сти и со  стен  Блокхед-холла  не  разглядеть  костра,  на
котором жарится заяц.
     Можно было, конечно,  попросить  приюта  в  ближайшей  харчевне  -  к
форбургу замка лепилось несколько домишек, в том числе и она.  Но  Черному
Джеку там показываться было не с руки.  А  Люс,  читавшая  литературу  той
поры, знала, что в таких заведениях небогатые постояльцы спят  на  полу  у
очага вповалку. И блох там, следовательно, еще больше,  чем  в  Шервудском
лесу. А если постоялец при деньгах, хозяин пустит гостя на единственную  в
доме кровать размером с верхнюю площадку донжона,  и  посреди  ночи  вдруг
окажется,  что  под  одним  с  тобой  одеялом  храпит  полдюжины  неумытых
странствующих рыцарей, а то еще и странствующая дама. Поэтому привыкшая  к
туризму Люс охотно предпочла костер  и  открытое  небо.  Опять  же,  рядом
протекал ручей, так что проблема гигиены тоже решалась просто.
     Люс даже вообразить боялась, какой  фурор  произвела  бы  в  харчевне
особа, орудующая утречком во дворе зубной щеткой. А без этой процедуры  ей
и жизнь была не мила.
     Пошептав псам на  ухо  что-то  ласковое,  монах  отбыл.  Люс  и  Джек
остались одни.
     - Нашему братцу Туку палец в рот не клади, откусит, - сообщил Джек. -
Спорю на бочонок эля - он и сам захочет согрешить с моей Марианной.  Черта
с два! Куда ему, пузатому!
     Люс хмыкнула. Ей очень хотелось обстоятельно объяснить Джеку,  что  у
пузатого-то больше шансов, чем у него самого, но она хорошо понимала,  чем
кончится такое объяснение. Джек набросится на нее с  кулаками,  она  будет
вынуждена дать сдачи, и побоище выйдет  Джеку  боком,  потому  что  Европа
имела в двенадцатом веке еще более  туманное  представление  о  тайквондо,
айкидо и у-шу, чем во  времена  Люс.  А  Томас-Робин  отнесется  к  увечью
боевого товарища вовсе отрицательно. Ссориться же с ним Люс совершенно  не
хотела.
     - Монашек-то вряд ли чего сможет, если даже захочет, - сказала она. -
У нас там другой враг  имеется  -  сам  добрый  лорд  Блокхед.  У  него  и
возможностей больше.
     - Имел я этого лорда... - пробурчал Джек, хотя он, простая  душа,  не
чувствовал ни малейшей склонности  к  гомосексуализму,  а  просто  не  мог
пообещать ничего хуже этого.
     Но по хмурой роже Джека Люс поняла, что лорда он принял всерьез, и не
стала лишать его этой иллюзии. Лорд - это было понятно. Лорд -  это  косая
сажень в плечах, здоровенные ручищи, светлые кудри до плеч и куча  дамских
нарядов в сундуках. То есть, серьезный соперник.
     А что касается монаха... Люс поняла одно - перед этим убогим монашком
каменные  стены  сами  расступаются,  если  за  стенами  скучает  одинокая
женщина.
     Спали Люс с Джеком мирно, Люс - так даже без сновидений,  потому  что
здорово устала. С утра они принялись ждать гонца, потому что  днем  братцу
Туку в Блокхед-холле делать было нечего.
     Но монах явился в обед - впрочем, обеда-то  как  раз  у  компании  не
было, поскольку зайца доели за завтраком, а кости отдали псам.
     - Плохие новости, ребятишки, - сказал братец Тук. - Такие плохие, что
хуже вроде и не бывает. Мало мне ваших неприятностей,  так  нажил  и  свою
собственную.
     - Какую ты там мог нажить неприятность? - удивилась Люс, знавшая, что
монаха в Блокхед-холле любят и  почитают  за  содействие  рождению  самого
юного лорда Эшли.
     - Привидение видел, - мрачно сообщил монах. -  Баба  вдруг  из  стены
возникла. С палкой в руках. Ничего баба, в теле, и лицом  приятная.  Плохо
только, что из стены. А палка у нее светилась...
     - Ну и?.. - замирающим голосом спросил Джек.
     - Ничего - постояла, подумала и мимо прошла.
     - Может, фея, если со светящейся палкой? - предположил Джек.
     - Фея - это еще хуже. Привидение -  оно  хоть  христианская  душа  из
чистилища, пришла попросить, чтобы  за  нее  помолились.  А  фея  и  вовсе
язычница. И черт ее знает, что у нее на уме. Теперь вся надежда на ночного
охотника! Нужно будет добежать до его дуба, привязать ленточку...
     - И за меня тоже замолви словечко, -  попросил  Джек.  -  Я  рогатому
Хорну кое-чего задолжал. Скажи ему - Черный  Джек  из  ватаги  Шервудского
леса прощения просит. Скажи - будет время, приду к его  дубу,  не  то  что
монетку - все, что будет в кошеле, в дупло ему брошу! Только пусть  теперь
выручает!
     - Да ну его, привидение! Перекреститься надо было, и никаких проблем!
- сказала атеистка Люс встревоженному монаху.
     Но вкралось в ее бесстрашную  душу  подозрение.  Институт  прикладной
хронодинамики, оставшийся в светлом будущем, вполне мог пуститься за люс в
погоню. Хрономаяк она успешно испортила, но сохранились же  в  компьютерах
расчеты маршрута!  За  Люс  вполне  могли  послать  гонца  -  а  несколько
километров  и  суток,  при  отсутствии  маяка,  нельзя  считать  серьезной
ошибкой. Успокоило ее лишь то, что гонец -  в  теле.  Люс  знала  в  своем
времени немало женщин, которых  мог  бы  завербовать  институт  прикладной
хронодинамики. Все были стройны и спортивны.
     - Сперва пойду, ночному  охотнику  Хорну  поклонюсь,  а  потом  уж  и
молитвы почитаю, - твердо сказал монах. -  Потому  как  ангелы  -  они  на
небесах. А рогатый Хорн ночью по нашему лесу бегает с собаками.  И  многие
его видали...
     - Ну что ты все про Хорна! Ты про Марианну расскажи,  братец  Тук!  -
взмолился Джек. - Ну, как там моя Марианна?
     - Ох, - сморщился монах,  -  с  ней-то  как  раз  хуже  всего...  Ну,
привезли ее из леса полуголую. Народ, который по дороге случился, чуть  от
восторга не помер! Ждали лорда с дикими утками, а он такую курочку  везет!
А лорд, между прочим, в замковом дворе  сам  помог  ей  слезть  с  коня  и
извинялся в самом куртуазном стиле.
     - Так это же  замечательно!  -  воскликнула  Люс.  -  Значит,  она  в
безопасности.
     - Имел я твоего лорда! - грозно сказал монаху Джек.
     - Куда уж замечательнее!.. - и монах тонюсенько  хмыкнул.  Получались
такие хмыки у него крайне забавно. - Если бы она хоть слово поняла! Он  ей
- по-своему, а она в ответ - по-своему, да еще так сердито!
     - Какой кошмар... - пробормотала Люс, поняв, что и лордом  у  Свирели
не получится никакой любви.
     - Кошмар-то кошмар, да только самое интересное -  впереди.  Наш  лорд
считает, что он не лыком шит. Ты же знаешь, когда Адам пахал, а Ева пряла,
он уже был дворянином! Вот он  и  доложил  леди  -  отбил  у  молодцов  из
Шервудского леса сарацинскую графиню! Как они графиню в плен  захватили  -
это он когда-нибудь потом разберется. А пока  нужно  ей  оказывать  всякие
почести.
     - Так это же замечательно! - опять завопила Люс.
     - Имел я вашего лорда... - проворчал Джек.
     - Было бы замечательно, да только всем все  сразу  стало  ясно.  Леди
Лаура как раз стояла на внутренней галерее и видела, как привезли Марианну
поперек седла. Когда лорд раскричался насчет почестей да стал  Марианну  в
губы при всех целовать, она повернулась и ушла.
     - В губы-то зачем? - удивилась Люс.
     - Как же еще приветствовать знатную гостью? - удивился в ответ монах.
Это они, лорды, здорово придумали.  Приветствуешь  незнакомую  девицу  или
даму - и сразу чмок в губы! Из всех  их  затей  эта  -  самая  лучшая.  Но
рассказываю дальше. Наша Марианна ему  лепечет  непонятно  что,  а  он  ей
отвечает - не бойтесь, леди, здесь вы под  моей  защитой!  Она  ему  опять
лепечет, а он ее к столу зовет. В  общем,  замечательный  у  них  разговор
получился.
     - А ты откуда все это знаешь? - спросила Люс.
     - Так я же первым делом к нашей леди пробрался! - как о чем-то и  без
вопросов понятном отвечал монах. - А ей служанки все донесли. И  как  лорд
водил Марианну в кладовые - выбирать меха и ткани, и  как  она  за  столом
пела...
     - Да, это она может, - согласилась Люс.
     - Вот по пению-то и сообразили потом, откуда она.  У  лорда  в  свите
есть такой Старый Уилл, так он еще с покойным лордом ездил во Францию и  к
святому престолу. Он и сообразил, что госпожа поет на итальянском языке, а
вовсе не на сарацинском. Но как ни бился - ничего по-нашему пересказать не
мог. Память, говорит, не та стала. Тут лорд  с  ним  посовещался,  кое-что
старик  все  же  вспомнил.  Лорд  и  затрещал  "аморе,   аморе!"   А   она
развеселилась и в ответ что-то другое запела. Словом, баловство у майского
дерева, да и только.
     - Что же тут  плохого?  Пока  все  идет  замечательно,  -  неуверенно
сказала Люс. - Ее ни в чем дурном не заподозрили, ее хорошо приняли...
     - Сперва-то не заподозрили... - загадочно буркнул монах.
     - Имел я этого лорда, - ни к селу ни  к  городу  встрял  Джек.  Монах
сердито развернулся к нему всем мощным телом и раскрыл рот, чтобы  сказать
что-нибудь непотребное, но Люс его опередила.
     - Пойди, Джек, в Блокхед-холл и займись этим наконец, раз уж тебе так
не терпится! - сказала она. - Лорд будет в восторге! Что  дальше-то  было,
братец Тук?
     - А дальше наконец-то старый хрыч сэр  Арчибальд  появился!  Его  еще
когда ждали! А он только теперь собрался.
     - Что еще за сэр Арчибальд? - удивилась Люс, а Джек хлопнул  себя  по
бокам и захохотал.
     - Это наш богатый дядюшка! - неодобрительно глядя на Джека,  объяснил
монах. - Уж если сэр Арчибальд выбрался из замка...
     - Ну, теперь  поживем!  -  Джек  хлопнул  братца  Тука  по  плечу.  -
А-у-о-у-у-у!!! Парень, ты хоть понимаешь, кто  это  такой?  Он  же  привез
деньги на выкуп! Вот теперь мы попируем! Только бы вожак не продешевил!
     - На выкуп сэра Эдуарда? - сообразила Люс. - Так это и  есть  дядюшка
Мафусаил?
     - Вот уж точно, что Мафусаил, - согласился монах. - Тому  вроде  было
девятьсот лет, а этому малость поменьше. Но  тот  молодую  жену  за  собой
всюду не таскал. А этот без своей красавицы шагу не  ступит.  Побоялся  ее
одну дома оставлять!
     - А лучше бы оставил, -  задумчиво  сказала  Люс.  -  Потому  что  из
Блокхед-холла она уж точно привезет своему Мафусаилу наследника.
     - Лорд к ней пальцем не прикоснется, - возразил Джек.  -  Охота  была
нашему доброму лорду ссориться с сэром Арчибальдом.
     - О лорде никто и не говорит, -  Люс  покосилась  на  монаха,  а  он,
естественно,  тонюсенько  хмыкнул.  Очевидно,  в  некоторых  случаях  этот
немужественный писк заменял ему взрыв хохота.
     - Так вот, - сказал братец Тук, - воцарилось между  нашей  девицей  и
лордом полное согласие. Он ее и за руку держит,  и  в  глаза  заглядывает,
Леди дуется, слуги шепчутся, и вдруг  -  шум,  гам,  гости  явились!  Лорд
Блокхед сразу же сэра Арчибальда к себе повел, объясняться, потому  что  у
него  из-под  носа  молодого  лорда  стрелки  похитили.  Разумеется,   сэр
Арчибальд в ярости, потому  что  деньги,  скорей  всего,  ему  выкладывать
придется. И тут у  нашего  лорда  хватило  ума  -  он  Мафусаилу  Марианну
показал. Да еще и втолковал ей, чтобы спела.  А  дальше  было  вот  что  -
Марианна поет, лорды блаженствуют, чем супруга сэра  Арчибальда  с  дороги
занялась, я уж и не знаю, а наша леди так разворчалась, что прямо страх!
     - С мужем ей, прямо скажем, повезло, - заметила Люс.
     - Ничего не поделаешь, повенчаны, - скорбно вздохнул монах. - А какой
же лорд налево не гладит? Но, насколько  я  знаю,  такой  пышной  красотки
нашему судьба еще не посылала. Так  вот,  служанки  бегают  взад-вперед  и
слухи носят, а леди сидит у себя в покоях и клянет судьбу. Тут я к  ней  и
пробрался. Девиц ее придворных мы живо выставили...
     Братец Тук помолчал, глядя сквозь ветки на плывущие облака.
     - Ну, успокоил я ее кое-как, она слезки простыней вытерла  и  говорит
мне: "Послушай, может ли так быть, что лорд получит у  святейшего  отца  в
Риме разрешение на развод и женится на этой итальянской блуднице? Я же ему
сына родила! Не должны давать развод, если жена рожает!" Ну, я ей  одеться
быстренько помог и объясняю, что все это глупости, сапоги всмятку,  а  она
не унимается - не зря, говорит, лорд эту  девицу  поселил  в  покоях  сэра
Эдуарда, который пока у злодеев в  Шервудском  лесу!  Туда,  говорит,  ему
удобнее всего будет ночью пробираться! А тут я и предлагаю - давай,  леди,
я ночью выведу оттуда эту девицу и спрячем  ее  у  тебя  в  покоях,  а  на
рассвете ты нас из замка выпустишь потайным ходом, как  однажды  меня  уже
выпускала?  А  я  сумею  девицу  уговорить,  чтобы  за  мной  пошла.  Леди
удивляется - во-первых,  говорит,  ты  итальянского  языка  не  знаешь,  а
во-вторых, какая  же  приблудная  девица  добровольно  от  лорда  Блокхеда
откажется? И так это у нее разумно прозвучало, что и не возразишь. А  я-то
знаю, что стоит Марианне браслетик показать - и пойдет она за мной, как на
веревочке!
     - Ну, до сих пор все идет замечательно! - сказала Люс и покосилась на
Джека, но он промолчал.
     - Да, с одной стороны замечательно, а с другой - пошли чередой всякие
закавыки. Мы с леди думали, что лорд из приличия  вечером  к  ней  придет,
дождется на супружеском  ложе,  пока  она  уснет,  и  тогда  отправится  к
Марианне. Леди, его ожидая, приготовила ночное питье - она  всегда  ставит
кубок на стол у постели. И нарядилась к ужину, чтобы достойно принять сэра
Арчибальда с супругой. Поужинали, и тут оба лорда, вообрази себе, к псарям
подались - пить эль и горланить! Наш так обрадовался, что красотку в замок
заполучил, что последнюю  совесть  потерял.  У  него  был  свой  расчет  -
дождаться, пока весь Блокхед уснет, и леди - соответственно, а самому -  к
Марианне. В общем, времени мы из-за этого потеряли достаточно. И, главное,
сходить за Марианной я боялся - вдруг у самой двери покоев сэра Эдуарда  я
с нашим лордом столкнусь? И спросит он  меня  -  а  что  ты  тут,  братец,
делаешь?
     - А дальше? - нетерпеливо спросила Люс.
     - Дальше - набрался я-таки смелости и пошел за  Марианной.  А  поздно
уже, у леди глаза слипаются. Она ведь раньше  всех  в  замке  встает,  все
хозяйство на ней. Она не проследит за людьми - все хозяйство на ней. Я  ей
и говорю - леди, ты бы прилегла, вон из кубка отхлебни, а когда  я  девицу
приведу, то разбужу тебя. И пошел, благословясь. А тут это привидение...
     - Опять привидение! - возмутилась Люс.
     - Да это то же самое! Женщина  вроде,  в  плаще  до  пят,  волосы  по
плечам, темные, вьются, а в руке - палка  в  фут  длиной,  и  светится!  А
плащ-то у нее тонкий, облегает, и что за бедра под этим плащом!
     Братец  Тук  руками  показал,  какой  ширины  и  крутизны  были   эти
несравненные бедра. Как ему удалось их разглядеть,  Люс  и  спрашивать  не
стала.
     - И что бы вы думали?  -  продолжал  монах.  -  Привидение  постояло,
подумало, капюшон нахлобучило и пошло к  покоям  сэра  Эдуарда!  И  совсем
бесшумно туда вошло! Вошло - и не выходит! Я ждал, ждал...
     - А перекреститься? - язвительно поинтересовалась Люс.
     - Сорок раз, - доложил монах. - А что толку? Я уж  и  рогатого  Хорна
поминал... А поди пойми, что привидению в покоях сэра Эдуарда  нужно?  Что
оно там с Марианной делает? И тут меня осенило. В трапезной висит  меч,  с
которым еще покойный дед нашего лорда в святые  земли  ездил,  теперешнему
лорду его и не поднять. А в рукоять вделан то ли ноготь, то ли  еще  какой
важный член святого Евстафия... может, даже палец! Святые мощи, словом.  Я
- в трапезную! А там - мрак, как в преисподней,  на  полу  огрызков  гора,
бреду я ощупью и только псам на хвосты наступаю,  которые  после  ужина  в
трапезной и заснули. На псов-то вся надежда, кто еще огрызки подберет? Ну,
нашел я меч над камином, отцепил его от стены, иду с мечом к  покоям  сэра
Эдуарда, а сам держу его рукоятью вперед - если привидение на святые  мощи
наткнется, непременно должно исчезнуть. Иду, иду - и что бы вы думали?
     - Ты, монах, глупых вопросов не задавай, а рассказывай, черти б  тебя
побрали! - не выдержав эффектной паузы братца Тука, завопил рассвирепевший
Джек. Монах, которому выходки стрелка уже давно не  нравились,  не  говоря
худого слова, тюкнул его кулаком по лбу, от чего Джек безмолвно свалился в
куст.
     - Ловко я его? - похвастался монах. - Ничего, голубка, не беспокойся,
сейчас  он  очухается.  Ты  ведь  тоже  не  любишь,  когда  тебя   невежды
перебивают. И вдруг слышу я - сопят. Более  того  -  стонут.  Оказывается,
пока я за мечом ходил, в оконной нише какая-то парочка  любовью  занялась.
Кто-то из служанок леди, не иначе, думаю, а с кем -  догадаться  нетрудно.
Если бы с кем-то  из  своих,  то  у  мужчин  в  Блокхеде  есть  подходящие
местечки. Значит, любовника сэр Арчибальд в свите привез.
     - А у женщин разве таких местечек нет? - удивилась Люс.
     - Женская прислуга возле опочивальни  леди  спит,  а  то  и  в  самой
опочивальне, им с этим делом труднее, - объяснил монах и вдруг прищурился:
- Как же ты, голубка, таких простых вещей не знаешь? Где же ты выросла?
     - Где  я  выросла,  потом  расскажу,  а  теперь  давай  продолжай!  -
скомандовала Люс. Монах молча смотрел на нее  с  довольно-таки  неприятным
подозрением.
     - Если бы не твои повадки - сказал бы, что тебя в монастыре растили.
     - Считай, что в  монастыре,  -  и,  вспомнив  горные  лагеря,  конные
маршруты по Кордильерам и Гоби, а также любимую яхту  "Стелла  Марис"  Люс
тяжко вздохнула. Мужчины в таких вылазках никогда не участвовали...
     - Ладно, с тобой я потом разберусь, - пообещал  монах.  -  И  сдается
мне, что у тебя то же горе, что у твоей сестрицы. Но ничего, и ей  помогу,
и тебя не забуду.
     Люс изумилась - что за горе может  быть  у  блистательной  А-Гард?  А
монах тем временем продолжал:
     - Ну, девочка тоненьким голоском стонет и ахает, мужик басом рычит  и
подвывает. Вот по голосам слышу - скоро у них финал. Я прямо на одной ноге
замер - чего же, думаю, хорошим людям в такую замечательную минуту мешать?
Замер я, а меч-то перед собой держу, а весит он - ох, батюшки... А  у  них
все так ладно получается! Вот, думаю, отвалятся они сейчас друг от дружки,
я и протопаю со своим мечом. Они ведь понимают, что ночью  по  замку  тоже
могут люди ходить, и не больно испугаются. Ну,  съежатся  там,  в  оконной
амбразуре... Удовольствие-то они уже получили, так?
     И тут до Люс, внимавшей вполуха, дошло, о какой  такой  беде  говорил
монах.
     - Так вот, голубка моя, стоял я на одной ноге, выставив этот окаянный
меч, добрых четверть часа, а они все не могли управиться!  -  торжествующе
заявил монах. - Сильны! И так стонали, и этак  кряхтели,  раза  два  я  уж
думал, что все - а-по-фе-оз!
     Братец Тук с удовольствием выговорил великолепное слово и с гордостью
взглянул на Люс - вот, мол, мы какие слова произносим.  Она  же  буквально
держала сама себя за шиворот, чтобы не отлупить братца  Тука  до  кровавых
соплей - это надо же, в чем он заподозрил такую женщину, как Люс!
     - Так нет же, секундочку помолчат - и опять за  дело  принимаются.  А
я-то стою, как дурак, с мечом, в котором этот самый член святого Евстафия,
то ли ноготь, то ли целый палец...  Наконец  мне  надоело,  я  громко  так
прошагал мимо окна - и, думаешь, они заметили? Я полагаю, что они этак  до
завтрака пыхтели.
     - А дальше? - как можно более кротко спросила Люс.
     - Дальше я дурака свалял. Сунулся я с этим мечом  в  ту  дверь,  куда
вошло привидение. Дверь открыта - а в покоях ни привидения,  ни  Марианны.
Тут я, прости, грешным делом на тебя подумал.  Появились  неведомо  откуда
две непохожие сестрички, и, видно, обе с нечистой силой знаются.
     - Я же тебя сама умоляла пойти в замок и отдать Марианне браслет, или
хотя бы показать его и вывести ее оттуда! -  возмутилась  Люс.  -  Если  я
ведьма, то зачем ты, монах, мне понадобился?
     - Да я и сам потом подумал - зачем? В общем, решил я вернуться к леди
и доложить, что такая странная приключилась история. А  надо  тебе  знать,
что обычно я пробираюсь к леди потайным ходом, а дверца спрятана за резной
панелью, на панели изображена псовая охота на