновесия, энергия идет не на поддержание формы, а на разрушение волнового пакета. Поэтому, если меня серьезно проткнут мечом, я исчезну из этого мира.
     - Нечестно как-то, - прокомментировал Давыдов. - Меня ты можешь задушить на самом деле, а сам отсиживаешься в бункере.
     - Где ты видел справедливость? - спросил Иван. - Впрочем, и в виртуальном путешествии человека подстерегают разные опасности - подчас смертельные. Тебе о них знать не надо. В данный момент это никак тебе не пригодится.
     Послушный Давыдов не возражал.
     - Когда я ликвидировал всех этих бандитов, я уничтожил только их временные оболочки, ипсилон-проекции в данную глобулу. Поэтому не удивляйся, если увидишь их вновь.
     Николай подумал немного и задал вопрос:
     - А внешность оболочки изменять можно?
     - Можно, - кивнул Кошкин. - Только тогда человек будет напоминать картинку из мультика. Жуткое, хочу тебе сказать, зрелище. Близко к настоящему только подлинное изображение, получаемое с проецируемого объекта с помощью объемных сканеров. Чтобы смоделировать постороннюю картинку, не хватает вычислительных мощностей и возможностей канала связи. Вдобавок обязательно возникают несоответствия.
     - Ага, - протянул Давыдов.
     - Моя проекция - легкая, - продолжал объяснять Иван. - Она потребляет меньше энергии, слабее, зато быстрее, чем проекции, которыми пользуются глобулисгы. У тех стоят механические усилители мышечной силы. К тому же им доступны большие мощности...
     - Стоп, стоп, - взволнованно перебил Николай. - Еще раз - кто такие эти глобулисты? Как они связаны с глобулами? И вообще, кто на кого работает? Они - американцы, я это уже понял, да они и не скрывали. Ты говоришь, что русский. И работаешь на императора. Император кто - японец? Или Тоцкий? Хотя, как я понимаю, ты не можешь без оглядки рассуждать о таких вещах... Диктатура, все такое...
     Давыдов ожидал любой реакции, но Кошкин вдруг звонко рассмеялся:
     - Ты говоришь, я работаю на Тоцкого? Откуда ты взял эту фамилию?
     - Госпожа Игами рассказывала, что Россией и Японией управляет сейчас могучий диктатор, коварный Тоцкий. И что Страна Восходящего Солнца, в состав которой в вашей глобуле входит и Россия, пытается захватить власть над всем миром. Над многими глобулами.
     - И как? Тебе это показалось правдоподобным? - сквозь смех проговорил Иван.
     - Почему бы и нет? - смущенно спросил Николай. - А, вообще говоря, я не знаю. Кошкин перевел дух.
     - Госпожа Игами пересказала тебе фабулу научно-фантастического романа "Страна Восходящего Солнца", - объяснил он. - Эдакая фантастическая история из альтернативного мира. Впрочем, как знать, может, такой мир и существует где-то в действительности? Но мы его пока не нашли. Да и заправляет там явно не Тоцкий, которому по книге давно перевалило за сто и который поддерживает молодость всякими чудовищными способами. Автор романа специально одному из главных персонажей дал фамилию, похожую на фамилию вождя неудавшейся русской революции. Собственно, в романе это он и есть, но чтобы заинтересованные лица не возмущались и не возникало поводов для обращения в суд, фантаст изменил имя диктатора.
     - Неудавшейся революции? - переспросил Николай.
     - Естественно, - ответил Иван. - Революции семнадцатого года. Ты историю учил?
     - Да, конечно.
     - Знаешь, чем закончилась революция?
     - В нашем мире она победила.
     - Действительно, - хмыкнул Кошкин - Я как-то позабыл... Одним словом, в романе почти все вранье.
     - И все же, наверное, доля правды есть? Иначе зачем госпожа Игами заливалась соловьем? Расскажи подробнее, - попросил Николай.
     Кошкин еще раз накрутил ручку своего "дискового арбалета", прицелился в стену, выстрелил. Потом достал из складок одежды шесть новых дисков и стал заряжать оружие.
     - Последние, - пояснил он. - Заряжаю, чтобы в запасе было несколько выстрелов. Что касается романа, то согласно ему Япония и Россия объединились, образовали сверхдержаву и потихоньку прибирают к рукам остальной мир. Североамериканские Штаты прозябают, Европа ожидает прихода захватчиков с Востока, мир на грани чудовищной вселенской диктатуры...
     - Да нет, ты меня не понял. Как все на самом деле? Как обстоят дела в жизни?
     Давыдов подошел к останкам Бритого, пошевелил их ногой. Ткань рассыпалась в прах. Ни клочков плоти, ни костей, ни клинков. Ничего. И, главное, никаких следов мобильного телефона, который он надеялся обнаружить.
     - На самом деле все обстоит с точностью "до наоборот", - пояснил Кошкин. - В нашем мире в союз вступили Североамериканские Соединенные Штаты, экономика которых была подорвана Великой депрессией, и императорская Япония. Они прибрали к рукам Корею, Северный Китай, Филиппины, часть Индонезии, множество тихоокеанских островов. Основали Тихоокеанскую империю и стремятся к владычеству над миром. И не только над миром. Современные технологии дали им возможность выяснить, что существуют другие миры, в их терминологии - глобулы. Они мечтают добраться и туда. Если не захватить ресурсы, то овладеть знаниями. Попытаться усилить Соединенные Штаты и Японию, которые в некоторых глобулах играют второстепенную роль. Чтобы их не настиг удар из другой глобулы.
     - Прямо-таки паранойя, - заметил Давыдов.
     - Очень подходящее слово, - подтвердил Кошкин. - Но наука Российской империи не лыком шита. Мы овладели технологиями, которыми обладают наши враги. Пусть не в том объеме, но мы тоже можем исследовать соседние глобулы. И посылать туда проекции. В одной из глобул наша разведка недавно даже устранила слишком шустрого американского президента, намеревавшегося развязать ядерную войну. Он, по-моему, был не в себе. Но все равно сколько шума подняли... Однако же история не знает сослагательных наклонений. Как ни бесились глобулисты, а пришлось им признать, что это - достойный ответ на уничтожение наших лучших ученых в соседних глобулах. Ученые - гражданские люди. Они-то чем виноваты?
     У Давыдова шла кругом голова. Неужели какой-то сумасшедший или фанатик из соседнего измерения может запросто ворваться в его мир и убить кого-то? Попытаться изменить ход истории? Дикость! Впрочем, когда-то в новинку были и путешествия через океан. И появление белых казалось индейцам чудом или недоразумением. Или даже волей богов, с которой нельзя бороться.

***

     - Устранение президентов - занятие любопытное, - заметил Николай. - А почему бы вам не развернуть войну по всему фронту? Не сбросить на врага атомную бомбу? Он ведь даже не поймет, что происходит, откуда пришел удар...
     - В том и проблема, - ответил Кошкин. - Информации для ее решения и добивались от тебя тихоокеанцы. Мы не знаем, как переместить в другую глобулу материальный объект. Или взять объект из другой глобулы. Мы можем лишь создать проекцию - неполноценную и уязвимую ипсилон-оболочку, управляемую из нашей глобулы. Даже обычное ружье бесполезно. Потому что наш порох здесь не горит. Пороха как такового нет. Есть его проекция. А она не имеет тех же свойств, что и оригинал. Поэтому доступны только прямые механические воздействия.
     - Но твое оружие стреляет, - заметил Николай.
     - Пружинный дисковый арбалет, - пояснил Иван. - Механическая конструкция.
     - Поэтому все вы ходите с мечами? - уточнил Давыдов.
     - Поэтому.
     - Стало быть, здесь против вас мы все же сильнее... У нас более мощное оружие, - утешился Николай.
     - Несомненно. На стороне проекций - только внезапность появления и возможность действовать, используя тактику камикадзе. Но ипсилон-обол очки очень уязвимы.
     - Зачем им такая униформа? - поинтересовался Давыдов, имея в виду захвативших его в плен глобулистов. - Мечи - ясно. А кимоно? Госпожа Игами говорила, что так сейчас одеваются все у них в Москве - последняя мода.
     - Нет, - улыбнулся Кошкин. - Такая мода, а точнее, форма - у тихоокеанцев. В своем посольстве они ходят именно в кимоно. Зачем им переодеваться? А балахон, как у Бритого и у меня... Такие балахоны - маскировка различных устройств, закрепленных