Брауде,
меняя тон.
   - Слышите? D-dur!
   Но тут вышло  осложнение:  Брауде  оказался  обладателем  абсолютного
слуха.
   - Это не D-dur! Уверяю вас, это C-dur! - сказал он.
   - Я  не  музыкант...  Но  это  доказывает  только,  что  субъективные
сближения звука и цвета ошибочны! - нашелся профессор.
   В то же время левой рукой он  настраивал  свой  радиоприемник.  Среди
фокстротов, забавлявших Европу, и выстукивания радиотелеграфа  он  вдруг
уловил русскую речь:
   "...Уже на этом примере вы можете видеть, товарищи, как самые  ценные
достижения науки извращаются на капиталистической почве. То,  что  могло
принести громадную пользу трудящимся, поднять их культурно, превращается
в орудие эксплуатации пролетариата...  Изобретение  русского  профессора
Вагнера, столь странно исчезнувшего на гер..."
   - Это крайне интересно! - громко сказал  Брауде.  -  Поразительно!  Я
страшно  заинтересован!  Надо  поставить  здесь   рояль...   Представьте
картины,  превращенные  в  звуки...  Быть  может,   мы   услышим   новые
симфонии... Или шумановский световой "Карнавал".
   "...средство  от  сна,  -  продолжало  радио,  -   вызвало   страшную
безработицу... Бедствия рабочих не поддаются описанию..."
   "А меня-то уверял Брауде..." - подумал Вагнер, и, не удержавшись,  он
воскликнул:
   - Какой обман!..
   - Обман? В чем обман? - удивленно спросил Брауде.
   - D-dur окрасить в розовый цвет! - раздраженно ответил Вагнер.
   - Но ведь это субъективно!..

Глава 11

СОННОЕ ЦАРСТВО

   Одна цель была достигнута. Профессор Вагнер  знал,  что  делается  за
окном. Оставалось проникнуть туда, за окно, на свободу, самому. План его
был готов.
   Он ухмылялся в свои усы  и  зорко  вглядывался  в  лицо  Брауде.  Его
тюремный смотритель устало потянулся и зевнул.
   - Что это значит, профессор, я чувствую сонливость?!
   - Представьте, я тоже, - сказал Вагнер, искусственно зевая. -  Боюсь,
что нам вчера прислали не совсем доброкачественные химические продукты.
   - Странно... Я положительно  засыпаю...  Надо,  во  всяком  случае..,
а-а-а.., предупредить...
   Он поднялся, но тотчас свалился в кресло и захрапел.
   - Готово! - произнес профессор Вагнер, широко улыбаясь. - Теперь этот
мор пойдет по всей стране! Раньше суток им не проснуться. И как  просто!
Надо было только изменить  состав  препарата.  Вместо  антитоксинов  они
проглотили простой  безвредный  порошок  магнезии.  Действие  вчерашнего
приема пилюль против  сна  кончилось,  и  теперь  они  спят  как  убитые
"естественным сном". Весь Берлин,  вся  Германия  погрузилась  в  сонное
царство! Свобода! Свобода! - закричал Вагнер, не боясь разбудить спящего
Брауде.
   Но  радость  Вагнера  была  преждевременной.  Толстая  дубовая  дверь
кабинета запиралась  снаружи.  Надо  было  разбить  ее.  Он  обошел  всю
лабораторию, ища подходящего орудия. Там были  лишь  легковесные  точные
инструменты и стеклянные химические сосуды... Оставалась тяжелая дубовая
мебель. Он принялся за нее, работая как тараном. Мебель ломалась,  куски
превращались в щепы, но дверь не поддавалась.
   Брауде продолжал  спать:  его  не  разбудили  бы  теперь  и  пушечные
выстрелы.
   С таким физическим напряжением Вагнер не  работал  еще  никогда.  Ему
несколько раз приходилось принимать ретардин  -  средство,  уничтожающее
усталость, - чтобы поднять силы. Но главное - драгоценное время текло...
Уже прошло несколько часов этой упорной работы.  Наконец  одна  половина
двери  поддалась.  Профессор  вздохнул  с   облегчением   и   пролез   в
образовавшуюся брешь.
   Здесь он мог убедиться, как хорошо его стерегли: в  соседней  комнате
оказался целый штат сторожей. Все они крепко спали, сидя на креслах  или
лежа на полу. Их храпение сотрясало воздух. Прямо перед собой  профессор
увидел гладкую стальную дверь, какие бывают в кладовых банков.
   Профессор в отчаянии опустил руки. Нечего  было  и  думать  разломать
такую дверь. Ее можно было разве только взорвать.
   "А почему бы и не взорвать?" - вдруг мелькнула у  Вагнера  мысль.  Он
бросился  в  лабораторию  и  стал  лихорадочно  рыться  в  склянках.  Он
одновременно  развешивал,  растирал,  смешивал,  быстро  работая  обеими
руками. Не прошло и получаса, как профессор держал  в  руках  патрон  со
взрывчатым веществом большой силы. Сделав небольшое отверстие в стене  у
двери, он заложил  патрон  и  провел  от  него  фитиль  в  дальний  угол
лаборатории.
   "Или я погибну, или буду свободен!"
   Посмотрев на спящих, он задумался. Вынул часы, неодобрительно покачал
головой.
   "В конце концов  несколько  минут  не  составляют  разницы.  Не  надо
напрасных жертв!.." - И он перетащил спящих служителей в лабораторию.
   Покончив с ними, Вагнер еще раз посмотрел на часы, вздохнул и  поднес
огонь к фитилю. Шипящая  искра  побежала  к  двери...  Профессор  Вагнер
невольно прижался к стене... Прошло несколько бесконечно  долгих  секунд
напряженного ожидания...
   Громовой раскат потряс все здание. Волна воздуха ударила Вагнера.  Он
потерял сознание.
   Придя в себя, Вагнер ощупал свое тело.
   "Кажется, цел! - И тотчас посмотрел на часы. - Однако! Целых двадцать
минут я лежал в обмороке... Голова кружится... Ничего... Пройдет!"  -  И
посмотрел вокруг себя.
   Комната была  наполнена  удушливым  дымом.  Все  окна  в  лаборатории
вырваны с рамами. Штукатурка на потолке  обвалилась.  Стеклянная  посуда
перебита. Один из сторожей был ранен  и  глухо  стонал  во  сне.  Брауде
отбросило к двери лаборатории, но он, по-видимому, счастливо  отделался.
Он что-то бормотал и, пытаясь проснуться,  приподнимал  голову,  но  она
тяжело падала вниз.
   Вагнер перешагнул через его тело и вошел в кабинет.
   Здесь  было  полное  разрушение.  Потолок  наполовину  обрушился.  На
выступавших балках висели какие-то лохмотья, по которым  прыгали  язычки
пламени.  Вся  мебель  исковеркана.  Письменный  стол  лежал  на   боку,
расщепленный свалившимися  кирпичами.  Пол  случило  и  поломало.  Через
наваленные обломки Вагнер пробрался  к  двери  и  заглянул  в  следующую
комнату.
   Но на месте стены со стальной дверью он  увидел  сквозь  завесу  дыма
небольшой сад, огражденный высокой каменной стеной. Дальше,  за  стеной,
высилась  громада  серого  здания  с  разбитыми  стеклами   и   виднелся
погнувшийся столб уличного фонаря.
   - Вот не думал, что нахожусь среди города! - сказал Вагнер, подходя к
обрыву пола.
   В висках стучало, голова еще сильно кружилась, едкий дым вызывал боль
в глазах, но  Вагнер,  цепляясь  за  выступы  обвалившейся  стены,  стал
спускаться в сад.
   Все деревья были поломаны, листва обожжена.
   "Стена!..  Последняя  преграда...  Как  преодолеть  ее?"   -   Вагнер
осмотрелся  кругом.  Садовая  беседка.  У  порога  лежит  спящий  старик
садовник... А вот и то, что ему надо! Лестница!
   Вагнер быстро приставил ее к стене.
   Посмотрев с высоты каменного забора на  развалины  своей  тюрьмы,  он
перебросил лестницу, быстро спустился на улицу и сразу вступил в  спящий
город.
   Стояла  мертвая  тишина.  Ничто  не  нарушало  сонного  покоя.  Улица
представляла необычный вид. Она вся была  завалена  грудами  тел  спящих
людей. Ежеминутно приходилось переступать  через  эти  тела,  и  Вагнер,
чтобы быстрее идти, вышел на середину улицы. Здесь стояли автомобили  со
спящими в них людьми.
   Вагнер шел к перекрестку.
   Вот  на  тротуаре  лежит  толстая  дама,  положив  голову   на   ногу
почтальона. Шляпа сползла с ее головы, зонтик валяется  в  стороне.  Вот
стоит автомобиль для поливки улицы со спящим шофером. Вода еще льется из
бака, подмывая лежащих на  улице.  Некоторые  из  них  ежатся  от  воды,
медленно поворачиваются, но продолжают спать. Валяются цилиндры,  шляпы,
пакеты, узелки, картонки... На некоторых лицах застыл ужас. Их организм,
очевидно, дольше других боролся со сном: на их глазах падали и  засыпали
люди, и им казалось, что город и сами они  охвачены  эпидемией  какой-то
страшной, неизвестной болезни. И они засыпали  с  ужасной  мыслью,  что,
быть может, никогда не проснутся. Иных,  наоборот,  сон  сваливал  почти
мгновенно. Их лица были спокойны.
   Чем ближе к перекрестку, тем гуще лежали тела на тротуарах.
   Вот и перекресток.
   Вагнер  остановился  и  прочитал  на  углу   дома   название   улицы:
"Коnigstrasse".
   "Так вот где я! Почти в центре Берлина!"
   На самом перекрестке лежал  толстый  шуцман  (полицейский),  раскинув
ноги по трамвайным путям. Он даже во сне не  выпускал  свою  палочку.  В
двух  шагах  от  его   ног   стоял   трамвай,   очевидно   остановленный
вагоновожатым в последние минуты борьбы со сном.
   А  дальше  виднелись  два  столкнувшихся  трамвая.  Один  вагон   был
наполовину разбит. Часть людей выпала на мостовую. Среди них были убитые
и  раненые.  Окровавленные  трупы  перемешивались   с   телами   спящих,
оставшихся в живых. Возле девочки с раздробленной рукой лежала  спокойно
спящая женщина, очевидно мать...
   Каково будет  их  пробуждение?..  Несколько  автомобилей  было  также
повреждено. Один лежал на боку, ударившись о столб фонаря, другой въехал
на тротуар и придавил ноги спящего молодого человека  в  белом  костюме.
Молодой человек глухо стонал и гримасничал от боли, но продолжал спать.
   "Однако погружение города в неожиданный сон не обошлось без жертв!  -
подумал профессор Вагнер. - Очень печально, но этого я не мог избежать".
   Из открытого окна и дверей многоэтажного дома валил черный дым.  Там,
очевидно, возник пожар. Вагнер вздохнул и невольно поморщился.  Спасать?
Но что может сделать он один? И он не  имеет  времени.  Отвернувшись  от
дома, он быстро зашагал вдоль Королевской улицы, к Курфюрстскому  мосту,
мимо знакомых зданий Гигиенического музея и Музея национальных костюмов.
Вот и ратуша (городская дума) из темно-красного песчаника на  цоколе  из
серого гранита, с высокой башней и статуями в нишах  у  входа  курфюрста
Фридриха Первого и императора Вильгельма.
   Профессор Вагнер вспомнил, что в подвальном  этаже  здания  находится
один из величайших ресторанов Берлина. Вагнер с утра ничего  не  ел.  Он
спустился  в  ресторан.  Здесь,  несмотря  на  ранний  час,   уже   были
посетители. Они спали за столом и на полу  вперемешку  с  кельнерами,  в
лужах пива, вытекавшего  из  открытого  крана  пивного  бочонка.  Вагнер
наскоро закусил бутербродами, лежавшими на буфете, и вышел на улицу.
   У  Курфюрстского  моста  Вагнер  был  удивлен  появлением  нескольких
неспящих людей. Они были плохо одеты и  своими  криками  резко  нарушали
тишину  спящего  города.  Это  были  бедняки  из  предместья  Берлина  -
безработные  или  бродяги.  Они  не  получали  казенного  противосонного
"пайка", не имели средств и купить чудесные пилюли. А если бы  и  имели,
то вряд ли купили бы: сон друг обездоленных... И потому они,  выспавшись
прошлой ночью, теперь явились сюда, привлеченные вестью о сонном городе.
   Через огромные витрины кафе и магазинов было видно, как  эти  выходцы
подвалов и окраин доедали объедки,  откидывая  спящих  у  столиков,  как
отбивали головки бутылок и пили вина. В магазинах  готового  платья  они
сбрасывали свои лохмотья, одевались в модные костюмы, так не шедшие к их
обрюзглым, небритым или истощенным нуждой лицам, нагружали на спину узлы
и, наспех застегивая пуговицы, бросались к другим магазинам,  прыгая  со
своими узлами через спящие тела.
   Там их привлекали иные соблазны. Бросая узлы с платьем,  они  хватали
конфеты, пирожные, консервы, чтобы бросить  и  это  все  ради  золота  и
драгоценных камней ювелирных магазинов.
   Они блаженствовали. Они царили. Никто не  останавливал  их.  Встречая
распростертые тела спящих шуцманов - их извечных врагов, - они не  могли
отказать себе в удовольствии позабавиться: надевали спящим  шуцманам  на
голову дамские капоры, привязывали к их ногам бродячих собак,  всовывали
в руки пустые бутылки...
   Вот и Курфюрстский мост с двумя спящими девочками у бронзовой  статуи
курфюрста.
   Весь мост завален телами спящих.
   Вагнер с трудом добрался до Дворцовой площади.
   Здесь неспящие оборванные  люди  встречались  толпами.  У  дворцового
фонтана   Вагнер   увидел   нечто   вроде   митинга   голытьбы.   Вагнер
заинтересовался и стал пробираться среди спящих на земле тел  к  фонтану
Нептуна, стоящего на скале среди четырех  аллегорических  фигур:  Рейна,
Эльбы, Одера  и  Вислы.  Фонтан  -  подарок  города  Берлина  императору
Вильгельму Второму. И  "бог  морей",  конечно,  он,  кайзер...  "Будущее
Германии на воде!.."
   "Увы, превратна судьба человека! -  думал  Вагнер,  переступая  через
чье-то тело. - Что осталось  от  могущества  "бога  морей"?..  Революция
отняла у "бога" корону, и  памятник  Вильгельму  Второму  уже  не  будет
стоять - тридцать третьим по счету - в аллее Побед Тиргартена..."
   Какой-то рабочий, взобравшись на возвышение, обращался к толпе:
   - Товарищи! Остановитесь! Что вы  делаете?  Проснутся  наши  враги  -
банкиры, фабриканты и заводчики, проснется полиция, и у вас отберут  все
и бросят вас в тюрьмы. Обезоруженный враг лежит перед нами! Он  в  наших
руках! Нужно идти в арсенал, захватить оружие!.. Нужно захватить  членов
правительства, генералов, полицию... Надо  действовать  немедленно  -  и
власть окажется в наших руках!
   Послышались отдельные возгласы одобрения.
   Но когда начали обсуждать план  действий,  оказалось,  что  захватить
власть не так-то легко. Прежде всего никто не знал, долго  ли  продлится
этот странный сон. Большинство неспящих состояло из люмпен-пролетариата,
изголодавшейся голытьбы, которая увидала вдруг в своих  руках  несметные
богатства города. Трудно было оторвать эту толпу от соблазнов грабежа  и
в  несколько   часов   организовать,   заставить   их   действовать   по
определенному плану.
   - Позвольте и мне  вмешаться  в  ваш  разговор!  -  сказал  профессор
Вагнер. - Вы интересуетесь тем, когда проснется  город.  Могу  вам  дать
довольно точные сведения. Все уснувшие должны проспать не менее восьми -
десяти часов. Уснули они около девяти часов  утра.  Сейчас  сорок  минут
второго. Надо ожидать, что между пятью - семью  часами  вечера  начнется
пробуждение. В вашем распоряжении около четырех часов.
   Четыре часа! За это время надо найти  грузовики,  освободить  тюрьмы,
перевезти туда спящих врагов... Вместит  ли  Моабит  их  всех?  Положим,
место для арестованных в Берлине  найдется,  но  шоферы,  вероятно,  все
также спят. Где найти других, много ли их найдется?..
   - Послушай, Карл, не обратиться ли нам за помощью к нашим  московским
товарищам? Кто знает, может быть, город проспит и несколько суток?
   - Город скоро  проснется!  -  вмешался  опять  в  разговор  профессор
Вагнер.
   - Откуда вы это знаете?
   - Из первоисточника: я сам причина этого сна. Они, - и Вагнер показал
рукой на тела спящих, - не отравлены.  Они  лишь  не  получили  обычного
состава противосонных  пилюль,  которые  я  изготовлял,  и  теперь  спят
естественным сном, насколько вообще  сон  естествен.  А  нормальный  сон
продолжается около восьми часов. Расчет простой... О  помощи  из  Москвы
нечего и думать в такой короткий  срок.  Я  уж  не  говорю  о  некоторых
дипломатических препятствиях, которые могут встретиться или  по  крайней
мере потребуют своего обсуждения в Москве. Но самый полет в Москву  меня
крайне интересует. Я не могу остаться здесь. Я "усыпил" город только для
того,  чтобы  бежать  из  плена  одной  из  ваших   боевых   реакционных
организаций. И я был бы вам очень благодарен, если бы вы помогли  мне  в
этом.
   Рабочий Карл задумался, потом хлопнул по  плечу  товарища  и,  указав
глазами на Вагнера, воскликнул:
   - Летим с ним, Адольф! Если  помощь  из  Москвы  и  опоздает,  мы  по
крайней мере выберемся  отсюда.  Другого  такого  случая  не  дождешься!
Остаться здесь и ожидать их пробуждения у  меня  совсем  нет  охоты.  Ты
умеешь управлять автомобилем. Вези нас на аэродром!
   И они быстро подошли к новенькому автомобилю.
   - А ну-ка, товарищ, уступи  нам  место!  -  сказал  Карл,  вытаскивая
спящего шофера из-за рулевого колеса.
   - Этого поросенка тоже долой! - принялся он за пассажира. -  Ему  еще
никогда не приходилось спать на земле. Пусть попробует наших пуховиков!
   - Позвольте! - вскричал Вагнер. - Да это Таубе!
   - Какой Таубе?
   - Ах, сейчас не время рассказывать! А знаете ли что?  Возьмем  его  с
собой, прошу вас!
   - Это еще для какой надобности?
   - Я расскажу вам дорогой.
   И автомобиль двинулся на  аэродром.  Вагнер,  поддерживая  мотающуюся
голову спящего Таубе, смеялся в душе, представляя, какие  глаза  сделает
Таубе, когда профессор поблагодарит его в своем московском  кабинете  за
приятную прогулку в Германию.
   В ангаре стояло несколько пассажирских самолетов.  Один  из  них  был
выведен и готов к отлету. Пилот, механик  и  пассажиры  спали  на  своих
местах. Пассажиров вынули из кабины. Пилоту и механику Вагнер влил в рот
разведенный в воде препарат  против  сна:  они  быстро  проснулись  и  с
недоумением смотрели вокруг себя.
   -  Сейчас  же  заводите  мотор  и  отправляйтесь  в  путь!  -  сказал
повелительно Карл.
   - Куда? - спросил пилот.
   - На Москву!
   Пилот отрицательно покачал головой.
   - Это линия на Кенигсберг. И у меня были другие пассажиры. Вы  имеете
билеты?
   - Вот наши билеты! - сказал Карл,  вытягивая  из  кармана  старенький
револьвер.
   - Это насилие! Я буду звать на помощь!
   - Зови! Вот этих позови! - И Карл указал на спящих рядышком на  земле
пассажиров. - Или вот этих!..
   Пилот и механик удивленно оглядывали спящих людей.
   - Летим!.. - сказал механик, пожимая плечами.
   Быстро уселись. Аппарат зажужжал...
   И опять перед Вагнером  раскинулся  внизу  широкий  пестрый  ковер  с
ровными нитями железнодорожных путей, голубым узором извивающихся рек  и
пестрыми пятнами городов.
   Полчаса прошло в молчании. Вдруг Карл, поглядев  в  окно,  вскочил  и
начал кричать. Шум мотора заглушал его голос, но, когда Карл показал  на
часы и на солнце, Вагнер понял: косой луч солнца освещал кабину слева. В
этот час, если бы они летели прямо на восток, солнце должно быть справа.
   Карл пробрался к пилоту и начал трясти его  за  плечо,  показывая  на
солнце. Пилот со своей стороны показывал на карту и пытался оправдаться:
он летит по знакомому пути на Кенигсберг, а оттуда по маршруту  Ковно  -
Смоленск - Москва. Лететь прямо на восток он не может. Путь  не  изучен.
Места посадок неизвестны...
   Карл  не  принимал  никаких  объяснений.  Он  вынул  свой  старенький
револьвер, потряс им угрожающе перед носом  пилота  и  провел  дулом  по
карте прямую линию на восток.
   Пилот пожал презрительно плечами и жестами предложил Карлу занять его
место. Здесь, на высоте пятисот метров, держа в своих  руках  управление
аппаратом, пилот не очень опасался угроз Карла.
   Но Карл крикнул ему на ухо:
   - Я убью вас не сейчас, а в тот момент, когда аппарат коснется земли!
   Пилот поежился, сжал губы  и  повернул  руль.  Аппарат,  накренившись
набок, сделал крутой поворот и пошел на северо-восток.
   Пролетая над Бромбергом, пассажиры заметили на его улицах движение.
   Карл посмотрел на Вагнера и многозначительно качнул головой:
   - Пробуждаются!..
   Профессор хотел объяснить, что если Бромберг уже пробуждается от сна,
то, очевидно, там раньше принимали пилюли. Берлин, наверное,  еще  спит,
хотя скоро проснется и он. Но шум мотора мешал говорить, и Вагнер только
молча показал рукой на спящего Таубе.
   И опять молчание. Минутами кажется, что аппарат  стоит  на  месте,  а
земля медленно ползет. Карл задремал...
   Но Вагнер зорко смотрел вперед. Вдруг Карл просыпается  от  толчка  в
бок. Адольф, возбужденный, показывает ему что-то в окне.
   Карл глядит вдаль, но не  понимает,  в  чем  дело.  Вагнер  дает  ему
бинокль, оказавшийся в кабине, и показывает на бел