прокормить себя в сезон Саранчи и оставить что-то для следующего сева.
   Теперь, Джек  каждое  утро  приходил  к  своему  жестяному  амбару  и
тщательно  осматривал  его  стены.  Даже  маленькая  щель,  могла  стать
причиной гибели всего урожая.
   На восьмой день, после окончания сбора, появились первые толокнянки -
маленькие мошки, предвещающие наступление Саранчи. Они вились возле стен
щитового домика Джека и ползали по  стеклам  окон.  Очень  любопытные  и
надоедливые они лезли в глаза, уши, набивались в волосы хотя были вполне
безобидны и никого не кусали.
   Через два  дня  толокнянки  исчезли.  Утром  Джек  вышел  из  дома  и
последний раз, со всей тщательностью, осмотрел стены  амбара.  Затем  он
сходил к реке, принес воды и  последний  сбор  керосина.  Канистра  была
почти полной и этого, должно было хватить на целый месяц для освещения и
разжигания печки.

***

   Саранча пришла ночью...
   Издалека возник тонкий шелест, похожий на шуршание  сухой  листвы,  а
потом по крыше домика застучали первые посланцы мертвого сезона.
   Сначала  удары  были  редкими,  а  потом,  словно  учащающийся  град,
забарабанили по крыше, стенам и окнам дома. Джек поднялся с кровати и  в
кромешной темноте подошел к окну. Он приложил ладонь к холодному  стеклу
и ощутил его легкую вибрацию от тысяч  насекомых,  облепивших  весь  его
дом.
   Еще немного посидев у окна он вернулся в кровать и быстро уснул,  под
успокаивающие трели тысяч пар крыльев. Саранча пришла и,  значит,  можно
хоть на три месяца забыть о "канино".
   Когда наступило утро и Джек открыл глаза, первое,  что  он  увидел  -
тусклое окно, едва пропускающее свет через  толщу  ползающих  насекомых.
Саймон наскоро умылся, позавтракал вчерашним вареным  фитисом  и  достав
защитную сетку, приготовился выходить на улицу.
   Он достал заготовленный дымовой факел и поджег его возле самой двери.
Почти весь дым оставался в доме и нестерпимо ел глаза, но часть его  все
же утекала наружу, через едва заметные щели на двери.
   Дым  беспокоил  насекомых  и  они  зашуршали,  переползая   в   более
безопасное место. Джек приоткрыл дверь и дым потянулся в  образовавшуюся
щель. Саранча продолжала отступать и вскоре Саймон сумел выйти на улицу,
не пропустив в дом, ни одного насекомого.
   Не гася дымящегося факела, Джек обошел кругом весь амбар и окурил его
стены. Насекомые разбегались от дыма, а  Джек  медленно  двигался  вдоль
стен и внимательно осматривал землю.  Бывали  случаю,  когда  опьяненная
запахом спелого фитиса, саранча делала подкоп, и буквально  врывалась  в
хранилища.
   Убедившись, что урожай в сохранности, Саймон отправился на  заготовку
топлива. Он шел по пятисантиметровому  слою  насекомых,  хрустевших  под
подошвами ботинок, как ореховые чипсы. Время от времени то в одном, то в
другом месте с земли поднимались небольшие стаи саранчи  и  покружась  в
воздухе возвращались на землю.
   Джек пришел на поле, где еще  оставалась  объеденные  стебли  фитиса.
Здесь он брел уже по колено  в  текущих  во  всех  направлениях  потоках
саранчи. Решив, что это самое подходящее место,  Саймон  достал  большой
пластиковый мешок и начал набивать его шуршащей и царапающейся массой.
   Когда мешок оказался полон, он весил не менее  пятидесяти  килограмм.
Завязав горловину, Джек стянул ее так, чтобы воздух не  попадал  внутрь.
Без кислорода саранча быстро погибала и становилась прекрасным  топливом
для домашней печки.
   До холодов оставалось не так много времени. С приходом саранчи,  леса
теряли листву и ледяные ветры с предгорий, свободно проникали в  долины,
принося с собой снежные бураны.
   Снег и холод вытеснял саранчу на юг  и  она  мигрировала  через  весь
материк, до самого  океана,  где  и  находила  свою  гибель  на  морских
просторах.
   Прибрежные течения переносили  отложенные  яйца  саранчи  к  северным
берегам, откуда победоносная армия снова начинала свой поход на юг.
   Джеку Саймону всегда казалось, что такой круговорот, в жизни саранчи,
полная бессмыслица. Зачем лететь на  юг,  если  все  равно  погибнешь  в
океане?..
   До холодов оставалось заготовить пять мешков  топлива.  Джеку  всегда
хватало именно столько. А потом стаи саранчи  уйдут,  оставив  ковер  из
слабых, погибших собратьев. Появятся первые листочки  и  снежные  бураны
начнут утихать. Леса зазеленеют и снова придет время сеять...

3.

   Как ни тянулись дни сезона Саранчи, но и они закончились. К тому  же,
на две недели раньше.
   За день  до  отлета,  в  поведении  насекомых  стало  замечаться  все
нарастающее беспокойство, которое, через сутки, вылилось в дружный старт
тех, кто имел силы продолжить путешествие на юг.
   Раньше  Джека  всегда  восхищала  и  радовала  картина  взлета  этого
гигантского легиона. Когда солнце  затмевалось  тучами  саранчи  и  ночь
наступала раньше времени.  Но  теперь,  приход  теплого  сезона  означал
продолжение войны с "канино".
   На следующее утро, выдавшееся необычайно  солнечным,  Джек  вышел  из
дому и мир, показался ему совершенно другим, без привычного покрывала из
копошащихся насекомых.
   Ослабленная саранча, погибшая за ночь,  уже  поменяла  свой  цвет,  и
через три дня,  Джек  знал  это,  полностью  распадалась  и  поглощалась
почвой. Это было одно из удивительных свойств  природа  Габона.  Мертвые
организмы, здесь, распадались очень быстро, а новая жизнь  также  быстро
заполняла освободившееся пространство.
   Через два дня Джек снова сходил на поле.  Первые  ростки  травы,  уже
набирали силу и выпускали новые побеги.
   Позже,  когда  зеленый  ковер  покрывал  землю  полностью,   эстафету
принимали деревья и кусты. До этого момента оставалось не больше недели.
   Чтобы не терять времени даром, Саймон взял канистру, закинул на плечо
"бангоу" и отправился в свою  касторовую  рощу,  которая  зеленым  пятно
выделялась на, общей, унылой картине, обглоданного саранчой леса.
   Листва касторовых деревьев была не по зубам никаким  вредителям,  как
бы их не мучил голод. Это были вечнозеленые деревья и их листья  опадали
только в очень редких случаях.
   Высушенная  листва,  собранная   в   касторовых   рощах,   в   случае
необходимости,  использовалась  фермерами,  как   взрывчатое   вещество.
Правда, для этого ее требовалось перетереть в тонкую пыль. Сам  Джек  не
раз корчевал пни с помощью касторовой пыли.
   Вот и роща.  Знакомый  резкий  запах  ударил  Джеку  в  нос  и  он  с
удовольствием вдохнул его, как будто это был аромат прекрасных цветов.
   В условиях Габона, этот запах  означал  для  Джека  Саймона  -  запах
жизни. Он обходил деревья  и  удивлялся,  как  аккуратно  висят  на  них
жестянки, как будто не было долгого мертвого сезона. Сняв одну  из  них,
Саймон удивился - вместо стаканчика наполненного, керосином,  вперемешку
с крыльями саранчи, фермер держал в руках  совершенно  пустую  жестянку.
Джек понял, что ее опорожнили совсем недавно - сборная канавка на дереве
была аккуратно прочищена скребком. Кто-то украл  сбор  Джека  Саймона  и
приготовился воровать дальше.
   Саймон поставил на землю канистру, снял с плеча  ружье  и  решительно
двинулся к зарослям объеденного саранчой перелесника. Разводя в  стороны
голые прутья кустов, Джек, вышел на небольшую поляну - на  место  своего
последнего боя с дикарями.
   Как реванш за тот, проигранный дикарями, бой,  посреди  поляны  стоял
черный столб.
   Вот и все... "Канино" застолбили территорию, а значит Джеку следовало
убираться выше к плоскогорью. Туда, где еще суше почва, где  еще  больше
камней,  на  которых  ломается  старый  плуг  и  где  совсем  не  растут
касторовые деревья.
   Хотелось кричать и ругаться... Но фермер  только  тяжело  вздохнул  и
развернувшись, последний раз прошел по роще.
   Он подобрал пустую канистру и  направился  к  своему  дому.  "Ничего,
Саймон, не так все плохо, - успокаивал себя Джек, - в  тракторе  полбака
керосина. Вполне хватит, чтобы добраться до других касторовых  деревьев.
Разобрать домик и сарай - тоже пара пустяков. По крайней мере,  я  успел
собрать свой урожай, а это уже что-то..."
   Саймон бросил взгляд  вперед  и  замер  -  со  стороны  его  построек
поднимался дым. Отбросив в сторону канистру, Джек помчался  в  гору  так
быстро, как только мог.
   Когда он увидел свой дом, тот полыхал таким ярким пламенем, как будто
в него подливали  керосин.  Горел  и  стоящий  неподалеку  трактор,  бак
которого должен был, вот-вот, взорваться. Среди  дыма  мелькали  дикари,
вытаскивающие из вскрытого амбара мешки с фитисом.
   Ярость придала Джеку  сил  и  он,  стремительно  преодолев  последние
десятки метров, как ураган обрушился на своих врагов. Первыми повалились
двое грабителей тащивших мешки с  фитисом,  которых  Джек  сбил  стволом
тяжелого "бангоу". Тотчас, из-за  сарая,  выскочил  здоровенный  детина,
размахивая огромной заточенной с обеих сторон рессорой.
   Как  на  учении,  Джек  отбил  удар  стволом,  и  достал  нападавшего
прикладом. Дикарь отлетел на два  метра  и  упал  на  раскаленные  листы
железа, уже начавшие отваливаться о амбара. Дикий вой, который он издал,
как сирена тревоги, привлек целый  отряд  "канино",  одетых,  как  успел
заметить Джек, в некое подобие штанов.
   Они выскочили из-за горящего дома и Саймон выстрелил в них не целясь.
Двое покатились по земле, а Джек отметил, что  теперь  у  него  осталось
только четыре патрона. Понимая, что тратить их нужно  с  толком,  Саймон
выбрал еще одного дикаря и выстрелил. Рослый "канино" упал  на  землю  и
выронил, отточенный, как бритва, мачете. Джек хотел  его  подобрать,  но
вовремя заметил лучника, который уже натягивал тетиву. Саймон отпрянул в
сторону и заточенная стальная пика пробила стену сарая над его  головой.
"Бангоу" ответил и  лучник  упал,  выронив  огромный  лук,  согнутый  из
дюймовой трубы.
   Джек спрятался за стеной горящего сарая, а густой дым ел  ему  глаза.
Приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы вовремя  заметить  появление
противника.
   Саймон слышал, как перекликались солдаты "канино",  выискивая  его  в
густом дыму. Он понимал, что нужно бежать, но не видел  шансов  уйти  от
целого отряда, отлично вооруженных и  крепких  дикарей.  В  сравнении  с
прошлыми стычками, дикари действовали более организовано да и их арсенал
выглядел более убедительно. Взять хотя бы эти луки...
   Раздался долгожданный взрыв тракторного бака и последовавшие  за  ним
истошные вопли обожженных дикарей.
   Понимая, что лучшего момента не будет, Джек выскочил  из-за  горящего
амбара и, выбрав  двух,  самых  опасных  "канино",  сбил  их  последними
пулями.
   В ответ, стену жестяного сарая, прошили три стальные стрелы, но из-за
дыма, лучники промахнулись. Джек, упал на четвереньки и подобрал мачете.
   Теперь, раздобыв себе оружие, он мог бежать к лесу. Но в этот  момент
его атаковали зашедшие сзади, дикари.
   Джек почувствовал опасность, но слишком  поздно  и  болезненный  удар
дубинкой обрушился на его голову. Удар был скользящим, но он содрал кожу
и на лицо Джека полилась кровь.
   Превозмогая боль и звон в голове, он перекатился по земле  и  вскочил
на ноги, выставив перед собой мачете. Дикарь с дубинкой сделал еще  один
выпад, но мачете оказалось быстрее и дикарь повалился обливаясь кровью.
   Второй "канино" атаковал прикрученным к палке охотничьим ножом.  Этот
парень был очень резок, и успел задеть  Джеку  ребро,  прежде  чем  Джек
раскроил ему голову.
   Не задерживаясь больше не секунды, Саймон помчался под гору  во  весь
дух. Он видел, как наперерез ему бежали  "канино",  но  чувствовал,  что
сумеет от них оторваться.
   Спустя короткое время, подгоняемый страхом за собственную жизнь, Джек
мчался по лесу, легко, как олень перемахивая через голые кусты и  огибая
колючие ветки. Казалось, пропавшее имущество, за которое он так держался
и которое теперь потерял, упало с него тяжким оковами и  освободило  для
новой рискованной жизни.
   Джек мчался, размахивая мачете, как мечем, срубая верхушки  отросшего
чертополоха. Неожиданно, как был, с занесенным  мачете  и  окровавленным
лицом, он выскочил на большую поляну.
   Женщины и  дети  "канино"  заверещали  дикими  голосами  и  бросились
врассыпную. Убегая, они бросали бутылки и канистры  с  керосином.  Через
полминуты их крики затихали где-то далеко в лесу.
   Только теперь Джек пришел в себя и, с удивлением, оглядел поляну. Вся
она оказалась заставлена какими-то навесами и шалашами.  Их  было  более
десятка. Некоторые из них, имели стены из старого тряпья, но большинство
обходились только крышей из веток.
   Это была деревня дикарей - их военный лагерь.
   Саймон  прошелся  вдоль  навесов  и  везде  видел  десятки  и   сотни
стеклянных бутылок - пустых и заполненных керосином.
   Ему стало ясно, кто воровал керосин в его роще.  Это  были  "канино".
Они собирали керосин со всех мест и сносили его сюда. Дикари  готовились
к настоящей войне... С кем?.. Ведь не против же  Джека,  готовился  весь
этот арсенал?..
   Под одним из навесов, Саймон нашел бочонок с водой  и  только,  тогда
понял, как ему хотелось пить.
   Утолив жажду, Джек вымыл лицо и рану  на  левом  боку.  Она  была  не
глубокой, но порядком саднила. К счастью, повсюду росла молодая лигенция
- лечебная трава, останавливающая кровь  и  обладающая  дезинфицирующими
свойствами. Джек набрал целый пучок и подсунул его  под  рубашку.  Трава
начала  действовать  почти  мгновенно,  и  по  раненому  боку  разлилось
приятное тепло.
   Отдохнув еще немного, Джек принялся за работу. Он побросал бутылки  и
канистры с керосином под навесы и поджег все жилища дикарей от одинокого
костра, дымящегося посредине деревни. Глядя, как  огонь  набирает  силу,
Джек думал - смог бы он убить женщин и детей "канино", если  бы  они  не
убежали в лес?.. Эта мысль была ему неприятно и прогнав ее, Саймон пошел
своей дорогой - на восток.
   Быть может, там, еще держался Хейс Тернер или кто-то еще...

4.

   Новорожденная зелень деревьев отражалась в зеркале  лесного  озера  и
радовала глаз. Время от времени слышались всплески  и  на  водной  глади
расходилась круги от  разыгравшихся  тритонов,  откормившихся  за  сезон
Саранчи.
   Утки  испуганно  взлетали,   но   покружившись   над   озером   снова
возвращались на воду, чтобы продолжить прерванную кормежку.
   Хейс опустил бинокль и поправил на плече  старый  "АК-формат".  Диких
коз нигде видно не было, а это означало, что их придется искать. Что  ж,
это даже лучше. Нет ничего приятнее, чем  прогуляться  по  расцветающему
лесу. Тем более, что после ухода саранчи, это была первая охота.
   Хейс шел по заросшим тропам и вдыхал пряные  ароматы,  струящиеся  со
всех сторон. Он размышлял о том,  что  сегодня  на  обед  у  него  будет
жареная козлятина, а завтра он поставит сетку на тритонов.  И,  пожалуй,
пора побриться - холодные времена уже прошли.
   Охотник шел легкой пружинистой походкой, отличающей людей,  привыкших
долго ходить по лесу. Ему было пятьдесят четыре года, но он не жаловался
на здоровье, а седина только-только намечалась на его висках.
   Хейс Тернер получал от прогулки истинное наслаждение, однако  это  не
мешало ему видеть и слышать  все,  что  происходило  вокруг.  Хейс  умел
чувствовать лес, настраиваться на его нервные  струны  и  понимать,  что
происходило за десятки километров.
   Вот пронеслась стайка синиц, возможно  напуганных  коршуном,  а  вот,
тяжело перелетая с ветки на ветку, проследовал тяжелый  желудевник.  Это
птица-богатырь и ему не страшен коршун.
   Тернер остановился и прислушался. Какой-то, пока,  неясный  источник,
беспокойства, быстро двигался с запада.
   Сейчас он был еще далеко, но... Хейс снял с плеча автомат  и  побежал
на свой запасной наблюдательный пункт, устроенный на ближайшем холме.
   Долгое сидение дома, во время сезона Саранчи, давало о себе  знать  и
на вершину холма, Хейс прибежал изрядно промокшим  от  пота.  Он  сделал
несколько дыхательных  упражнений  и  повалился  на,  установленную  под
навесом, лавку.
   - Слишком много жирной солонины, Хейс... - Определил  свое  состояние
Тернер и неодобрительно покачал головой. Потом поднял  бинокль  и  навел
его на опушку леса. Тот, кого обгонял  Тернер  должен  был  появиться  с
минуты на минуту.
   Наконец, он выбежал. Это оказался худой, заросший человек,  в  сильно
изорванной одежде. Буквально, наступая ему на пятки,  мчались  несколько
дикарей.
   - На открытом месте, они тебя сделают, парень...  -  Прокомментировал
Хейс, не отрываясь от бинокля.
   Словно услышав его слова, беглец прыгнул за дерево  и  обежав  кусты,
первым напал на авангард "канино".
   - Толково... -  Улыбнулся  Хейс.  Он  видел,  как  пользуясь  густыми
зарослями перелесника, незнакомец  вел  равный  бой  с  пятью  дикарями.
Конечно, долго ему не протянуть, но его действия Тернер  одобрял.  Можно
было, помочь бедняге, однако патроны для автомата были на вес золота,  к
тому же Хейс не любил компанию. Охотник должен жить один.
   Будто совсем потеряв интерес к, происходящему на  опушке  леса,  бою,
Тернер направил бинокль в другую сторону.
   Там где начинались болота, уже  отрос  камыш,  а  это  означало,  что
водяные курочки начнут вить свои гнезда. Их яйца  были  очень  вкусными.
Хейс мог съедать их целыми десятками. От воспоминаний о  еде,  в  животе
Тернера заурчало.
   Он снова перевел бинокль на опушку леса, ожидая увидеть  растерзанный
труп беглеца, однако, среди убитых его не было. А где же он?..
   Хейс повел биноклем и обнаружил бродягу в ста метрах от  опушки.  Тот
еле брел наискосок от леса,  с  трудом  переставляя  ноги.  Правая  рука
бойца, висела плетью вдоль тела, а левой он сжимал окровавленное мачете.
До него было не более трехсот метров.
   - Молодец, - похвалил его охотник, - пусть себе идет, куда хочет...
   Неясный звук со стороны леса привлек  его  внимание  и  снова  наведя
бинокль на опушку, Тернер заметил  "канино".  Их  было  больше  тридцати
человек и, вырвавшись из леса, они  стремительно  помчались  за  раненым
бродягой. Хейс видел, как тот повернулся к мчавшимся на него дикарям,  и
шире расставив ноги, приготовился подороже продать свою жизнь.
   Тернер кивнул головой. Он был уверен, что парень успеет прихватить  с
собой еще пару "канино".
   - Эй, ребята, это же нечестно... - Возмутился  Хейс.  Он  видел,  что
подбежавшие дикари остановились неподалеку от неподвижно стоящей  жертвы
и начали растягивать луки.
   - Но ведь патроны же, на  вес  золота...  -  Простонал  Хейс  Тернер,
поднимая автомат. - Надеюсь, остальные разбегутся сами...
   Один за другим раздались три  выстрела  и  лучники  упали  на  землю,
выронив свои луки. Однако  массового  бегства,  на  которое  рассчитывал
Тернер, не произошло. Беглец, поняв, что на  холме  его  ждет  спасение,
помчался к нему, что было сил. А вслед за ним,  завывая  и  подпрыгивая,
понеслась вся масса "канино".
   - Невероятно, - покачал головой Хейс, - всякий  стыд  потеряли...  Не
иначе, как нового колдуна выбрали...
   И сплюнув под ноги, Тернер снова поднял автомат. В  рожке  оставалось
семнадцать патрон и Хейс старательно выбирал цели, отдавая  предпочтение
лучникам и, просто, здоровым парням.
   Когда магазин был пуст, вдвое сокращенный  отряд  "канино"  продолжал
гнать раненного беглеца на вершину  холма.  Хейс  грустно  посмотрел  на
бегущих, уже в какой нибудь сотне метров, дикарей, и выдернув из  навеса
кусок титановой трубы, пошел навстречу "канино".

5.

   Тернер дрался зло и жестоко, он был недоволен тем,  что  за  какие-то
два три месяца холодного сезона,  "канино"  забыли  его  уроки.  Он  бил
налево и направо, словно мельница, перемалывая тела врагов.  А  уставший
беглец, видя как управляется его заступник, отошел в сторону и присел на
траву.
   - Омара!!! - Неожиданно завопил один из дикарей указывая на Хейса.
   - Омара!!! - Повторили остальные дикари и, побросав  оружие  побежа