как завопит, мол, из городу землемер приехал сердитый. Будут участ-
ки перемерять, а лишнюю землицу отымать в пользу колхоза.
     - Такой ерундой не занимаюсь, - сказал Андрей и засмеялся. Речуш-
ка приблизилась к дороге,  и на берегу  зачернели  развалины  какого-то
строения.
     - Вот и мельница, - сказал Семен Карпович. - Надобно передохнуть7
     У обгорелых бревен они развели костерок. Пока Андрей ходил за во-
дой, Семен Карпович выдал кобыле порцию сена, развязал мешочек и выло-
жил на  белую  чистую  тряпицу приличный кусок сала,  густо облепленный
солью, полбуханки магазинского хлеба, бережно поставил кружку загусте-
лого меда.
     Андрей подвесил котелок на жердину, подтолкнул в огонь сушняка и
сел напротив Семена Карповича.
     Помолчали.
     - Если не секрет,  - спросил Андрей,  - что вы с председателем не
поделили?
     Семен Карпович извлек из кармана плоскую банку с махрой,  оторвал
от газеты аккуратную полоску и, скручивая цигарку, ответил:
     - Председатель у нас фигура...  А то,  что малость повздорили,  -
так это из-за внучка моего, пришел оголец с армии, отработал уборочную
и решил метнуться...
     - В город.
     - Да не в город,  в леспромхоз. Приезжал здесь у нас один, агити-
ровал. Деньги,  говорит,  большие да отпуска длинные... В целом я про-
тив, а председатель - хоть сейчас заявление подпишет.  Не умеет работ-
ников ценить... Долбил ему, долбил - бесполезно!
     - А что же он решился вас со мной отправить?
     - С кем же еще? - Семен Карпович выхватил из костра веточку, при-
курил.- Любого другого Федор за версту не подпустит. А я ему как-никак
шурин... Да и к Соколовке у меня интерес существует.  Сколько  раз  на
правлении выступал!  Но до сих пор она, бедная, как отрезанный ломоть,
а раньше, почитай, сорок дворов было, и в каждом не меньше трех душ.
     - Вода закипела, - сказал Андрей и сыпанул в котелок заварки.
     - Да отодвигай ты,  отодвигай,  - заволновался Семен Карпович.  -
Растяпа!
     - Нормально,  - Андрей снял котелок и поставил рядом с головешка-
ми. - А сейчас там кто проживает?
     - Один Федор и сестра моя за ним,  и более - никогошеньки...  Кто
убег, кто помер...  А сынки ихние, то есть племяши мои, давно в городе
околачиваются... Сколько раз звал и сестру и его на центральную усадь-
бу, они - ни в какую.  Потому что Федор - куркуль, вцепился в свое хо-
зяйство и сдвинуться боится,  а то, что рядом души живой нет, ему даже
лучше с его зловредным характером... Посмотри-ка чаек!
     - Напрел.
     - Летом  к ним пастухи наведываются,  а зимой,  окромя охотников,
никого.
     Семен Карпович мелко нарезал сала и подвинул его поближе к Андрею.
     - Федор гостей-то не очень любит,  но ты бойся, главное, поменьше
обращай внимания на его выверты; и вот что еще... там у них в хате фо-
токарточка есть,  в рамочке резной, Федор сам эту рамочку смастерил, -
так не спрашивай, пожалуйста, у них про нее, долго рассказывать, толь-
ко им неприятно будет...
     Андрей что-то промычал набитым ртом.
     Перекусив, они еще долго разговаривали.  Андрей  расстелил  перед
Семеном Карповичем  карту и горячо разъяснял свою задачу.  Тот внима-
тельно слушал и водил пальцем по карте.
     - Ты  только Федору не взумай расписывать,  - сказал Семен Карпо-
вич, когда Андрей кончил.  - Ох и рассерчает он,  если узнает,  что на
его вотчину покушаются. Ты ему понепонятнее, позаковыристей.
     - У вас не соскучишься, - сказал Андрей и плеснул в кружку остат-
ки теплого чая. - То зэки, то отшельники.
     Семен Карпович закурил самокрутку и опять склонился над картой.
     - Значит, корчевать хотите?
     - Если камня не будет.
     - Земля там без камня, хорошая земля. Ведь я тоже в Соколовке ро-
дился. Вот приедем - я тебе дом наш покажу,  как раз  почти  у  самого
краю, с резными наличниками. Еще прадед его ставил... Пригнали их сюда
аж с самой Украины.
     - Далековато.
     Затухающий костерок отчаянно дымил.  Лошадь  продолжала  хрумкать
сено. Было  слышно,  как в речке дышит вода,  потрескивая тонким ледком
вдоль берега.
     - Просьба у меня к тебе есть,  - сказал Семен Карпович и погладил
карту ладонью. - Серьезная просьба.
     - Все, что в моих силах.
     - За деревней, в березняке одна могилка есть. Так богом тебя зак-
линаю, оставь  вокруг нее хоть полгектара нетронутыми.  В ней двадцать
три человека лежат.  Кличут ее у нас партизанской - только  какие  там
партизаны... Бабы, детки малые да старики... Когда белогвардейцы отсту-
пали, побаловались.  Младенцев за ноги да об угол...  - Семен Карпович
отвернулся и стал смотреть на дорогу, как бы дожидаясь кого.
     - У нас по инструкции такие места трогать не разрешается,  - ска-
зал Андрей и поднялся. - Память есть память.
     - Спасибо.
     Андрей взял пустой котелок и спустился к речке.

     Через пятнадцать  минут они тронулись в путь.  Отдохнувшая лошадь
пошла бойчее. Андрею было хорошо сидеть рядом с Семеном Карповичем, он
чувствовал его теплый бок, его дыхание, его силу.
     Под бряканье колес задремалось...
     Вдруг лошадь встала. Андрея качнуло вперед. Но рука Семена Карпо-
вича не дала ему свалиться.
     - Гляди,  волки, - зашептал Семен Карпович. - Шесть голов, едрена
корень!
     Андрей закрутил головой, но ничего, кроме пожелтевшей болотины да
разбросанных в беспорядке кустов, не увидел.
     - Где, где?
     - Да вона!
     - Бинокль бы сюда...
     - Правее излучины, на той стороне, в лес уходят, сволочи!
     Наконец и  Андрей  заметил,  как два серых пятна мелькнули промеж
редких стволов за опушкой.
     - Обнаглели волчары, выводками разгуливают. Лет десять слыхать не
было, а с прошлого года пошло-поехало.  Зимой  чуть  Ваську-армяна  не
загрызли... - Семен Карпович зло выругался.  - Куда егерь смотрит? Ему
бы только водку жрать да перед начальством выплясывать.
     - А я только в зоопарке волка видел. Такой худой, зачуханный.
     - Надо будет Федора предупредить. Но-о, пошла, старая...
     Дорога изгибалась,  повторяя очертания леса. Из-за берез надвига-
лись насупленные сопки.  Чаще стали появляться высокие  лиственницы  с
раскоряченными ветвями.
     Пошел снег.  Он как бы нехотя планировал над  утомленной  землей,
над молчаливыми деревьями. Андрей видел, как снежинки садились на круп
лошади и таяли.
     Куда только не занесет нелегкая...  Вот и опять какой-то медвежий
угол, и можно было бы с тоски подохнуть, если бы не дед, а вначале та-
кой язвой показался... И на чем он держится, высох весь...
     А действительно красотища,  все замерло, лишь снег... Может быть,
и останется  в душе и в памяти только вот та склоненная береза да сип-
ловатый голос Карповича и острый запах махры...
     Как забавно  лошадь  шевелит  ушами...  Целое лето прошло,  и как
быстро, как сумбурно,  словно и не было пашен,  истомленных солнцем, и
унылых болотин,  словно приснилось то первое хозяйство, где по-настоя-
щему чувствовал себя инженером...  И почему у нее  дергается  то  одно
ухо, то другое...
     - Сейчас к Бандитской падушке свернем, - сказал Семен Карпович. -
Хочешь, солонец покажу?
     - Скорей бы до деревни добраться.
     - Это успеется, уже недалеко.
     Андрей закрыл глаза.  Нескончаемый снег утомлял. Какая-то неясная
тревога шевельнулась в нем.
     Скорее бы проскочили эти две недели,  а там -  сбрить  бороденку,
обкромсать шевелюру, и в отпуск. Махнуть на запад к тетке. Денег долж-
но хватить.  Полевые за три месяца, получка, отпускные, да еще предсе-
датель обещал наряд закрыть...  А еще лучше никуда не мотаться.  Съез-
дить на толкучку, взять стереонаушники и "атташе-кейс" и впасть в спяч-
ку...
     Первый дом неожиданно встал на повороте,  и не успел Андрей обра-
доваться, как за ним высыпали другие. Они шли навстречу гурьбой - мол-
чаливые, темные,  холодные.  Продолжал падать редкий снег,  а трубы на
крышах упорно не дымили,  и сквозь ставни не пробивался свет. В полум-
раке Андрею начало казаться, что дома, намаявшись за день, устремились
к реке на водопой.  Он даже услышал, как перестукиваются бревна стен и
поскрипывают стропила.  И вдруг увидел дымок,  который  изгибался  над
трубой, а  затем степенно исчезал в размытой границе между чередой со-
пок и небом.
     В окнах приближающегося дома скромно белели занавески,  но Андрею
хотелось увидеть за ними густой электрический свет,  а света не  было.
Он в  недоумении  огляделся - нигде по улице не торчали столбы с белыми
чашечками изоляторов, и провода не тянулись от дома к дому.
     Тоска. Видно, и почитать не придется...
     За изгородью мелькнуло что-то темное, большое, лохматое, но через
секунду Андрей понял,  что это человек: он выпрямился и теперь стоял с
охапкой дров у груди и смотрел на улицу.
     - Федор, отворяй! - крикнул Семен Карпович и отчего-то засмеялся.
     Заслышав знакомый голос, Федор отшвырнул дрова и скрылся за воро-
тами. Треснул засов. Створки ворот дрогнули.
     Из глубины двора долетел неуверенный лай,  и тут же другие собаки
подхватили его, и начался гвалт.
     Когда лошадь медленно входила в ограду, перед ней заметались рас-
кормленные псы,  но  она не обращала на них никакого внимания и только
упершись мордой в стену амбара, встала.
     Федор прикрикнул на собак,  и они,  огрызаясь,  унеслись обратно в
темноту, за постройки.
     - Заходь в избу,  - сказал Федор. - Без вас управлюсь, - и погла-
дил уставшую лошадь по мокрой морде.
     Семен Карпович неожиданно присел и стал собирать рассыпанные дро-
ва. Андрей поторопился сделать то же самое,  но получил только два по-
лешка.
     В сенях Андрей притормозил и стал ждать, когда Семен Карпович отк-
роет дверь.  Было слышно,  кк его рука шарит в поисках ручки.  Наконец
дверь подалась,  и Андрей увидел слабый отблеск света на стене, разли-
чил что-то громоздкое,  подвешенное к потолку.  Фигура Семена Карповича
мелькнула в проеме,  послышался звук сыплющихся на пол дров.  Тогда он
вспомнил, что тоже держит два полена,  и,  пригибаясь,  чтобы не стук-
нуться о притолоку, переступил порог.
     Первое, что Андрей признал, была русская печка. Она как бы стояла
на страже, занимая полкомнаты.
     Он осторожно опустил свои поленья на кучу дров перед печкой и вы-
шел на середину комнаты.  У окна на столе горела закопченная керосино-
вая лампа.  Большое зеркало на противоположной стене отражало эту лам-
пу, бледную поверхность стола,  мутные стекла шкафчика, и оттого каза-
лось, что комната очень большая.  Андрею стало тоскливо и одиноко, тем
более что Семен Карпович исчез.
     Что-то шевельнулось в стене,  и Андрей увидел,  как в комнате по-
вился Семен Карпович,  уже раздетый, в одной рубашке и брюках, в белых
носках. Андрей понял,  что из-за штор не заметил входа во вторую ком-
нату. В той комнате было по-прежнему темно,  и только раздавались  ка-
ке-то странные звуки.
     - Проходи,  раздевайся, - сказал Семен Карпович и уселся на табу-
ретку перед столом.
     Андрей повесил куртку на гвоздь,  постоял,  как бы раздумывая,  а
затем, стянув сапоги,  осторожно двинулся через комнату к Семену Карпо-
вичу.
     В соседней  комнате кто-то кашлянул.  Андрей посмотрел на мрачные
шторы. Из-за них показалась хозяйка с чем-то большим и белым в руках.
     Фарфоровое блюдо  поблескивало  пустой поверхностью.  Она держала
его у груди, как щит.
     Хозяйка приблизилась, и Андрей разглядел, что она ростиком с бра-
та и что у нее такое же сухое лицо,  и вообще она здорово походила  на
Семена Карповича  - или это лишь казалось из-за непривычного света ле-
нивой лампы?
     - Сема, - сказала она тихо, - слазь в подпол.
     Семен Карпович поднялся,  откинул рукодельную дорожку из  пестрых
лоскутков и вырвал массивную крышку за железное кольцо.
     - Посвети, - сказал он Андрею.
     Тот аккуратно  снял со стола тяжелую лампу и наклонился над квад-
ратной черной дырой.
     - Да не суетись ты, - сказал Семен Карпович и, взяв лампу, поста-
вил ее на пол. - Когда скажу - посветишь.
     Мелькнули белые носки, а затем на мгновение Андрей увидел рядом с
лампой крепкие пальцы Семена Карповича,  которые упирались в половицу.
Последним в черной проруби исчезло напряженное лицо,  и Андрей услышал
приглушенный голос.

     Через полчаса они вчетвером ужинали.
     Федор то и дело плескал самогон в граненые стаканы и приговаривал:
     - Ты, дьячок, не стесняйся, лопай.
     Андрей в ответ молча улыбался,  важно поглаживал редкую бороденку
и не переставая жевал.  А начал он закуску с груздей,  залитых  свежей
сметаной. Затем  ему на глаза попался копченый глухарь.  Следом за ним
пошла моченая брусника,  которую он заел окороком и добил ее  хрустким
огурцом.
     - Эх,  Семен, Семен, - сказал хозяин. - Тесно живете, в суете. То
ли дело я. Сам себе и бог, и царь, и председатель. Глянь - закрома ло-
мятся. Вот вы горбатитесь,  горбатитесь ради лишнего центнера сена для
своей коровки,  а я поставлю вашему же колхозному механизатору поллит-
ровку - и наутро у меня во дворе уже и сено,  и солома,  и дровишки. И
никто не пикнет, потому что от глаз людских далече.
     - А если прижмет,  - сказал Семен Карпвич и внимательно посмотрел
на Федора. - Если, не дай бог, хвороба прицепится?
     - Да я веничком березовым из себя любую дрянь выбью, понял? А ко-
ли загнусь, то туда, значит, и дорога. И так нагулялся, хотя и еще по-
гулять хочется.
     Федор звякнул горлышком о край стакана и вперился в Андрея, кото-
рый, набив желудок, передыхал.
     - Вот тебе, инженер, нравится наше житье-бытье?
     - Ничего, сытно, только скучно... без телевизора.
     Федор плеснул в себя полстакана самогона, пихнул в рот кусок сала
и, прожевав его, захохотал.
     Андрей вздрогнул  от этого запоздалого смеха.  Семен Карпович по-
морщился. Хозяйка куда-то исчезла.
     - Скучно! Да я целый вечер перед тобой ваньку ломаю, а тебе, пар-
шивцу, скучно. Или для полного счастья бабы не хватает?
     - Федор,  - сказал Семен Карпович и саданул стаканом по тарелке с
грибами. - Федор!
     Тот усиленно засопел,  поднялся во весь свой огромный рост и, по-
качиваясь, удалился в смежную комнату.
     - С ним что, всегда такое? - шепотом спросил Андрей, наклонившись
к Семену Карповичу.
     - Не обращай внимания.
     Андрей в очередной раз оглядел стол.  Что бы еще  отведать,  пока
спокойная обстановка,  - а то вернется этот оратор и опять начнет выяс-
нять, кому лучше живется. Может, зацепить напоследок пару груздочков?
     Семен Карпович вытащил из-за печки раскладушку.  Андрей,  забыв о
груздях, бросился ему помогать.  Бесшумно появилась хозяйка с  ворохом
одеял и простыней.  Андрей слышал,  как шепнул ей Семен Карпович,  что
пойдет ночевать в зимовье.
     Андрей разделся  и  с удовольствием шмыгнул под одеяло.  Спальник
ему уже порядочно надоел.  Он отвернулся к стенке и под стук  тарелок,
которые убирала угрюмая жена Федора, уснул.

     Андрей открыл  глаза  и  долго смотрел в потолок,  и что-то в его
ровной беленой поверхности не давало сосредоточиться, мешало вспомнить
вчерашний день и вечер. И вдруг он понял, что ему не хватает лампочки,
которая бы висела на шнуре,  и потолок без этой простой  электрической
лампочки выглядел безобразно, как лицо без носа.
     Мотнув головой,  Андрей посмотрел на часы. С ума сойти, почти де-
вять... Семен Карпович,  наверное,  давно уехал. И почему не разбудил?
Через неделю обещал вернуться. Ох, и длинной покажется неделя!
     Раскладушка заскрипела - Андрей сел, спустил ноги на пеструю мяг-
кую дорожку и стал оглядывать комнату.  Зеркало, в котором вчера отра-
жалась тусклая лампа,  белые занавески на окнах, массивный бок русской
печки. По стенам какие-то фотографии и  картинки  из  журналов.  Много
поблекших от  времени  фотографий,  но  попадаются свежие,  глянцевые.
Должно быть, про одну из них предупреждал Семен Карпович.
     Андрей прислушался.  В доме тишина, и лишь где-то на улице слышны
голоса. Он торопливо поднялся,  не одеваясь подошел к ближней стене  и
стал рассматривать  снимки.  На  одном из них он узнал молодого Семена
Карповича в гимнастерке с двумя "Славами".
     Фотографии были  собраны тесными группами под стеклом,  в обычных
рамках, и только одна маленькая висела особняком.  Сначала Андрей уви-
дел на ней раскрытую пасть медведя, но тут же сообразил, что это чуче-
ло, возле которого так любят сниматься простаки.  А  рядом  с  чучелом
стояла девушка лет двадцати с красивым,  но каким-то озлобленным лицом.
Андрей долго изучал ее и пришел к выводу, что фигурка приличная, и но-
ги не подкачали,  и вообще он бы не отказался такую закадрить. Правда,
лицо ее нравилось ему все меньше и меньше.
     А фотография-то недавняя. Да и одета она шик-модерн. Видно, денег
на себя не жалела.  Скорее всего, внучка, взгляд впрямь, как у Федора,
остервенелый... И на что это Семен Карпович намекал?  Рассердила,  на-
верное, стариков.  Или институт бросила, или забеременела, или еще ка-
кой фортель выкинула... В целом девочка что надо. Вот бы взяла да при-
катила сюда,  ради хохмы...  А рамочка  действительно  тонкой  работы.
Только зачем за ней торчит этот белый бумажный цветок...
     Андрею показалось, что стукнула дверь, и он бросился к раскладуш-
ке. Но  в доме по-прежнему тихо.  Ему вдруг стала противна эта тишина,
эти чужие фотографии; он поспешно оделся и вышел в сени.
     Там, в полумраке,  прислушиваясь,  постоял.  Теперь он разглядел,
что на балке висело два туго набитых мешка.  Не утерпев,  дотянулся до
одного из них и ткнул пальцем. Шерсть. Вот живут, куркули проклятые. И
куда копят, куда?
     Во дворе, на том месте, где стояла лошадь, он заметил клочки сена
и еще раз пожалел,  что не попрощался с Семеном Карповичем.  Откуда-то
выскочила собака, поурчала на Андрея и легла у крыльца. Андрей продол-
жал маячить на ступеньках.
     Вчерашний снег  поблескивал за огородом,  а линия березняка сочно
темнела кронами, и дальние сопки проглядывали сквозь легкую муть.
     Появился Федор.  Сейчас он показался Андрею еще мощнее, чем в су-
мерках. Лицо его после вчерашнего налилось кровью,  но глаза  смотрели
спокойно и приветливо.
     - Как, опохмелиться не требуется? - спросил он. - А то сообразим.
     - Хочу сегодня поработать,  - сказал Андрей и вдруг добавил:  - А
грибочки у вас - сила!
     - Молодец,  - Федор,  зажмурив левый глаз, посмотрел на Андрея. -
Ты только собак не бойся,  они смирные,  а по нужде - в огород,  там у
нас чистенько, аккуратненько, правда, без удобств.
     - У вас лопата найдется? Штыковая?
     - Как не найтись.  Только зря вы землицу ковыряете,  она от этого
щедрее не станет, она в любви нуждается, в любви...
     - Мое дело маленькое,  - сказал Андрей,  зачем-то оправдываясь. -
Мне дали задание - я выполнил, а за результаты пускай другие отвечают.
     - Другие,  - передразнил его Федор. - Пошли лучше чай пить, "дру-
гие"...

     Через полчаса Андрей,  нацепив полевую сумку и прихватив  лопату,
вышел за  ворота.  Прямо  перед ним на той стороне дороги торчал дом с
выбитыми окнами и мешал обозревать долину.  Он обошел дом стороной, но
увидев открытый  амбар,  заглянул  туда.  Кругом  валялись замызганные
тряпки, деревяшки,  объеденные мышами тетрадки.  На полке стояла трех-
литровая банка, наполненная чем-то густым.
     Андрей вернулся к выщербленному порогу, выглянул наружу.
     Никого.
     Он поднял с пола железный палец, отошел к противоположной стене и
запустил его  в  банку.  По  пространству амбара заметалось глухое эхо
лопнувшего стекла.
     Детство, что ли взыграло? Благо, никто не видел...
     Обтерев руки,  Андрей перелез через жердины и  очутился  на  краю
террасы. Сквозь снег торчали стебли засохшего травостоя. Терраса круто
обрывалась, и внизу начиналась пойма.
     Сама речушка была там, у сопок, и контуры ее хорошо угадывалсь по
елям, которые мрачными группами обступали русло.