провести разведку.  Я  взял  с  собой  фрегаттен-капитана  и  лейтенанта
Варгера из своего отряда, который бегло говорил по-итальянски. По прибытии в
Санта-Маддалену я на немецком тральщике совершил  небольшое  путешествие  по
акватории порта и вдоль берегов острова.  Под  прикрытием  паруса  я  сделал
несколько фотографий портовых сооружений и даже,  хотя  и  издали,  усадьбы,
которая интересовала нас больше всего, -  виллы  "Вебер",  расположенной  на
окраине города. Потом я начал искать способы  узнать,  что  же  это  был  за
"важный узник". Для этой цели я решил задействовать лейтенанта Варгера.
   Мой план основывался на том,  что  все  итальянцы  -  яростные  спорщики.
Варгер, переодетый в простого немецкого матроса, должен был  с  наступлением
вечера потолкаться в тавернах и прислушиваться к разговорам. Как  только  он
уловит разговор о дуче,  он  должен  будет  вмешаться  и  заявить,  что  ему
достоверно известно, что  Муссолини  тяжело  заболел.  Очень  вероятно,  эта
версия вызовет протесты, что позволит Варгеру заключить пари. Чтобы казаться
более убедительным, Варгер должен будет притвориться слегка пьяным.
   Из-за последнего обстоятельства возникли неожиданные трудности  -  Варгер
не пил вообще. Только после неоднократного напоминания  о  долге  солдата  я
смог убедить его немного отступить от своих принципов.
   План мой, такой с виду  простой,  прекрасно  удался.  Бродячий  торговец,
который приносил каждый день фрукты на виллу  "Вебер",  принял  пари.  Чтобы
показать Варгеру, что он знает, о чем говорит, он провел  его  в  дом  около
виллы  и  через  слуховое  окно  чердака   показал   террасу,   по   которой
прогуливается дуче.
   На следующий день Варгер вернулся  на  этот  наблюдательный  пост.  Через
несколько дней он знал приблизительное количество солдат охраны, время смены
караулов, пулеметные точки и тому подобное.
   Настало время выработать план наших дальнейших действий. Каким образом мы
сможем вытащить Муссолини с виллы, а  затем  вывезти  его  из  города?  Наша
задача осложнялась еще тем, что Санта-Маддалена - морская крепость. Нам были
необходимы самые точные сведения о расположении зенитных батарей,  частей  и
их количестве. Поскольку имевшихся у нас карт  было  недостаточно,  я  решил
облететь город на самолете и сделать несколько снимков с воздуха.
   Вернувшись в Рим, я получил в  свое  распоряжение  "Хейнкель-111",  и  18
августа 1943 года мы взлетели с  аэродрома  Пратика-ди-Маре.  Сначала  пилот
взял курс на север. В то время активность в воздухе  авиации  союзников  над
Тирренским морем была  уже  столь  высока,  что  в  целях  безопасности  все
самолеты, направлявшиеся на Сардинию, должны были  следовать  через  острова
Эльба и Корсика.
   В назначенный час  мы  приземлились  в  Паузании,  на  одном  из  главных
аэродромов Сардинии, где самолет  должен  был  дозаправиться.  Я  быстренько
"подскочил"  в  Пало,  где  встретился  с  Хунеусом  и   Варгером,   которые
проинформировали меня, что в Санта-Маддалене ничего нового,  за  исключением
постоянного усиления мер безопасности.
   Успокоенный, я вернулся в  Паузанию.  После  разведывательного  полета  я
планировал отправиться на Корсику,  где  была  расквартирована  бригада  СС.
План,  начинавший  созревать  в  моей  голове,   возможно,   потребовал   бы
привлечения достаточно серьезных сил, и я хотел обговорить  с  командованием
бригады предварительные детали операции. В 15 часов мы взлетели. Я  приказал
пилоту быстро набрать высоту 5 тысяч метров. Облет  района  Санта-Маддалены,
вообще говоря, был запрещен, и я вынужден  был  забраться  как  можно  выше,
чтобы спокойно сделать снимки. Расположившись в  передней  турели,  рядом  с
пулеметом, имея под рукой фотокамеру и  морскую  карту,  я  только  принялся
любоваться переливами темно-синего моря,  как  в  наушниках  раздался  голос
заднего стрелка:
   - Внимание! Сзади два самолета, английские истребители.
   Самолет лег на крыло, стараясь оторваться от противника; я положил  палец
на гашетку пулемета, готовый в любой момент открыть огонь.  Через  некоторое
время  пилот  выровнял  самолет;  я  уже  сказал  себе,  что  все  кончилось
благополучно, как внезапно увидел, что нос нашей  машины  под  острым  углом
устремился вниз. Обернувшись, я увидел искаженное лицо летчика, пытавшегося,
без особого успеха, вывести самолет из  пике.  Бросив  взгляд  через  стекло
своей кабины, я увидел, что левый мотор не работает. Самолет  падал  со  все
возрастающей скоростью. Не оставалось времени даже прыгать  с  парашютом.  Я
услышал в наушниках:
   - Держитесь!..
   Инстинктивно я вцепился в ручки пулемета -  и  мгновение  спустя  самолет
столкнулся с поверхностью воды.  Я,  наверное,  ударился  головой  о  стекло
кабины, ибо потерял сознание. Через несколько  секунд  я  почувствовал,  как
что-то передо  мной  разбивается  на  тысячи  осколков.  Затем  чья-то  рука
схватила меня за ворот куртки и потащила наверх. Вокруг только вода, ничего,
кроме воды. Самолет медленно погружался, в кабине  пилотов,  передняя  часть
которой была разбита, было уже сантиметров  тридцать  воды  и  она  хлестала
через зияющую пробоину.
   С трудом открыв дверь в  салон,  мы  попробовали  докричаться  до  задней
кабины. Никакого ответа. Значит, наши два товарища погибли? Теперь надо было
как можно быстрее выбраться наружу  из  самолета,  который  мог  затонуть  с
минуты  на  минуту.  Объединенными  усилиями  нам  удалось  открыть  верхний
аварийный люк в кабине пилота. Сразу  же  внутрь  устремились  новые  потоки
воды. Пора! Мы быстро вытолкнули второго пилота через люк, затем  я  глубоко
вздохнул и протиснулся сам. Я почувствовал, что поднимаюсь, резким движением
ног оттолкнулся от самолета  и  выскочил  на  поверхность.  Через  несколько
секунд появился и первый пилот.
   Неожиданно произошла странная вещь. Почти весь самолет, освобожденный  от
нашего веса, появился из  воды.  Оба  летчика  бросились  к  задней  кабине,
открыли люк. Оторопевшие, они увидели забившихся в угол кабины двух  солдат,
которых  мы  уже  считали  погибшими.  Они  были  невредимыми,  но   немного
ошалевшими. На четвереньках они доползли до края крыла. К несчастью, ни  тот
ни другой не умели плавать, хотя оба  были  уроженцами  Гамбурга,  портового
города. Первому пилоту  между  тем  удалось  достать  надувную  лодку.  Удар
кулаком - вылетела пробка из баллона с кислородом; лодка быстро  наполнилась
газом, солдаты смогли на нее забраться.
   В тот же момент я  вспомнил  с  замиранием  сердца  о  своем  портфеле  и
фотокамере, оставшихся в кабине пилотов. Я нырнул,  проник  в  кабину  через
пробоину, и мне удалось вытащить портфель и камеру, которые я,  вынырнув  на
поверхность,  забросил  в  лодку.  Через  несколько  секунд  хвост  самолета
вздыбился и машина ушла под воду. Уцепившись за лодку,  так  же  как  и  оба
пилота, я огляделся. В двухстах или трехстах метрах от нас из  воды  торчали
камни подводной скалы. Мы вплавь  направились  к  ней,  толкая  перед  собой
лодку. Скала оказалась обрывистой  и  скользкой,  но  нам  достаточно  легко
удалось на нее забраться. Второй пилот обнаружил в "НЗ"  лодки  ракетницу  и
хотел выстрелить, но я приказал ему подождать,  пока  появится  какой-нибудь
корабль.
   Примерно через час мы заметили  дым  на  горизонте.  Я  выпустил  красную
ракету, и, к нашей радости, корабль взял курс в нашу сторону. Вскоре  к  нам
уже шла  спасательная  шлюпка.  Нашим  спасителем  оказался  вспомогательный
итальянский крейсер, специально оборудованный для противовоздушной  обороны.
"Нам повезло, что капитан не знает, как мы здесь оказались",  -  подумал  я,
пожимая ему руку. Поскольку я был совершенно голый -  ныряя  за  камерой,  я
освободился от одежды, - он предложил мне белые шорты и пару сандалий. Шорты
оказались слишком узки для меня, и я влез в них с трудом, иначе пришлось бы,
сходя на берег, воспользоваться фиговым листком.  И  только  в  тот  момент,
когда я с облегчением растянулся в шезлонге, - почувствовал  острую  боль  в
грудной клетке: через несколько дней врач определил, что у меня сломано  три
ребра.
   К концу дня мы снова оказались в Паузании. Я сразу же отправился в  Пало,
чтобы взять у капитана Хунеуса корабль и отправиться на  Корсику,  где  меня
ждал командир бригады СС. Я хотел выполнить хотя бы этот пункт своего плана.
   Была  почти  полночь,  когда  наш  торпедный  катер  проскользнул   между
скалистых берегов  в  порт  Сан-Бонифачио.  Из  здания  итальянской  военной
администрации порта мне не удалось установить телефонную связь  с  бригадой.
Только  на  следующее  утро  мне  предоставили   автомашину.   По   стечению
обстоятельств весь этот день я гонялся за  командиром  бригады,  который  со
своей стороны пытался - и тоже напрасно - найти меня. В конце концов мы  все
же встретились на севере острова, в Бастии, в штабе немецкой  военно-морской
базы на Корсике.
   В то же время Радль, оставшийся в Риме, терялся в  ужасных  догадках.  Не
встретив меня, как было условленно, вечером 18 августа, он позвонил  в  штаб
парашютной дивизии, чтобы узнать, есть ли у них какие-нибудь новости о  моем
самолете. Ему коротко ответили:  "Самолет  считается  пропавшим  без  вести;
экипаж, скорее всего, пошел на дно, рыб кормить".  Два  дня  бедняга  считал
меня погибшим, ибо я вернулся в Рим только  поздно  вечером  20  августа.  Я
встретил его по дороге от аэродрома в расположение своего отряда, и он  чуть
с ума не сошел от радости.
   Как только мы прибыли в отель, сразу приступили к  разработке  детального
плана дальнейших действий. На этот раз у нас была твердая  уверенность,  что
местопребывание дуче обнаружено. Генерал Штудент, которого мы  на  следующее
утро поставили в  известность  о  положении  дел,  полностью  разделял  наше
мнение.
   Вдруг как гром среди ясного неба - приказ из ставки фюрера:
   "Ставка только что получила от абвера (адмирал Канарис) доклад,  согласно
которому Муссолини находится  на  небольшом  островке  недалеко  от  острова
Эльба.  Капитану  Скорцени  немедленно  подготовить  десантную  операцию   и
сообщить в ставку о времени, когда она может быть проведена.  Ставка  фюрера
утвердит план операции".
   Как это могло произойти, спрашивали  мы  себя.  Считалось,  что  агентура
адмирала обладает  чрезвычайно  эффективными  средствами  сбора  информации.
Однако через несколько дней мы  познакомились  и  с  циркуляром  под  грифом
"Секретно",  разосланным  абвером  всем  командирам  соединений  вермахта  в
Италии. В этом циркуляре было черным по белому  написано:  "Абсолютно  точно
установлено, что правительство Бадольо продолжит борьбу на нашей стороне при
любых обстоятельствах. Новое итальянское правительство будет даже еще теснее
участвовать в совместных действиях, чем бывшее фашистское правительство".
   Поскольку наше мнение было диаметрально противоположным, генерал  Штудент
попросил аудиенции с самим фюрером.  После  долгих  объяснений  по  телефону
разрешение наконец было дано  и  мы  получили  приказ  прибыть  в  Восточную
Пруссию. Мы сразу же вылетели, приземлились после  полудня  и  узнали,  едва
выйдя из самолета, что Гитлер ждет нас.
   Нас привели в ту же комнату,  где  я  был  представлен  фюреру  несколько
недель назад. На этот раз все кресла перед камином были  заняты,  и  я  имел
возможность познакомиться практически со всем руководством рейха.  Слева  от
фюрера сидел Риббентроп,  министр  иностранных  дел,  справа  -  фельдмаршал
Кейтель, за ним - генерал Йодль. Мне указали на следующее кресло.  Слева  от
Риббентропа сидел Гиммлер, за ним - генерал Штудент и  гросс-адмирал  Дениц.
Между Деницем и мной расположилась в кресле  массивная  фигура  рейхсмаршала
Германа Геринга.
   Генерал Штудент коротко представил меня,  затем  предоставил  мне  слово.
Сначала я страшно  волновался,  -  взгляды  этих  восьми  человек  так  меня
сковывали, что я забыл даже  о  записях,  приготовленных  во  время  полета.
Постепенно, однако, я обрел свою обычную уверенность. По возможности ясно  и
коротко  я  представил   в   деталях   все   этапы   нашего   расследования.
Многочисленные убедительные свидетельства в пользу  нашей  версии,  согласно
которой  дуче  находится  в  Санта-Маддалене,   произвели   впечатление   на
аудиторию. А рассказ о пари, заключенном лейтенантом Варгером, вызвал улыбки
на некоторых лицах, в частности Деница и Геринга.
   Когда я закончил - беглый взгляд на часы подсказал  мне,  что  я  говорил
больше получаса, - фюрер решительным жестом пожал мне руку.
   - Вы убедили меня, капитан Скорцени. Вы, конечно же, правы, я отменяю мой
прежний приказ о нападении на остров. Вы уже разработали  план,  позволяющий
вызволить дуче из этой морской крепости? Если да, представьте нам его.
   С помощью схемы, набросанной от руки, я рассказал о нашем проекте решения
задачи, выработанном несколько дней назад. Я объяснил, что,  кроме  флотилии
торпедных катеров,  мне  потребуется  несколько  тральщиков  и,  кроме  моих
пятидесяти человек, около роты добровольцев из состава бригады  СС,  стоящей
на Корсике. С другой стороны, чтобы прикрыть наш отход,  я  бы  хотел  иметь
право использовать зенитные батареи наших сил на  Корсике  и  Сардинии.  Мой
план атаки на восходе солнца, кажется, получил  полное  одобрение.  По  ходу
доклада Гитлер, Геринг и Йодль задали мне  множество  вопросов.  После  меня
слово взял фюрер:
   - Я одобряю ваш план, капитан, и надеюсь, что при условии выполнения  его
с должной настойчивостью и без всяких колебаний он является вполне реальным.
Гросс-адмирал Дениц, отдайте необходимые распоряжения своим  подразделениям.
Требуемые части поступают на  время  проведения  операции  под  командование
капитана Скорцени: необходимо любой ценой освободить моего друга  Муссолини,
и как можно быстрее, чтобы помешать передаче его  союзным  войскам.  Однако,
капитан, когда вы будете готовы и я  дам  вам  разрешение  начать  операцию,
Италия, возможно, еще будет нашим союзником,  по  крайней  мере  официально.
Если  в  этом  случае  ваш  рейд  закончится  неудачей,  я   буду   вынужден
дезавуировать вас перед мировым общественным мнением. Я  заявлю  тоща,  что,
постоянно  твердя  о  необходимости  спасения  дуче  и  о  своем  плане  его
освобождения,  вы  лично  заставили  потерять  голову  командиров  некоторых
подразделений, расквартированных в Италии, и в любом случае  вы  действовали
по  собственной  инициативе.  Чтобы  помочь  нам  одержать   победу,   чтобы
поддержать честь Германии, вы будете готовы принять  в  случае  неудачи  это
тяжелое обвинение, даже не помышляя о защите.
   У меня не было времени подумать. В любом случае, когда честь моей  родины
поставлена на карту, я знаю, что покорно приму и  молча  вынесу  весь  позор
подобного обвинения. Слишком взволнованный, я смог только  склонить  голову,
не найдя слов для ответа.
   Довольный Гитлер отпустил меня, перед тем дружески пожав мне руку.
   - Вам удастся, Скорцени! - сказал  он  таким  уверенным  тоном,  что  его
уверенность проникла в меня как электрический заряд. Я не раз слышал о почти
гипнотической силе убеждения фюрера. Невозможны были больше никакие сомнения
- мне удастся!
   На следующее утро мы отправились обратно в Рим. По прибытии  я  рассказал
своему верному Радлю, что в случае провала операции я должен буду  взять  на
себя всю ответственность за наше предприятие. Как истинного австрийца, Радля
все это не очень взволновало.
   - Ну что ж, - сказал он спокойно, - если так должно быть, то  я  попрошу,
чтобы меня заключили  с  вами  в  одну  камеру.  Возможно,  нас  поместят  в
сумасшедший дом. Это будет прекрасная возможность испытать на  себе  комфорт
камеры с мягкими стенами.
   И только случайность избавила нас от  этой  печальной  перспективы.  Увы,
через несколько дней мы едва не начали штурм тюрьмы, в которой уже  не  было
пленника.

СНОВА С НУЛЯ

   Фрегаттен-капитан Шульц,  командир  эскадры  торпедных  катеров,  которую
предоставили в мое распоряжение, был настоящий  сорвиголова.  Он  уже  давно
мечтал об операции подобного рода. Мы поминутно рассчитали все  фазы  нашего
рейда, стараясь не упустить ни малейшей детали, предусмотреть все  возможные
случайности. Наконец план был полностью готов.
   Накануне  дня  "Икс"  эскадра  торпедных  катеров  зайдет  с  официальным
дружеским визитом в Санта-Маддалену. Она должна будет войти в военный порт и
пришвартоваться у причала, расположенного напротив  виллы.  В  тот  же  день
тральщики  под  командой  лейтенанта  Радля  забирают  на   Корсике   десант
коммандос, пересекают  пролив  и  бросают  якоря  на  рейде  Пало,  напротив
Санта-Маддалены. Солдаты, естественно, остаются в укрытии. В первые часы дня
"Икс" флотилии начинают маневрировать, показывая,  что  собираются  покинуть
места стоянок и выйти в море. Внезапно тральщики  высаживают  десант,  часть
которого обеспечивает прикрытие основной группы, чтобы оградить ее от  любых
неожиданностей со стороны города. Катера находятся в  постоянной  готовности
поддержать нас огнем.
   Затем я, вместе с основной частью десанта, вхожу на территорию виллы.  Мы
идем строем, и по моему замыслу это  внезапное  появление  роты  марширующих
солдат должно внести еще большее замешательство в ряды противника. Насколько
возможно, мы будем избегать, пока идем по городу,  всяких  конфликтов  и  до
последней возможности постараемся не открывать огонь. Затем мы  врываемся  в
ворота  виллы,  где  я  принимаю  на  месте  конкретный  способ  действия  в
зависимости от сложившейся обстановки. Чтобы охрана виллы не  узнала  раньше
времени о нашей высадке, выделяется несколько групп, которые перережут линии
связи.
   Как только мы нейтрализуем полторы сотни человек охраны, я доставляю дуче
на борт торпедного катера. В это время рота  солдат  СС  займется  орудиями,
прикрывающими  выход  из  порта.  Что  касается   зенитных   пушек   системы
противовоздушной обороны итальянцев, расположенных на холмах вокруг  города,
они будут под прицелом наших батарей, установленных  на  северном  побережье
Сардинии.
   Немного удачи - и все пройдет как по маслу.  Единственное  обстоятельство
меня  действительно  немного  беспокоило:  ниже  виллы  "Вебер",  почти   на
набережной, стояли военные казармы, где находились около  двухсот  курсантов
морской школы. Мне необходимо было  солидное  прикрытие,  чтобы  обезопасить
фланги. С другой стороны, у берега стояли две  летающие  лодки  итальянского
флота и санитарный гидросамолет. Я специально выделил два взвода, чтобы  они
вывели их из строя, - тогда итальянцы  не  смогут  организовать  немедленное
преследование торпедного катера с дуче.
   За день до дня "Икс", на рассвете, катера покинули  порт  Анцио  и  после
недолгого перехода прибыли в Санта-Маддалену. После этого  Радль  отправился
на борту минного тральщика  на  Корсику,  чтобы  проконтролировать  погрузку
десанта. Они должны были, по нашему плану, прийти в Санта-Маддалену к  концу
дня. Ожидая развития событий, я еще раз принялся изучать план виллы  "Вебер"
и ее окрестностей. Малыш Варгер хорошо  поработал,  все  нанесено  на  схему
очень тщательно и точно: расстояния, расположение дверей, караульных  постов
и  т.п.  Однако  я  никак  не  мог  отогнать  от   себя   чувство   какой-то
неуверенности, которое преследовало меня каждый раз, когда  кто-то  выполнял
важное дело  без  моего  контроля.  Наконец  решил  последний  раз  сам  все
проверить. Варгер меня сопровождал. Едва мы подошли к вилле, как я обнаружил
телефонный кабель, не отмеченный на схеме Варгера. Меня охватил гнев: именно
такая, на первый взгляд незначительная оплошность могла провалить  важнейшую
операцию, которую мы  готовились  провести.  Но  должен  признать,  что,  за
исключением этой ошибки, карта была в остальном составлена очень  тщательно.
Два отделения карабинеров прогу