ачем я начал про Марину?.. Если Андрюха узнает про сцену в подъ-
езде - засмеет... Впрочем, теперь даже приятно вспомнить, как она сто-
яла рядом,  держа очки в отведенной руке...  Стоит закрыть глаза, и то
мгновение,  когда она коснулась  пальцами  его  щеки,  вдруг  начинает
длиться бесконечно,  повторяясь вновь и вновь,  и даже затылок ощущает
холод стены,  а рука помнит ребро батареи...  Наверное, теперь никогда
не избавиться от этого...  Цепкая штука - память...  Вон,  когда бабка
Анна умерла,  то первые дни казалось, что забыл ее, а потом все чаще и
чаще,  к месту и не к месту,  всякое стало вспоминаться - запах беспо-
лезных лекарств,  приглушенные вскрики последних месяцев, серое платье
с вязаным воротником - оно было на ней в гробу...
     Они ехали за город часа два - колонной из дребезжащего катафалка,
служебного автобуса, который выделили матери на работе, и грузовика.
     В похоронах он участвовал впервые в жизни и  поэтому,  когда  уже
приехали на кладбище,  начал бестолково ходить между катафалком и гру-
зовиком, натыкаясь на людей с одинаковыми печальными лицами,  поскаль-
зываясь на глине, мешая вытаскивать цветы и венки. Но тут шофер грузо-
вика позвал к себе,  выкинул доски, и они вдвоем потащили их по кромке
между новыми,  еще не облупленными оградками да пустыми, про запас на-
рытыми могилами.  У нужной ямы шофер остановился.  Могильщик, выбросив
на бугор лопату,  показал,  куда надо положить доски,  и стал готовить
веревку.
     Он хотел  вернуться к катафалку,  но гроб уже несли на плечах,  а
впереди с крышкой,  осторожно переступая лужи,  двигались зигзагом два
незнакомых мужика.
     Отошел в сторону и долго смотрел, как над рядами могил экскаватор
монотонно и размеренно вскидывает ковш...
     - На сегодня хватит,  - Андрюха выпрямился,  сцепил руки. - Так с
чего у вас началось?
     - С ерунды... Разве дело в этом?.. Понимаешь, затем меня с ней на
откровенность потянуло, и я чуть не проболтался о "Слове"...
     - О чем?
     - "Слово о полку Игореве"... Такая идея осенила - закачаешься!..
     - Ну у тебя и зигзаги...  Сначала декабристами  занимался,  потом
носился с фольклором... Я же говорил: не надо бросаться в крайности...
Предлагал свое уникальное собрание эпитафий - разрабатывай в  удоволь-
ствие! При  желании  можно  было проиллюстрировать цветными слайдами -
каждое надгробие с трех точек...  Одумайся,  зачем тебе  древнерусская
литература, в ней давно все изучено...
     - Я тоже так думал...  И вдруг одна мысль...  Элементарная,  даже
страшно, что никто раньше не догадался...
     - И ты молчал!
     - Хотел  сюрпризом  -  но вот недавно попробовал взяться и понял:
сейчас мне слабо... Во-первых, подготовка не та, во-вторых, без компь-
ютера не обойтись...
     - Суть, в чем суть?
     - Представь,  что ученые мужи недооценили автора "Слова"...  А он
просто-напросто зашифровал свое имя и звание в самом тексте  -  что-то
типа акростиха... Остается это имя вычислить...
     - Потрясающе!  И ты хотел первой попавшейся девице подарить такую
идею... Обормот!
     - Она и слушать не стала.
     - Застолби сначала участок, а потом откровенничай, а то чужой дя-
дя твои лавры отхватит...
     - Чтобы застолбить,  надо защитить диплом,  остаться при кафедре,
заняться наукой...  Кому сейчас интересны мои догадки? Вот когда будет
имя...
     - Отсюда вывод - роман с дочкой писателя должен иметь  логическое
завершение.
     - Нет,  спасибо,  бегайте за ней сами... Лучше как проклятый буду
сидеть в читалке...

     Студент пришел  в  читальный  зал одним из первых - только успели
включить свет, поправить стулья, закрыть форточки. Кроме него, у стой-
ки выдачи книг топтались еще два парня.  Студент получил вчерашний ро-
ман и еще сборник рассказов того же автора,  изданный в Москве, и уст-
роился возле Брокгауза и Эфрона. Парни, обложившись фолиантами, заняли
стол у окна,  достали пухлые тетради,  ручки и громким шепотом  начали
играть в морской бой.
     Студент отодвинул роман к самому краю стола,  раскрыл сборник: на
заставке одного из рассказов - собака загадочной масти и голое искоре-
женное дерево. Банальное название: "Поздняя любовь".
     Заказывая сборник,  не  думал,  что он пригодится...  Было просто
любопытно, что же еще настряпал писатель... Теперь ясно, что завкафед-
рой неправа...  Ни  в коем случае нельзя ограничиваться романом и даже
парой сборников, надо копать с истоков... Талант в то время еще не за-
костенел, не спрятался под суммой приемов...  Слишком часто автор при-
бегает в последнем романе к деталям, перескакивающим из эпизода в эпи-
зод, пытается  ими,  как винтами,  скрепить всю конструкцию,  чтобы не
рассыпалась, слишком заботится о том,  чтобы каждое  ружье  непременно
выстрелило...
     Студент взял обе книги,  вышел в библиографический отдел, вытащил
нужный ящик из картотеки, поставил его, как обычно, на подоконник.
     Почему сразу не додумался до этого?..  Теперь заказы выполнят дня
через два... А хорошо, если бы в первых его вещах чувствовалась неуве-
ренность... Робкое использование глаголов,  назойливость  прилагатель-
ных, сравнения  и  метафоры к месту и не к месту...  Но вот постепенно
автор избавляется от засоренности, переходит на новый уровень, к дина-
мичному  повествованию,  в котором любая деталь находится в постоянном
движении,  как электрон... В последнем романе ему в этом плане кое-что
удалось... Хотя бы эпизод в пивной... Пока отец сосет с коллегой пиво,
сын уплетает конфеты,  разглядывая старые полуботинки отца  и  грязные
кеды другого  и складывая фантики на стол...  А когда наконец они ухо-
дят,  по клейкой горке бледных фантиков можно  догадаться,  как  много
прошло времени,  и понять, что отцу совсем не хочется возвращаться до-
мой, и его коллеге тоже...
     Кто-то вошел. Из-за шкафов картотеки не видна дверь, но зато сра-
зя потянуло сквозняком от окна.  Заполненный листок сорвался  на  пол.
Студент нагнулся.
     Вдруг это Марина?..  Ведь ходит она когда-нибудь в  библиотеку...
Было бы  забавно столкнуться именно здесь нос к носу...  А если встре-
тить ее сегодня у биофака,  и опять пройти всю набережную,  и,  как бы
случайно, повернуть к музею и очутиться в том дворе и в том подъезде?
     Студент, оставив роман и сборник рассказов на окне,  понес заказы
к библиотекарше. Та сидела за высоким барьером и читала книгу. Рядом с
книгой стоял термос.
     А ведь  хочется,  чтобы  вчерашнее повторилось...  Но каой в этом
смысл?..
     Библиотекарша лениво просмотрела заказы.
     - Вы наверняка первый,  кто затребовал эти бессмертные шедевры...
Придется подождать дня три, не меньше.
     - Как можно отзываться о произведении, даже не заглянув в него?..
     - Прекрасных  книг за прошедшие века уже понаписали столько,  что
хватит с лихвой не на одно поколение... К тому же у нынешних писателей
кишка тонка... Общая их беда, что слишком долго находятся под гипнозом
Толстого и Достоевского,  - правда, пытаются что-то перенять у Запада,
позабыв при этом, что Запад тоже учился у наших исполинов... Замкнутый
круг...
     - Но ведь они как могут стараются запечатлеть нашу с вами жизнь -
то, как мы ездим в переполненных троллейбусах,  просиживаем все вечера
перед телевизором, слушаем стереопластинки, мешая нервным соседям...
     - Пусть стараются,  разве я против - только эти книги через деся-
ток лет вообще никто читать не будет, кроме дотошных специалистов, - а
придет гений и возродит своим воображением конец  двадцатого  века,  и
так убедительно это сделает, что будут верить только его словам...
     - А вдруг гений уже написал свою главную книгу,  и она лишь  вре-
менно затерялась в общем потоке,  чтобы потом вынырнуть и поразить лю-
дей и остаться в грядущем?
     - Такую книгу сразу бы заметили - не одни же дураки вокруг... Вот
у нас в отделе женщина работает,  так у нее,  по общему мнению, лучший
вкус в  городе!  Ей достаточно пролистать любую книгу,  и она сразу же
определит ее судьбу... Кстати, о вашем авторе она сказала, что его за-
будут сразу же после кончины... Он у нас выступал недавно, плел всякую
чепуху и думал, что после его пламенных речей все кинутся расхватывать
его опусы...
     Библиотекарша зевнула, прикрыв рот ладонью, сняла крышку с термо-
са.
     Студент отвернулся. За его спиной вкрадчиво булькал кофе.
     В читальном зале парни уже не играли в морской бой.  Один дремал,
положив голову на раскрытую тетрадь,  другой что-то писал,  то и  дело
заглядывая в фолиант.
     Студент взял с полки крайний том Брокгауза и Эфрона.
     Как сказала эта крыса - забудут сразу?  Определенно могут забыть,
и не таких забывали...  Даже самая бешеная слава при жизни не гаранти-
рует бессмертия...  Вот  бы расшифровать автора "Слова"...  По крайней
мере, есть шанс навечно остаться хотя бы в учебниках...

     Студент пришел к биофаку на десять минут раньше обычного.  Марина
стояла возле чугунной решетки крыльца, нетерпеливо похлопывая замшевы-
ми перчатками о шубу.  Она не сказала ему ни  слова,  только  привычно
взяла под руку.  Губы ее, котоыре были вчера бледными, узкими, сегодня
отливали жирной помадой, ресницы за очками отяжелели от махровой туши,
а веки пугали неестественной синевой.
     Студент думал,  что они и на этот раз повернут к  набережной,  но
Марина повела его в гостиницу и там, между дверями и стойкой админист-
ратора, усадила его в кресло с лопнувшей спинкой перед низким столиком
с буклетами "Аэрофлота",  сбросила ему на руки шубу, сверху пристроила
шапку, вязаный шарф с перчатками и ушла в парикмахерскую.
     Он видел,  как  в киоске "Союзпечать" лениво покупают газеты зас-
панные командированные,  как швейцар у лифта читает журнал, как входят
группами иностранцы с деревянными сувенирами в озябших руках.
     В конце холла,  через дверь ресторана, небрежно задернутую гарди-
ной, белели столы с хрустальными вазами. Между ними лавировали откорм-
ленные официантки в кокошниках.
     Марина появилась,  когда киоск закрылся на обед,  швейцар дочитал
журнал, а ресторан заполнился разрумянившимися иностранцами.
     Растопырив свеженаманикюренные пальцы, она взяла шапку, дунула на
серебристый мех.  Помедлила,  чуть наклонив голову, оберегая прическу.
переложила перчатки  на столик,  захлестнула шею шарфом и стала ждать,
когда студент встанет и предложит ей шубу.
     - Неужели все это ради моей скромной особы?  - поднимаясь, он за-
дел столик, и буклеты посыпались на пол.
     - Конечно,  нет... Просто сегодня у моей лучшей подруги день рож-
дения... Не могу же я показаться в избранном обществе без лоска...
     Вышли из  гостиницы,  остановились на широком гранитном крыльце -
Марина осторожно натянула перчатки, а студент поправил ей воротник шу-
бы.
     Солнце едва проглядывало мутным пятном над крышами.  Верхние ряды
окон были такими же мутными, как и солнце. Неподвижные гравюрные кроны
тополей подпирали окна.
     Марина осмотрела перчатки, разгладила морщины на запястьях и взя-
ла студента под руку.
     - Давай сейчас в центр...  По пути будем заходить во все магазины
подряд. Надо же выбрать подарок.
     Спустились с крыльца, перешли улицу, завернули за угол старинного
особняка с львиными облезлыми мордами на стенах и сразу же  наткнулись
на булочную.  Высокие  узкие  двери,  а по бокам - запорошенные снегом
витрины. Бледный свет,  гирлянды окаменелых баранок, пирамиды сухарей,
полустертое новогоднее поздравление на опрокинутой картонке.
     - Зайдем сюда?  Моя бабка всю жизнь пила чай исключительно с буб-
ликами. Наломает кусочков, размочит в блюдце...
     Марина толкнула тяжелую дверь плечом и мгновенно  запахло  свежим
хлебом, под ногами чавкнул тающий снег и зашуршала крошка.
     На контроле сердитая продавщица одной рукой складывала  в  стопку
плитки шоколада,  другой перекатывала мелочь возле блюдца. Студент на-
шарил в кармане мятую трешку,  давно отложенную на словарь  синонимов,
взял из стопки верхнюю шоколадку, сгреб сдачу с блюдца.
     - Пойдет в качестве довеска к любому подарку,  - студент протянул
плитку Марине.
     В булочную вошла тетка в пуховом платке - на ворсинках  поблески-
вали крупинки снега. Марина, держа шоколадку в руке, проскользнула ми-
мо тетки к выходу  - студент за ней.
     - Удивительно,  моя подруга не любит с орехами, - Марина поверну-
лась спиной к порыву ветра и переломила шоколадку. - Зато я обожаю...
     Вдруг колючий  ветер спал,  не набрав силы,  иссяк снег,  а когда
снова запуржило, им удалось заскочить в "Радиотовары".
     - Давай купим в подарок десять цветных телевизоров, - Марина дос-
тала из шуршащей фольги последнюю дольку. - Они будут торчать у Светки
по всей квартире,  и она будет натыкаться на них и получать синяки,  а
когда они все раз сломаются, ее предки разорятся на ремонте...
     - Тогда  уж лучше десять магнитофонов,  и на каждом записать твой
голос...
     - Это что, замаскированный комплимент?
     - А еще можно подарить десять телевизионных антенн - очень полез-
ная в хозяйстве штука:  можно сушить полотенца,  вешать шляпы,  фехто-
вать, бить тараканов на потолке и изображать стадо крупнорогатого ско-
та - самое подходящее занятие для избранного общества,  хоровое интел-
лектуальное мычание на тему "Здравствуй, ферма, дом родной!"
     - Почему ты купил одну плитку? Мне еще хочется...
     - Нормальные люди перед посещением дней  рождения  сидят  голодом
неделю или  нагуливают аппетит бегом вокруг дома,  но ни в коем случае
не набивают желудок шоколадом.
     - Ты прав... Хотя я и люблю шоколад, но еще больше люблю салат из
крабов, маринованные грибы, копченую осетрину, сыр с орехами, фарширо-
ванные кальмары, молочного поросенка и торт "Птичье молоко"...
     - А я утром так торопился в библиотеку, что не успел даже чаю по-
пить.
     - Бедняжка, - Марина повернулась к стеллажу с телевизорами, отра-
зилась в экранах, загнала кудряшки под шапку.
     За прилавком включили магнитофон.  Марина что-то сказала, но сту-
дент не разобрал и послушно двинулся за ней к выходу. Запись была чис-
тая, на низких тонах выбрировало  стекло,  ударник  перешел  на  соло.
Вдруг звук исчез,  что-то упруго щелкнуло.  Марина обернулась, но ска-
зать ничего не успела - опять ударник вырвался на свободу:  покупатель
старательно пробовал ручки тембра и громкости.
     - Знаешь,  поехали в "Парфюмерию",  - Марина подняла воротник.  -
Обойдется духами...

     Через два часа они стояли перед Марининым домом.  Студент все еще
держал в руках запакованную в хрустящую пленку коробочку с духами.
     - Значит,  так,  - Марина взяла подарок. - Сейчас сбегаю переоде-
нусь...
     Студент дождался,  когда она завернет за угол, и вошел в "Гастро-
ном".
     Могла бы  и  домой пригласить...  Постоял бы у порога,  не привы-
кать...
     Он пересчитал мелочь,  оставшуюся с тройки. В конце зала мужчина,
расстегнув пальто и пложив ушанку на высокий стол,  доедал пирожное  -
крошки сыпались ему на шарф.
     Успею перекусить...
     Студент взял  четыре  пирожка с ливером - пока нес их до столика,
бумага успела промаслиться. Вернулся за кофе.
     Мужчина стряхнул крошки с шарфа и принялся за очередное пирожное.
     Студент тоже расстегнул пальто, снял шапку.
     Могла бы вчера предупредить, что ожидается торжество... Поприлич-
ней бы оделся - а то ни галстука, на запонок... Ботинки бы не застави-
ли снять,  терпеть  не могу танцевать в носках...  Наверняка там будет
приличная компания...  Врезать им что-нибудь из протопопа Аввакума или
Эразма Роттердамского...
     Студент дожевал последний пирожок,  допил остывший кофе.  Носовым
платком тщательно вытер замасленные пальцы и губы.
     Марина узнает про эти черствые пирожки - засмеет... Не мог, види-
те ли, дождаться салата из крабов...
     Студент вышел из "Гастронома".  Ветер беспокоил сугробы у дороги,
обтекал тополя, не давал снежной крупе успокоиться, гнал ее над затоп-
танным льдистым тротуаром.  Прохожие отворачивались, закрывались рука-
ми, а когда ветер особенно наглел,  замирали,  подставив спину или бок
под резкий порыв, и торопились дальше.
     Студент свернул за угол - здесь было тише. Поднял воротник - шею
обдало холодом.
     Марина, выходя из-за дома, сразу наткнулась на студента. Постояли
почти вплотную друг к другу.  Она была без очков и беспрестанно морга-
ла. Он вдыхал аромат резких,  дразнящих духов и не мог отвести взгляда
от ее переносицы - след от тяжелой оправы казался ему рубцом, как буд-
то напоролась на ветку,  выбегая из подъезда. Она вдруг перестала мор-
гать, чуть лизнула помаду на губах,  отступила на два  шага  -  черная
сумка на длинном ремне качнулась маятником.
     Потом они долго шли по улицам, часто молча останавливаясь - то ли
оттого, что слишком резок был ветер, то ли просто им некуда было торо-
питься.
     Когда остановились  в очередной раз,  студент вдруг заметил,  что
они уже полчаса назад были возле этой аптеки.  Тогда еще удивил резкий
запах лекарств. Студент повернулся лицом к витрине и увидел ряды скля-
нок в узких высоких шкафах,  черную тугую кислородную подушку в  самом
углу.
     Значит, сделали круг.
     - Ну ладно, я пойду, - Марина обмотала ремень сумки вокруг желтой
перчатки. - Спасибо, что проводил и помог выбрать подарок...
     - Не за что...
     - Я бы с радостью пошла с тобой к Светке, но пойми, там будет су-
губо феминизированное общество, традиция..
     - А если я подожду здесь?
     - Глупый... Во-первых, замерзнешь, во-вторых, это долгая история,
в-третьих, хоть чуточку-то надо работать над дипломом - тем более, та-
кая захватывающая  тема,  -  она  тряхнула  сумкой - разошелся замок и
мелькнул подарок, схваченный шелковой лентой. - Не сердись.
     - Может, еще погуляем?
     - Давай я провожу тебя до остановки...

     В троллейбусе, на задней площадке, в толкотне, обхватив поручень,
он вспомнил, как Марина отламывала по долькам шоколад с орехами, потом
вспомнил стеллаж,  заставленный телевизорами, и в одном мертвом экране
- ее лицо, в другом - рука, трогающая пряжку на поясе.
     Троллейбус резко тормознул. Студента прижали грудью к поручню.
     С ближнего сиденья из-за плеча матери выглядывал карапуз в пушис-
той шубе, облизывал потрескавшиеся губы, моргал.
     Студент отвернулся.
     - Вы на следующей выходите?  - спросил кто-то простуженно в самое
ухо.
     - Да, - оттеснив плечом неуклюжего пассажира, он двинулся к выхо-
ду, хотя до его остановки было еще минут сорок.
     Вырвавшись из троллейбуса,  перебежал на ту сторону дороги,  едва
дождался обратного маршрута и втиснулся в переполненный салон.

     Вернувшись, студент  основательно изучил аптеку - прочитал назва-
ния всех таблеток, разложенных под стеклом, осмотрел фаянсовые предме-
ты  и костыли,  щелкнул пальцем кислородную подушку и целых полчаса не
мог оторваться от жирных пиявок в широкой банке.  А  уходя,  купил  за
шесть копеек аскорбинку, высыпал таблетки в ладонь и набил ими рот.
     Когда стемнело,  зашел в подъезд, отогрел руки, но, боясь пропус-
тить Марину, снова вернулся к аптеке - и так шастал, пока не дождался.
     Он увидел ее сразу,  едва шагнул из-за угла. Марина стояла у вит-
рины с тем длинным с биофака.
     Смеялась, разговаривала,  взмахивала руками. Ее шапка искрилась в
полосе света от витрины.
     Парень, зашвырнув сигарету в сугроб, вдруг обнял Марину.
     Студент попятился, задел угол плечом.

     Он то бежал, то шел через хмурые, воющие метелью дворы, а очутив-
шись на тротуаре в кипении снега, вновь торопился к черному пятну сле-
дующей арки,  подальше от назойливых фонарей. Снег догонял его, срыва-
ясь с крыш,  выкатываясь из-за угла, гнал, прижимал к сугробам, но вы-
топтанные тропы  еще  угадывались в круговерти,  и отблески окон,  как
ступени бесконечной лестницы, вели к черноте глухих стен.
     В длинном гулком тоннеле наконец останов