вы полагаете,  стоит  этого  пяток  обывательских  собак?..  -  с
улыбкой закончил профессор.

Глава 4

"ДИКТАТОР"

   Вместительная гостиная банкира Гольдзака, купившего недавно баронский
титул, была отделана с тяжеловесным великолепием. На стенах,  отделанных
резной дубовой панелью, красовались рога оленей  и  гербы  новоявленного
барона. В  углу  помещался  рыцарь  в  латах  и  с  мечом  XIII  века  -
сомнительный "предок" барона. На окнах с узкими решетками цветные стекла
изображали тот же баронский герб: на желтом щите согнутая в локте  рука,
закованная в латы, сжимала железной перчаткой  меч.  Над  рукой  -  пять
темно-синих звезд.
   Посредине комнаты вокруг большого круглого стола из черного  дуба  на
дубовых креслах с высокими резными спинками заседали члены  центрального
комитета немецкой политической организации "Диктатор". На кресле с более
высокой спинкой, с резным германским государственным орлом на ее вершине
сидел  председатель  собрания  -  старый  генерал,  один   из   "героев"
империалистической войны, друг  кайзера.  Грубое  лицо  генерала,  будто
высеченное топором из куска дерева, плотно сжатые губы под  приподнятыми
кверху усами говорили о большой силе воли. Из-под нависших седых  бровей
выглядывали пытливые, редко мигающие глаза.  На  его  форменном  сюртуке
красовался только "железный крест".
   По правую сторону от  председателя  помещался  хозяин  дома  -  барон
Гольдзак, в черном фраке, с совершенно лысой головой, бритый, с моноклем
в глазу. Далее в строгом порядке, по рангу, помещались  члены  комитета.
Генерал  с  узким  лбом,  глубоко  посаженными  глазами   и   выдающимся
подбородком.  Что-то  жестокое,  звериное  было  в  этой   голове.   Еще
генерал...  Чиновники  министерств,  депутаты...  Крупные  фабриканты  и
банкиры замыкали круг.
   Моложавый человек во фраке, с лицом и манерами дипломата -  секретарь
комитета - делал доклад. На столе около него лежал номер  "Известий"  со
статьей Горева "Победа над сном и усталостью профессора Вагнера".  Здесь
же перевод статьи на немецкий язык.
   - Мы еще не проверили до конца  достоверность  приведенных  в  статье
данных, но, по имеющимся уже у нас сведениям, по-видимому, она  отвечает
действительности.
   Мне не приходится говорить о значении этого научного  открытия.  Если
оно будет использовано Советской Россией, соотношение сил  между  нею  и
другими государствами мира значительно изменится.  В  какие-нибудь  пять
лет мощь большевизма необычайно вырастет.
   Одновременная работа обоими мозговыми полушариями, к счастью, требует
времени и тренировки и поэтому не совсем доступна массам. Но одна победа
над сном и усталостью уже утраивает физические и  интеллектуальные  силы
наших политических  противников,  а  вместе  с  тем  и  их  материальные
ресурсы. Их научные силы и квалифицированные  работники  будут  работать
втрое и даже в шесть раз  больше.  Продукция  промышленности  возрастет.
Через несколько лет они будут иметь новые  кадры  хорошо  подготовленных
специалистов во всех областях  техники.  Словом,  их  мощь  будет  расти
безостановочно Они будут работать, когда весь мир будет спать. Они будут
работать, когда мы принуждены будем отдыхать после трудового дня.
   - Ну, рост промышленности  произойдет  не  так  уж  скоро,  -  сказал
фабрикант. - Положим, все их заводы и  фабрики  будут  работать  круглые
сутки. Но дальше?.. Достать кредиты для постройки новых фабрик и заводов
им будет не так-то легко. Ведь вы, барон, не предоставите им кредита?  -
с улыбкой обратился он к Гольдзаку.
   Барон ответил такой же улыбкой и пустил колечко дыма.
   - Но есть другая опасность, - послышался хриплый голос генерала. -  Я
говорю о  военной  мощи  Красной  Армии.  Что,  если  только  восемь  из
шестнадцати "добавочных"  часов  в  сутки  будет  использовано  ими  для
военной  подготовки  рабочих  и  крестьян?  Это   равносильно   созданию
многомиллионной армии. Далее, во время войны  они  будут  иметь  бойцов,
которые не нуждаются в отдыхе. Им не придется сменять солдат  в  окопах.
Они всегда будут зорки, бдительны, свежи, в то время как у нас две трети
солдат временно выходят из строя  для  сна  и  отдыха.  Их  летчики,  не
знающие устали, в  состоянии  будут  производить  дальние  полеты...  Их
командный состав, их штабы смогут  руководить  операциями,  не  выпуская
нитей управления ни на одну минуту  для  отдыха  и  сна.  Возможно,  что
средство профессора Вагнера они используют и над лошадьми Их  обозы,  их
кавалерия не будут знать усталости. Все это слишком серьезно!..
   Речь старого генерала произвела большое впечатление  на  собрание,  в
особенности на военных. Генералы хмурились, нервно барабанили  пальцами,
глубже затягивались сигарами...
   - Но самое опасное, -  поднялся  вновь  секретарь,  -  заключается  в
политическом значении факта. Уже сейчас большевизм потрясает мир, держит
в постоянном нервном напряжении правительства всех стран мира.  Средство
Вагнера утраивает, а может, даже ушестеряет число большевиков. Здесь,  в
своем кругу, мы можем быть откровенными Мы не знаем,  как  справиться  с
одним вождем Коммунистического  Интернационала.  Что  будет,  если  этот
вождь получит возможность работать в шесть раз больше?  Мы  будет  иметь
шесть таких вождей, в шесть раз увеличенный Коминтерн, миллионы  русских
большевиков, не знающих устали,  пропагандирующих  и  разлагающих  массы
день и ночь, день и ночь, по двадцать четыре часа в сутки!!
   Эти  доводы   произвели   потрясающее   впечатление.   Дрожали   руки
собравшихся, платки отирали на лбах и лысинах холодный пот...
   - Это ужасно!..
   -  Кошмар!  -  слышались  взволнованные  голоса.   Наступило   жуткое
молчание. Казалось, страшные призраки проникли вдруг в  этот  кабинет  и
наполнили его леденящим дыханием смерти.
   Наконец председатель собрания тряхнул  головой  и  стукнул  волосатым
кулаком по столу.
   - Этого нельзя допустить! - хрипло крикнул он. -  Во  что  бы  то  ни
стало мы должны устранить угрожающую опасность! Прежде  чем  изобретение
профессора Вагнера станет достоянием  большевиков,  мы  должны  овладеть
секретом профессора Вагнера!
   И, побуждаемое страхом и ненавистью, собрание  перешло  к  обсуждению
вопроса о том, как это сделать.
   Один барон Гольдзак не принимал участия в совещании.  Ему  рисовались
уже грандиозные планы. Он думал о том, сколько выгоды можно  извлечь  из
открытия профессора Вагнера, если секрет этого открытия окажется  в  его
руках.

Глава 5

"ЛЮБИТЕЛЬ НАУК"

   После судебного процесса весь распорядок занятий  профессора  Вагнера
был  нарушен.  К  нему  являлись  корреспонденты   газет   и   журналов,
профессора,  студенты  и  просто   любопытствующая   публика,   желающая
испробовать "порошок  от  сна".  Профессор  Вагнер  уже  привык  к  этим
посещениям и потому не удивился, когда услышал, как за дверью  кто-то  с
немецким акцентом попросил разрешения войти.
   Когда дверь открылась, профессор увидал молодого человека  с  пухлым,
розовым лицом и короткими вьющимися светлыми волосами. Большие  "модные"
черепаховые очки как-то не  шли  к  этому  юному  лицу.  Безукоризненный
костюм придавал незнакомцу европейский вид.
   - Позвольте представиться,  уважаемый  господин  профессор!..  Герман
Таубе, член Берлинского  общества  любителей  естествознания.  От  этого
общества я и прибыл к вам... Ваше  открытие  чрезвычайно  заинтересовало
нас. И общество обращается к вам с покорнейшей просьбой: не могли бы  вы
прочитать в нашем кругу несколько лекций о ваших работах?
   - К сожалению, я не располагаю временем.
   - О, это не займет много времени! - засуетился молодой  человек.  Его
женский голос поднялся до самых высоких нот, глаза смотрели  просительно
сквозь черепаховые обручи очков. Он даже склонил  голову  набок  и  сжал
руки. - Только бы вы согласились!.. Только бы согласились! Для  нас  это
будет такой праздник! Я сам не ученый, но страстный любитель науки. Отец
мой богат.., очень богат... Если бы вы пожелали, вы нашли бы у  нас  все
необходимое  для  ваших  работ...  Мы  оборудовали  бы  вам   прекрасную
лабораторию.., десятки, сотни собак были бы в вашем распоряжении!..
   Вагнер улыбнулся.
   - Вы  очень  любезны,  но,  к  сожалению,  я  должен  отклонить  ваше
предложение. Я не собираюсь покидать Россию.
   - Как жалко!.. О, как жалко! Мне казалось, что здесь работать...  что
там работать... Но вы не откажетесь прочитать у  нас  несколько  лекций!
Это займет всего несколько  дней.  Мы  отправимся  воздушным  путем,  на
пассажирском аэроплане новой компании воздушных сообщений "Уэншетлих унд
Бэквемхейт" - "Безопасность и удобство". Вполне оправдывает  название...
Успешно конкурирует с "Дерулуфтом"... Я беру  на  себя  все  хлопоты  по
визированию паспортов. О расходах и гонораре говорить  не  будем...  Мы,
конечно, все берем на себя...
   - Я мог бы потратить на это  дело  не  более  трех-четырех  часов.  Я
слишком  дорожу  временем.  Не  забудьте,  что   у   меня   шестикратная
производительность. Если я истрачу только двое суток, то  для  меня  они
будут  равны  потере  двенадцати.  Нет,  я  не   могу   принять   вашего
предложения!
   - Я крайне огорчен. А еще больше  будет  огорчен  руководитель  нашей
лаборатории профессор Брауде. Он работает в той же области, что и вы. Но
его метод несколько иной...
   Профессор Вагнер оживился.
   - Вот как! В чем же его метод?
   - Он пытается...  -  Таубе  несколько  смутился.  Лицо  его  выразило
напряжение мысли, как будто он хотел вспомнить что-то. - Он работает над
методом, который даст возможность самому организму вырабатывать  токсины
против гип.., гип...
   Но Вагнер уже угадал мысль.
   - Как раз я сам  работаю  сейчас  над  этим!  Наши  газеты  несколько
преувеличили мои успехи на этом пути...
   - Я не из газет! - прорвалось у Таубе.  Он  покраснел  от  досады  на
себя. - Профессор Брауде уже несколько лет работает в этой  области.  Он
так хотел познакомиться с вами и поделиться опытом!.. Очень  жалко,  что
теперь придется огорчить его...
   -  Это  изменяет  дело!   Я   думаю,   что   потеря   времени   будет
вознаграждена... Профессор Брауде?.. Я что-то не слыхал о нем.
   - Молодой и чрезвычайно скромный.., не любит  рекламы...  Но  страшно
гениален!..
   - Я согласен!
   Таубе бросился к профессору и стал пожимать его руки.
   - Тысячу благодарностей! А об отъезде позабочусь я сам. Вы ни  минуты
не потеряете своего драгоценного времени!
   И, расшаркавшись, он скрылся за дверью.
   "Странней молодой человек. Собаками подкупить меня хотел!" -  подумал
после его ухода профессор Вагнер.

Глава 6

"УЭНШЕТЛИХ УНД БЭКВЕМХЕЙТ"

   Рано утром почтово-пассажирский аэроплан снялся с аэродрома и  быстро
стал  набирать  высоту.  В  уютной  кабине  на  мягких  кожаных  креслах
разместились: профессор Вагнер,  Герман  Таубе,  дипломатический  курьер
французского посольства в Москве и служащий  советского  торгпредства  в
Берлине.
   Если бы не ослабленное усовершенствованным глушителем жужжание мотора
да плавное покачивание, можно было подумать, что сидишь в  купе  вагона.
Сквозь зеркальные окна внизу виднелась панорама  Москвы  с  извивающейся
лентой  реки.  Как  игрушечный,  показался  Кремль,  сверкавший   своими
куполами. А впереди уже расстилался бесконечный  ковер  полей  и  лесов,
изрезанный желтоватыми линиями дорог и голубыми  извивами  рек.  Желтыми
квадратами  выделялись  поля  созревающей  ржи.  Кое-где,  как  муравьи,
двигались по дорогам и копошились на полях люди и животные.
   Но профессор Вагнер недолго любовался этими видами с высоты  птичьего
полета. Как скупец дрожит над каждой копейкой, так Вагнер дорожил каждой
минутой времени. Он вынул книги, пристроил на коленях складной пюпитр  и
принялся за работу. Читая книгу, он в  то  же  время  непрерывно  что-то
писал в тетради стенографическими знаками.
   Заметив вопросительный взгляд Таубе, он объяснил:
   - Я пишу только  стенографически.  Это  моя  собственная  система.  Я
сокращаю и упрощаю работу,  где  можно.  Я  создал  собственную  систему
мнемоники - этой прекрасной помощницы, на  которую,  к  сожалению,  мало
обращают внимания. С помощью мнемоники я в состоянии  хранить  в  памяти
необычайно большое количество цифр, формул, названий.  Дело  облегчается
тем, что благодаря чистоте моего мозга, из которого выделены отравляющие
его токсины, он работает с неослабевающей ясностью и силой. Все это  еще
больше увеличивает производительность моего труда. Без преувеличения,  я
работаю за десятерых...
   И Вагнер замолчал, углубившись в работу.
   Таубе смотрел в окно на живую картину страны,  столь  непонятной  для
него,  такой  бедной  и  вместе   с   тем   могущественной,   мирной   в
развертывающихся картинах труда селян  и  страшной  той  силой,  которая
организует миллионы этих сильных рук...
   Какая-то  река  показалась  вдали.  На  высоких   прибрежных   холмах
раскинулся  город.  На  правом  берегу  город  был  опоясан   старинными
зубчатыми стенами кремля с высокими  башнями.  Над  всем  городом  царил
огромный пятиглавый собор.
   - Днепр!.. Смоленск!.. Наша первая остановка!..
   Аэроплан пролетел над лесом и плавно опустился на хороший аэродром.
   Позавтракали и пустились в дальнейший  путь.  Небо  затянуло  тучами.
Порывистый встречный ветер покачивал аэроплан, как  корабль  на  больших
океанских волнах. Движение полета замедлилось. До Ковно все же  долетели
благополучно. Это последняя остановка перед  Кенигсбергом.  Несмотря  на
увеличивающееся ненастье, аэроплан отправился в дальнейший  путь.  Ветер
переходил в  шквал.  Аэроплан  кидало  в  стороны,  круто  поднимало  на
встречные  воздушные  волны.  Иногда,  будто  потеряв  крылья,   аппарат
стремительно падал вниз.
   -  Однако,  -  сказал  французский  дипломатический  курьер,   нервно
уцепившись за кресло, - я не испытывал еще такой качки!
   Его позеленевшее лицо говорило о том,  что  у  него  начался  приступ
морской болезни.
   В поисках благоприятного воздушного течения  пилот  то  брал  высоту,
врываясь в туманную полосу туч, то снижался  к  самой  земле.  Но  ветер
везде бушевал одинаково, решив, казалось, оборвать крылья аппарата.
   Свист металлических тросов был слышен даже сквозь громыханье  мотора.
Начался дождь. Серая завеса мешала ориентироваться.
   - Ничего, долетим! - крикнул  на  ухо  побледневшему  Таубе  служащий
советского торгпредства. - Мы должны быть около Инстербурга...
   Оглушенный и взволнованный Таубе ничего не понял.
   Профессор Вагнер бранил бурю, которая  прервала  его  занятия.  Книги
валились из  рук,  карандаш  выводил  совершенно  невероятные  каракули.
Наконец он бросил работу и с обиженным видом уселся плотнее в кресло.
   Дождь прекратился так же  неожиданно,  как  начался.  Утих  и  ветер.
Полоса косматых туч была позади. Аэроплан пошел плавно. Все вздохнули  с
облегчением. Но в этот самый момент мотор стал давать  перебои  и  вдруг
остановился.
   Пилот  быстро  стал  снижать  аппарат  планирующим   спуском,   зорко
выглядывая удобное место. Аппарат сильно вздрогнул, пробежал, потряхивая
пассажиров, по сжатому полю и остановился.
   Пилот и механик осмотрели мотор.
   - Придется  сделать  остановку  не  менее  часа!  -  сказал  механик.
Пассажиры вышли из кабины, разминая затекшие ноги. Аэроплан  остановился
у опушки соснового леса. Среди ровных, как  мачты,  красноватых  стволов
виднелось озеро, блестевшее голубым серебром.
   - Какая живописная местность! - сказал Таубе, обращаясь к  профессору
Вагнеру. - Мы  успеем  сделать  прекрасную  прогулку.  Кстати,  встретим
кого-нибудь из окрестных жителей и узнаем, где мы находимся.  Вы  ничего
не имеете против?
   Профессор Вагнер кивнул головой, и они углубились в лес. Прошел  час.
Мотор был исправлен, а Вагнера и Таубе все еще  не  было.  Их  окликали,
искали в лесу, но  они  исчезли  бесследно.  Истекло  еще  сорок  минут.
Француз стал настаивать на отлете.
   - Я везу срочную дипломатическую почту в министерство, и, если мы  не
прилетим в Кенигсберг к отлету аэроплана на Париж, я  опоздаю  на  много
часов... Это недопустимо!...
   Служащий торгпредства возражал. Решили отложить отлет еще на полчаса,
продолжая поиски, но без успеха.
   - Не можем же мы заночевать здесь! - говорил француз. - Они не  дети.
Доберутся и по железной  дороге!  Я  плачу  за  срочность  и  вы  должны
доставить меня в срок!
   Пилот пожал плечами и  уселся  на  свое  место.  За  ним  последовали
остальные. Мотор загудел. Аэроплан взвился в воздух.

Глава 7

В ПЛЕНУ

   Профессор Вагнер пропал бесследно.
   Когда об  этом  узнали  в  Москве,  Наркоминдел  запросил  германское
правительство по поводу этого странного исчезновения.
   От  германского  министерства  по  иностранным  делам  была  получена
ответная  нота,  в  которой  высказывалось  сожаление  по  поводу  этого
прискорбного случая.  "Нами  принимаются  все  меры  к  розыску,  но,  к
сожалению, до настоящего времени они не  дали  результатов.  Считаем  не
лишним обратить ваше внимание на то, что вместе с  профессором  Вагнером
исчез и германский подданный  Герман  Таубе.  Полагаем,  что  этот  факт
снимает с германского правительства  всякие  подозрения  в  том,  что  в
данном случае мог иметь место враждебный акт по отношению  к  профессору
Вагнеру, как  гражданину  Союза  Советских  Социалистических  Республик.
Примите уверение в нашем искреннем уважении..."
   Ответ этот, конечно, не мог удовлетворить  Наркоминдел,  но  так  как
невозможно было установить факты, сопровождавшие исчезновение профессора
Вагнера, то оставалось выжидать, когда эта тайна  будет  так  или  иначе
раскрыта.
   С профессором же Вагнером случилось вот что.
   Когда он углубился в лес, Таубе  предложил  ему  осмотреть  развалины
замка, стоявшего  у  лесного  озера.  Ничего  не  подозревая,  профессор
последовал за Таубе. Там  уже  ждала  их  засада.  Трое  замаскированных
набросились на профессора и завязали ему рот и глаза.  Таубе  вырвал  из
рук профессора портфель с бумагами, который  Вагнер,  идя  на  прогулку,
захватил с собой. Сильные руки усадили Вагнера в поджидавший автомобиль,
и они тронулись в путь. Проехав не более часа,  автомобиль  остановился;
Вагнера ввели в дом.
   Профессор был взбешен.
   - Что все это значит? - спросил он, ища глазами Таубе, когда  повязку
сняли с его глаз. Но Таубе не было. Не было и трех похитивших его людей.
Перед ним стоял изящный молодой человек в  штатском  платье,  с  военной
выправкой. Он улыбался самым любезным образом.
   - Дорогой профессор, если вы не устали, то,  наверно,  проголодались.
Поговорить мы еще успеем. Прошу чувствовать себя как дома.  Не  откажите
разделить со мною ужин. Кровать вам не поставили, ведь вы не спите?
   И он показал рукой на хорошо сервированный стол с бутылками  дорогого
вина.
   - Благодарю вас! Я не голоден,  -  отвечал  Вагнер,  хотя  ему  очень
хотелось есть. - Я бы просил вас объясниться со мной!
   - Как жаль! - отвечал с тою же любезной улыбкой молодой человек. -  А
мы приготовили для вас ваши любимые блюда. Не буду мешать. К  сожалению,
не могу вам пожелать спокойной ночи: вы не нуждаетесь в этом.
   И он вышел со своей неизменной улыбкой.
   Профессор Вагнер осмотрелся вокруг. Комната эта, во всяком случае, не
напоминала притон бандитов. Все вокруг  было  изящно,  удобно  и  уютно.
Скользнув глазом по столу, он увидел дымящуюся спаржу, зеленый  горошек,
салат.
   Вагнер, глотая слюну, отвернулся от стола и угрюмо уселся в кресло. В
довершение всего он лишился портфеля и не мог заниматься. От времени  до
времени Вагнер вставал, подходил к двери  -  она  была  закрыта.  Поднял
штору окна и увидал густую железную решетку. Побег был невозможен.
   - Какая нелепость! - проворчал  он  и,  мрачный,  опять  опустился  в
кресло. Так он просидел до утра.