она. - А свободных сейчас у нас  нет.  И  я  не  могу  вкладывать
деньги в маяки и в камеры...
     - Технические сложности нас не волнуют, - перебила Диана. - Возможно,
на первых порах нам вообще хватит одного или  двух  маршрутов.  Нам  нужны
такие  рисковые  времена,  когда  еще  водились   здоровые   мужчины   без
комплексов. Ну вот, скажем,  те  потрясающие  триста  спартанцев  накануне
сражения при Фермопилах...
     - Да говорю же я тебе, что мы до Древней Греции еще не  добрались!  -
взвизгнула Маргарет. - Мы же не глубже средневековья...
     - То, что было до открытия Америки, нас вполне устроит,  -  вмешалась
Инга Свенсон. - А после привезли табак и эти негодяи стали целенаправленно
травить себя никотином.
     - То, что они в двенадцатом  веке  травили  себя  алкоголем,  вас  не
смущает? - перешла в наступление Маргарет.
     - Ну какой же это алкоголь? Не выше четырнадцати градусов! - возразил
ей нестройный хор заговорщиц.
     - Так что эпоха крестовых походов? -  безнадежно  спросила  Маргарет,
глядя на Ингу. Та задумалась.
     - Погоди, Инга, - сказала Диана. - Ведь тут не нам  лучше  решать,  а
тем, кто пойдет в десант. Мы пока не знаем, к чему девочки  лучше  готовы.
Кстати, сколько человек ты,  Маргарет,  могла  бы  пропустить  через  свои
автоматы, чтобы... м-м-м... не нарушить конспирацию? Понимаешь, ведь  если
все эти дуры, - тут тренерша так мотнула головой  в  сторону  зашторенного
окна, что стало ясно - она имеет в виду все женское население земного шара
и окрестностей. - Так вот, если все эти дуры узнают, что мы тут придумали,
от них же отбою не будет!
     - А у каждой из нас,  между  прочим,  черт  знает  сколько  подруг  и
родственниц, а у каждой подруги и родственницы черт знает  сколько  дочек,
внучек, правнучек,  племянниц  и  любимых  учениц!  -  напомнила  Инга.  -
Представляешь, сколько дур будет проситься в десант?
     - Дура - это еще полбеды, -  заметила  Диана.  -  У  них  же  никакой
спортивной формы...
     -  Все  это  я  представляю,  -   со   вздохом   облегчения   сказала
хронодинамистка. - Уже и то неплохо, что вы не хотите  посылать  женщин  в
средневековье полками и дивизиями...
     - Надо будет - пошлем, - сурово отрубила плечистая дама, и у Маргарет
не возникло желания с ней спорить.
     - Пока я могу принять  двух  ваших  десантниц,  -  как  можно  тверже
заявила Маргарет. - И ни одной больше. Это - мое последнее слово. Иначе  я
просто вылечу из института, на мое место возьмут какого-нибудь  бездарного
мужика, и ничего у вас не получится.
     Асият внимательно посмотрела в глаза хронодинамистке.
     - Правду говорит, - доложила она Диане. - Ну что же, две так  две.  И
чтобы не было споров, первой пойдет моя внучка Зульфия.
     - Второй пойдет моя внучка Люс, - сразу же вставила Диана. - Конечно,
нас можно упрекнуть в том,  что  мы  пропускаем  вперед  своих  внучек  по
знакомству. Но все присутствующие подтвердят -  лучших  десантниц  днем  с
огнем не найти.
     - Это правда, -  усмехнулась  Нора.  -  Никто  не  будет  лучше  себя
чувствовать в восточном средневековье, чем Зульфия-А-Гард  Семнадцатая,  и
никто не будет  лучше  себя  чувствовать  в  западном  средневековье,  чем
Люс-А-Гард Шестнадцатая.
     - Они обе - "А-Гард"? - изумилась Маргарет.
     - Плохих внучек не держим, - с достоинством ответила за двоих Диана.
     Асият же вместо слов сунула в щель видео кассету.
     На огромном экране немедленно вспыхнула радуга, растеклась к углам  и
превратилась в панораму зала на десять тысяч зрителей. Тут же включился  и
звук. Десять тысяч зрителей вопили что есть сил,  и  Асият,  поморщившись,
вырубила эти вопли, оставив только изображение.
     Затем появилась фехтовальная  площадка  -  не  классическая  узкая  и
длинная дорожка, а прямоугольник примерно десять на пятнадцать метров.  На
нем были стандартные снаряды исторического  фехтования  -  тяжелая  скамья
полуметровой высоты, четырехметровое бревно на уровне  метра  и  свисающее
откуда-то сверху над бревном деревянное кольцо, за которое надо  хвататься
левой рукой.
     На площадке шло сражение.
     Девушка в изумрудном костюме и  золотой  маске  отбивалась  шпагой  и
кинжалом от трех противниц. За спиной у нее виднелось табло, на котором то
и дело прибавлялось очков.
     - Шестнадцатый чемпионат по историческому фехтованию,  а  это  -  моя
Люс, - с законной гордостью сказала Диана.
     На экране снова показали взбесившийся зал, летящие на площадку цветы,
а потом и девушку в изумрудном с маской в руке и  в  позе  победительницы.
Она салютовала залу сверкающей шпагой. А потом уже пошло скучное зрелище -
вручение "Золотого клинка" очередной "А-Гард", шестнадцатой по счету.
     - "А-Гард" -  это  же  какой-то  фехтовальный  термин?  -  неуверенно
спросила Маргарет.
     - Буквально - "К оружию!", то есть "Защищайся,  враг!",  -  объяснила
Инга. - А на семнадцатом чемпионате этот титул завоевала Зульфия. Так  что
девочки готовы к любым передрягам.
     - А чем теперь занимается Люс? - обратилась Маргарет к Диане.
     Этот  совершенно  невинный  вопрос,  очевидно,   застал   неукротимую
тренершу врасплох.
     - По-моему, она теперь в экспедиции на Памире, - неуверенно  отвечала
Диана. - Кажется, как специалистка по истории религии...
     - Помилуй! - воскликнула Нора. - Она же у тебя ихтиолог и работает  в
дельфинарии!
     - Какие дельфины? Я видела в газете ее  портрет  с  осьминогом,  -  и
Жанна Жервез недоуменно посмотрела в лицо Диане.
     - Это было полгода  назад,  -  буркнула  Диана.  -  Понимаете,  целых
полгода...
     - Постойте! Когда я  брала  у  нее  интервью,  она  считалась  лучшим
экспертом по народным вышивкам! -  вмешалась  Илона  Драйзер.  -  Я  точно
помню!
     - Не по вышивкам, а по аппликациям, - авторитетно  заявила  плечистая
дама. - Она как раз ездила в Китай и возила туда на выставку свое панно  с
драконами.
     - Не в Китай она ездила, а  в  Монголию,  и  не  с  драконами,  а  на
двухнедельные скачки, - возразила Инга. -  Я  сама  ей  оформляла  справку
формы сорок "бэ" о допуске к соревнованиям.
     - Это было год назад! - яростно рявкнула Диана,  и  по  ее  лицу  все
поняли, что вопросов о внучкиной профессии ей лучше не задавать.
     - А вот они  обе,  солнышко  Люс  и  звездочка  Зульфия,  -  разряжая
обстановку, проворковала Асият. - Прямо как две горлинки!..
     Горлинки в сапогах,  бриджах  и  заляпанных  светлой  глиной  куртках
сидели у небольшого костерка. Прочие  участницы  кавалерийского  рейда  по
мексиканским прериям окружали их. Одна наигрывала  на  гитаре.  Вдали,  на
фоне заката и кактусов, паслись усталые лошади.
     Люс и Зульфия сидели в обнимку. Светлое облако  вздыбленных  коротких
кудряшек Люс ореолом  витало  над  головой  Зульфии.  Черная,  сверкающая,
полутораметровая правая коса Зульфии, обвив Люс за  шею,  сползала  по  ее
плечу и сворачивалась в кольцо на коленях.
     Подруги пели песню, прочие наездницы подпевали, подхватывая последние
две строки каждого куплета.
     - Опять подначивает бес, опять томит причуда! Опять хочу в Шервудский
лес, в ватагу Робин Гуда! - дирижируя стеком, заводила Люс и,  дождавшись,
когда подпоют, продолжала: - Закон генетики суров,  но  обещает  чудо!  По
каплям разлетелась кровь бродяги Робин Гуда,  и  зов  отваги  не  утих,  и
грезишь ты о зове, когда в артериях твоих есть капля этой крови!..



                            2. ПЕРВАЯ ЛАСТОЧКА

     - Далекий брат, и ты, сестра, слетайтесь отовсюду,  -  напевала  Люс,
застегивая широкий пояс из коричневой буйволиной кожи поверх тонкого сюрко
с глубоким острым вырезом, в который  выглядывал  стянутый  шнурком  ворот
серой  льняной  рубашки,  и  разглаживая  на  бедрах  складочки  нежнейшей
рыжеватой замши. - Нас кровь зовет, нам всем пора в ватагу Робин Гуда...
     - Держи, - Диана, все еще  стройная  в  дорогом  спортивном  костюме,
подала ей тяжелый кинжал в ножнах, украшенных  грубой  вышивкой.  Люс,  не
глядя, взяла у бабки увесистое оружие и подвесила его к  поясу,  продолжая
напевать:
     - Остаться в ласковом тепле причины не ищите, ведь столько слабых  на
земле нуждается в защите...
     - Плащ, - напомнила Диана, и по физиономии Люс сразу стало видно - ей
очень не  хочется  брать  с  собой  это  тяжеленное  чудище  из  колючего,
изготовленного в реставрационной мастерской этнографического музея сукна.
     - Там же почти лето, - уверенно возразила Люс. - Обойдусь!
     - Какое лето? - изумилась бабушка. - Начало мая! И не думаешь ли  ты,
что тебя там ждет пятизвездочный отель? И не собираешься  ли  ты  брать  с
собой свой любимый спальник?
     Любимый  спальник  с   капюшоном,   на   двух   молниях,   оснащенный
электроподогревом, совершенно не вписывался в двенадцатый век.
     Диана аккуратно свернула плащ, перехлестнула его сыромятным  ремешком
и вручила непослушной внучке.
     Внучка сразу же положила его на стул, рассчитывая там и  позабыть.  А
на плечи она набросила  через  голову  короткую  фестончатую  пелеринку  с
капюшоном, тоже суконную, но уж это зеленое сукно было довольно тонким.
     - Так что же, в путь, сестра и брат по крови и  по  чуду!  -  пропела
она, одергивая пелерину на плечах. - Для нас в ночи  костры  горят  ватаги
Робин Гуда!
     -  Неплохо,  -  сказала,  входя,  Зульфия.  Она  уже  была  готова  к
экспедиции.  Наряжала  ее  Асият,  и  А-Гард  Семнадцатая  выглядела   еще
причудливей  Шестнадцатой.  На  ней  были  бирюзовые  шальвары,  затканные
золотыми цветами, и оранжевый кафтанчик в талию, доходящий  до  щиколоток.
Поскольку кафтанчик был распашной, а полы сходились вместе только там, где
их схватывал лежащий на бедрах сверкающий пояс, то и видно было, что всего
нижнего  белья  на  Зульфии  -  один  только   символический   лиф,   едва
прикрывающий грудь и сплетенный из жемчужных нитей. Еще на красавице  было
множество ожерелий и браслетов, которые в каком-нибудь давнем  веке  могли
бы  показаться  целым  состоянием.  Но  бабка  Асият  пожалела  давать   в
экспедицию  фамильные  драгоценности,   и   Зульфия   украсилась   неплохо
сделанными копиями.
     На голове у  нее  была  вуаль,  откинутая  назад.  Держалась  же  эта
воздушная ткань, не улетая от сквозняка, лишь  потому,  что  каймой  вуали
служили позолоченные и серебряные монетки. Длинные косы лежали  на  спине,
почти доставая до пяток. А вот кисточки расшитых шелковых лент, вплетенных
в эти косы, действительно волочились по земле.
     - А оружие? - удивилась Люс.
     Зульфия встала в боевую стойку - ноги на ширине плеч, носки вовнутрь,
колени пружинно согнуты,  спина  округлена,  руки  вроде  бы  расслабленно
повисли, и кисти на бедрах лежат, как неживые...
     - Обувь, - хмуро сказала Люс.
     - Местный колорит, - разведя руками и выпрямляясь, ответила  Зульфия.
Люс, как всегда, когда речь шла о рукопашной схватке, была права. Расшитые
остроносые туфли без задников мало подходили для высокого удара ногой. Это
были типичные туфли восточной женщины, звезды гарема,  любимицы  калифа  и
главной султанши.
     - И это - все? - поинтересовалась Люс, имея в виду боевую экипировку.
     - Нет, конечно.
     Зульфия ждала, пока Люс обратит внимание  на  одно  из  ее  ожерелий,
прикрытое  связкой  других,  из  золотых  шариков,  фальшивых  рубинов   и
изумрудов.
     Это ожерелье было составлено из тройки метательных звездочек.
     - Больно уж пестро, - обойдя вокруг подружки, заметила Люс.
     - В духе времени! Но позволь... Ты почему в мужском костюме?
     - В последнюю минуту так  решили!  -  и  Люс  повернулась  к  любимой
бабушке, как бы говоря этим - мы с бабушкой решили.
     - В мужском,  Люс  считает,  безопаснее,  -  без  особой  уверенности
объяснила Диана. - Мальчик, паж, младший сын в семье и  так  далее...  Она
говорит, так на нее никакой нежелательный объект не польстится. И в ватагу
попасть, она говорит, легче.
     На самом деле все было куда проще. Люс не то чтоб  терпеть  не  могла
платьев и юбок... Возможно, она бы охотно надела раза два в год элегантное
парижское платье. Просто случая к тому не выпадало. При  ее  образе  жизни
единственным вариантом были штаны. И Люс,  сколько  себя  помнила,  носила
штаны - начиная с джинсов и кончая элегантными  панталонами  из  вишневого
бархата. Надев юбку, да еще тяжелую средневековую  юбку,  она  бы  ощущала
себя узником в каменном мешке.
     - Да, с ватагой в набег - для этого у тебя вид самый подходящий, -  и
Зульфия,  которую  ее  бабка  инструктировала  вовсе  не  насчет  набегов,
посмотрела на Люс несколько свысока.
     Тонкая и гибкая, как клинок испанской рапиры, Люс стояла перед ней  в
рыжем сюрко поверх тонкого камзольчика с рубахой, в  узких  серых  штанах,
коротких мягких сапожках, в зеленой пелерине  и  с  огромным  кинжалом  на
поясе. Ее непокрытая кудрявая голова была похожа  на  огромный  золотистый
одуванчик.
     - А волосы  чуточку  подстричь  не  хочешь?  -  вдруг  забеспокоилась
Зульфия. - Уж больно по-нашему...
     Люс и сама знала, что прическа  не  лезет  ни  в  какие  исторические
ворота. Но она привыкла к этой прическе, она сама себе в  этом  золотистом
ореоле очень нравилась, так что история значения тут уже не имела.
     - Уже не успею, - сказала Люс. - Я ведь первая иду. У нас всего  одна
хронокамера на двоих, и мы должны успеть за полчаса. Ну, подруга...
     - Ну, подруга!..
     Люс-А-Гард и Зульфия-А-Гард обнялись. Зульфия почувствовала,  что  за
поясок ее шальвар вползает что-то холодное и шершавое.
     Это быт маленький стилет в ножнах.
     - Нарушение местного колорита,  -  шепнула  Зульфия,  оглядываясь  на
Диану. Но Диана как раз укладывала в сумку черный костюм Люс  из  атласной
кожи, в котором внучка прикатила с Памира, и ничего не заметила.
     - Мелочи, - ответила Люс. - Зато я буду  за  тебя  спокойна.  Ну,  ни
пуха, ни пера!
     - Ни хвоста, ни чешуйки!
     Вошли Маргарет, Асият и Инга. Асият  была,  как  всегда,  в  шелковом
плаще и чалме женщины-мага, и держалась она, опять же как всегда, уверенно
и спокойно. Зато Маргарет чувствовала себя юным воришкой, которого впервые
взяли в дело опытные медвежатники.
     - Пора, -  вместо  всякого  приветствия  сказала  Маргарет.  -  А  то
засекут...
     Но обе бабушки, не обращая внимания на ее страхи, решили, что  именно
сейчас внучки жаждут прощального наставления.
     - Думай только о том, чтобы принести сюда хорошего сына! -  торопливо
заговорила Диана. - Остальное пусть  тебя  не  волнует!  Остальное  -  моя
забота!
     - Зульфия, звездочка, все время помни про браслет! - твердила  Асият,
держа внучку за руки. - Аллах и браслет сохранят тебя, только  не  забывай
их обоих!
     Маргарет переводила взгляд то на одну бабку с внучкой, то на другую.
     - Время, время! - воскликнула Инга.
     Тут Асият вспомнила, что десантниц все-таки две.
     - Держись и ты, солнышко Люс. Насчет языка не волнуйся...
     - Я ни слова не помню... - вдруг растерянно сообщила Люс.
     - Все  вспомнишь,  как  только  окажешься  там!  Я  дала  тебе  такую
установку. А язык ты знаешь хорошо!
     - Да пойдете вы наконец?!. - чуть ли не взвизгнула Маргарет.
     Женщины заторопились и гуськом вышли из комнаты.
     Лифт привез их в подвал, там они пересели на многоместный кар  и  еще
минуты три кружили по бетонным закоулкам. Наконец Маргарет остановила  кар
перед металлической дверью.
     Люс и  Зульфия  разочарованно  переглянулись.  Хронокамера  оказалась
чуланчиком площадью в два квадратных метра. Правда, стены у чуланчика были
из металлических плит, а дверь туда вела тройная, с окошечками, датчиками,
панелью управления и встроенным монитором компьютера.
     - Скорее, скорее! -  торопила  Маргарет,  причем  озиралась  с  таким
видом, будто ждала наемных убийц.
     - Кошелек, браслет, аптечка... - обшаривая Люс, шептала Диана. -  Ну,
кажется, все на месте...
     Неугомонная тренерша видела множество стартов своей отчаянной внучки,
но такого рискованного еще не было.
     Маргарет,  совсем  ополоумев  от  страха,  втиснулась  между  ними  и
впихнула Люс в хронокамеру.
     И  тут  на  известную   общественную   деятельницу   Диану   накатило
красноречие.
     - Люс! - провозгласила она, как  если  бы  стояла  посреди  стадиона,
отчего Маргарет даже присела. -  Ты  же  наша  первая  ласточка!  На  тебя
смотрит вся планета! От того, как ты справишься с заданием, зависит судьба
человечества! Твоего сына будут баюкать все женщины мира!..
     Маргарет  всю  жизнь   разговаривала   с   людьми   вежливо.   Именно
обходительностью добилась  она  такого  ответственного  поста.  Но  всякая
любезность  имеет  предел.  Хронодинамистка,  впервые  в   жизни   нарушая
служебную инструкцию, рассчитала  все  поминутно  и  ораторского  припадка
Дианы, естественно, не учла.
     Воспитание сказалось в том, что Маргарет не промолвила ни слова.  Она
просто отпихнула от хронокамеры бабушку  и  впихнула  туда  внучку.  Дверь
лязгнула, щелкнула, крякнула и забурчала.  После  чего  послышался  ровный
гул.
     Видимо, этот гул должен был вызвать у хронодесантника  головокружение
и   способствовать   безболезненному   переезду   в   нужную   эпоху   его
бесчувственного тела.
     Маргарет впопыхах не предупредила Люс об  этом  побочном  явлении.  И
лихая А-Гард, сползая на бронированный  пол  камеры,  ощутила-таки  легкий
испуг - не сравнимый, правда, с тем испугом, который ей пришлось  пережить
в Кордильерах, когда она висела на одной руке, раскачиваясь над  бездонной
трещиной, пока  Зульфия-А-Гард  не  подползла  к  краю  и  не  помогла  ей
выкарабкаться.
     Она впала  в  небытие  и  не  видела,  как  тают  вокруг  нее  стенки
хронокамеры, как возле головы проявляются, словно на фотопластинке, стебли
цветов и трав, как наверху наливается синью майское небо...
     И тут возник девичий голос.
     - Какой красавчик! - услышала Люс. - Ой, какой же  он  красавчик!  Не
дожить мне до дня всех святых, Мэгги Смит, если у нашего  господина  лорда
когда-нибудь был или будет такой хорошенький паж!
     - Клянусь рыжей коровой, Бетти Эшли, так оно и есть!..
     - Скажи лучше - недоенной рыжей коровой, Энн Перри!
     Девицы расхохотались.
     Люс открыла глаза.
     Рядом с ней сидели на корточках три пышечки в  венках  и  с  полевыми
цветами в руках. Люс сообразила, что раз на крестьянских  девушках  чистые
белые сорочки, да еще с вышивкой, и яркие юбки, непригодные  для  возни  в
хлеву, и руки  не  просто  отмыты,  а  даже  ногти  вычищены,  то  девушки
собрались на праздник. А праздник был тот самый, куда и она  торопилась  -
знаменитый майский праздник  с  состязаниями  лучников,  выборами  главной
красавицы - "девки Марианны" и плясками до упаду вокруг майского дерева.
     - Господин паж! - обратилась к ней Бетти, склоняясь так,  что  пышная
грудь в вырезе сорочки  открылась  Люс  во  всей  красе.  -  Если  вы  уже
соблаговолили выспаться и отдохнуть, то не проводите ли нас, конечно, если
это получится по пути? А мы  всю  дорогу  будем  петь  вам  песни  и  даже
станцуем, если вам будет угодно!
     Судя по хихиканью подружек,  в  этом  крылась  какая-то  подначка,  и
неизвестно, что она сулила неопытному пажу.
     - Конечно, я провожу вас, милые девушки, - вставая, ответила  Люс,  -
если вы идете на праздник в Ноттингем. А чтобы нам не было скучно идти, мы
купим по дороге сластей. Ведь до Ноттингема мы пройдем мимо  какого-нибудь
селения?
     И Люс достала из кошелька монету  -  доподлинный  пенни,  добытый  из
музейных фондов.
     - Если вы имеете в  виду  Блокхед-холл,  любезный  господин,  так  он
останется слева... - озадаченно сказала девушка. - Да и какие там  сласти?
Кто там станет торговать сластями? Умнее уж будет дойти  до  Ноттингема  и
там угоститься на славу!
     - Тогда идем прямо  в  Ноттингем!