с засученными рукавами, черными от угольной копоти лицом и руками, Войтех
вышел на крыльцо.
  Перед ним стоял в запыленной одежде школьника подросток с дорожным мешком
за плечами и с помятой шляпой в руках. Войтех пристально взглянул на
гостя. Что-то знакомое было в чертах лица, но он мог поклясться, что видел
пришельца впервые.
  - Здравствуйте, - робко проговорил юноша.
  - Здравствуй, - ответил старик. - Кого ты ищешь?
  - Мне нужно повидать моего дядю Войтеха, сына Станислава, по прозвищу Дуб.
  - Это я и есть. А с какой стороны я тебе прихожусь дядей?.. Да ты заходи в
дом... Вот так. Мешок сними и положи на лавку, сам садись и рассказывай.
  Юноша потупился; его лицо стало печальным, как только речь зашла о его
родных.
  - Моя покойная мать, Катерина из Брода, дочь Станислава, значит она вам...
  Войтех хлопнул себя по колену:
  - Ну да, все ясно! Раз ты сын Катерины и Тима. значит ты мне племянник. А
как тебя крестили?
  - Мое имя Штепан.
  - Рад видеть тебя, Штепан!.. Текла, иди сюда, обними своего племянника...
Но послушай, Штепан, почему ты сказал о Катерине "покойная"? Может, мне
послышалось?.. Э-э, да ты, парень, плачешь... Вот оно что... Значит, не
вс„ дома ладно. Текла, возьми Штепана, дай умыться, покорми, и пускай он
отдохнет с дороги, а потом мы его послушаем.
  Войтех встал, крепко потряс за плечо Штепана, выразив этим свое искреннее
расположение и сочувствие, и, передав его на попечение Теклы, вышел в
мастерскую. Здесь он крикнул Ратибору, перекрывая мощным басом шум в
мастерской:
  - Вот так штука, Ратибор! У нас гостит родич, которого никто из нас
никогда в глаза не видел, хотя я и слыхал, что у моей сестры Катерины есть
сын. Вот он и заявился к нам. Сейчас он с дороги отдыхает, а в обед ты с
ним познакомишься. Я как взглянул на него, так и увидел что-то знакомое в
лице, а оно так и вышло - как две капли воды Катерина. Да, знаешь... - тут
старик нахмурился и стал озабоченно крутить усы, - кажется, у них не вс„
дома как надо... Говоря о матери, он сказал "покойная" - значит...
  Ратибор произнес озабоченно:
  - Значит, что тетя Катерина приказала долго жить... я так понимаю.
  Старик вздохнул и неохотно протянул:
  - Видать, так, упокой ее душу господь, если это верно... А как меч пана
Индржиха из Пльзеня? Гавлик, неси меч!
  Войтех и Ратибор вернулись к работе и трудились вплоть до самого вечера,
пока не вошла Текла и не объявила, что пора кончать работу и идти к обеду.
  Войтех вытер ладонью мокрый от пота лоб и весело крикнул:
  - А ну, детки, клади молотки да напильники! Работа на сегодня кончена.
Томашек, туши горн. Мыться - и к столу.
  Пока Войтех и Ратибор мылись, Текла, волнуясь, рассказала им всю историю
трагической гибели родителей Штепана.
  Войтех заметил:
  - Конечно, парня жаль. А лицо у него хорошее... Только как это он в
университет поступит? Это ведь дело не легкое.
  - У него есть человек, который взялся ему помочь, друг нашего проповедника
Яна Гуса - Иероним из Праги.
  Ратибор, надевая рубашку и затягивая пояс, заметил:
  - Если братец попадет под начало этих двух, из него, пожалуй, выйдет толк.
  В столовой Ратибор с грубоватой простотой обнял Штепана и так
дружески-радушно усадил его за стол, что Штепан почувствовал себя, как
будто он этого рослого парня знал всю свою жизнь.
  Войтех же и Текла наперебой старались показать Штепану свою ласку и
заботу, и все это у них выходило само собой.
  Ради столь большого события были поданы вино и мед.
  Скоро у Штепана с непривычки закружилась голова, он стал невпопад отвечать
на вопросы, язык сделался неповоротливым, а веки как из свинца.
  - А Штепанка пора укладывать на боковую! - раздался как будто издали голос
Войтеха.
  - Пусть он ляжет со мной. Шимона все равно сегодня не будет, - откликнулся
Ратибор.
  Штепана осторожно взяли под руки и куда-то повели. Дальше он уже ничего не
помнил.
  На другой день было воскресенье. Штепан проснулся поздно. Вся семья Дубов
была уже на ногах, но гостя не беспокоили.
  - Пускай поспит хорошенько - ведь он устал с дороги, - заявила Текла,
когда Ратибор, смеясь, сказал, что Штепан до сих пор еще не проснулся.
  За завтраком Войтех с интересом слушал рассказ Штепана о Прахатице. Старик
заметил с горькой усмешкой:
  - То, что ты, мальчик, рассказывал, встретишь не только в Прахатицах. Мало
мест во всей Чехии сыщешь, где бы не встала нога чужеземца. Возьми вот, к
примеру, нашу Прагу. Кто у нас всеми делами вертит? Богачи-патриции. И
почти все - немцы. А каково живется подмастерьям да ученикам у немецких
мастеров, ты, наверно, и сам знаешь, если работал у немца. В прошлом году
в Будишине подмастерья-суконщики восстали против произвола немцев-мастеров
- уж очень те над ними издевались. Ну и что ж... восемнадцать парней
казнили. И вс„ по-прежнему...
  - Ничего, отец, - отозвался Ратибор, - немало еще есть у нас истинных,
честных чехов. Кончится это иго, поверь мне.
  - Верно, сынок, верно, но когда такое случится?.. Однако же пора
собираться к обедне. Штепанек, тебе тоже, ты говорил, надо быть в
Вифлеемской часовне?
  - Да, дядя, пан Иероним назначил мне там встречу сегодня.
  - Так подождите, пока мы с матерью оденемся. Ратибор со Штепаном сошли в
мастерскую. Ратибор объяснял Штепану, как изготовляется холодное оружие, и
показывал развешанные на стенах мечи и кинжалы. Штепан с интересом слушал,
потом спросил:
  - А ты умеешь владеть оружием?
  - Отец говорит, что плох тот оружейник, который не умеет владеть тем, что
он делает.
  Штепан задумчиво глядел на полированную сталь меча, и у него неожиданно
вырвалось:
  - Как бы и я хотел уметь владеть этим мечом, как настоящий воин!
  Ратибор засмеялся:
  - А тебе-то уж зачем? Ты поступишь в университет, будешь доктором
богословия. Зачем тебе меч? Из соседней комнаты раздался голос Войтеха:
  - Детки, пошли!
  На крыльце уже стояли Войтех с Теклой, одетые в Праздничные платья.
  Все семейство двинулось в путь. Впереди шел Войтех, вслед за ним - Текла,
а дальше - подмастерья и ученики. Штепан и Ратибор шли рядом. Ратибор -
крупный, широкоплечий, синеглазый, со светлыми волосами. Штепан -
невысокий, щуплый, подвижной, как ртуть, шатен с темными живыми глазами.
  Оказавшись на улице, Штепан с интересом оглядывался по сторонам.
  - Прага-то, видно, большу-ущий город! - с робким восхищением заметил
Штепан.
  - Ну конечно, - с едва уловимой снисходительностью солидно подтвердил
Ратибор. - Постой минутку, я тебе сейчас объясню, какая наша Прага11.
Здесь, где мы живем, - Новое Место Пражское. В той же стороне, куда мы
идем, - показал пальцем Ратибор на север, - лежит Старое Место. С другой
стороны, - указал Ратибор на юг, - как пойдешь вдоль берега Влтавы,
попадешь прямо в Вышеград - королевский замок и неприступную крепость...
  Карта Праги XV века.

  - А что это там за гора виднеется над Новым Местом? - поинтересовался
Штепан, показывая на зеленую возвышенность, видневшуюся на востоке от
Нового Места.
  - Это Виткова гора, она стоит над Шпитальским полем, что на берегу Влтавы.
  - А что за город напротив Старого Места, на другом берегу Влтавы? Там еще
есть каменный мост, я помню.
  - Напротив Старого Места лежит Малая Страна. Живут там почитай только
знатные паны, немцы-патриции, богачи да большие попы с их челядью.
Архиепископ имеет там свой дом, не хуже дворца. Мост же каменный построил
король Карл, отец нынешнего нашего короля Вацлава, и называется он Карлов
мост.
  - Подожди... А что там вдали, на холме за Малой Страной? Какие-то башни,
колокольни виднеются...
  - Вон там, что ли? Так это Градчаны - тоже королевский замок и крепость,
не хуже, чем Вышеград.
  Вот наконец Вифлеемская часовня.
  Часовня уже была набита народом, но Войтеха и его спутников пропустили с
почтительными приветствиями.
  Когда служба закончилась, на кафедру вышел среднего роста человек.
Мгновенно воцарилась тишина, и лица всех присутствующих обратились к
проповеднику. Простое лицо проповедника было очень привлекательным.
Открытый, умный взгляд, спокойная, приветливая улыбка. Он подошел к
решетке кафедры, оперся о нее обеими руками.
  - Возлюбленные дети! - пронесся по часовне звучный, чистый голос.
  Штепан слышал многих проповедников в Прахатицах: и мрачно-исступленных
доминиканцев, и елейно-юродствующих францисканцев, и мечущих с кафедры
громы и молнии кармелитов, и скучные, как латинские прописи, проповеди
жирных немецких священников. Этот же проповедник говорил просто и
вдумчиво. Он учил тому, во что верил сам и в чем был твердо убежден, и это
резко отличало его от большинства католических проповедников. В своей речи
он сурово обличал высшее духовенство. Никогда Штепан не слыхал ничего
подобного с церковной кафедры и едва верил своим ушам.
  "Боже мой, это, наверно, какой-то безумец! Ведь его сейчас схватят!" -
решил про себя Штепан.
  Сурово и скорбно прозвучали слова проповедника:

  - Над всем царствует золото. За деньги легко можно купить вс„: и отпущение
самых страшных грехов, и... - здесь голос проповедника спустился до
шепота, - папский престол...
  Штепан поник головой: "А ведь все, что он говорит, - чистейшая правда. Но
никто не осмелился до сих пор сказать народу и одной сотой доли этой
правды!"
Ясный, чистый голос проповедника оторвал его от раздумья:
  - Мы восстаем против тех, кто крадет коров. Но как же не восстать против
грабителей в рясах, которые выманивают у бедняка последний грош!
  Штепан наклонился к уху сидевшего рядом Ратибора и шепотом спросил:
  - Кто это?
  Ратибор удивленно взглянул на гостя:
  - Разве не знаешь? Ах да, ведь ты здесь впервые... Это наш Ян Гус.
  Когда проповедь закончилась, в часовне вновь стало шумно. Толпа быстро
раздалась в обе стороны, образуя проход для выходящей из часовни знати.
Мимо Штепана проплывали гордые фигуры знатных панов и панн в шелковых и
бархатных платьях, со страусовыми перьями на бархатных беретах, а за ними
хлынул простой народ. Наконец и семья Войтеха вышла наружу.
  Позади юношей раздался звонкий, приятный голос:
  - Штепанек! Во-первых, здравствуй, а во-вторых, пора нам к пану мистру.
  Штепан обернулся и увидел мистра Иеронима. Ратибор проворно снял берет и
вежливо поклонился:
  - Доброго здоровья, пан мистр!
  - Ратибор Дуб, здравствуй! Ты тоже тут? И отец, мать? Значит, вся семья
Дуба? Ратибор потупился:
  - Не вся, пан мистр. Брат мой Шимон не ходит сюда. Негодный из него чех
получился.
  Иероним засмеялся. Из-под густой темной бороды блеснули белые, как снег,
зубы.
  - Ничего, Ратибор: потерял одного брата - нашел другого.
  В этот момент подошел Войтех и с низким, почтительным поклоном
приветствовал магистра, сняв свой берет.
  - Как поживаешь, Войтех? А шпага, что ты мне сделал, оказалась достойной
мастера. Старик усмехнулся:
  - Я вижу, пан так же хорошо знает толк в клинках, как и в науках. Если
пану мистру понадобится добрый клинок, я ему такой выкую, что сам король
позавидует!
  - Благодарствую, любезный Войтех... Однако ж, Штепан, пора. Будьте здоровы!
  Иероним в сопровождении Штепана направился к часовне. Войтех и Ратибор
смотрели им вслед.
  - Хороший человек пан Иероним! Знатный, богатый и ученый, а с тобой
говорит просто, словно ровня. Любит свой народ...
  И отец с сыном зашагали к давно поджидавшей их Текле.

  Иероним со Штепаном вошли в часовню. Около кафедры одиноко стоял Ян Гус.
Он держал в руках небольшие листки бумаги, мелко исписанные. Ян Гус
выглядел утомленным. При виде подходивших к нему Иеронима со Штепаном он
приветливо улыбнулся.
  - Это и есть школяр из Прахатиц, - проповедник положил руку на плечо
Штепану, - который желает учиться в нашем университете? Я могу помочь тебе
устроиться в бурсу12 при Вифлеемской часовне. Там все студенты - чехи. А
Прахатицы я хорошо знаю - там я окончил школу... А кем бы ты, Штепан,
хотел быть?
  Штепан уже успокоился и чувствовал себя совсем просто.
  - Я, достопочтенный пан мистр, хотел бы быть... проповедником, как вы...
  Магистр добродушно улыбнулся и шутливо подмигнул Иерониму:
  - Слышишь, что Штепан хочет - быть проповедником Вифлеемской часовни! Ого!
Это неплохо. Иероним тоже улыбнулся и спросил Штепана:
  - Парень, а ты понимаешь, что такое наша (он подчеркнул слово "наша")
Вифлеемская часовня и ее проповедник?
  Штепан смутился, но все же ответил:
  - Вифлеемская часовня, я думаю, это такое место, где наш народ учится
крепко любить родину и... правду!
  - Молодец, сынок! Хоть ты и совсем еще молод, но понял правильно и нашу
часовню и наше назначение. Пока иди к себе, а завтра можешь приходить в
бурсу. Я все улажу. Иди и будь спокоен.
  Штепан поспешил откланяться. На пороге до него донесся голос мистра:
  - О мальчике я позабочусь... А сейчас расскажу тебе новость. Ты знаешь,
наш друг Ян из Троцнова находится в очень тяжелом положении. Он со своим
маленьким отрядом засел в лесу под самым Троцновом, а войска пана Индржиха
из Рожмберка окружили его тесным кольцом. Бедняге будет конец, если король
за него не заступится. Мы все, его друзья, напоминаем королю, что девять
лет назад Ян храбро воевал за короля, когда пан Индржих и другие паны
восстали против Вацлава и взяли его в плен. Надеемся, что король из
ненависти к своему старому врагу, пану Индржиху, заступится за пана Яна.
За него особенно просит пан Микулаш из Гуси - это умнейший муж при дворе и
друг нашего Яна.


                                 Глава II
                             1. ЯН ИЗ ТРОЦНОВА

  Пастушонок - мальчик лет тринадцати - долго глядел с холма вниз. Прикрыв
от солнца глаза ладонью, он всматривался, стараясь угадать, что происходит
в деревне, расположенной в долине.
  Деревня была заполнена вооруженными людьми - конными и пешими. Он заметил
небольшую группу всадников, выехавшую из деревни. Всадники поднимались на
холм, прямо к нему. Впереди ехал рыцарь. Рядом с конем шел пожилой
крестьянин в длинной белой рубахе и безрукавке; позади ехали двое
латников. Рыцарь остановил коня около мальчика.
  - Доброго пути, пан рыцарь! - Мальчик снял с белокурой лохматой головы
шапчонку и внимательно поглядел на крестьянина. И хотя он прекрасно знал
своего односельчанина из Троцнова - дядю Иозефа, но что-то в лице
крестьянина удержало его от приветствия.
  - Слушай, хлопче, - обратился к нему, словно впервые видя мальчика, дядя
Иозеф, - как напрямки тут пройти к Волчьему оврагу?
  - К Волчьему оврагу? - переспросил мальчуган. - Так вам надо спуститься
вон сюда с холма и ехать прямо к лесу вон за то дерево, что в стороне
стоит, и там увидите тропку. По ней прямо к Волчьему оврагу и выйдете.
  Рыцарь, сидя на лошади, поглядывал то на мальчика, то на крестьянина и
усмехался в усы.
  - Добро, едем, - прервал он разговор с пастушонком и, тронув коня, стал
спускаться с холма.
  Мальчик быстро оглянулся на темно-зеленую стену леса и, еще раз взглянув
на удалявшихся всадников, вытащил из-за пазухи большой красный платок,
стал лицом к лесу и начал махать платком. В лесной тишине прозвучал
меланхоличный крик кукушки. Кукушка прокуковала три раза. Из-за густого
куста выскочил человек и, вскинув за плечи лук, бросился бегом в глубь
леса.
  Всадники в это время уже приближались к лесу. Рыцарь вдруг засмеялся и,
наклонившись к шедшему рядом крестьянину, слегка хлопнул его по спине:
  - Вижу, боитесь вы за вашего Яна. Но меня ты можешь не опасаться, я
никакого вреда пану Яну принести не хочу. Он воюет с паном Индржихом
Рожмберком, а не со мной. Мое дело - передать ему, что мне велено, от пана
Рожмберка.
  Иозеф недоверчиво взглянул снизу вверх на рыцаря. Ему показалось, что в
открытом, добродушном лице рыцаря нет лукавства. Но все же осторожность
взяла верх, и он промычал что-то себе под нос вместо ответа.
  - Скажи мне, любезный, давно уже воюет пан Ян с паном Рожмберком?
  - Да почитай уже лет с пять будет. С чего оно все у них началось - сказать
вам правду я не знаю. Толкуют, что пан Рожмберк хотел заграбастать у
нашего пана Яна его дедину13 - деревушку нашу Троцнов и землю, а пан Ян не
желал их отдавать, хотя замок его только так, по названию замок -
деревянный, маленький, с башенкой, и все. Но наш пан Ян уперся: не желаю
становиться слугой пана Индржиха, и все тут. Вот и разгорелся у них спор.
Как увидел пан Ян, что Рожмберк его силой выгнать порешил, отослал он в
Прагу свою сестру к тетке, а дочку пана Яна приютил у себя его давнишний
друг пан Соколек. Пан Ян собрал таких же, как он, обедневших рыцарей да
земанов14, которых Рожмберки разорили, и начал нападать на замки и города
панов Рожмберков. А пан рыцарь, наверно, знает, что Рожмберк в своем
кулаке держит почитай весь Бехиньский и Прахенский края. Ну, как народ
услыхал, что Ян из Троцнова объявил пану Рожмберку войну, - стали к нему
идти все, кто от пана Индржиха обиду имел: и мужики разоренные, и бедняки
из города, и шляхтичи, обедневшие по милости пана Индржиха. Вот и пошло
дело. Что ни месяц, так ребята пана Яна то замок сожгут, то обоз захватят.
Буде„вицкие же коншели стали на сторону Рожмберка. Тут начал воевать пан
Ян и против города Буде„вице. А как захватил пан Ян со своими ребятами
замок Словеницы да Новы Грады, пан Рожмберк двинул на него всю свою силу.
Да ведь пана Яна не поймаешь - все мужики на его стороне: и прячут, и
кормят, и одевают, а ежели что, так и об опасности предупредят, потому что
он крепко за народ стоит и всем мужикам помогает чем может.
  - Я вижу, что вы его оберегаете! - заметил с усмешкой рыцарь. - Думаешь, я
не заметил, как ты нарочно к мальчишке подошел и надоумил его, что мы едем
к Волчьему оврагу. Ну да ладно, будь спокоен, хлап. - Он обернулся к
латникам: - Оставайтесь здесь, трубите в рог и ждите меня. Если что
случится со мной, скачите в Троцнов и доложите пану Рожмберку... А мы с
тобой, дядя Иозеф, пойдем дальше, - обратился он к мужику.
  Они достигли небольшой поляны, окруженной густой чащей дубов и кустов.
Рыцарь остановился:
  - Дальше я не пойду. Ты же иди к своему пану Яну и скажи ему, что рыцарь
Вилем из Коуржима зовет его для переговоров по поручению пана Индржиха
Рожмберка. Пусть рыцарь Ян из Троцнова поверит рыцарскому слову Вилема из
Коуржима и придет на эту поляну тоже один для переговоров. Я буду ожидать
его здесь.
  Иозеф пристально поглядел на рыцаря, который спрыгнул с коня и спокойно
уселся на ствол лежащего дуба, и уже на ходу бросил:
  - Добро! Ждите, пан Вилем! - и быстро скрылся в чаще кустарника.
  Вилем, мурлыча про себя песню, снял шлем. Солнце припекало, и он с
удовольствием подставил вспотевшую голову свежему лесному ветерку.
Оглянувшись назад, он увидел внизу на склоне холма стоявших латников. Один
из них изо всех сил трубил в рог, и протяжные звуки повторялись эхом в
лесу.
  Минут через десять послышался треск сучьев и чьи-то быстрые шаги. Пан
Вилем обернулся и увидел, что из чащи кустов вышел человек и направился к
нему. Вилем поднялся и, держа в одной руке повод коня, пошел навстречу
незнакомцу. Потом они остановились и, испытующе глядя друг на друга,
несколько секунд молчали.
  Перед паном Вилемом стоял худой загорелый человек в одежде шляхтича. При
среднем росте он выглядел атлетически сложенным и коренастым. В его лице
было что-то такое, что сразу приковало к себе внимание пана Вилема.
Вероятно, это был взгляд его глаз - серых, с выражением необычайной
твердости, ума и решительности. На вид ему было не больше сорока лет.

  - Я - рыцарь Ян из Троцнова, - сказал он. - Что пан Вилем желает мне
передать?
  - Пан Индржих из Рожмберка велел мне, рыцарю Вилему Новаку из Коуржима,
предложить рыцарю Яну из Троцнова прекратить бесполезное сопротивление и
сдаться со своими людьми на милость и благоусмотрение пана Индржиха
Рожмберка. - Немного помолчав, пан Вилем добавил: - Пан Индржих велел
также указать рыцарю Яну, что этот лес - его последнее убежище - плотно
окружен со всех сторон воинами пана Индржиха, и по его первому знаку
отряды со всех сторон