ускать в помощь спинному мозгу миллионы свежих частиц крови,
незараженных, не пораженных ядовитым газом и вакцинами. Мозг заработал
быстрее, а по всему телу поднялась температура, пошло знакомое жжение, он
буквально чувствовал, как спешно идет ремонт, как восстанавливаются
раздробленные суставы, наращиваются порванные сухожилия... Кровоподтеки и
ссадины - потом, сперва окончательно выдавить через кожу остатки яда,
соединить перебитые кости...

Сквозь повязку он быстро просканировал обострившимися чувствами помещение,
увидел как наяву металлический колодец, в который его бросили, вверху на
самом краю справа небольшой бугорок... металлический выступ...

Он задышал чаще, погнал кровь по всему телу, застонал, прислушался,
застонал громче, отчаяннее. Для наблюдателей... а теперь не сомневался, что
этот выступ - портативная телекамера, он лишь испуганная жертва, что теряет
остатки мужества, но только сам Яфет, его главный противник, понял бы, что
он вслушивается в эхо, по его отражению от стен уже чувствует объем,
прикидывает расстояние...

- Сволочи, - прохрипел он. Прислушался, склонил голову направо, повторил: -
Сволочи!

Понятно даже, как направлен стеклянный глаз. Если его сейчас мониторят, то
десятки специалистов рассматривают холодно, прикидывают, как сломить так,
чтобы не нарушить рассудка... по крайней мере до того, как расскажет все,
что знает. Хотя нет, он забыл, здесь армейская пыточная... здесь без тонких
психологических штучек...

Он заставил себя ощутить горечь, тоску. Представил себе, как глотает отвар
полыни, затем вспомнил, как умирали на его руках старые верные друзья, во
рту появилось жжение. Он терпел, пока не ощутил, что губы и десны начинает
разъедать как кислотой, вскинул голову, замер на короткий миг.

Плевок пронесся как пуля. Звук донесся едва слышный, но это звук удара по
стеклу, а не по металлу. Мышцы сразу вздулись, времени в обрез. Он
застонал, боль нарастала, мышцы начало сводить судорогой. В левой руке боль
стала резче, но звук лопнувшего железа донесся оттуда, что понятно - он
левша. Освободившейся рукой он поспешно сорвал с глаз повязку, ухватился за
цепь на правой.

Еще тридцать секунд понадобилось на то, чтобы освободить ноги. А за это
время операторы уже наверняка обратили внимание, что объектив застлала
какая-то пелена, появился грязный туман... На гражданском объекте прошло бы
минут пять, прежде чем кто-то пойдет, чертыхаясь и едва волоча ноги,
проверять, а здесь сюда уже бегут двое-трое тренированных парней с
автоматами в руках!

Он разогнулся, левая рука метнулась за спину. Пальцы вонзились в то, что
всем казалось плотью, рванули. Затрещало, в руке оказалась длинная полоса
пластика, имитирующего кожу. Пальцы ухватили приклеенную вдоль спинного
хребта тонкую стальную струну в десяток метров. Вообще-то он привык
использовать ее как тетиву для лука страшной убойной силы, жутковатого
бесшумного оружия, но сейчас быстро сорвал с трубы остаток цепи, закрепил
на стальной жиле.

Тело еще вздрагивало от избытка адреналина, иначе не порвал бы цепи, но
груз пронесся над телекамерой безукоризненно. Пальцы вовремя дернули,
звенья цепи со зловещим лязгом обмотались вокруг выступа.

Только бы выдержало, - мелькнуло в голове. Что выдержит нить, не
сомневался, проверено, но болты телекамеры на такой вес не рассчитаны...

Он перевалился через край, и почти в это же время из дальнего туннеля
выметнулись трое крепких ребят. Их подкованные ботинки гремели, как
гусеницы танков на марше, дула автоматов смотрели как черные дыры в
пространстве, пятнистые фигуры приближались со скоростью выпущенных птурсов.

Трое, мелькнуло в голове. Два лейтенанта и сержант, что удивительно - в
спецвойсках обычно служат только офицеры... Многовато, когда вот так стучит
сердце, а всего раскачивает. Многовато...

Десантники подбежали к колодцу, один заглянул вниз, а двое со знаками
различия лейтенантов красиво развернулись спина к спине, глаза
подозрительно сканировали сумерки в углах огромного помещения.

- Там его нет! - ахнул первый.

- Ты что? - отозвался один из тех, что спина к спине. - Сдурел?.. Оттуда
никто не выберется!

- Да посмотри сам!

Оба лейтенанта одновременно повернулись к колодцу. Они не видели, как за их
спинами от стены бесшумно отделилась странная фигура, на которой медленно
исчезал рисунок бетонный стены с пятнистой трубкой кабеля, быстро шагнула к
ним...

Сильный толчок бросил обоих через голову первого. Тот попытался вскочить,
получил страшный удар в лицо, вскрикнул и перевалился через край. Внизу
послышались два шлепающих удара, а он обрушился на лейтенантов сверху.
Последней мыслью десантника было яростное, что чужак не только перехитрил,
но и завладел оружием.

Олег подхватил выпавший из руки спецназовца автомат, сорвал с его же плеча
сумку с патронами. Все в одном движении, а когда тело ударилось о железный
пол внизу, он был уже за два десятка шагов от пыточной.

Стены замелькали, словно он снова несся на скоростной дрезине. Стук подошв
по бетону стал таким частым, словно пошел крупный ливень.

Лагерь коммандос он ощутил задолго до того, как тот показался из темноты.
Он сам не мог бы сказать, как именно ощутил, запахи ли дизельного масла,
пота, одежды, тепло работающих и животное тепло множества здоровых тел, но
перед глазами ясно встал огромный зал, где под стенами расположены огромные
кожухи турбин чудовищной мощности, каждая могла бы снабжать Москву
электричеством, трубы с охлаждающим раствором, бронированные чаны, которых
во время его последнего посещения здесь не было, а внизу казармы для
солдат...

Не сбавляя бег, различил и почти пересчитал человеческие фигурки.
Упражняются в приемах рукопашного боя! Вверху на железных конструкциях
оборудованы даже гнезда для снайперов. Дурацкая затея, кто же заберется так
высоко... Ага, это понимают - из восьми гнезд занято только два...

Он задержался на выходе из туннеля, здесь он еще во тьме, быстро
просканировал взглядом все строения. Юлию должны держать вон в том домике.
Хотя их шесть совершенно одинаковых, но если он не разучился понимать
военных, а их мышление весьма и весьма... гм... предсказуемо, то именно там
она и сидит сейчас привязанная к стулу, на глазах темная повязка. Одетая,
это мужчина чувствует себя беспомощнее, если с него сдирают одежду, а
женщину, да еще с такой фигурой, раздевание не пугает, еще как не пугает...

Фигурки на плацу остановились. Из строения, где должна быть Юлия, выбежал
человек. Десантники сбежались к нему, как куры на водопой. Олег видел, как
офицер показывает руками кому куда, слов не слышно, но три группы
организованно побежали с плаца, две бросились к машинам, одна сразу же
направилась в его сторону.

Юлия слышала выстрелы, крики, яростную брань. Затем был грохот, звон и лязг
железа. В помещение ворвалась волна жаркого воздуха, бензина, горячих
масел. Избитое голое тело отозвалось дрожью. Раздалось два выстрела, она
ощутила, как рядом кто-то упал, а за спиной ее кресла звякнуло железо.

Сильные руки сорвали с губ наклейку.

Она охнула разбитым ртом. Лицо Олега было сплошным кровоподтеком. Оба глаза
распухли, из узких щелочек сверкали одни зрачки. Но когда она увидела
краешек глазного яблока, сердце ее сжалось: тот был залит кровью, казался
деформированным. Губы расплющены, в клочьях изуродованного мяса, темная
кровь застыла сухими струпьями. Под глазами все цвета радуги: от
темно-багрового до фиолетового.

- Сволочи, - прошептал он. - Что они с тобой сделали...

- Олег... - прошептала она. - Ты все-таки...

- Обопрись на меня.

Она обнаружила, что ее руки уже свободны, а когда пошевелила ногами, с них
упали разрезанные веревки. Олег протянул ей руку, она встала, пошатнулась.
Он осторожно обнял ее за плечи, но она все равно охнула и закусила губу.
Кожа пламенела в кровавых ссадинах, на спине висели лохмотья кожи, а
кровавые полосы наложились одна на другую так, что образовали месиво.

- Можешь идти? - спросил он. - Хотя это не важно. Я унесу, больше не
волнуйся.

Она пошарила взглядом. Сорванное с нее платье грязной грудой лежало в углу
этой комнаты. Она помнила, как на улице мужчины не могли оторвать от ее
изумительной фигуры восторженных взглядов, а их женщины зеленели от злости,
но сейчас избитое и опозоренное тело невольно горбится, отчего выпячивается
живот и провисает грудь...

- Смогу, - ответила она. - Я все смогу, чтобы они все подохли!

- Подохнут, - пообещал он.

Под грудой платья обнаружились ее туфельки. Она попыталась надеть, однако
ступни распухли, не влезли. Два трупа, из-под которых выползают струйки
крови, в огромных ботинках. Она далеко не Дюймовочка, но все же в один
такой ботинок влезут обе ее ноги...

- Выберемся наверх, - сказал он, - все будет. Любые туфли.

- А мы выберемся? - спросила она тихо.

- Мы из всего выберемся, ~ пообещал он.

- Олег!

Он улыбнулся разбитыми губами:

- Представь себе, они не знают, что я и есть тот самый, к которому они
пытаются подобраться!

Она отпрянула, из ее глаз брызнули слезы.

- Ты должен убить меня!

Он удивился:

- За что?

- Я предала тебя... Они сделали мне один-единственный укол... и я
рассказала им все-все! Я призналась им, какой ты крутой... я рассказала,
как мы познакомились... Я им рассказала со всеми подробностями, что ты не
ниже рангом, чем полковник... что-то заставляло меня болтать без остановки!
Только они почему-то этим не заинтересовались!

- Ну, - протянул он успокаивающе, - сказанула... Если за предательство
убивать, то пришлось бы уничтожить всех женщин на свете!.. Нет уж,
приходится мириться, приспосабливаться.

Она всхлипнула громче:

- Что ты говоришь? Разве мы... предательницы?

- До единой, - ответил он убежденно. - До мозга костей. Это в крови. И в
этих... фибрах. Это ваша суть. Нет, за такую мелочь... даже не мелочь, а за
естественное свойство женской натуры разве можно убивать?.. Мужчин - надо,
но женщин...

Наконец до нее дошло, что это у него такой тяжеловесный юмор, если этот
человек вообще понимает, что это, она заревела громче, распласталась на его
груди, как медуза на широком камне, обвисла, плечи вздрагивали, потом
затряслись, как будто раскручивались лопасти вентилятора, а слезы побежали
по каменным плитам, что у

него служили грудью, промочили рубашку, скопились у пояса.

- Уходим, - повторил он настойчивее. - Здесь никого не осталось, но до
соседнего сектора рукой подать. А я не хочу убивать этих парней, из каких
бы стран они ни приехали.

Она взглянула непонимающе, больно сентиментален, а он подумал, что не
станет же объяснять, что среди них наверняка есть его прямые правнуки или
много раз праправнуки.

- Если можно убить, - прошептала она, - то надо убить...

- Ах да, - ответил он неуклюже, - да, ты права.

С другой стороны, даже самым что ни на есть прямым сыновьям и внукам не
дозволено так обращаться со свободной женщиной. Она едва передвигает ноги!
Похоже, ее насиловали все, кто был там в группе, могли повредить, сволочи.
Могла вообще порвать связки. И даже били, лицо почти в таких же
кровоподтеках, как и его.

Он сорвал с убитого офицера кобуру с пистолетом, который тот так и не успел
достать, быстро прицепил ей на пояс сзади.

- Кобура скрытого ношения, - пояснил он. - Тебе идет.

- Ну, спасибо...

Она, в самом деле, внезапно ощутила себя увереннее. Хотя никогда в жизни не
держала в руках пистолета, даже игрушечного, но эта недобрая тяжесть
почему-то добавила сил.

Глава 14

Ноги подкашивались, онемели, кровь пошла в лодыжки, Юлия заплакала тихо и
жалобно, в голые подошвы кололо, словно всаживали горячие иглы. Олег
приготовился подхватить ее на руки, но она с усилием отстранилась: не тот
случай, сейчас это оскорбление, а не признак нежности и одновременно
мужского хвастовства.

Огни в стенах быстро убегали за спину. Она обнаружила, что вовсю бежит с
ним рядом, задыхается, голые ступни стучат по бетону. Затем Олег перешел на
шаг, осторожно отыскал утопленный в стене широкий пульт управления, снял
кожух, что-то замкнул, посыпались искры, но тут же с допотопной
неторопливостью прямо в бетонной стене одна плита опустилась, открылся
коридор, за ним чернела толстая бронированная дверь.

Шлюз, - поняла она. - И здесь их невидимые механизмы чистят на предмет
радиации. А если сочтут чересчур грязными, то и не пустят...

Зажужжало, заскрипело, массивные створки медленно пошли в стороны. Открылся
тускло освещенный бункер ангарного типа. Олег втащил Юлию за руку, двери
тут же захлопнулись с чавкающим звуком, словно на стыках были покрыты
мягкой резиной.

- По диагонали, - шепнул Олег. - Видишь лесенку наверх? В конце бункера...

Он умолк. На той стороне бункера раздвигались железные створки. Юлия
видела, каким молниеносным движением Олег выхватил пистолет и выстрелил в
распределительный щит. Там вспыхнуло, все огромное помещение мгновенно
погрузилось в полную темноту. Послышался скрип двери, легкий стук, затем -
топот подкованных ботинок. Юлия чувствовала по движению Олега, что он с
огромной силой что-то метнул. В шуме и топоте подкованных сапог ей
почудился короткий всхлип.

Пыль все сильнее щекотала ей нос. Не выдержав муки, она громко чихнула. Его
глаза уже перешли на ночное зрение, он видел, как в темноте головы всех
десантников мгновенно повернулись в их сторону, сказал насмешливо:

- Будь здоров, Коваленко!.. Что-то как коза чихаешь...

На встревоженных лицах кое-где появились улыбки.

Один из десантников растерянно огляделся, вскрикнул возмущенно:

- Я причем?.. Это не я!

Кто-то гоготнул:

- Это не он, майор. Он тут другое сделал... Дыхнуть нельзя. Нет ли
противогаза?

Под гогот десантников Олег молча тащил ее вдоль стены, а потом подхватил на
руки и понес. Она испуганно обхватила его за шею, прижалась, затихла.

Вдруг в помещении вспыхнул красноватый аварийный свет. Олег метнул один
болт в матовый плафон, другой в лоб растерянного лейтенанта, что с
выпученными глазами смотрел прямо в их сторону. В последний момент тот
начал поворачивать голову, и болт, проломив тонкую височную кость,
погрузился, как в мокрую глину, по самую шляпку.

Лейтенант даже не вскинул руки, в рефлекторном жесте хватаясь за ушибленное
место, молча ткнулся в стену, сполз на пол такой кучей, словно у него все
кости мгновенно превратились в желе.

Глаза, через несколько мгновений, полностью адаптировались, он видел в
темноте так же четко, как и при свете, только не различал красок. Еще один
десантник, на этот раз, пораженный в лоб гайкой, завалился очень удобно,
между двумя металлическими чанами. Не дожидаясь, пока о его выставленные
ноги кто-то споткнется, Олег выбежал и, на ходу подхватив автомат, быстро
сорвал сумку с запасными рожками.

- Быстрее! - крикнул он на русском с сильным латышским акцентом. - Он
побежал к выходу на нижний этаж!

Десантники, что двигались едва ли не на ощупь, разом развернулись и
побежали в одном направлении, что значит, помещение знают как свои пять
пальцев, обжились, помнят все ходы и выходы. А еще это значит, что
подготовка к операции началась давно...

Когда они были у входа, раздался взволнованный голос:

- Кто отдает приказы?..

Олег усмехнулся: не всякая аппаратура в состоянии различить их голоса,
побежал вместе со всеми, так же громко топая, а когда оказался возле стены,
быстро вернулся к Юлии. Она стояла бледная, таращилась в темноту. В
красивых глазах было отчаяние.

Он опустил ладонь на ее губы, шепнул в ухо:

- Это я, не трусь.

Она в испуге дернулась, тут же один из офицеров вдруг повернулся в их
сторону и начал прислушиваться. Глаза расширились, Олег поспешно выхватил
из кармана болт. Офицер начал открывать рот для крика, болт с
сокрушительной силой снес кончики зубов, исчез в темном провале рта. Офицер
завалился на спину. Похоже, он умер мгновенно.

Десантник, которого офицер задел при падении, сперва отскочил, но, чуя
неладное, наклонился, его ладони быстро прошлись по лицу убитого.

- Он среди нас! - завопил он. - Майор Симерс убит!

Олег подхватил Юлию на руки, побежал в сторону лесенки, уже почти не
скрываясь: крутые парни хватали друг друга, требовали паролей, кто-то
кого-то душил. Возле лестницы опустил Юлию на пол, шепнул:

- Полезешь первой?

- Ты что, - прошептала она ему в ухо, - видишь в темноте?

- Конечно, - удивился он. - А ты разве нет?

- Нет...

- Урод, - буркнул он с сочувствием. - Ничего, я никому не скажу.

- Иди первым, - отрезала она. - Не выношу, когда смотрят под платье.

Лесенка задрожала под его тяжелым, но тренированно-шпионским телом. Юлия
карабкалась следом изо всех сил, ноги дрожали, руки дрожали, все тело
сотрясала судорога. Она изо всех сил старалась не показать, насколько она
обессилена и унижена, ведь шпионы должны быть железными, они - машины для
убийства, потому они в лучших отелях и с лучшим шампанским в бокалах, их
жизни коротки... а она теперь в их шпионской команде, но все равно приступы
отчаяния сотрясали ее так, что пальцы разжимались на прутьях лестницы. В
жизни эти шпионские будни гораздо страшнее, грязнее, отвратительнее, чем в
самом грязном боевике.

- Дурак, - прошипела она. - Я сейчас упаду...

Прутья лестницы нащупывала вслепую, тьма вокруг, она до кругов в глазах
всматривалась в эту чернильную темень, в голове стучат молоточки, уже почти
видит какие-то выступающие из тьмы силуэты, потом оказывалось, Что они либо
расплываются, либо остаются перед глазами, в какую бы сторону ни повернула
голову. Она, в самом деле, чувствовала себя уродом, слепой курицей, которая
уступает всего лишь мужчине, этой male-pig, хоть и тренированному в лучших
лагерях мира на лучших компьютерных тренажерах.

Ее дернуло за руку вверх. Ноги на миг зависли над пропастью, тут же
ударилась о его сильное тело, в страхе прижалась к этому грубому
бесчувственному кабану. Здесь горел красный аварийный свет, комнатка
небольшая, стол, единственное кресло, широкий темный ящик.

Олег, прижимая ее одной рукой к груди, дотянулся до выключателя. Яркий свет
залил помещение. Она вздрогнула и крепче прижалась к его груди.

- Ты молодец, - шепнул он в ухо. - Смелая и отважная! Я уж не говорю, что
еще и красивая.

- Да? - проскрипела она сиплым голосом, почти теряя сознание. - А мог бы и
сказать!

Он метнулся к пульту, бросил через плечо:

- Ну вот говорю ж...

- Под пытками не считается.

Пальцы торопливо помчались по клавиатуре, давая команду открыть вентили из
цистерн. Огоньки даже не мигнули, но он знал, что в этот момент по всей
длине туннеля их сектора на землю плещет чистейший бензин. Двумя
переключениями тумблера создал в трубе, что шла по параллельному туннелю,
резкий перепад давления. Труба, которая не осматривалась уже лет десять, не
выдержала удара, на изгибе вывалилось целое звено.

Бензин хлынул на рельсы, потек широким потоком к цистернам с соляркой и
дизельным топливом.

Один из экранов показывал смену подачи дизельного топлива по всей ветке,
где сосредоточились десантники и мобильная колесная техника. Красные
огоньки замигали от этого сектора, дальше через каждую секунду - красный
огонек, красный огонек...

Зашипело, грохнуло, в дальнем конце бункера раздвинулась стена. С ревом
ворвался зеленый с желтыми пятнами военный грузовик. Юлию швырнуло как
взрывом за металлический щит стола, она даже не сообразила, что это Олег
забросил ее так грубо, а сейчас в его руках уже не ее плечи, а автомат,
оттуда, снизу, с грохотом и огненным следом вырвалась ракета, лишь потом
автомат застрочил нервно и часто...

Грузовик подбросило взрывом. Полыхнуло красным огнем, из кабины вывалился
кричащий человек. Через борта прыгали фигуры в зеленых комбинезонах, тут же
падали, некоторые откатывались в сторону и открывали стрельбу, другие так и
остались...

Пули часто и страшно стучали по железу, с визгом рикошетили, с потолка
посыпалась бетонная крошка. Олег стрелял короткими с