ократии,  не создает  условий  для  свободного
обсуждения политики партии, насаждает бюрократизм и систему политкомиссаров.
     Они поняли,  какое положение создалось в партии,  слишком поздно, когда
осуществить поворот  "назад к Ленину"  нормальным партийным путем  было  уже
невозможно.  Партия была  уже  зажата в  железные тиски сталинского  режима,
созданного  при  их  же непосредственном участии.  Бухарин, Рыков и  Томский
помогли  Сталину расправиться со всеми  оппозициями, создать в партии новые,
отличные от ленинских  традиции.  Это  они вместе  со  Сталиным требовали от
оппозиционеров  покаянных заявлений,  отказов  от  своих взглядов,  это  они
требовали  исключений  и арестов  оппозиционно  настроенных  членов  партии.
Короче  говоря, это  они  помогли создать  сталинскую мясорубку,  в  которую
теперь попали сами.
     Последнее  предарестное  письмо Бухарина,  о  котором говорилось  выше,
противоречит его заявлениям, сделанным в период его борьбы со Сталиным.
     В своих беседах с Каменевым, правильность записей которого он признал в
ЦКК, Бухарин  утверждал, что разногласия со Сталиным вышли за рамки  обычных
партийных споров и призывал объединить все силы против Сталина.
     В письме, заученном наизусть Лариной, он утверждал, что у него не  было
никаких разногласий с  партией. Как можно было заявлять, что вот уже седьмой
год  у  него  нет и  тени разногласий с  партией, когда в  эти  годы  Сталин
совершил термидорианский  переворот, арестовал  и  уничтожил  большевистскую
партию и ее руководство?
     Видимо,  Бухарин уже  не верил,  что последующие поколения  коммунистов
отвергнут сталинскую  политику с ее клеветой против бывших вождей  партии, и
защищал  себя, исходя  из того, что "будущие  поколения руководителей" будут
смотреть на то, что происходило в 20-х и 30-х годах глазами Сталина.
     В процессе борьбы сталинской и бухаринской группировок обе они обвиняли
друг друга в  скатывании  на  троцкистскую платформу. Бухаринская  оппозиция
обвиняла  большинство  ЦК  в  сползании  к  троцкизму  по  вопросу о  темпах
индустриализации, в налоговой политике и политике цен, в отношении к кулаку,
в  вопросе  о коллективизации и т.п.  Сталин и его единомышленники  обвиняли
правых в троцкистском отношении к внутрипартийному режиму.
     В общем обе спорящие стороны были  в какой-то  мере  правы, ибо  именно
троцкистская оппозиция первая начала  критику  как ставки на кулака, которую
вел  Сталин  вместе  с  Бухариным, так и зажима  внутрипартийной демократии,
выработанного Сталиным  вместе  с  Зиновьевым. Впрочем,  то,  что осуществил
Сталин и,  главное,  как он  это осуществил, не  имело  ничего общего с  той
индустриализацией,  коллективизацией и той политикой цен, которые предлагала
левая  оппозиция.  Что  же  касается  внутрипартийного  режима, то  по  мере
разгрома  одной   за  другой  троцкистской,   зиновьевской   и  объединенной
оппозиций, он все более ужесточался. В процессе этой борьбы Сталин выработал
целую   систему   организационных   мер,  которые  лишали  любую   оппозицию
возможности прорваться к партийным массам.
     В капкан этих мер и попала в 1929 году бухаринская оппозиция.  В  числе
их было, как  выше сказано,  назначение особых  "комиссаров", наблюдающих за
правыми,  пока они  еще  сохраняли свои  посты.  Так  к  главному  редактору
"Правды" Н.И.  Бухарину был  приставлен [в рукописи пропущено -  ред.],  без
визы которого не могла быть напечатана  ни одна строка; к председателю ВЦСПС
М.П.  Томскому - Каганович, без согласия которого председатель  ВЦСПС не мог
созвать совещание или отправить документ.
     Так  в  уничтожении  оппозиций  20-х  годов  закладывалась  основа  для
окончательного уничтожения партии в тридцатых годах.

     На   ХVI   съезде   партии  борьба  со   всеми  оппозициями  фактически
закончилась.  Троцкий  был  выслан  за границу.  Правые  присмирели,  борьбу
прекратили, от своих взглядов отказались. На ноябрьском пленуме ЦК 1929 года
Бухарин, Рыков и Томский выступили с заявлением, в котором писали:

     "Мы  полагали, что при намечавшихся нами на апрельском  пленуме методах
проведения  генеральной  линии партии  мы  могли  бы достигнуть  желательных
результатов менее  болезненным путем. Однако,  подводя итоги истекшего года,
мы  констатируем,  что  у  нас  была  известная  ошибочная  недооценка   тех
могущественных  рычагов  воздействия на  деревню, которые  в конечном  счете
начали  перекрывать   отрицательные  стороны  чрезвычайных  мер".  (Ваганов,
"Правый уклон в ВКП(б) и его разгром", стр.247)

     Таким  половинчатым признанием своих  ошибок Сталин  не удовлетворился.
Пленум   ЦК  квалифицировал  заявление  Бухарина,  Рыкова  и  Томского   как
"фракционный  маневр  политических  банкротов,  аналогичный "отступательным"
маневрам  троцкистов,   не  раз  использовавших  свои  якобы  примиренческие
заявления как метод подготовки новых атак на партию". ("КПСС в  резолюциях",
т.II, стр.663)
     Под  давлением большинства Бухарин, Рыков и Томский 26 ноября 1929 года
опубликовали в "Правде" новое покаянное заявление, в котором писали:

     "В течение последних полутора  лет между нами и большинством ЦК  ВКП(б)
были  разногласия  по ряду политических и тактических вопросов. Свои взгляды
мы излагали в ряде документов и выступлений  на пленумах и других заседаниях
ЦК ВКП(б). Мы считаем своим долгом заявить, что в этом споре права оказалась
партия и ее ЦК".

     Массам  членов партии и рабочих  на протяжении многих лет вдалбливалась
мысль,  что  революционер должен обладать  несгибаемой  волей  и  смелостью,
должен в любых условиях выстоять в борьбе за  свои идеалы.  И одновременно в
сознание  внедрялась  другая  мысль:  истинный большевик,  совершив  ошибку,
должен  иметь  мужество  публично  признать ее и искренне  участвовать  в ее
исправлении.
     Вот на этих двух догмах покоилась  сталинская политика репрессий против
бывших товарищей по партии.
     На первом  этапе внутрипартийной  борьбы, в 1923-1929  годы,  публичные
покаяния руководителей и членов оппозиционных группировок  сослужили хорошую
службу Сталину - и не  зря он их так усиленно добивался. Покаяния эти должны
были показать партии и народу, что все старые лидеры партии, кроме  Сталина,
оказались не способными к  руководству, совершили ряд политических просчетов
и ошибок и, если бы не  Сталин,  привели бы страну  к краху. Такой  вывод не
могли не делать люди, хотя бы читающие газеты. Ведь не могли бы,  рассуждали
они,  признать  свои ошибки  такие  крупные  партийные лидеры,  как Троцкий,
Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, Томский и другие, если бы они этих ошибок
не сделали! Ведь не испугались же они, в самом деле? Да и чего им бояться?
     Такая логика действовала неотразимо и, развенчивая, лишая обаяния имена
вчерашних вождей, автоматически повышала авторитет Сталина.  Ведь именно он,
единственный  из всех, оказывается, не делал никаких ошибок, он,  именно он,
безошибочно вел страну вопреки всяким уклонистам.
     Покаяния  были хорошим психологическим мостиком к  физическим расправам
тридцатых годов. Приучив массы к покаянным заявлениям политически шельмуемых
противников,  Сталин  на  следующем   этапе  сравнительно  легко  перешел  к
инсценировке судебных процессов, где те же люди каялись теперь  уже  во всех
мыслимых  и  немыслимых преступлениях в форме  судебных  показаний. Сознание
масс, подготовленное предшествующими признаниями своих ошибок,  воспринимало
процессы  1936-1939 годов  как  логическое  следствие ошибок,  переросших  в
преступления. То, что подсудимыми  на этих процессах  оказались закаленные в
прошлом революционеры, видные большевики,  делало их признания  только более
убедительными. Ведь не испугались же они! Они-то не могут бояться!

     В  одной  из  передач   "Немецкой  волны",   в   рецензии  на  какую-то
американскую книгу о Сталине,  автор  рецензии сказал: "Тиран спал в Сталине
очень  долго".  Не   могу  с  этим   согласиться.  Тиран  в  Сталине  всегда
бодрствовал, он лишь ждал своего часа. И прежде чем обрушиться  на  миллионы
людей,  он  уничтожал  неугодные  ему  единицы. В той же  передаче "Немецкой
волны"  передавалась  рецензия  на  книгу  Б.  Бажанова,  бывшего  секретаря
Сталина. Бажанов  рассказывает  в  своей  книге, как по  приказу Сталина был
расстрелян  без суда и  следствия  чешский  коммунист-инженер, монтировавший
кремлевскую телефонную станцию.  Убрать его Сталину понадобилось потому, что
он  монтировал  и специальное  устройство,  с  помощью которого  Сталин  мог
подслушивать  разговоры  руководящих партийных деятелей.  Бажанов  бежал  из
Советского Союза в 1925 году. Значит, вот как рано не спал тиран! Известно и
организованное Сталиным убийство  Блюмкина, и шахтинский процесс, и процессы
демпартии, меньшевиков и прочие....
     ...После  разгрома правых  и изгнания  Бухарина,  Рыкова и  Томского из
Политбюро, в его составе остался единственный из членов ленинского Политбюро
- Сталин. Все остальные были в ссылке, в  "отпуске", или на  низовой работе.
Сталин делал все, чтобы вытравить  из  сознания масс даже воспоминания, даже
имена прежних вождей партии.  Именно тогда Сталин начал  создавать  версию о
двух вождях партии - Ленине и Сталине.
     На  ХVI  съезде партии  уже не было никакой  оппозиции, и никто  не мог
опровергнуть   безудержное  хвастовство  "безошибочного"  лидера,   который,
фальсифицируя статистику, повествовал о неслыханных достижениях.
     Так,  Сталин утверждал, что  зарплата  рабочих утроилась. На самом деле
реальная  заработная  плата  количественно  значительно  выросшего  рабочего
класса  все время  снижалась. Одновременно  росло  неравенство,  значительно
выросла бюрократия, появилось дифференцированное снабжение.
     Так же фальсифицировалась Сталиным история проведения  коллективизации.
Говоря на ХVI съезде  о "левых загибах"  при проведении коллективизации,  он
утверждал, что они  представляют  собой "некоторую, правда  бессознательную,
попытку  возродить  у  нас   традиции   троцкизма  на  практике,   возродить
троцкистское отношение к среднему крестьянству".
     Кто  же  был  носителем  таких традиций?  Аппарат  партии,  проводивший
коллективизацию на практике? Но этот аппарат в краях, областях и  районах не
смел ни на  йоту  отступить  от  сталинских директив.  Они  точно  выполняли
сталинские  директивы - и потому оказались  виноваты в...  попытке возродить
троцкизм!
     У Сталина было  совершенно своеобразное представление о миссии  и  роли
вождя.  Согласно этому представлению, вождь  не ошибается. Если же он  отдал
ошибочное  распоряжение,   то  за  это  должны  отвечать   выполнившие   это
распоряжение  подчиненные.  Разумеется,  если бы они его  не выполнили,  они
отвечали бы еще больше.
     Из  этих  соображений  ответственность  за  проведение предписанной  им
молниеносной  сплошной  коллективизации  он  взвалил  на   плечи  областных,
районных и сельских партийных и советских организаций.

     "У нас существуют в партии люди, - говорил он на ХVI съезде, -  которые
думают,  что  не  надо  было  одергивать  "левых"  загибщиков.  Это  чепуха,
товарищи.  Так могут говорить лишь  такие  люди,  которые  обязательно хотят
плыть  по  течению  (попробовали бы они  плыть против!). Это те  самые люди,
которые никогда не  смогут освоить  ленинской линии -  идти против  течения,
когда этого требуют интересы партии, это хвостисты, а не ленинцы".

     Нельзя представить  себе большего цинизма  и лицемерия,  чем эти слова,
произнесенные человеком, воспитавшим свои кадры на угодливости.
     В "Истории КПСС" (изд. 1962 года) по этому поводу говорится:

     "2  марта   1930   года  в  "Правде"  появилась  статья  И.В.   Сталина
"Головокружение от  успехов"... Хотя подстегивание коллективизации  исходило
сверху,  от Сталина,  он в  своей статье  всю вину  за  ошибки  в  колхозном
движении взвалил на местных  работников, огульно обвинив их в головотяпстве"
- и в троцкизме, добавим мы.
     Впервые в истории был произведен такой молниеносный  и такой чудовищный
эксперимент над миллионами людей. На глазах односельчан  миллионы крестьян с
женами  и детьми  были выхвачены агентами сталинских органов безопасности из
своих домов  и отправлены в  дальние  края на смерть или  подневольный труд.
Видимо, Сталин  был уверен, что все это пройдет  ему безнаказанно. И он и на
этот раз не ошибся.
     Но  для  страны,  для народа это безнаказанно не  прошло. Принудительно
проведенная Сталиным коллективизация  привела деревню к голоду, а страну - к
разорению.
     Цифры  потерь скота, приведенные  Сталиным  в его докладе на ХVI съезде
партии,  сильно  занижены.  Но даже согласно  этим  цифрам  потери  крупного
рогатого скота составили  14,5  млн.  голов, свиней  было  потеряно  33%,  а
мелкого рогатого скота - 25% поголовья.
     И  все-таки даже не это явилось главной  потерей.  Главное  - моральный
удар, нанесенный крестьянству, лишивший его заинтересованности в результатах
его труда.
     Насильственное вовлечение  крестьян в  колхозы, почти  полное изъятие у
них урожая по исключительно низким ценам  привели к тому, что всякий  стимул
труда в колхозе был потерян: труд этот не давал даже прожиточного минимума.
     Колхозные посевы планировались сверху райкомами и райисполкомами.
     Председатели колхозов назначались сверху.
     Колхозы облагались натуральным налогом без учета их возможностей.
     Цены  на  колхозную  продукцию  устанавливались государством без  учета
фактических затрат труда.
     Поставки колхозной  продукции  были так велики, что  нередко  превышали
валовые  сборы, а  оплата  трудодней так низка, что даже  не восстанавливала
сил, затраченных на труд.
     Со второй половины 30-х годов были резко сокращены размеры приусадебных
участков,  являвшихся  единственным источником  существования колхозников, и
значительно урезаны права колхозников разводить лично принадлежащий им скот.
Запрещалась даже косьба травы для личных нужд колхозников.
     Регламентация  жизни  и  труда  колхозников  была  более  строгой,  чем
крестьян при крепостном праве.
     Естественное  в этих условиях желание колхозников переехать  в город на
заработки решительно пресекалось властями путем запрета выдавать колхозникам
паспорта,   строгостями   прописки   в   городах   и  т.п.   Такая   система
принудительного   труда  и  быта,  введенная  властями,  парализовала  жизнь
деревни.  Это  оказало самое отрицательное  влияние  на развитие  колхозного
движения.  Не будет преувеличением  сказать, что  причина эта  сказывается и
сейчас, что и теперь все по той же причине колхозы топчутся на одном месте.
     Доходы колхозов регулировались внеэкономическими методами, что породило
безразличие колхозников  к делам и успехам колхозного производства. А  когда
труд  председателей  колхозов  стал оплачиваться  путем  выплаты им зарплаты
независимо от  успехов  колхозов, это  привело  к  отчуждению колхозников от
председателей и к независимости председателей от колхозников.
     Многолетнее  управление  колхозами  внеэкономическим,  административным
способом привело к тому, что наша  страна до сих пор не может найти путь для
быстрого  подъема  сельского  хозяйства,  доведенного  Сталиным  до  полного
упадка.
     Единственным  верным  путем  подъема советского сельского хозяйства  до
уровня передовых капиталистических стран является  введение полной колхозной
демократии на основе широкой демократии в стране в целом.

     Л.Д. Троцкий был тогда членом президиума ВСНХ.
     Вот такие приятные для  Бухарина речи  вел  тогда Сталин. Как не похожи
они  на его  речи,  когда  на  очередь встал  вопрос о разгроме  бухаринской
группы.
     Сталин согласился с этим - и уничтожил весь большевистский штаб.
     Дальнейший ход событий показал, к чему привело партию признание Сталина
"главным" и  его первенство (т.е. единоличная  власть), на которое  он якобы
"не претендовал".
     Это  не помешало  так  называемым последователям  Ленина  вытравить  из
практики социалистического  строительства дух ленинского  учения  и заменить
его преклонением перед ним лично как перед иконой.
     Ленин не  говорит "империализм",  он говорит "капитализм", имея  в виду
все стадии развития капитализма.
     Ленин подчеркивал именно международный характер революции.
     Как Парижская коммуна! Здесь и не пахнет "социализмом в одной стране".
     В.И. Ленин  не представлял себе, как  это можно сделать, а Сталин и его
продолжатели не представляли  и  не представляют себе,  как  можно этого  не
сделать. Так далеко ушли мы от Ленина!
     А  Сталин, сославшись на  решение  Х съезда,  раз и  навсегда  запретил
фракции.
     У  Каменева  была  феноменальная  память,  и  он  мог, как говорил  его
секретарь, на память воспроизвести любое выступление.
Конец 1-й части