нкты обязательств, которые я не выполнил, - попросил математик.
     Постоянно давящий на сознание "правдосказ", чьим действием Давыдов был обязан Шарпу и госпоже Игами, научил Николая новому искусству - формулировать фразы, позволяющие не врать и не говорить правду.
     - Ты обещал дать внятное, на трех листах, изложение теории гиперпространственного сдвига, - раздраженно ответил Шарп. - А также изложить принцип действия под-пространственного накопителя. Если по первому пункту у нас претензий нет, то по второму остается много вопросов. Ты уже получил информацию о теории создания ипсилон-образов от нас и ни слова не говоришь о накопителе. Более того, уезжаешь, начинаешь прятаться, а потом подсовываешь вместо себя какого-то полудурка!
     - Полудурка? - переспросил Давыдов.
     - Ну да. Двойника из другого мира. Или опытный образец, которому вы полностью промыли мозги - я все же придерживаюсь последнего мнения. Мы не успели вытянуть из него всю подноготную в подвале. Но, полагаю, наши конкуренты его устранили, когда узнали, кто он такой.
     Хотел бы Давыдов подольше поводить Шарпа за нос! Но "правдосказ" так и приказывал заявить: "Полудурок - это я! И я вовсе не полудурок!" От такой логически противоречивой мысли к горлу Николая подступила тошнота. Или, может быть, сказалось пережитое. Все-таки его пытались расстрелять первый раз в жизни. Если не считать нескольких последних покушений, которые происходили неожиданно и психикой переносились гораздо легче.
     - Для вас, наверное, будет большим сюрпризом тот факт, что я и есть перемещенный Давыдов? - язвительно, с трудно давшейся ему усмешкой доложил Николай. - Давыдов из далекой и технически отсталой глобулы?
     - Ты, право, шутишь! - изменился в лице Шарп, или, вернее сказать, ипсилон-проекция Шарпа. - Ты покончил с противником, Сорлаг? Иди сюда! Для тебя есть работа! Мы тут имеем дело с опасным субъектом. Может, даже зомби!
     Давыдов на "зомби" не обиделся. "Полудурок" задел его больше.
     Мужчина внушительной комплекции с отталкивающим лицом вышел из-за грузовика.
     - Слушаю, хозяин! - заявил он с украинским акцентом.
     - Видишь - соотечественника твоего завербовали. Хороший специалист, - заметил Шарп, кивая на своего подручного.
     - А почему он Сорлаг?
     - Оперативное прозвище. Не Миколой же его называть? Так ты, Давыдов, не заливаешь, что ты - "подвальный" Давыдов?
     - Подтверждаю. Так и есть. Я - Давыдов из другой глобулы. Встречался с вами, госпожой Игами и господином Джонсоном. До сих пор под действием вашего проклятого "правдосказа". Могли бы уже заметить.
     - Да, от него не так-то легко избавиться, - усмехнулся Шарп. - Патентованная формула. Правда на всю жизнь. Хотя, как правило, после введения этого лекарства живут недолго...
     - Разрушающее действие на организм?
     Шарп потянулся, словно бы проекции это было нужно. Впрочем, возможно, в имитационном саркофаге, из которого транслировалась проекция, настоящему Шарпу действительно нужно было разминать кости. А компьютер, формирующий ипсилон-образ, добросовестно прорисовывал все его действия.
     Оглядев Давыдова с головы до ног, тихоокеанец объяснил:
     - Разрушающее действие "правдосказа" только косвенное. На необитаемом острове он бы тебе не повредил. Среди людей же у "правдиков" зачастую наблюдается антисоциальное поведение. Отсутствие мимикрии. Отсюда следует желание всех окружающих избавиться от противного, колючего субъекта. Но это только в том редком случае, если объект воздействия "правдосказа" остался жив после допроса. А я, например, свидетелей оставлять не люблю... Ты, Николай, к сожалению, всего лишь свидетель. Нам нужен прежний Давыдов. Подскажешь, где его найти и жив ли он на самом деле, - твоя участь будет облегчена.
     - Ведь только что признались, что не оставляете свидетелей.
     - Ну, устранять их тоже можно по-разному... Я сам тебя зарежу, а Сорлаг останется с носом. Кстати, почему ты не попытался убежать со своими товарищами?
     Шарп остро взглянул на Николая, словно поймал его на лжи.
     - Полагал, что вы останетесь со мной, а их оставите в покое. Теперь они имеют шанс спастись.
     - Ты это серьезно? - усмехнулся Шарп. - Такое вот чистое самопожертвование?
     - Я под вашим "правдосказом"...
     - Это и настораживает. Может, ты все-таки другой Давыдов? Без "правдосказа", но с хитрыми планами?
     - Каким я был, таким я и остался, - бросил Николай. - Вы объясните, что я вам плохого сделал, что вы меня даже здесь достали? Жил бы себе потихоньку, занимался математикой...
     Шарп молчал, приминая тяжелым сапогом зеленую травку и бросая косые взгляды на убитых солдат. В небе появились стервятники, которые пока не смели спускаться вниз, но смотрели на валяющиеся на земле трупы с таким же вожделением, что и тихоокеанец, а также его партнер Сорлаг.
     - Мы вас не достали, уважаемый Давыдов, - протянул Шарп спустя минуту. - Между прочим, мы вас даже хотели спасти. Не тебя конкретно, а Давыдова. Кто же знал, что это ты? Поэтому мы так старались, защищая Давыдова от диверсии прыгунцов из Северо-Атлантического Альянса. Резвые такие, наглые и навязчивые. Никакого стремления к конструктивному сотрудничеству. Знаешь таких?
     - Встречался.
     - Даже так? Когда же успел?
     - Да после знакомства с вами. На следующий день.
     - И о нас ты им рассказал? - нехорошо улыбнулся представитель Тихоокеанской империи.
     - Что же мне оставалось делать? Лгать я, вашей милостью, не могу. Да и не вижу смысла скрывать от кого-то нашу встречу. Одного не пойму - вы ведь вроде бы должны быть союзниками... И там, и там -Америка. Правда, вы в союзе с японцами, а те вроде бы расширились в сторону Европы...
     - Почему ты решил, что мы должны быть союзниками? - удивился Шарп. - У меня вот Сорлаг союзник. Он, между прочим, чистокровный украинец, выходец из Львова. А некоторых своих соотечественников я бы с удовольствием к стенке ставил и в газовых камерах душил. Может быть, еще и буду душить...
     Глаза проекции Шарпа словно бы затуманились, отразив на мгновение бетонные стены камер, в которых клубился газ и корчились жертвы.
     - Обширные планы, - заметил Давыдов, сглотнув горький комок. - Только не пойму, зачем прыгунцам понадобилось Давыдова уничтожать? И как вы об этом узнали?
     - Сейчас я тебе всю сеть нашу разведывательную выдам, - сипло расхохотался Шарп. - Жди! А пристрелить альянсовцы тебя - то есть не тебя, конечно, а Давыдова настоящего - хотели для того, чтобы ты нам информацию не сдал. Только у прыгунцов руки коротки. Сами они сюда заявиться не могли - Наушки мощнейшим энтропийным полем прикрыты, оно на сотню километров вокруг простирается. В вертолет тоже на ходу не прыгнешь. Вот они руками своих американских партнеров вертолет с курса и сбивали. А потом вас волокли в глубь страны, туда, где энтропийных полей нет. Но, видно, заподозрили неладное. Или кто-то другой им команду на ваш расстрел дал. Еле успели мы. А зря. Оказывается, вас и нужно было шлепнуть. Нечего было энергию тратить.
     - Ошибка вышла, - посочувствовал Николай.
     Шарп встряхнулся, поднес широкий кривой нож к горлу Давыдова:
     - А зачем я тебе все рассказываю? Устал, наверное, в здешних степях болтаться. Жарко...
     - Да и поговорить любишь.
     - С обреченными, - добавил Шарп.
     Давыдов понял, что у тихоокеанца гораздо больше возможностей уколоть его, и переключил мысли на другое. Неужели и ипсилон-проекции жарко? Но ведь если проекция в целях самосохранения чувствует боль, если испытывает реальные нагрузки (что правильно, ибо как, не чувствуя мир реально, рассчитать силу воздействия), то и жара должна передаваться оборудованием саркофага.
     Уставшее и мрачное лицо Шарпа выглядело на удивление свежим для жаркой степи.
     - Лучше скажи мне: тебя-то сюда зачем понесло, полудурок? - Оставить в покое свою жертву он не мог. - Давыдов настоящий встретиться с нами хотел по делу. Мы в своей глобуле Монголию контролируем, очень удобно аппаратуру разворачивать, проекции перемещать. Аппараты мощные стоят... А ты что здесь забыл, если тебя мы не приглашали?
     Николай еще раз посмотрел на небо. Стервятников стало еще больше, но они опасливо держались поодаль от людей.
     - Думал, если прежнему Давыдову нужно было сюда попасть, то и мне не помешает. Пожалуй, это и правда глупо. Наукой нужно было заниматься, а не политикой. Но политика затягивает.
     - Затягивает, - прищурился будто от удовольствия Шарп. - Прав ты, Николай. Затягивает политика. Чем больше ею занимаешься, тем сильнее затягивает. Впрочем, на себе ты этого не испытаешь.
     - Да, конечно, - кивнул Николай в опасной близости от кривого ножа.
     Зачем злить врага. В продолжение своей политической карьеры он не очень верил в любом случае. А шансы на спасение таяли.
     Пистолет забрал у него Джексон. А с голыми руками напасть на Шарпа - смешно! Тем более Сорлаг так и смотрит, чтобы пленник шага в сторону не сделал, мечом поигрывает. Вряд ли он без команды Шарпа осмелится убить нужного хозяину человека. За такие штучки могут быть неприятности не только у проекции, но и у лежащего в саркофаге настоящего Сорлага. Или Миколы Попандопулы - кто там на самом деле этот зашифрованный Сорлаг?
     - А ты думаешь, друзья твои спасутся? - продолжал наслаждаться ситуацией Шарп. - Нет, ни в коем случае. И бегать за ними мы не собираемся. Просто переместимся немного ближе к лесу. Вход, выход - и бегать не нужно. Высокие технологии! Но жизнь ты им купить можешь.
     - Слушаю, - коротко ответил Давыдов - болтовня Шарпа под палящим солнцем ему уже порядком надоела.
     - Прыгунцы что о нас знают? Удивились, когда ты им о нас рассказал?
     - Да не особенно. Говорили что-то насчет "глобулы пять" или "глобулы девять" - я уже точно не помню...
     - Все ты путаешь, Давыдов! А еще великий математик - в некоторых мирах, конечно. Тебя, наверное, в твоей глобуле мама в детстве головой об пол уронила...
     - Маму мою не трогай, - огрызнулся Николай.
     - Так вот, о "глобуле девять" я тебе говорил. Оттуда и есть прыгунцы. Союзнички поганые. А на самом деле - злейшие враги.
     - А, точно, - вспомнил Николай. - Панкрат обзывал вас всячески и обещал, что скоро из нашей глобулы прыгунцы вас выкинут.
     Шарп задумался и, похоже, разозлился, потому что спустя несколько мгновений заявил:
     - Порезвился ты, Давыдов, и будет. Личность ты опасная, хватит тебе нервозность в отношениях между глобулами создавать. К тому же сейчас, от тебя избавившись, мы будем уверены, что вновь на тебя не нарвемся. И никакие императорские разведчики тебе здесь не помогут. Действуй, Сорлаг!
     "А что, если он и есть настоящий Давыдов. Из этой глобулы, подумал вдруг Николай. И не было в его жизни никакой школы № 5, учеников, финансовых трудностей. И переходов в другую глобулу. А все это - вживленные воспоминания. На самом же деле была только работа без отдыха, нервное напряжение, встречи с разными Сорлагами... И неустойчивая психика, требующая лечения..."
     От таких мыслей Давыдову почему-то стало легко. Все, что сейчас происходит, происходит не с ним. Он - вечен и неизменен, а мир прекрасен и устроен наилучшим образом. В нем нет места боли.
     Сорлаг взмахнул ножом, но это действие не причинило вреда телу Николая. Точнее, причинило, но не так, как он ожидал. Давыдова просто оглушило и отшвырнуло в сторону.

***

     Голова болела, в ушах стоял звон, а во рту явственно ощущался горько-соленый привкус крови, смешанной со степной пылью. Николай с трудом повернул голову, оторвав щеку от мягкой по случаю весны степной травки. Сорлага нигде не было. Так же, как и Шарпа. К джипу, принадлежавшему некогда Джексону, подходили трое парней в камуфляже и черных ботинках. Обвешанные оружием - как огнестрельным, так и холодным. Радовало, что среди огнестрельного вооружения незнакомцев доминировали автоматы Калашникова. С другой стороны, кто только не вооружается сейчас этими автоматами!
     Еще один мужчина с густыми пшеничными усами направлялся к Николаю. В одной руке он держал автомат, в другой - странный пистолет с широким раструбом. Несмотря на раструб и большие размеры, пистолет не производил впечатления антикварного. Скорее он выглядел как оружие из будущего. Или из другой глобулы...
     Давыдов застонал и попытался отползти в сторону. Но двигаться не очень-то получалось. Тело не слушалось. Не оставляя безуспешных попыток отползти, Николай рассмотрел три большие зеленые звездочки на полевой форме. Лицо военного было покрыто коркой пота и пыли. Карие глаза блестели.
     - Живой? - доброжелательно поинтересовался полковник.
     Математик не ответил. Только внимательнее присмотрелся к знакам на форме спасшего его человека. Звезды, двуглавые орлы, дубовые ветви... Символика могла подходить и солдатам армии Евразийского Союза, и, скажем, ведомству императорского разведчика Кошкина. Только полковник не был проекцией. Да и прыгунцом вряд ли. Сразу было ясно, что он пешком отмотал по этой степи не один километр, А форму военных в данной глобуле Николай повидать еще не успел. Не встречался он с военными. Только со службой охраны, с милицией да с представителями разных ведомств.
     - А ты меня не узнаешь, что ли, Николай? - спросил военный.
     И только сейчас Давыдов его действительно узнал. Узнал и рассмеялся:
     - Вячеслав?
     - Ну так... Я уж думал, ты головой сильно ударился.
     - Да не слабо...
     - Побегать за тобой пришлось. В последний момент успели.
     - Ты теперь полковник?
     Задав вопрос, Николай мысленно исправил формулировку. Вернее было бы спросить не "теперь", а "у них". Только у кого? И его ли это прежний товарищ?
     Слава Бурдинов, друг Давыдова еще по Ростовскому государственному университету, о работе которого в ИТЭФе рассказывали Николаю сразу по прибытии в эту глобулу, взглянул на однокашника с удивлением.
     - Странные вопросы тебя волнуют в такую минуту, товарищ! Да, неделю назад присвоили очередное звание. Все-таки почти на передовой воюю. Можно подумать, ты не знаешь...
     - Неделю? Выходит, до этого ты был подполковником? - с трудом шевеля губами, продолжал расспрашивать Давыдов.
     - Шутник! И ты ведь вроде бы не рядовой. Встать, подполковник Давыдов! Пора отсюда сматываться. Американцы могут вернуться. Не до шуток!
     - Проекции вернутся? - уточнил Николай.
     - Проекции - это бы еще ладно. На них мы управу найдем. Настоящие, на грузовике. Джексон был с ними на связи. Но пока стоят на месте. А у меня людей мало. Да и поддержку с воздуха они могут вызвать, а мы - нет. Все-таки чужая территория.
     Давыдов оглядел Бурдинова с подозрением:
     - Ты-то здесь откуда взялся?
     - Да уж два месяца в окрестностях околачиваюсь.
     - Нет, именно здесь? - Николай приподнялся и сел на землю. Каждое движение давалось ему с трудом.
     - За тобой прилетел, - резко бросил Бурдинов. - Вставай, Николай. Я понимаю, контузия и все такое, но взрыв не таким сильным был. Нужно шевелиться. Ребята, помогите ему!
     Бойцы, обследовавшие джип и грузовик, тотчас оказались рядом. У одного Николай заметил лейтенантские погоны, двое других были сержантами.
     - Поднимайтесь, господин Давыдов, - предложил один из сержантов, совсем молодой паренек, подавая Николаю
     Давыдов стиснул зубы и встал. Не хватало еще, чтобы его, как изнеженного гражданского специалиста, таскали на руках. Хуже того - не как гражданского, а как разъевшегося или расслабленного военного. Только что он узнал еще об одном своем достижении - здесь он дослужился до подполковника. Впрочем, скорее всего, звание присваивали автоматически, когда специалист занимал какой-то пост в работающем на оборону гражданском институте. Савченко, очевидно, тоже полковник. Генеральские звания, как известно, в запасе не присваивают. Хотя, с другой стороны, может быть, сотрудники ИТЭФа и не в запасе.
     - Смотрите, что у Джексона нашли! - объявил лейтенант, протягивая Бурдинову планшет.
     - Вам бы, ребята, все по сумкам офицерским шарить, документы изымать, - беззлобно усмехнулся Вячеслав. - На месте начальству предъявите, лейтенант. Сейчас другие задачи на повестке дня. Что там космическая разведка докладывает, Шелобко?
     Один из сержантов, не снимавший наушники, сообщил:
     - Грузовик пока стоит. Но двигатель завели.
     Большой армейской рации у него видно не было - такой же рюкзак, как у всех. Провода от наушников уходили в оттопыривающийся нагрудный карман.
     - Может быть, кондиционер включили? - предположил лейтенант. - Это же американцы. Им комфорт нужен. Если кондиционер сломался, они считают, что машина безнадежно испорчена и пользоваться ею нельзя.
     - Рацию здесь не нашли? - поинтересовался Бурдинов. - Можно было бы послать запрос. Или, по крайней мере, слушать их переговоры.
     - Неприятель ее из строя вывел, - доложил другой сержант. - Сапогом раздавил.
     - Ясно. Уходим. Давыдов махнул рукой:
     - Подождите. Мне свой пистолет забрать надо. И винтовка не помешает... Даже три.
     - Зачем вам три винтовки? - изумился лейтенант.
     - Двое наших прячутся в лесу. Нужно их найти и забрать с собой.
     Давыдов добрел до машины и подобрал свой портфель, открыл портфель американца. Пистолета в нем не оказалось. Винтовки расстрельной команды валялись далеко, идти за ними не было сил... А нужно ведь еще добираться до леса...
     Бурдинов помрачнел, глядя на Николая, коротко кивнул сержанту:
     - Краснов, забери винтовки. Ты, Трушечкин, когда портфель американца обследовал, пистолета не нашел?
     Лейтенант занес руку назад и вытащил неприметно спрятанные на поясе за ремнем "Макаров" Давыдова и вальтер американца.
     - Страсть к оружию тебя погубит, - покачал головой Бурдинов. - Свои же за незаконное хранение оружия к суду привлекут.
     - Это трофеи, - упрямо возразил лейтенант Трушечкин. - Я оприходую и на склад сдам. Потом нашим ребятам во время операций в тылу врага "местное" оружие, может, потребуется. Вы заметили, какая "пушка" у янки?
     - Заметил, - вздохнул Бурдинов.
     - Немецкая. Что им, своих не хватает?
     - В Штатах по лицензии вальтеры давно уже делают, - пояснил Вячеслав. - А что Джексон в нем нашел, и правда не знаю. Выпендрежником, наверное, был. Такой вальтер - гражданское оружие. Не армейское. Слишком мал.
     - Как посмотреть, - возразил лейтенант, с любовью поглядывая на пистолет.
     Прав на оружие Давыдова, как на свою законную добычу, Трушечкин заявлять не стал, хотя глаза у него жадно поблескивали. Лейтенант молча отдал математику его "Макаров", а вальтер сунул обратно за пояс. Немецко-американский пистолет действительно был красивым и аккуратным. Николай с удовольствием обменял бы его на свой пистолет - хотя убойные характеристики такой небольшой машинки наверняка были меньше. Но ему ведь не на слонов охотиться...
     - На джипе поедем? Или на "КамАЗе"? - спросил лейтенант Бурдинова.
     - У "КамАЗа" колеса повреждены, - доложил Шелобко. - Две камеры пробиты. Никуда мы на нем не уедем.
     - Та же история с джипом, - сказал сержант Краснов.
     - И когда он успел? - Давыдов подивился прыти Сорлага. - И, главное, зачем? Как будто предвидел!
     - Хороший боец должен предвидеть все, - заявил Вячеслав. - Впрочем, у этих типов, похоже, просто сильна тяга к разрушению. Даже если мы найдем запасные колеса, замена займет слишком много времени.
     Давыдов взглянул на потные лица своих спасителей. Конечно, топать пешком - не сахар. И так отмотали не один километр по жаркой степи. Но, с другой стороны, грузовик и джип проще выследить...
     Шелобко, нагруженный винтовками, не дожидаясь команды, двинулся в сторону леса. Он ворчал, что три с половиной килограмма в каждом стволе - не шуточки и что толку от американского оружия все равно не будет никакого. Никто с ним не спорил, но свой приказ Бурдинов не отменял.
     Давыдов, оправившийся от потрясения, спешил за Бурдиновым. Ему было проще - он ничего не тащил, кроме своего легкого портфеля, в отличие от других ч