ошел ва-банк Николай.
     Бритый сопел сзади - не иначе контролировал каждое его движение. Грузин куда-то тихо исчез. Или вышел, или спрятался.
     - Любопытно, - мелодичным голосом пропела девушка. Чувствовался сильный иностранный акцент - скорее всего, английский. - И ты понимаешь, чем тебе все это грозит?
     Николай пожал плечами.
     - Шарп, - неожиданно представился мужчина, сидящий по центру. - Джонсон, - кивнул он на другого мужчину. - Госпожа Игами.
     Николай слегка поклонился девушке и стал ждать дальнейших разъяснений.
     - Ты нам нужен, Давыдов, - в тридцать два зуба, по-американски, улыбнулся Шарп. Улыбка его больше походила на оскал. - Очень нужен.
     - Я всем нужен, - спокойно произнес Давыдов. - Только разным людям для разных целей. Вы, я так понимаю, мои друзья и ничего плохого не замышляете?
     - И как ты догадался? - осклабился Джонсон. Они с Шарпом быстро переглянулись. - Ты нам расскажешь все, что знаешь, и мы тебя отпустим. В предательстве тебя никто не обвинит - информация, которую ты нам выдашь, просто исчезнет. На некоторое время... Ну да ты сам понимаешь, что к чему...
     - Да, конечно, - кивнул Николай, не понимая ровным счетом ничего.
     Перспектива вырисовывалась безрадостная. Полусумасшедшие типы наверняка хотят получить какие-то сведения от Давыдова. Но это только полбеды. Они ведь и не подозревают, что Давыдов - не настоящий. Стало быть, сообщить им что-то ценное вряд ли сумеет. Выходит, ждут его неприятные последствия в виде допроса с пристрастием. Одно хорошо - ни друзьям, ни Родине он повредить не сможет, так как носителем секретов не является. Но хорошо это для Родины и для друзей. А для него самого будет болезненно.
     Николай практически не сомневался, что в живых его оставлять не собираются. Везли с открытыми глазами, сейчас не скрывают лиц. Или непрофессионально, что маловероятно для людей, организовавших такую быструю и успешную операцию, или заранее продумано. Больше Давыдов никого, кроме них, не увидит.
     Разглядывая захвативших его людей, Николай вдруг вспомнил о том, с кем затевается война. Война, сама возможность которой крайне его удивила. Может быть, они вовсе не японцы, а монголы?
     Подобная версия могла быть подвергнута серьезной критике. Монголы не носят кимоно. Их национальная одежда - дэл, расшитый халат. А вот сапоги они действительно носят. С загнутыми вверх носами - чтобы не взрыхлить и не оскорбить землю. Называются такие сапоги гутулы. Но почему бы, однако, монголам не надеть кимоно? Все же Япония ближе, чем Европа, и монгол в кимоно, возможно, будет выглядеть эстетичнее, чем монгол в костюме и галстуке...
     А еще могло быть и так, что Монголию в этом мире в свое время захватили японцы. Это все-таки другой мир. История могла развиваться здесь по-другому. И тогда становится понятной и роль Монголии в политике, и некоторое изменение национальной одежды и национального менталитета.
     Впрочем, все вышеприведенные рассуждения, может быть, и имели бы смысл, окажись Николай на территории вероятного противника. Попросту говоря, в Монголии. Но, как бы ни развивались, исторические события на Востоке в этом мире, как бы ни одевались японцы, монголы и любой другой народ, разгуливать в национальных одеждах неподалеку от столицы России, или, если на то пошло, Евразийского Союза, было чересчур экстравагантно! Может быть, и не так смешно, но слишком самонадеянно. И еще эти мечи за спиной!
     - Так что же ты не рассказываешь? - прервал раздумья Николая Шарп. - Особого предложения ждешь? Ты бы поторопился...
     - О чем не рассказываю, простите? - уточнил Давыдов.
     - Ну уж не о вашей внутренней и внешней политике. О теории выхода в теории отображения, - музыкальным голосом пропела госпожа Игами.
     - Вот вы о чем! - с некоторым усилием рассмеялся Давыдов. - А об этом я, ребята, ничего не знаю.
     - Что ж, это нехорошо, - процедил Джонсон. - Но такой поворот событий мы, конечно, предвидели.

***

     Бритый, который, казалось, только и ждал этого момента, обхватил сзади Давыдова могучими ручищами:
     - Куда его? В секретную комнату?
     Шарп сделал какое-то движение головой, но госпожа Игами загадочно улыбнулась и мановением руки остановила громилу:
     - Пока не надо. Помести его в подвал.
     - Не слишком ли ты много на себя берешь? - Джонсон, видимо, выступал за решительные меры. Николай уже понял, что секретная комната - это похуже подвала.
     - Нам нужно посоветоваться, - все так же загадочно ответила девушка. - Зачем начинать ломать кости господину Давыдову прямо сейчас? У него может стоять блокировка... Да уведи ты его наконец, идиот!
     Последняя гневная фраза была обращена к Бритому, который замешкался, то ли желая послушать разговор хозяев, то ли не получив точной и непротиворечивой команды.
     Верзила перехватил Давыдова поудобнее, видимо полагая, что идти самому для того - непозволительная роскошь, и без труда потащил куда-то в недра дома. В дверях Николай ухитрился оглянуться. Глазам его предстала странная картина. Мужчина, которого назвали Джонсоном, вдруг стач слабо светиться и словно бы даже мерцать. Пленный математик не смог рассмотреть как следует - Бритый выволок его в темный коридор, пару раз зацепив о стены, и начал спускаться по лестнице.
     Большого значения странным эффектам с Джонсоном Николай не придал. Бритый так сдавливал его, что вполне мог задеть какой-то нерв, в том числе и отвечающий за зрительное восприятие.
     Добравшись до железной двери, Бритый распахнул ее, впихнул Давыдова внутрь и приказал:
     - Не воркошись!
     Слова такого Николай прежде не слышал, но смысл его был более чем ясен. Когда дверь захлопнулась, пленник оказался в полной темноте.
     Решив, что попытка исследовать свою камеру не будет расценена как "воркошение", да и слушаться во всем своих тюремщиков не стоит, Давыдов развел руки и аккуратно принялся ощупывать пространство вокруг себя.
     Здесь не было ни кровати, ни стульев, ни какой-то другой мебели. Проем двери, шершавые стены, голый холодный пол. Впрочем, один предмет обстановки в помещении все же имелся. В углу стоял унитаз со сливным бачком. Судя по всему, в рабочем состоянии. Вода в бачке едва слышно булькала.
     Радостного в такой находке было мало. Нет, унитаз, конечно, достижение цивилизации и весьма полезное устройство. Без него могут возникнуть серьезные неудобства. Но наличие унитаза в комнате показывало, что это все-таки не комната, а тюремная камера. Рассчитанная на довольно долгий срок содержания заключенных.
     Умывальник и кран с водой отсутствовали. Предполагалось, видимо, что пленники удовлетворятся бачком унитаза. Хотя Давыдову хотелось пить, утолять жажду водой из бачка он не стал.
     Возможно, Николая и не собирались держать здесь долго. И это тоже не радовшто. Любопытно, кладбище у этих самураев тоже в подвале?

***

     Сидя на холодном полу, привалившись спиной к такой же холодной стене, Николай размышлял о тех, кто его похитил.
     Это могли быть обычные бандиты, и они потребуют за него выкуп. Разговоры об информации, которую нужно им выдать, о секретных планах - для отвода глаз. Такая версия нравилась Николаю больше всего. В том смысле, что она была самой приемлемой для него. Скорее всего, бандиты оставят заложника в живых и не будут сильно над ним издеваться. Разве что в показательных целях.
     Следующий вариант - политические противники. От этих пощады ждать не стоит. Но зачем враждебным политикам похищать его? Если уж они решились на "мокрое" дело, вкололи бы большую дозу нитроглицерина в вену, выбросили из машины в пригороде - и прощай, депутат Давыдов! Надеяться же, что публичный политик изменит свои взгляды после камеры пыток, по меньшей мере наивно. Наоборот, оказавшись на свободе, он с утроенной мощью обрушится на оппонентов.
     И, наконец, самая неприятная - теория внешних врагов. К врагам можно отнести и зарубежные спецслужбы, и организации, конкурирующие с Институтом физики, и радикально-террористические группировки, и ячейки фанатиков-самоучек, пытающихся самостоятельно построить вечный двигатель. Давыдов не знал, есть ли на самом деле такие ячейки энтузиастов, строят ли они вечный двигатель и имеют ли средства для воплощения своих проектов в жизнь. Но почему бы им и не существовать? Относительно же возможной активности остальных трех категорий врагов он нисколько не сомневался.
     Конечно, Николаю не давала покоя странная одежда его тюремщиков. Именно она наводила на мысль о сумасшедших, маньяках и опасных оригиналах. Кимоно с мечами-это даже не маскарадный костюм... Нечто гораздо большее. И. наверное, более страшное...
     Свет пленнику никто включать не спешил. Кормить его, наверное, тоже не намеревались. Не слышно было ни шагов, ни отдаленных звуков. Подвал был отлично изолирован.
     Принюхавшись, Давыдов уловил едва различимый запах тления. Это ему совсем не понравилось. Вряд ли в соседней камере погибла мышка. Сквозняка не было, и, если запах чувствовался, источник его должен быть довольно сильным. Скорее всего, разлагалось гораздо более крупное существо. Оставленное неподалеку в такой же камере или неглубоко закопанное в том же подвале...
     Подавив дрожь, Николай подошел к двери. Аккуратно погладил ее, ощупал, осторожно надавил туда, где, по его расчетам, должна была располагаться ручка. Естественно, дверь не подалась.
     Николай никогда не считал себя взломщиком. Даже опыт кражи варенья из шкафа матери у него отсутствовал - варенье всегда стояло в доступных местах. И умению обращаться с отмычкой Давыдов мог только позавидовать. До сих пор его удивляли наклонности обычных, в общем-то, ребят, пытающихся проволокой отпирать замки и проникать за закрытые двери, когда в этом не было нужды.
     Теперь у Николая была нужда. Но совсем не было опыта. Только для того, чтобы согреться, он надавил на дверь сильнее. И она вдруг распахнулась.

***

     Нельзя сказать, что такой оборот сильно обрадовал Давыдова. И он прекрасно отдавал себе отчет почему.
     Подергав дверь и не открыв ее, Николай мог спокойно опуститься на пол и ожидать решения своей участи. Теперь же он должен был принимать решения. Прятаться, убегать, может быть, с кем-то драться. С одной стороны, это лучше, чем ничего не делать. С другой - очень хлопотно. И страшно. Ведь в любом человеке сидит воспитанная с детства уверенность, что ничего плохого с ним никогда не случится. Особенно когда он бездействует.
     Принимать первое решение нужно было сразу же. Потому что дверь открылась не сама собой. В коридоре, освещенная тусклыми лампочками, стояла госпожа Игами - в самурайском костюме и с мечом за спиной.
     Что ж, с девушкой в обычной ситуации он бы справился. Пожалуй, можно было бы попытать счастья и отобрать у нее меч. Тем более госпожа Игами держала оружие в ножнах и не собиралась его вынимать. Но драться с женщиной? Как культурный человек Давыдов считал это неприемлемым для себя. Даже если его жизни угрожала серьезная опасность, а представительница слабого пола была самая что ни на есть опасная террористка. Но ведь он не был уверен ни в первом, ни во втором!
     - Выходите, выходите, господин Давыдов. - подбодрили его медовым голоском.
     "А что, если сейчас все-таки попытаться убежать? - быстро подумал Николай. - Оттолкнуть ее в сторону. Аккуратно. Чтобы не ударилась о стену. И наверх. А там вся их шайка. Хуже, может, и не будет, но глупость свою покажу..."
     - И не надо убегать - тогда мне придется тащить вас наверх силой, - продолжила госпожа Игами.
     Смерив взглядом хрупкую фигурку в кимоно, Давыдов криво усмехнулся.
     - Я на какое-то мгновение предположил, что вы хотите меня отпустить. Обычно именно такая роль у красивых девушек в сказках и рыцарских романах. Добропорядочных девиц держит в неволе злая хозяйка, почему-то доверяя обслуживать пленного рыцаря. Рыцарь вступает с девушкой в сговор, и та потайным ходом выводит его из замка...
     Госпожа Игами улыбнулась одними уголками рта.
     - В романтизме вам не откажешь, Николай. Но я страшусь обманывать свою хозяйку. Это плохо заканчивается. Вы заметили, что легенды редко рассказывают о судьбе благородных и простодушных девушек? Она обычно незавидна... Пойдемте со мной, поговорим. И, может быть, наше расставание будет гораздо приятнее для вас, чем встреча-Девушка совершенно спокойно повернулась к Давыдову спиной и пошла по коридору. Нужно было быть полным идиотом, чтобы идти за ней. Но другого-то пути не имелось! Давыдов вздохнул и побрел следом.
     - Что же вы? Идите рядом! - опять подбодрила его госпожа Игами. - Нам ведь есть о чем побеседовать, Николай...
     - Да, конечно, - автоматически согласился математик.
     - Вы ведь не считаете нас своими врагами? Давыдов едва не засмеялся. Но настроения не было.
     - Как бы вам сказать...
     - И совершенно напрасно. Мы хотим добра всем. И вам тоже. Но интересы людей - важнее всего. И мы намерены защищать их любыми способами.
     - Даже ломая мне кости? - спросил Давыдов.
     - Ну, надеюсь, до этого не дойдет, - протянула девушка.
     - Как вас звать, кстати? - поинтересовался Давыдов,
     - Госпожа Игами.
     - А имени у вас нет?
     - Вам не нужно называть меня по имени. Это противоречит обычаям моей родины.
     Давыдов задумался над тем, что же это за обычаи и в какой стране они действуют, но его этнографических познаний явно не хватало.
     По подземному коридору шли довольно долго. Николай даже удивился, что под коттеджем могут быть такие длинные ходы. Куда они выводят, на соседний участок? Или в сад?
     Вышли на лестницу, не на ту, по которой стаскивал Давыдова Бритый, а на другую - винтовую, с перилами только по правую руку и пустотой - по левую.
     Николай уступил девушке место возле перил, а сам пошел в опасной близости от края лестницы. И, как назло, на самом верху лестницы оступился и полетел в дыру - примерно с высоты второго этажа.
     Пожалуй, насмерть бы он не разбился. Может быть, даже ничего бы не сломал. Но падение обещало быть болезненным. Если бы не госпожа Игами. Она быстро сообразила, что Давыдову не за что ухватиться, резко нагнулась и вцепилась в ворот его пиджака, а потом и в плечо. И вытянула молодого человека обратно на лестницу почти что на вытянутых руках.
     Николай посмотрел на спасительницу со страхом. Теперь было понятно, почему она не побоялась прийти к нему без эскорта. Силой она, наверное, не уступала Бритому. Что же представляют собой эти люди? Кто они? И зачем все-таки захватывают мирных математиков?

***

     Комната, куда госпожа Игами привела Николая, оказалась довольно странной. Одна ее стена была задрапирована брезентом. Может быть, за ней скрывалось окно? Посреди комнаты - большое кресло (уж не пыточное ли? Хотя никаких следов, указывающих на это, не было), вдоль стен - шкафы, несколько простых деревянных скамеек. Все скромно и просто. Наверное, это все-таки не та " - секретная комната", которой пугали его самураи.
     - Присаживайтесь, - указала на одну из скамеек госпожа Игами.
     Николай сел, хотя не испытывал особого желания где-то примоститься. Он бы лучше походил из угла в угол. Впрочем, сидеть было лучше, чем стоять. В ногах чувствовалась слабость. Все же Давыдов ничего не ел с самого утра, а энергии потерял достаточно.
     - Ничего не хотите? - Опять этот мелодичный голос. Мысли Давыдова крутились в основном вокруг еды. Но как знать, чем могут накормить в таком месте?
     - Нет, - твердо ответил Николай. Госпожа Игами улыбнулась почти ласково:
     - Наверное, стоит еще раз подробно рассказать вам, кто мы такие, чего от вас хотим и почему были вынуждены применить такие жесткие средства убеждения. До сих пор наше общение сводилось к обмену информацией, и у вас нет причин верить нам, а у нас - верить вам. Поэтому наши действия кажутся неадекватными, на ваш взгляд, но они весьма и весьма оправданны с нашей точки зрения! Надеюсь, что вы поверите мне. Мы хотим людям только добра!
     Слишком часто в последнее время она повторяла слова о своей высокой миссии!
     - С нетерпением жду вашей повести, - кивнул Николай.
     - Дело в том, что, как вы уже знаете, мы из другой вероятностной глобулы, или, если пользоваться вашими терминами, из другого мира. Вам, думаю, не нужно объяснять, что это такое.
     Николай едва заметно улыбнулся. Начали проясняться некоторые моменты. В частности, странные одежды и желание получить от него некоторые научные сведения. Информация - самый дорогой товар. Особенно в торговле между мирами, когда переправка любого материального объекта обходится слишком дорого.
     Хотя, если говорить об одежде, стало понятно ее происхождение, но неясными остались мотивы гостей из другого мира. По большому счету в гостях лучше ходить не в своей национальной одежде. Если не хочешь выделяться из толпы.
     - История нашей глобулы значительно отличается от истории вашей, - продолжила госпожа Игами.
     - Мир более удаленного порядка, - предположил Давыдов.
     - Именно. Другая гармоника. Даже языки различаются. Встречаются слова, которых нет у вас. А кое-что непонятно нам. Поэтому иногда вы можете понять нас не правильно.
     "Нет уж, вряд ли "ломать кости" - значит убеждать, - подумал Давыдов. - Скорее различия будут касаться научных терминов".
     - Я намереваюсь без свидетелей рассказать вам о нашем мире. О жизни в других мирах, которые мы исследуем. И попросить помощи. Конечно же я приношу извинения за грубость наших сотрудников. Надеюсь, вы сможете их простить. Это ограниченные, уставшие люди. А некоторые из них - обычные уголовные элементы. Мы вынуждены привлекать их в своей работе.
     Николай сразу понял, что госпожа Игами намекает на Бритого. И, может быть, на Грузина. Но если вы такие хорошие, зачем связываетесь с подонками? Впрочем, действительно стоит послушать и уж потом задавать вопросы.
     - Дело в том, что политический расклад сил в нашем мире сильно отличается от вашего, - грустно вздохнула госпожа Игами. - Это - безрадостный мир, тоталитарная система, где почти нет свободы. И огромную роль в подавлении свободы играет, как это ни печально, ваша Родина, Николай. Точнее, не Родина, а та страна, которая образовалась на месте России.
     - И что же это за страна? - осведомился Давыдов.
     - Страна Восходящего Солнца! - торжественно объявила госпожа Игами.
     - Япония? - переспросил пленный математик.
     Теперь, по крайней мере, становились понятными эти кимоно и мечи - скорее всего, церемониальные!
     - Не совсем. Хотя Япония и входит в состав Страны Восходящего Солнца, является как бы душой империи, важную роль играет в ней бывшая Россия, страны Средней Азии, Турция. Если Киото - душа Страны Восходящего Солнца, то Москва - сердце и мозг. А еще в Великую империю входит Монголия и Северный Китай, Афганистан и часть Индии.
     - Неплохо, - отметил Николай. - Вы, стало быть, из Страны Восходящего Солнца? И поэтому ходите в кимоно? Госпожа Игами покачала головой:
     - Я родом оттуда. Но работаю я на одну из стран, оставшихся островком свободы. На Североамериканские Соединенные Штаты.
     Николай вспомнил, что так назывались Соединенные Штаты Америки в тридцатых годах. У его бабушки даже был атлас, в котором присутствовала аббревиатура САСШ. И еще он припомнил, что Киото - древняя столица Японии. Сейчас-то столица Японии - Токио. А девушка назвала именно Киото.
     - Любопытно, но не очень понятно. Рассказывайте подробнее, - попросил Давыдов.
     - Тогда с самого начала. В 1903 году между Японией и Россией разразилась война, в результате которой Россия потерпела сокрушительное поражение и потеряла весь Дальний Восток и значительную часть сибирских территорий, отошедших к Японии. Это повысило экономическую мощь Японии и подорвало моральный дух россиян. В 1912 году в России вспыхнула революция, власть захватила одна радикальная партия, быстро установившая в стране кровавый террор. Но сопротивление революции оказалось очень сильно. Прежняя элита страны развязала гражданскую войну, заключив