е
появляется на площади и сразу же занимает  позицию  на  углу  улицы.  Другие
быстро занимают сквер и берут под огонь соседние здания.  После  первого  же
обмена пулями нападавшие на меня венгры укрываются под аркой соседнего дома,
где, вероятно, находятся несколько их отрядов, оставленных  там  в  резерве.
Как только перестрелка прекращается, мы затаскиваем обоих  наших  раненых  в
здание, где на втором этаже проходят или уже, скорее,  проходили  переговоры
между сыном Хорти и югославами. Еще перебегая к этому укрытию, мы  осознаем,
что наши противники готовятся к решительному прорыву. Быстро спохватываемся:
ловко  брошенная  граната  вырывает  оба  огромных  створа  ворот  вместе  с
несколькими мраморными  плитами  и  укладывает  это  все  вперемешку,  кучей
поперек арки, закрывая выход. Этот взрыв  кладет  конец  собственно  военной
части операции, которая, впрочем, длилась не больше пяти минут.
   Теперь со второго этажа "нашего" здания спускаются немецкие  полицейские,
ведя с собой четверых пленных. Мы  приказываем  погрузить  обоих  венгров  -
Никласа Хорти и его друга Борнемицу в военный грузовик. Чтобы не  привлекать
внимание прохожих, полицейские придумали перевозить  этих  двоих  как  тюки,
завернув их в огромные ковры. Судя по тому, что  я  вижу,  эта  хитрость  не
слишком удалась. Оба заговорщика яростно отбиваются, и полицейские вынуждены
их связать и, не слишком церемонясь, взваливают на грузовик,  который  сразу
же трогается. Я  приказываю  своей  роте  удалиться;  мне  хочется  избежать
каких-либо новых инцидентов, которые вполне могут  произойти,  если  венгры,
оправившись от неожиданности, перегруппируются и нападут на нас.
   Какое-то недоброе предчувствие заставляет меня последовать за  грузовиком
в другой машине, которую мне только что прислал  Фолькерсам.  Метрах,  может
быть, в ста от площади я вижу, как подходят, почти бегом, три пехотные  роты
"Гонведа". Если эти солдаты прибудут на площадь, то  они  столкнутся  там  с
моей  ротой  и  получится  еще  одна  перестрелка  -  для  нас  это   весьма
нежелательно. Что делать? Как выиграть  несколько  минут,  чтобы  дать  моим
людям время отойти? Только какой-то смелый  шаг  может  нас  спасти.  Я  даю
шоферу приказание остановиться, выскакиваю из машины  и  бросаюсь  навстречу
офицеру, который, судя по его месту во главе первой роты, должен командовать
этими солдатами.
   - Остановите ваших людей. Там, наверху  неописуемая  сумятица!  Никто  не
знает, что происходит. На вашем месте я сначала сходил бы посмотреть сам.
   Блеф удается. К счастью,  офицер  немного  говорит  по-немецки.  Он  дает
команду "Стой!" и, явно озадаченный, смотрит на меня. Возможно, он ничего не
понимает, но меня это мало волнует. Все, что меня заботит, -  это  маленькая
отсрочка. Теперь мои люди, должно быть, уже погрузились  в  свои  грузовики.
Через минуту они уедут. Я бросаю все еще колеблющемуся офицеру  короткое  "Я
спешу!" и затем снова сажусь в свою машину, которая трогается  и  мчится  со
всей скоростью к аэродрому. Когда я туда прибываю, оба наших пленника уже  в
самолете; чуть позже он взлетает по направлению к Вене.
   Тогда я направляюсь в штаб корпуса, располагающийся в отеле,  вознесенном
на  вершину  одного  из  многочисленных  холмов  Будапешта.   Генерал   Венк
немедленно меня  принимает,  и  мы  вместе  с  нетерпением,  перемешанным  с
любопытством, ждем продолжения событий. Мы знаем, что в Замке на Горе венгры
уже несколько дней назад приняли некоторые меры  предосторожности.  Гарнизон
усилили, а главные подступы по дорогам, кажется, заминировали. К полудню  мы
получаем телефонный  звонок  из  посольства,  малый  дворец  которого  также
расположен на Горе. Наш военный атташе сообщает, что весь холм переведен  на
осадное положение, и совершенно официальным  образом,  а  движение  по  всем
подъездным путям перекрыто.  Несколькими  минутами  ранее  атташе  попытался
выехать с Горы на машине, но повсюду натыкался на венгерские посты,  которые
заставляли  его  поворачивать  обратно.  Немного  позже   телефонная   связь
прерывается - это мы так полагаем, потому что больше  не  получаем  звонков.
Таким  образом,  немецкие  службы,  которые  все  еще  находятся  на   Горе,
оказываются практически отрезанными.
   Это представляет собой  -  и  сомневаться  тут  не  приходится  -  первый
"недружественный акт", как элегантно выражаются на дипломатическом языке. Мы
задаемся вопросом, последуют ли  затем  более  серьезные  события.  По  всей
видимости, нынешнее положение не может продолжаться до бесконечности:  через
два-три  часа  будет  принято  окончательное  решение  -  того   или   иного
содержания. Пока же мы можем только ждать, а инициатива все еще  принадлежит
противнику.  Примерно  в  14  часов   сомнения   окончательно   рассеиваются
специальным  объявлением  по  венгерскому  радио,  где  передается  послание
регента Хорти: "Венгрия только что заключила сепаратный мир с Россией!"
   Теперь жребий брошен. Положение более чем  ясное:  мы  немедленно  должны
принять запланированные контрмеры. Генерал приказывает  немедленно  объявить
тревогу в городе Будапеште.
   В то же время он просит меня начать операцию против Горы.
   Я же считаю, что час еще не пробил, и  советую  ему  подождать  несколько
дней. Чтобы "усмирить"  венгров,  я  предлагаю  установить  кольцо  немецких
частей по всей внешней окружности Горы. Эта задача поручается  22-й  дивизии
СС. Захват вокзалов и важнейших  общественных  зданий  происходит  пополудни
согласно нашим планам и без единого инцидента.
   С  другой  стороны,  мы  направляем  немецкого  генерала  к   венгерскому
верховному командованию на Карпатском фронте; он должен,  если  положение  к
тому вынудит, арестовать генерала, командующего этой армией. Но наш  эмиссар
прибывает слишком поздно.  Венгерский  генерал  в  сопровождении  нескольких
офицеров и секретарей уже перешел к русским.  К  нашему  удивлению,  ни  это
бегство, ни объявление сепаратного мира не повлияли  особенно  на  поведение
его войск. Почти везде части удерживают свои позиции.  Огромное  большинство
офицеров отказались последовать примеру своего  командующего.  Оставаясь  со
своими людьми, они продолжают борьбу. Тем не менее,  мы  никоим  образом  не
должны допустить, чтобы министерство "Гонведа", расположенное совсем рядом с
Замком, издало новый приказ о капитуляции. Тут нужно быстро нанести удар.
   На совещании, состоявшемся к вечеру, мы решаем напасть на Гору  следующим
утром. Я назначаю час "Ч" на шесть часов, то есть практически  на  рассвете,
поскольку это время мне кажется особенно благоприятным, чтобы достичь полной
внезапности, а это необходимый  фактор,  если  я  хочу  избежать  настоящего
сражения. Весь вечер вместе с Фолькерсамом я изучаю карту Горы, составленную
нами собственноручно. Постепенно наш  план  обретает  четкие  очертания.  Мы
предполагаем нанести концентрический удар одновременно несколькими отрядами.
В тот миг, когда они поднимутся на штурм, я  сам  постараюсь  прорваться  по
центру, вдоль Венского шоссе.  Там  в  особенности  я  полагаюсь  на  эффект
внезапности, поскольку  надеюсь  завладеть  Венскими  воротами  без  единого
выстрела, настолько безмолвно, насколько это окажется возможным, и появиться
затем со своими людьми на большой площади перед Замком.  После  этого  нужно
будет немедленно добиться окончательного результата. Если нам удастся  сразу
же проникнуть в Замок, вероятный центр сопротивления, то операция затянется,
видимо, не больше чем на несколько минут, и это позволит избежать  ненужного
кровопролития как с венгерской стороны, так и с нашей.
   Мы ставим тогда перед каждой из  наших  частей  конкретную  задачу.  Нас,
кстати, усилили ротой танков "Пантера" и другой  ротой  танков  -  "Голиаф".
Последние, только недавно  созданные,  -  гусеничные  бронированные  машины,
управляемые на расстоянии, очень низкие и очень послушные. В передней  части
они заключают большой заряд взрывчатки; в  общем,  танки-карлики,  откуда  и
происходит их название. Возможно, мы сможем с их помощью прорвать  баррикаду
или взорвать какие-нибудь ворота, мешающие нашему продвижению.
   Батальон курсантов военного училища пойдет  в  атаку  по  садам,  которые
покрывают южный склон Горы. Задача сложная, поскольку мы знаем, что на  этом
крутом склоне венгры устроили несколько  пулеметных  огневых  точек.  Задача
этого батальона состоит в подавлении противника и захвате Замка.
   Один из отрядов моего особого батальона, поддерживаемый  танком,  нанесет
удар вдоль по западной подъездной рампе, чтобы  захватить  один  из  боковых
въездов в Замок. Один из отрядов 600-го батальона парашютистов СС пройдет по
туннелю, выкопанному под подъемным мостом, и просочится в здания, в  которых
находятся военное министерство и министерство внутренних дел.
   Остальные  люди  из  моей  особой   части,   основная   часть   батальона
парашютистов СС, четыре танка, а также "Голиафы" останутся под моим  началом
для атаки на Венские  ворота  и  замок.  Что  же  касается  парашютистов  из
Люфтваффе, то я их оставляю в резерве на случай непредвиденных осложнений.
   Около полуночи, когда мы уже разобрали детально каждую из этих задач, мои
солдаты занимают позиции в условленных местах позади  кольца,  образованного
людьми из 22-й дивизии СС.
   Немного позднее в  штаб  корпуса  прибывает  старший  офицер  венгерского
военного министерства. Он прибыл неизвестным нам  путем  непосредственно  из
Замка, чтобы от имени министра вступить с нами в переговоры. Мы  ему  просто
заявляем, что не видим никакого резона начинать переговоры, пока  регент  не
аннулирует свой сепаратный мир с Россией. С другой стороны, мы настаиваем на
том, что изоляция, чтобы не сказать - заточение членов нашего посольства  на
Горе, представляет собой акт безусловно "недружественный". По  моему  совету
мы назначаем венгерскому парламентеру срок, чтобы нормализовать  обстановку.
Согласно условиям этого настоящего ультиматума самое позднее в  шесть  часов
утра все мины и баррикады,  преграждающие  движение  по  Венскому  шоссе,  а
именно там находится наше посольство, должны быть убраны.  Таким  образом  я
одновременно  смогу  довести  свою  внезапную  атаку  до  самого   Замка   с
наименьшими потерями.
   Поведение нашего визитера, похоже, указывает, что он, как  и  многие  его
товарищи по министерству, весьма смущен этим неожиданным  поворотом  на  сто
восемьдесят  градусов  против  Германии.  Наша  беседа  длится  два  часа  в
сердечной, почти дружеской атмосфере, а затем офицер прощается.
   Около трех утра я заступаю  на  свою  боевую  позицию  у  подножия  Горы,
неподалеку от плаца. Собрав своих  офицеров,  я  разворачиваю  карты  и  при
слабом  свете  наших  карманных  фонариков  излагаю  и   уточняю   последние
подробности,  потягивая  при  этом  горяченный  кофе,  приготовленный   моим
ординарцем. Мой план операции  проработан  до  конца.  Я  попробую  спокойно
подняться со своими людьми до самого Замка, как если бы эта "прогулка"  была
самой естественной вещью на свете. Нужно будет, чтобы солдаты оставались  на
своих грузовиках, чтобы все выглядело как будто мы просто случайно проезжаем
по этим улицам. Я знаю, что, действуя так, иду на большой риск, ибо в случае
нападения на грузовики мои люди  окажутся  практически  беззащитными.  Но  я
должен на это пойти, раз хочу добраться до  Замка  быстро  и  не  вступая  в
сражение.
   Я сообщаю этот план  командирам  различных  колонн,  а  затем  настойчиво
рекомендую им давать приказ открывать огонь только в самом  крайнем  случае.
Им даже придется не отвечать  на  возможные  нападения  отдельных  групп,  а
пытаться любой ценой проникнуть вместе с машинами на свои боевые позиции без
единого выстрела. "Венгры не являются нашими врагами!" - такой у нас лозунг,
по крайней мере на данный момент.
   Затем я устанавливаю порядок следования  своей  собственной  колонны.  Во
главе ее пойдет грузовичок, на котором поеду я  сам.  Сразу  за  ним  займут
позицию четыре танка, затем группа "Голиафов", а затем остальные  мои  люди,
сгруппированные повзводно и уже погрузившиеся на машины. Все  личное  оружие
на предохранителе. Большинство моих солдат, старые вояки, для которых это не
первая операция, пользуются этими последними минутами перед выходом на дело,
чтобы еще немного соснуть. Как  только  колонна  пройдет  Венские  ворота  и
выйдет на плато Горы, она  разделится  на  две,  которые  на  всей  скорости
помчатся по двум большим аллеям к площади Замка.
   Пять тридцать... Пять сорок...  В  первом  грузовике  сидят  пятеро  моих
старых боевых товарищей - унтер-офицеры, которые уже участвовали в  операции
на Гран-Сассо. У  каждого  из  них  к  поясу  прицеплен  пистолет-пулемет  и
несколько ручных гранат, а в руке - новое  противотанковое  оружие,  базука.
Нам   всем   любопытно,   как   поведет   себя   венгерская    бронетехника,
сосредоточенная на Горе. Если потребуется, мы заставим  их  замолчать,  либо
снарядами наших танков, либо базуками.
   И снова я смотрю на часы-браслет: пять  пятьдесят  девять.  Правой  рукой
делаю круговой жест: запускайте моторы. Затем, стоя на своем  грузовичке,  я
резко поднимаю руку и повторяю это  несколько  раз:  вперед!  Медленно,  ибо
склон крутой, мы трогаемся с места. Только бы никакая из машин не напоролась
на мину: взорвавшись, она перегородит улицу и в последний момент погубит мой
прекрасный замысел.  Инстинктивным  жестом  я  склоняюсь  назад  и  тревожно
вслушиваюсь: все идет хорошо, никакой взрыв  не  прерывает  ровного  гудения
моторов. Вот уже  и  Венские  ворота.  Есть  проход  в  середине  баррикады,
охраняемой несколькими венгерскими солдатами, которые с  явным  любопытством
смотрят, как мы проезжаем. Минуту спустя мы выезжаем на плато. Тихим голосом
я приказываю нашему водителю постепенно ускорять движение.
   Справа от нас высится казарма "Гонведа". Перед воротами  установлены  два
пулемета, защищенные нагромождением мешков с песком.
   - Удар с фланга  оказался  бы  весьма  неприятен,  -  шепчет  мне  в  ухо
Фолькерсам.
   К счастью, ничто не шелохнется ни в казарме, ни перед ней - слышен только
грохот наших танков. Я направляюсь по правой  аллее,  на  которой  находится
посольство Германии. Теперь мы едем уже на приличной скорости: позади меня с
громоподобным гулом катится первый танк, разогнавшийся километров до  сорока
в час. До Замка остается едва ли километр.  Первая  часть  операции  удалась
великолепно: мы достигли вершины Горы без единого выстрела. Слева у нас  уже
возникает массивное строение военного министерства. Вдали  раздается  глухой
взрыв; второй.., третий...  Вероятно,  это  мои  люди,  которые  вступили  в
туннель и пробивают себе вход в подземный лабиринт. Решающий миг близок.  Мы
уже проехали министерство, и перед  нами  простирается  площадь  Замка.  Там
заняли позицию три танка. Когда мы  проезжаем  мимо  первого,  он  поднимает
пушку вверх, показывая, что не собирается стрелять.
   Перед воротами Замка венгры соорудили из  строительного  камня  баррикаду
высотой несколько метров. Мой грузовичок отъезжает в сторону, и знаком  руки
я даю танку, который за нами следует, приказание навалиться всем своим весом
на это препятствие. Пока стальной  колосс  разгоняется,  мы  соскакиваем  на
землю. Баррикада не выдерживает  страшного  удара  в  тридцать  тонн  -  она
рушится, танк проходит по ее развалинам, выбивает ворота и  выставляет  свою
пушку во двор Замка, оказываясь  лицом  к  лицу  с  шестью  противотанковыми
орудиями.
   Бегом, по правую и по левую стороны от нашей "Пантеры", мы проскакиваем в
несколько прыжков по разваленным  глыбам  и  проникаем  под  арку.  Какой-то
полковник из охраны Замка пытается с револьвером в руке преградить нам путь,
но ударом плеча Фолькерсам его отталкивает. Мы видим, что справа открывается
главный вход в здание, и вскакиваем на первые ступеньки. Какому-то  офицеру,
который устремляется на нас, я кричу:
   - Немедленно ведите нас  к  коменданту  Замка!  Славный  парень  послушно
увлекает меня по широкой парадной лестнице.  На  втором  этаже  мы  идем  по
коридору. Жестом я приказываю одному из своих людей остаться  на  лестничной
площадке, чтобы нас прикрыть. Венгерский офицер показывает на дверь, ведущую
в небольшую приемную.  На  столе,  поставленном  перед  открытым  окном,  за
пулеметом залег солдат,  и  он  как  раз  открывает  огонь  по  моим  людям,
оставшимся снаружи. Унтер-офицер Хольцер, коренастый крепыш, хватает пулемет
обеими руками и выкидывает его на мостовую. Венгр настолько  ошеломлен,  что
падает со стола и катится по полу.
   Заметив справа еще одну дверь, я коротко стучу  и  вхожу.  Навстречу  мне
идет бригадный генерал "Гонведа". Он не успевает вымолвить и слова.
   - Полагаю, вы - комендант Замка? Требую у вас немедленной капитуляции! Вы
один будете ответственны за кровь, которая может напрасно пролиться, если вы
откажетесь сдаться. Пожалуйста, потрудитесь принять решение сейчас же.
   А я весьма спешу покончить с этим делом, потому что с  площади  до  моего
уха доносятся  ружейные  выстрелы  и  несколько  пулеметных  очередей.  И  я
настаиваю, стараясь говорить убедительным тоном:
   - Вы сами видите, что всякое сопротивление будет  безумием.  Мои  солдаты
уже заняли весь Замок.
   И это совсем не легковесное утверждение, должное  всего  лишь  произвести
впечатление на генерала. Я уверен, что моя "особая часть" под  командованием
лейтенанта Хунке, хладнокровие которого мне отлично известно, уже  добралась
до Замка и захватила стратегические точки этого огромного здания. И в  самом
деле, венгр еще не успел опомниться, как Хунке  уже  входит  в  комнату:  он
сообщает мне, что большой двор и  главные  входы  были  заняты  без  боя,  и
спрашивает моих приказаний.
   Теперь уже венгерский генерал пришел к решению, и,  должно  быть,  принял
его не с легким сердцем.
   - Сдаюсь! - заявляет он печально. - Я немедленно  прикажу  своим  войскам
прекратить огонь.
   Мы пожимаем друг другу руки, а затем уговариваемся, что солдатам, которые
еще сражаются  в  саду,  сообщим  эту  новость  через  венгерского  офицера,
сопровождаемого  офицером  из  моей  колонны.  Пока  генерал   отдает   свои
распоряжения, я выхожу в коридор, чтобы  провести  небольшую  инспекцию.  По
моему требованию меня сопровождают два венгра, которые служат мне  офицерами
связи. К моему удивлению, покои регента пусты. Я узнаю, что он покинул Замок
за несколько минут до шести утра и перешел под покровительство  генерала  СС
Пфеффер-Вильденбруха. А его семья еще накануне обрела прибежище  у  папского
нунция. Во всяком случае, присутствие в Замке адмирала Хорти  ничего  бы  не
изменило:  наши  планы  имеют  своей  целью  не  его  особу,  а   резиденцию
венгерского правительства.
   Когда я высовываю голову в окно главного  фасада,  то  над  ухом  у  меня
свистят несколько пуль. Я поспешно отскакиваю. Немного позже лейтенант Хунке
сообщает мне, что не было возможности донести приказ о прекращении  огня  до
некоторых венгерских позиций в садах Замка  на  дунайском  склоне.  Но  двух
выстрелов из базуки,  произведенных  с  верхних  этажей  Замка,  оказывается
достаточно, чтобы объяснить солдатам, занимающим эти позиции, что лучше было
бы сдаться.
   В общем, операция длилась примерно полчаса. Теперь на  Горе  снова  царит
покой.  Обитатели  окрестных  кварталов  могут  продолжать  мирный  сон.  По
телефону я объявляю о нашем успехе в штаб корпуса и  буквально  слышу  вздох
облегчения, издаваемый офицером  на  другом  конце  провода.  Вероятно,  эти
господа лишь частично верили в успех моего замысла блиц-операции, основанной
на факторе внезапности.
   Немного  позднее  я  принимаю  донесения  от  групп,  которые   завладели
министерствами "Гонведа" - там было короткое  столкновение  -  и  внутренних
дел, которое сдалос