Положено так, - пробормотал Толик. - А если что купить нужно - дали бы мне задание. Целый день даром простоял. Ну да что уж с вами поделать - выходите...
     Давыдов махнул на прощание шоферу и побрел мимо зарослей кустарника к маленькому магазинчику, где покупал медовуху и сбитень. Бутылки с этими напитками позвякивали у него в пакете. Напрочь забыл о них! Прямо скажем, что-нибудь можно было выпить и на работе. Да не догадался взять пакет из машины.
     На улице похолодало. Николай застегнул пиджак, оставив незастегнутой нижнюю пуговицу. Все-таки он приехал не из глухой деревни, знал, как нужно носить одежду согласно правилам этикета. Пиджак сидел хорошо, и трубка мобильника заметно оттопыривала карман. Николай повесил телефон на пояс, но и тут он здорово мешал. Тогда математик бросил телефон в пакет, рядом с бутылками.
     В магазине Давыдов напомнил продавщице, что задолжал ей, и купил колбасы, сыра, кетчуп и булочек. Подумав, взял несколько банок консервов, рыбных и овощных. Свежими овощами магазин, к сожалению, не торговал. Массовая закупка обошлась Николаю в каких-то десять рублей. Теперь ему наконец стал понятен масштаб цен. Напитки стоили дорого - скорее всего, из-за акцизов. Продукты же были гораздо дешевле.
     Теперь уже с двумя пакетами Давыдов медленно пошел к подъезду. Дом отбрасывал длинную тень - в небе стояла полная луна. Судя по тени, на крыше здания кто-то шевелился. Или, может быть, качалась телевизионная антенна? Давыдов даже поднял голову, чтобы посмотреть. Хотя какое ему, собственно, дело?
     Гул машин на проспекте становился все тише, звуки внутри квартала, во дворах - отчетливее.
     - Это же он! Пришел пешком, а не приехал! Стреляй!
     Давыдов даже на мгновение не предположил, что речь идет о нем. Позже, обдумывая донесшиеся с крыши реплики, Николай пришел к выводу, что не сообразить, кого именно поджидали в засаде неведомые злоумышленники, мог только весьма туповатый человек. Но в сам момент происшествия он лишь подумал, что не очень-то хорошо будет находиться на линии огня. И ускорил шаг.
     Грохот автоматной очереди - и краем глаза Давыдов заметил, как упал лицом в землю пожилой мужчина, выгуливавший свою собаку. Собака с громким визгом устремилась в кусты, а стоявшие неподалеку от подъезда две девочки поспешно опустились на колени и пригнулись. Падать на землю им, видимо, помешало не совсем полное осознание опасности и боязнь запачкать яркие курточки.
     Люди действовали так слаженно, что, казалось, они проходили выучку, как вести себя в случае обстрела. (Позже выяснилось, что именно так оно и есть и в школах, и на предприятиях учили грамотно действовать при атаках террористов.) Но Николай не проходил подобных курсов. Его не учили при звуках пальбы падать на землю ничком. Более того, как математик, он прекрасно понимал, что для стрелка на крыше в стоячем положении представляет гораздо менее удачную мишень, чем в лежачем. И бросился к подъезду, даже не пригибаясь. Напротив, стараясь держаться по возможности ровно.
     Треск автоматных очередей и сочное щелканье пуль по асфальту продолжались. Раздался звон разбитой бутылки, из пакета Николая на землю что-то полилось. Или медовуха, или сбитень... Как ни странно, Давыдов подумал о потерянном напитке с сожалением, позабыв порадоваться тому факту, что попали в пакет, а не в него.
     Не выпуская из рук поклажи, Давыдов вбежал под козырек подъезда. Верная долгу консьержка, презирая опасность, спешила ему навстречу, сжимая в руке большой газовый баллончик.
     - Я вызвала охрану, - срывающимся голосом сообщила она. - Что происходит?
     - Стреляют, - коротко ответил Давыдов. Только сейчас до него стало доходить, что стреляли, скорее всего, именно в него.
     Оставаться внизу было небезопасно и попросту глупо. Давыдов поднялся в свою квартиру. По крайней мере, нужно положить продукты в холодильник. Дома он выяснил, что разбита не только бутылка со сбитнем. Пуля прошила и мобильный телефон. Вряд ли он подлежал восстановлению.
     Минуты через три, завывая сиреной, подъехали патрульные автомобили и автобус с милиционерами. И уже через пять минут Николай давал показания человеку в штатском, к которому вскоре присоединился напарник. Хотя, собственно, что он мог показать?
     - А ведь они рассчитывали на то, что вы ляжете на землю, - покачав головой, резюмировал в конце беседы допрашивавший Николая офицер спецслужб. - Собирались расстрелять вас сверху. Кстати, почему вы не легли, господин Давыдов?
     - Проекция с крыши при положении "лежа" самая объемная. Вот если бы стреляли из кустов - другое дело. Тогда попасть в стоящего человека легко, а в лежащего - почти невозможно.
     - Да, это так, - кивнул другой офицер. - Но тренировки вырабатывают навык сначала падать, а потом думать. Вы плохо тренировались в свое время, Николай Васильевич. И сейчас это, как ни странно, спасло вам жизнь.
     - Работы много. Не до тренировок, - зачем-то стал оправдываться Давыдов. - К тому же я все-таки математик. И мыслю соответствующим образом.
     Злоумышленников задержать не удалось. Даже оружия, из которого они стреляли, не нашли. Бережливые киллеры забрали автомат с собой - несмотря на риск быть пойманными с оружием. Как они попали на крышу? Как успели уйти оттуда за три минуты незамеченными?
     Наверх, имея некоторую сноровку, можно было подняться с помощью пожарной лестницы. Но вот спуститься по ней за пару минут было уже гораздо труднее. Однако поиски на крыше, чердаке и в подъездах дома, а также на прилегающей территории ничего не дали.
     Спустя час после происшествия к дому Давыдова начали подтягиваться журналисты. По совету работников спецслужб, Николай не стал общаться с "акулами пера", и те, поснимав адресный план жилья сотрудников института, разошлись.
     Давыдов же заперся у себя в квартире с желанием поскорее расслабиться. Лучшим способом расслабления оказались путешествия по Интернету. Давыдов не отрывался от компьютера даже за едой. Благо заварить кофе и приготовить бутерброды было делом недолгим.

***

     Утро в Институте теоретической и экспериментальной физики началось с расследования. Не успел Давыдов пролистнуть первый из заказанных в библиотеке научных журналов, как к нему примчался взволнованный и взъерошенный психолог.
     - Почему ты не позвонил мне? - тоном глубоко оскорбленного человека возопил Семен. - Почему не позвал? Николай посмотрел на психолога с удивлением:
     - Почему же я должен тебя звать? Разве ты охранник или сотрудник службы безопасности?
     - Я твой друг! - безкомпромиссно заявил Кручинин.
     - Несомненно. И только поэтому я должен был будить тебя ночью? Зачем?
     - Чтобы снять психологическую нагрузку. Шутка ли сказать - вооруженное покушение! Страшный удар по психике. Ты и сейчас не в себе! Нам нужно немедленно провести сеанс психоанализа.
     - Может, как-нибудь потом? - робко предложил Давыдов.
     Не то чтобы покушение оставило его равнодушным. Просто он был уверен, что никакой психоанализ ему не поможет. А поможет в лучшем случае поимка тех, кто на него покушался, а в худшем - бронежилет.
     Беспокойство же Семена, скорее всего, имело под собой прагматичную почву. В преуспевающем институте физики психолог не должен даром есть свой хлеб. Он обязан помогать всем и всегда. Потому что без математиков ИТЭФ работать не сможет, без программистов - тоже, а собственный психолог, даже очень хороший, - не более чем деталь интерьера солидной фирмы.
     От грядущего сеанса психоанализа, на котором Кручинин, несомненно, настоял бы, Николая спасло появление профессора Савченко. Профессор обратился к математику с тем же вопросом:
     - Почему ты сразу же не сообщил мне о покушении? Я бы прислал охрану...
     - Поздно было присылать.
     - Дикий случай, конечно. Охранные системы оказались отключены.
     - А у нас в доме есть охранные системы?
     - Еще бы! Самые совершенные. Какой-то разгильдяй отключил питание. Или не разгильдяй... Но с этим мы еще разберемся.
     - Да, не помешает, конечно.
     - Толика твоего я уволю, - решительно заявил Лев Алексеевич.
     - Не надо. Ни в коем случае! Он и так страшно переживает, - поспешил защитить водителя Давыдов. - Я сам заставил его вчера уехать раньше времени. И пошел в магазин. Он не хотел меня отпускать.
     - Или делал вид? - Семен позволил себе вмешаться в разговор.
     - Нет. Притворства не было.
     - Его и сейчас на месте нет!
     - Он выполняет мои поручения. Покупает телефон. Мой вчера прострелили. Представляете? - поделился бедой Николай.
     - Так телефон, выходит, тебе жизнь спас?
     - Ну, не совсем. Он был не на груди, а в пакете. Динамик, схемы - все разбито. Аккумулятор слегка повредило. А сим-карта цела. Так что номер у меня останется прежним.
     - И все же я приставлю к тебе еще одного охранника, - заявил директор института, исподтишка наблюдая за Николаем, слишком много рассуждающим о телефоне. Психолог, наверное, назвал бы подобную разговорчивость сублимацией. Или каким-то другим хитрым термином. (Сублимация-вытеснение. Например, мыслей о сексе - агрессией или работой, мыслей об опасности - пустыми разговорами.)
     - Я не смогу работать, если со мной постоянно будет находиться чужой человек. Мне и Толика больше чем достаточно, - попытался возразить Давыдов.
     - Что ж, придется задействовать наружное наблюдение, - вздохнул профессор. - Соответствующим образом оснащенная охрана будет следовать на некотором удалении от тебя. Во всяком случае, здесь, в городе, пока ты не улетишь на заседание Думского Собрания в Москву.
     Давыдов не стал спорить. Может быть, его и в самом деле нужно охранять? Но что сделают даже несколько телохранителей против снайпера, засевшего на крыше или где-нибудь на обочине дороги, держа объект на прицеле?
     Директор отправился звонить в службу охраны, а психолог некоторое время пытался завязать беседу, но Николаю совсем не хотелось с ним разговаривать.
     - Через час жду у себя, - настойчивым потребовал Семен при расставании. - Если не придешь - явлюсь к тебе сам.
     "Придется прийти, - вздохнул про себя Давыдов. - Из моего кабинета его без грубости не выгонишь, а в чужом кабинете я всегда смогу подняться и уйти сам. Да, может быть, и правда стоит поделиться своими проблемами со специалистом..."
     В том, что Семен был специалистом, сомневаться не приходилось. Сумел же он убедить Давыдова делать то, что ему совсем не хотелось? Причем убедить почти ненавязчиво...

***

     Андрей Дорошев вошел в кабинет Давыдова как-то бочком и виновато улыбаясь.
     - Я слышал, ты тут делами занят... - начал он.
     - Занят. Но тебе могу уделить несколько минут, - не в силах противостоять хорошему воспитанию, ответил Давыдов. Тем более Дорошев ему понравился с первого взгляда, несмотря на странные улыбочки и неожиданные высказывания. Николай этому человеку доверял.
     - Да я, собственно, поздороваться зашел, - пожал плечами Андрей.
     - Так уж и поздороваться?
     - Ну, не только. Мне вот интересно - кому покоя не дает, что ты жив остался? Или ты кому-то успел уже не угодить как новый актер в старой роли?
     Давыдов некоторое время думал над сказанным, а потом попросил:
     - Поясни.
     - Да что тут пояснять? Прежний Давыдов многим на мозоль наступил, а кое-кому даже и ноги оттоптал. Это ясно. Думаю, ты и сам это понял. А вот новый... Мне ты, например, кажешься весьма безобидным...
     - Спасибо за комплимент! - мрачно усмехнулся Николай.
     - Чего уж там... Это действительно так. Ты прежнего Давыдова не видел. Он жесткий был, резкий... Только Вику свою прогнать не мог. Ну а мы с ним всегда, впрочем, ладили. Делить нечего было. А ты вот кому помешал?
     - Постой, постой, - поднял руку Николай. - Да ведь то, что меня из другого мира вызвали, знают человек десять, не больше?
     Дорошев улыбнулся:
     - Этого вполне достаточно. Они и есть основные игроки.
     - В каком смысле?
     - Да в таком, что с вероятностью более чем в пятьдесят процентов они стоят и за прошлым покушением на тебя, и за нынешним. Между нами говоря, перед той аварией Давыдов из института выехал. И "нива" его во дворе стояла. В темном закутке - чтобы людям глаза не мозолить. Тормозные шланги мог только кто-то из сотрудников подпилить! Потому что никого другого охрана во двор не пустит.
     - Вот так-так... - только и мог произнести Николай.
     - А ты не в курсе, что авария произошла из-за того, что тормоза отказали? И что. скорее всего, их из строя нарочно вывели? Да так, чтобы не сразу оборвались, на проспекте Стачки, где можно только машину помять, а через пару десятков километров, на трассе... Об этом тебе не рассказали?
     - Не рассказали.
     - Что еще раз говорит в пользу того, что акция была предпринята кем-то из ИТЭФа. Причем значительная часть твоих коллег эту акцию одобрила, раз никто не посчитал нужным информировать тебя о предыстории происшествия...
     - Да, это показалось мне странным.
     - Вот ты и подумай, - тихо засмеялся Дорошев. - Ты мне понравился. Обидно, если сгинешь понапрасну.
     Давыдов отложил журнал, который не выпускал из рук, пока говорил Дорошев, в сторону, и посмотрел в упор на своего гостя.
     - А ведь и ты, возможно, рассказываешь это мне для того, чтобы отвести от себя подозрения, - заметил он.
     - Возможно, - нисколько не смутился Дорошев. - И над этим тоже подумай. Думать, оно, знаешь ли, полезно. Не только над уравнениями. Иногда и по жизни нужно что-то соображать. Прежнему Давыдову этого не хватало.
     - Значит, ты считаешь, что от следствия толку ждать не стоит?
     Дорошев хмыкнул:
     - Ждать, конечно, можно. Но, по мне, лучше не ждать, а действовать. Ждать - это для слабых женщин. К слову, о женщинах... Ты бы завещание свое проверил... - ни к селу ни к городу вспомнил Дорошев.
     - Какое завещание? - удивился Николай. - Нет у меня никакого завещания...
     Конечно же у него завещания нет, а у прежнего Давыдова не исключено, что и было.
     - Не могут же в наше время убивать из-за завещания? Это ведь как в дешевых детективах, - попытался заметить он.
     - Люди не меняются, - усмехнулся Дорошев. - Впрочем, можешь считать, что, наталкивая тебя на мысль о завещании, я пытаюсь замаскировать какие-то глубинные, истинные причины преступления. Так будет лучше...
     Николай забарабанил пальцами по столу.
     - Ты, я вижу, вовсе не стремишься выглядеть невиновным в моих глазах? Тебя даже нравится играть в эту игру?
     - Не скрою. Любопытно, - ответил Дорошев. - К тому же я на самом деле невиновен. У следствия нет улик против меня, а что подумаешь обо мне ты... Если ты настолько глуп, твое мнение для меня не слишком важно. Если умен-разберешься, что к чему.
     Николай фыркнул. Дорошев был своеобразной личностью. Но в нахальной притягательности ему не откажешь.

***

     Не успел Давыдов вернуться к статье, которую изучал до прихода Дорошева, как секретарь директора Зинаида положила на стол почту. Да не как-нибудь - в именной красной папке: на ней золотом были тиснуты фамилия Давыдова и его должность.
     "Интересно, когда он работал? - подумал Николай о своем предшественнике. - Дома, по ночам? Он ведь еще и депутат..."
     Депутатская деятельность прежнего Давыдова напомнила о себе, как только Николай открыл папку. Сверху лежал синий конверт с пометкой "фельдъегерская почта". У Зинаиды, наверное, имелась доверенность на получение важных бумаг. Конверт не был распечатан.
     Впрочем, бумага в конверте оказалась важной, но явно не секретной. Она официально приглашала Давыдова в Москву на заседание Думского Собрания, открытие назначено было на пятнадцатое мая. Николай вспомнил, что сегодня, как ни странно, двенадцатое мая. А казалось, что с момента его похищения прошло уже столько дней! Функция даты в компьютере расчеты Давыдова подтвердила.
     Николай послал по Интернету подтверждение получения приглашения и попутно удивился, почему нельзя приглашать депутатов по Интернету, вместо того чтобы гонять курьеров. Но, подумав, он нашел доводы в пользу фельдъегерской почты. Интернет подвержен хакерским атакам. Его можно вывести из строя ударом по серверам. Вряд ли он будет работать корректно в случае войны, если в ход пойдет электромагнитное оружие, разрушающее радары и компьютеры противника. А Думское Собрание должно собираться при любых обстоятельствах.
     В почтовом ящике компьютера лежало одно-единственное письмо - от депутата Бориса Слуцкого. Николай отметил, что он уже слышал это имя. Знакомый по прежней жизни? Или он уже слышал о нем здесь? Да нет, кажется, тут представляли только коллег...
     Николай открыл файл электронного письма, пробежал глазами строчки на экране:

     "Уважаемый коллега!
     Сожалею, что с вами произошел досадный инцидент. Тем не менее подтверждаю готовность встретиться в любое удобное для вас время на моей территории. К сожалению, сам приехать к вам не решаюсь - вряд ли мы сможем быть защищены от прослушивания в чертах города.
     Полагаю, нам обязательно нужно побеседовать до начала заседания парламента. Подтвердите получение приглашения, но не сообщайте, когда будете выезжать, во избежание повторения несчастных случаев. Я жду вас в любое время.
     С уважением, Борис Слуцкий".

     Давыдов вспомнил, где он слышал о Слуцком. На пресс-конференции, где журналистка едва ли не вслух назвала Слуцкого бандитом. Наверное, депутат в самом деле был могущественным и влиятельным. И Давыдов должен был с ним встретиться. Не для того, чтобы обсудить какую-то гипотетическую общую позицию. Для того, чтобы разобраться в позиции "партнеров", выслушав "противника".
     Близилось время обеда. Николай позвонил в библиотеку.
     - Принесите мне, пожалуйста, подшивку газеты Думского Собрания за этот год, - попросил он Дашу Белову. - Мы ведь ее выписываем?
     Конечно, газета была только предлогом увидеть девушку.

***

     Даша вошла, с трудом неся перед собой огромную кипу газет: не одну подшивку, а, кажется, целых пять.
     - Не думал, что она такая увесистая, - попытался оправдаться Николай.
     - Обратно сам понесешь, - ответила девушка. - В каждой подшивке - материал всего за один месяц. Газета выходит на шестидесяти четырех полосах три раза в неделю. Только мое хорошее отношение позволяет тебе командовать. Ну и, возможно, то, что вчера мы очень приятно пообедали.
     - Я бы опять хотел пригласить тебя куда-нибудь, - признался Николай.
     - Не слишком ли часто? - поинтересовалась Даша.
     - Полагаю, нет. Пойдем в какое-нибудь заведение попроще. Но чтобы нас никто не видел.
     - А твой водитель?
     - Действительно, - улыбнулся Николай. - Мне и самому с ним не по себе. Я возьму свою машину. Если ты согласишься.
     - Соглашусь, - кивнула девушка и быстро вышла из комнаты.
     Легко сказать - возьму свою машину... А как же охрана? Что скажет Лев Алексеевич? Да и вообще, Николай давно не садился за руль - справится ли с управлением? Но покататься на собственной новой машине очень хотелось! Те, у кого машины никогда не было, - поймут...
     Давыдов вызвал в кабинет Толика. Водитель вручил Давыдову только что купленный телефон - точную копию прежнего "Корвета". Единичка здесь тоже слегка западала. И Николай засомневался: то ли телефоны делались с единообразным браком, то ли эта кнопка на самом деле не западала, а имела какие-то функциональные, неизвестные ему свойства?
     - Машину мою пригонишь, Анатолий? - спросил математик, положив телефон в карман.
     - "Девятку", от родителей? Или новую "десятку"?
     - "Десятку", пожалуй, - вздохнул Николай. - Она где - в гараже рядом с домом?
     - Да, наверное. Если вы никуда ее не переставляли.
     - Вот и давай ее сюда. Только не помню - куда же я ключи от гаража и от машины дел?
     - Где-то дома, наверное, лежат. Только у меня все ключи есть, - объявил Толик.
     - Замечательно. И перед институтом тогда машину поставь. Во двор не загоняй. Толик задумался:
     - Опять без сопровождения ехать куда-то надумали? Уволят в