:
   - Вы с ума сошли, честное слово! Это должно остаться в строжайшей  тайне,
запомните все так, черт возьми!
   Конечно, я немедленно убрал ручку. Хорошенькое начало,  подумал  я.  Если
мне повезет, то в суматохе этого дня дай Бог смогу запомнить пять или  шесть
имен из сотни, упомянутых им. Тем хуже - посмотрим, что будет дальше.
   - Измена Италии не вызывает сомнений, -  говорил  между  тем  Гиммлер.  -
Единственный  вопрос  -  когда  это  произойдет.   Возможно,   уже   завтра.
Итальянские  эмиссары  уже  ведут  в  Португалии  закулисные  переговоры   с
союзниками.
   И снова он сыпал именами, названиями. Затем поменял тему и стал обсуждать
с генералом Штудентом некоторые вопросы, которые меня не касались. Вспомнив,
что мои товарищи в Берлине должны с нетерпением  ждать  от  меня  вестей,  я
попросил разрешения отойти позвонить. Пока я в коридоре  ждал  связи,  решил
закурить и вытащил сигарету. В  этот  момент  из  комнаты  вышел  Гиммлер  и
накинулся на меня:
   - Опять эти проклятые сигареты! Вы разве  не  можете  хотя  бы  несколько
часов не курить? Я уже вижу, вы не  тот  человек,  который  нужен  для  этой
миссии! - Он бросил на меня последний испепеляющий взгляд и удалился.
   Вот это дела! Второй раз за вечер он набрасывается на меня. Видно,  я  не
очень-то понравился господину Гиммлеру.  Может,  следует  считать  себя  уже
отстраненным от  проведения  операции,  порученной  мне  Гитлером?  Раздавив
сигарету каблуком сапога, я, немного ошеломленный, думал, что же мне  делать
дальше. К счастью, на помощь пришел адъютант фюрера, он все слышал.
   - Все не так страшно, - сказал он. - Рейхсфюрер распекает всех подряд,  а
через несколько минут он уже и не  помнит.  Он,  очевидно,  сейчас  взвинчен
чем-нибудь, а когда он в этом состоянии, никогда не знаешь, как себя  с  ним
вести. Идите спокойно к генералу Штуденту и обговорите с ним свои дальнейшие
действия.
   Я последовал его совету и вернулся в кабинет. За несколько минут все было
решено: утром я вылетаю с генералом в Рим. Официально я буду его адъютантом.
В это же время полсотни бойцов моего ударного отряда вылетят  с  берлинского
аэродрома на юг  Франции,  а  оттуда  отправятся  в  Рим  с  частями  первой
аэромобильной дивизии, которая должна прибыть на Итальянский фронт.
   - Остальное решим на месте, - подытожил нашу встречу генерал. -  Надеюсь,
что наше сотрудничество принесет хорошие результаты. До завтра.
   Сначала телефонный звонок. У аппарата лейтенант Редль.
   - Что происходит? - кричит он возбужденно. - Мы с нетерпением ждем вестей
от вас!..
   - Нам поручена важная операция.  Отправление  завтра  утром.  Я  не  могу
объяснить подробнее по телефону. Я  должен  еще  подумать,  свяжусь  с  вами
позже. А сейчас мой первый приказ: в эту  ночь  чтобы  никто  не  спал!  Все
автомашины должны быть готовы к отправлению, надо будет перевезти  кое-какое
снаряжение. Я беру с собой пятьдесят человек, только самых лучших,  особенно
тех, кто знает итальянский язык. Сейчас составлю список, вы  сделайте  такой
же со своей стороны, потом сравним. Приготовьте колониальное  обмундирование
для всех и сухие пайки для парашютистов. Все должно быть готово к пяти часам
утра. Как только приму решение, сообщу.
   В Чайном домике я попросил дежурного офицера предоставить мне  кабинет  и
прислать секретаршу, которая будет немедленно передавать мои  приказы  моему
отряду. Эти требования были немедленно выполнены. С чашкой крепкого  черного
кофе в руках - я был слишком взволнован, чтобы есть, - я попытался  спокойно
обдумать положение.  Какое  оружие,  какое  снаряжение,  сколько  взрывчатки
необходимо взять для пятидесяти человек? Рассмотрев подробно каждый пункт, я
составил длинный список. Мой небольшой отряд  должен  обладать  максимальной
огневой  мощью  при  минимальном  весе   груза.   Возможно,   нам   придется
десантироваться с самолетов. Я предусмотрел по два  пулемета  на  группу  из
девяти  человек,  остальные  солдаты  группы  будут  вооружены   автоматами.
Конечно, гранаты, но не с длинными  ручками,  а  маленькие,  так  называемые
лимонки, которые можно положить в карманы. Кроме того, мы  возьмем  с  собой
взрывчатку - килограммов тридцать будет, наверное, достаточно, - мы  возьмем
английскую взрывчатку, привезенную из Голландии, она превосходит по качеству
немецкую. Плюс различные детонаторы и взрыватели, в том числе и замедленного
действия. Необходимы каски колониального варианта, белье, продовольствие  на
неделю и сухие пайки на три дня  пути.  Я  немедленно  передал  этот  первый
список в Берлин, затем я начал выбирать из своих людей тех, кто любой  ценой
должен принять участие в операции. Вскоре список  был  готов.  Я  вызвал  на
связь Берлин. Ответил Радль.
   - Мы здесь все в мыле, - начал жаловаться он. - Каким образом вы  хотите,
чтобы мы успели к трем часам утра? Ваш список слишком велик...
   Я его решительно оборвал:
   - Это еще не все. Я отправляю вам дополнительный перечень. Я тоже тут  не
загораю. Я только что говорил с самим фюрером  и  с  рейхсфюрером  СС.  -  Я
почувствовал, что это сообщение заставило его прикусить язык, и добавил:
   - Сам фюрер поручил мне проведение этой операции. Хорошо, теперь  сравним
наши варианты кандидатов в отряд.
   За исключением одного или двух человек, мы назвали одни и те же фамилии.
   - Тут настоящий бунт, - сказал мне Радль,  -  все  без  исключения  хотят
участвовать в операции. Никто не хочет отстать.
   - Сообщите всем немедленно имена отобранных, это успокоит и тех и других.
И не теряйте времени. Заканчивайте подготовку.
   Я положил трубку и спросил себя, что я еще мог забыть. Ах да!  Мне  нужны
еще радиостанции  и  особенно  -  надежная  радиотелефонная  связь.  Значит,
необходимо оставить человека в Берлине для связи, получить шифры, по крайней
мере на месяц, установить несколько  сеансов  для  связи,  чем  больше,  тем
лучше, как днем, так и ночью. Я отправил еще одну телеграмму. Наши сообщения
передавались под грифом "Совершенно секретно!  Дело  особой  государственной
важности". Мы должны были соблюдать  очень  большую  осторожность.  Если  бы
итальянцы или их секретные службы узнали о наших  планах,  все  наши  усилия
оказались бы напрасными.
   Но это был  еще  не  конец.  Постоянно  на  ум  приходили  новые  детали:
необходимо взять трассирующие пули, на случай если придется вести бой ночью,
ракетницы, медикаменты для больных  и  раненых,  а  также  одного  или  двух
фельдшеров. Может быть, нам понадобится и гражданская одежда  для  офицеров.
Таким образом, список постоянно пополнялся, и я  много  раз  звонил  в  свою
штаб-квартиру в Берлине, где царила атмосфера лихорадочной активности.
   Только к трем часам утра я смог подумать об  отдыхе.  Ординарец  проводил
меня в подвальное помещение, которое служило бомбоубежищем.  С  двух  сторон
центрального коридора тянулись ряды помещений в виде ниш, похожие  на  каюты
парохода. Хотя кровать была удобна, я не смог  заснуть.  В  этом  подвале  я
чувствовал себя неуютно, и шум  вентиляторов  действовал  на  нервы.  Но  по
крайней мере я мог спокойно подумать. Первый раз за день я в  полном  объеме
оценил трудности, которые мне предстояло преодолеть.  Во-первых,  необходимо
было обнаружить местопребывание дуче. Но,  допустим,  мы  успешно  разрешили
первую проблему, - что делать дальше? Без сомнения, Муссолини  содержится  в
надежном месте  и  строго  охраняется.  Будем  ли  мы  вынуждены  штурмовать
крепость или  тюрьму?  Это  второе.  Мое  перевозбужденное  воображение  уже
рисовало разные яркие картины; я ворочался на постели, пытаясь отогнать  эти
мысли, но они возвращались снова  и  снова.  Неужели  мне  поручили  миссию,
которая приведет меня прямо в рай (или  в  ад)?  Как  бы  то  ни  было,  это
возможность показать, на что я способен - не бежать от риска или  в  крайнем
случае достойно покинуть сей прекрасный мир.
   Внезапно мне пришла мысль, что я еще и отец семейства.  А  я  ввязался  в
серьезную авантюру, даже не подумав о завещании. Я включил свет и  занес  на
бумагу свою "последнюю волю". Затем, поняв, что уснуть все равно не смогу  -
к тому же было уже почти шесть часов, - я вышел, все еще в пижаме, из  своей
"каюты" и спросил у ординарца - эти бедняги, кажется никогда не спят, -  где
я могу принять душ. Добрый шотландский контрастный душ - то ледяная вода, то
почти кипяток - унес все мои заботы. Без пятнадцати  семь  я  уже  сидел  за
завтраком в  Чайном  домике.  Теперь  во  мне  проснулся  зверский  аппетит,
ординарец сновал как челнок между  кухней  и  обеденным  залом  за  блюдами,
которые я заказывал. За окнами влажные от росы поля  начинали  куриться  под
первыми лучами восходящего солнца.
   Наконец, утолив голод, я взял свой портфель, составлявший теперь весь мой
багаж, и прыгнул в автомобиль, заказанный накануне, чтобы ехать на аэродром.
Там я должен был встретиться с генералом Штудентом. Телеграмма,  только  что
полученная мной, подтвердила отправление моих пятидесяти человек.  Аэродром,
с которого мы должны  были  улетать,  был  другой,  не  тот,  на  который  я
прилетел. Он находился почти на вершине высокого холма - прекрасная цель для
вражеской авиации. Удивительно, но он еще ни разу не подвергался  нападению.
Генерал  прибыл  через  несколько  минут.  "Хейнкель-111"  -  самолет  более
быстрый, чем старый добрый "Юнкере", на котором  я  прилетел,  -  стоял  уже
готовый к полету. Генерал Штудент представил  меня  своему  личному  пилоту,
капитану Герлаху. Затем меня втиснули в летный комбинезон, который  оказался
немного мал, и увенчали голову пилоткой  офицера  Люфтваффе.  Погода  стояла
прекрасная, и я радовался мысли, что мне предстоит великолепное путешествие.
   Мы разместились в чреве самолета. Стрелок, второй пилот и радист были уже
на местах. Самолет взлетел, набрал высоту и взял курс строго  на  юг.  Из-за
шума двигателей всякий разговор  был  невозможен.  Генерал  задремал,  и  я,
воспользовавшись этим, пробрался в кабину  летчиков  и  устроился  в  кресле
второго пилота. С этого места передо мной открывался чудесный вид.
   Сначала  мы  летели  над  бывшей  Польшей.  Примерно  через  полчаса   на
горизонте, с левой  стороны,  появилось  темное  пятно;  вскоре  я  различил
несколько остроконечных шпилей - Варшава. Немного позднее мы  пролетели  над
индустриальным районом Верхней Силезии, над бесчисленными  трубами  заводов,
выплевывавших в небо черные клубы дыма.
   Затем мы пересекли бывшую Чехословакию, ставшую  протекторатом  Германии.
Внизу проплывала уже не монотонная польская равнина. Под крылом простиралась
сильно пересеченная местность. Плодородные равнины  по  берегам  чистых  рек
окружали поросшие лесом горные вершины. Я понял, что мы пролетим  прямо  над
Веной. Вскоре старая столица империи появилась и  заскользила  под  крыльями
нашего самолета.  Затем  настала  очередь  альпийских  виадуков  Земмеринга,
проплыла зеленеющая Штирия, Граи, со  своим  гордым  замком.  К  полудню  мы
пересекли  Хорватию,  и  через  некоторое  время  я  заметил  вдали  отблеск
солнечных лучей на поверхности моря. Вот и Пола, теперь военно-морская  база
Италии, а когда-то, подумал я с грустью, до Сен-Жерменского договора все это
побережье принадлежало Австро-Венгерской монархии. Адриатическое  море  было
невыразимой  голубизны,  просто   великолепно.   Мы   достигли   итальянской
территории; под нашим левым крылом промелькнула Алькона, затем мы поднялись,
чтобы  перелететь  Апеннины.  Лишь  только  мы  их  миновали,  нам  пришлось
снизиться до 300 метров: воздушное пространство севернее Рима находилось под
контролем истребителей союзников.
   И вот наконец Вечный город со своими семью холмами, Колизеем  и  площадью
Святого Петра. Самолет начал снижаться  и  скоро  приземлился  на  аэродроме
почти на границе города. Было полвторого - за  пять  с  половиной  часов  мы
пролетели почти 1500 километров.
   Черт  возьми,  какая  жара!  Настоящее  пекло.  Выйдя  из   самолета,   я
инстинктивно хотел снять меховой комбинезон  и  только  в  последний  момент
вспомнил, что еще не получил формы Люфтваффе. Офицер  войск  СС  в  качестве
адъютанта генерала аэромобильной дивизии - это заинтриговало бы многих.  Мне
пришлось обливаться потом. В течение  двух  или  трех  последующих  часов  я
чувствовал себя мучеником. Даже поездка в открытом  автомобиле  не  освежила
меня.
   Мы  прибыли  в  Фраскати  -  маленький  прелестный,  типично  итальянский
городок, в котором фельдмаршал Кессельринг расположил главный штаб  немецких
войск в Италии.
   12 мая 1943 года война в Африке  закончилась  полной  победой  союзников.
Итало-германский экспедиционный корпус, одержавший в  начале  войны  столько
блестящих побед, больше не существовал. Основной причиной его поражения была
неспособность морских и воздушных сил Оси обеспечить  доставку  необходимого
пополнения и снаряжения. Десятого июля союзным войскам удалось в первый  раз
вступить на территорию Европы  -  они  высадились  на  Сицилии.  Немецкие  и
итальянские войска  дрались  с  англо-американцами  за  каждую  пядь  земли.
Несколько недель они вели ожесточенные бои за обладание небольшой деревушкой
Кафалу, на северном побережье Сицилии.
   Такова была в общих чертах ситуация на фронте в день  нашего  прибытия  в
Рим. В тот же вечер генерал Штудент привел меня,  в  качестве  адъютанта,  к
маршалу Кессельрингу, который пригласил нас на обед. Между тем  мне  удалось
раздобыть колониальную форму офицера-десантника,  и  я  наконец  смог  снять
меховой комбинезон, прямо скажем, немного  неуместный  в  этой  жаре.  После
обеда, когда мы пили кофе, один офицер из окружения маршала  рассказал,  как
он спросил у итальянского генерала,  знает  ли  тот  место,  где  содержится
интернированный дуче. Конечно, я насторожил уши. Генерал якобы  дал  честное
слово, что ни он сам, ни кто-либо из руководства итальянской армии не  имеют
об этом ни малейшего понятия. Как всегда, импульсивный, я не смог сдержаться
и заметил:
   - Остается  узнать,  можно  ли  верить  этому  заявлению.  Однако  маршал
Кессельринг,  который  сидел  сзади,  казалось,   не   очень   оценил   этот
комментарий.
   - Лично я, - сказал он гневным тоном, - абсолютно ему верю!  У  меня  нет
никаких оснований сомневаться в честном слове  итальянского  генерала.  Вам,
капитан Скорцени, я советую впредь поступать аналогично!
   Мне кажется, я даже  покраснел.  Во  всяком  случае,  я  твердо  решил  в
дальнейшем быть более одержанным в своих суждениях и до конца вечера  больше
не открыл рта.

В ПОИСКАХ ДУЧЕ

   На следующий день начали  прибывать  самолеты  с  парашютистами  генерала
Штудента. На третий день прилетели и мои люди. Они расположились в  казармах
недалеко от аэродрома Пратика-ди-Маре. Я встретился с  ними  и  предупредил,
что, возможно, нам предстоит вскоре  важная  операция.  Я  попросил  быть  в
полной готовности, чтобы я в любой момент рассчитывал на их боеготовность.
   Затем я вернулся в Фраскати,  забрав  с  собой  Радля.  Только  когда  мы
оказались в моей комнате, я посвятил его в суть возложенной на  нас  миссии.
Он, казалось, был искренне взволнован и горд, что я получил приказ от самого
фюрера.  Мы  сразу  сошлись  в  мнении,  что  будет   очень   трудно   найти
местопребывание Муссолини. Что касается нашей задачи, то  есть  освобождения
самого дуче как такового, мы решили о ней пока не думать, так  как  час  "Ч"
казался еще не близок.
   К счастью, я смог запомнить среди сотен имен,  названных  Гиммлером,  два
самых важных: Капплер  и  Дольман.  Капплер  был  представителем  гестапо  в
Италии, у него в подчинении была организация, в  любой  момент  готовая  нам
помочь. Дольман, который жил ухе достаточно долго в  Риме,  имел  прекрасные
связи во влиятельных кругах. По совету рейхсфюрера СС мы - генерал Штудент и
я - вступили в контакт  с  этими  людьми,  посвятили  их  в  цели  миссии  и
попросили помощи в наших поисках.
   Во-первых, мы узнали, что по итальянской столице ходят различные слухи, в
том числе самые  фантастические.  Одни  говорят  о  самоубийстве  Муссолини,
другие - о серьезной болезни, третьи утверждают, что дуче находится  в  доме
отдыха. Нам  удалось,  однако,  установить,  что  в  полдень  25  июля  дуче
отправился на аудиенцию к королю. С этого момента его больше никто не видел.
Следовательно, он был арестован в самом дворце.
   Первое более или менее точное сообщение мы получили совершенно  случайно.
Среди итальянских чиновников, с которыми общался Капплер, был офицер корпуса
карабинеров, остававшийся в глубине души приверженцем фашистского режима.  В
одной из бесед этот человек проронил ценные  сведения:  вроде  бы  дуче  был
перевезен на санитарной машине из королевского дворца в казармы  карабинеров
в Риме. Наше расследование  подтвердило  эту  информацию.  Мы,  кроме  того,
узнали, в какой  части  здания  и  на  каком  этаже  содержался  пленник.  К
сожалению, после ареста прошло уже больше десяти дней и, вероятно, Муссолини
уже был перевезен в другое место.
   Еще три недели мы безрезультатно  пытались  открыть  место,  где  Бадольо
прятал бывшего главу фашистского правительства. Ничего, никакого  следа,  не
было даже намека - до того дня, когда к нам на помощь пришел его  величество
случай.
   В одном римском ресторанчике мы познакомились с одним торговцем фруктами,
который время от времени наезжал к своим  клиентам  в  Террачину,  небольшой
городок на берегу залива Гаэта. У его лучшего клиента  в  этом  городке  был
слуга, имевший  родственницу,  за  которой  ухаживал  один  карабинер.  Этот
карабинер служил на острове Понца, на котором  находилась  тюрьма,  и  часто
писал своей возлюбленной. В одном из писем  он  и  упомянул  о  прибытии  на
остров одного замечательного узника - "очень  важной  персоны".  Эта  первая
информация вскоре получила подтверждение, но несколько позднее один  молодой
морской офицер проговорился в бессвязной, полупьяной беседе, что его крейсер
недавно перевез дуче из тюрьмы  на  острове  Понца  в  городок  Специя,  где
находилась итальянская военно-морская база на Лигурийском побережье.
   Конечно, все  результаты  наших  расследований  немедленно  передавались,
через генерала Штудента в ставку фюрера. Как только мы сообщили о  "следах",
ведущих в Специю, я получил  приказ  подготовить  операцию  по  немедленному
освобождению дуче. Целые сутки мы лихорадочно соображали, чесали затылки.  В
ставке они, наверное, думали, что нет ничего проще, чем умыкнуть человека  с
боевого крейсера на глазах вооруженного экипажа!  К  счастью,  на  следующий
день мы узнали, что дуче опять - в который раз! - поменял тюрьму.
   В Берлине - да простят мне читатели это  небольшое  отклонение  от  темы,
только  ради  самой  необычности  факта,  -  мобилизовали  между  тем   даже
ясновидцев и астрологов. Кажется, самому Гиммлеру пришла идея привлечь  этих
так называемых ученых. Во всяком случае, я еще никогда не слышал хотя бы  об
одном положительном результате их "исследований"!
   Немного позднее новые сведения, полученные из различных источников, в том
числе и по анализам упорных  слухов,  направили  наши  поиски  на  Сардинию.
Указания  на  один  из  мелких  островков  или  на  госпиталь  в  маленьком,
затерянном в горных лесах городке вскоре оказались ложными. Напротив, версия
о присутствии дуче в морской крепости  Санта-Маддалена,  у  северо-восточной
оконечности Сардинии, все больше и больше  находила  подтверждение.  Однажды
немецкий  офицер  связи  при  итальянском  адмиралтействе  фрегаттен-капитан
Хунеус - старый морской волк, сошедший  прямо  со  страниц  романов  Джозефа
Конрада, - сообщил нам по собственной инициативе, что какой-то очень  важный
пленник содержится  в  этом  старинном  городе-крепости.  Эти  сведения  мне
показались настолько важными, что я решил немедленно лететь  на  Сардинию  и
сам