н тоже... Заглядывают и регулярно
меняют продукты только в новейших, их начали при Брежневе, а закончили
всего пять лет тому.

Она удивленно вертела головой:

- И это все богатство... брошено? Или сюда пустят пережидать ядерную зиму
каких-нибудь инженериков? Ученых?

Он покачал головой. Лицо было угрюмым.

- Нет. Для сохранения секретности сюда не попадет ни один из... простых,
скажем так. Это все просто брошено.

Похоже, подумала она с тайным удовлетворением, ее герой не последний в их
организации. Уж точно не сержант! Где-то читала в газетах, что элитные
части вообще сплошь из офицеров. От них требуется не только умение стрелять
и бесшумно давить, как они говорят, объекты, но и некоторый интеллект, а то
даже знание языка и обычаев страны, куда посылают...

А этот же, судя по его свободе, вообще не ниже полковника, если у них есть
полковники. За все время никому ничего не доложил, не отчитался, не
попросил инструкций...

Как будто его нацелили на дело настолько грязное, что руководство вовсе
делает вид, что нет ни такого дела, ни такого агента и что вся страна хором
поет рождественские гимны!

Уже без прежней подавленности прошлась вдоль стен. Теперь больше бросалось
в глаза, что потолок полусферой, металлический, составлен из широких колец.
Собственно, они из толстой трубы туннеля попали в действительно толстую,
огромную, исполинскую!

Олег все еще за компом, пальцы настукивают команды, лицо сосредоточенное,
брови сдвинуты к переносице. Юлия вернулась, присела на край стола. Зеленые
глаза зыркнули в ее сторону с неудовольствием, но взгляд смягчился, как она
заметила, с тайным удовлетворением, когда с ее тугих ягодиц медленно
поднялся на тонкую талию, жировых складок на боках почти нет, прошелся по
спине выше, она отчетливо чувствовала его прикосновение, перешел на бок,
затем ощутила горячее прикосновение на груди, там сразу потяжелело,
налилось, а кончики затвердели и прожигают тонкую блузку, которую натянула
на голое тело мокрой.

Наконец их взгляды встретились. Она видела в зеленых глазах искорки,
которых не замечала раньше.

- Олег, - проговорила она тихо, кровь прилила к ее щекам, она все еще
чувствовала его взгляд, который держал в поле зрения не только ее лицо. -
Олег... Раз уж так получилось, что я попала в ваши шпионские игры... Тебе
не кажется, что мне можно рассказать несколько больше?

Он поморщился:

- Разве не слышала о правиле шпионов - знать только то, что положено? Не
больше. Чтоб не проговориться. К примеру, под пытками.

Она побледнела. Кровь отлила не только от щек, даже тугая грудь несколько
обвисла. Юлия поспешно сменила позу, голос сам по себе стал льстивым и
перепуганным:

- Но хоть что-то... Я не была бы женщиной, если бы не пыталась узнать
больше! Как говорят французы...

Олег скупо усмехнулся:

- Ты мой красивый дикаренок. Французы, англичане, малайцы... Старое
медленно уходит из обихода... Куда ни глянь, везде проглядывают древние
времена и стены каменных пещер. Уже нет никакой Франции, Англии, России и
прочих варварских королевств! Да, для большинства населения они вроде бы
еще есть, вчера где-то писали о свадьбе не то короля, не то принца... но
это лишь старая обертка... На самом же деле миром правят не короли или
президенты стран, а совсем другие люди. Я говорю о международных банках,
транснациональных компаниях, международных трестах и прочем, что не так
заметно, как заметны поп-звезды, опереточные короли или карликовые армии.
Увы, мир стремительно двигается к единству! Но в этом единстве невидимая
миру борьба. Мир еще не объединился, а его уже пытаются разъединить по
новым принципам. Каким? Да самым разным. Кто-то придумывает новую религию,
кто-то создает общества для того, чтобы вернуть Африку его законным
обитателям - пингвинам... Ты когда-нибудь слышала про масонские ложи?

- Еще бы! - воскликнула она. - Даже читала!.. Пушкин был масоном!..
Грибоедов... или Чернышевский - не помню. Это такое тайное, красивое,
богатое, таинственное, вроде Зорро и Гарун аль-Рашида под масками... Шпаги,
кинжалы, бриллианты, золотые серьги, дорогие духи...

Он вздохнул:

- Да, все точно. Так вот, масонские ложи действуют и сейчас. Ага, знаешь.
Кроме масонских, есть еще рыцарские ордена. Самые известные - это рыцари
мальтийского ордена и иезуиты с их противоположными уставами. Первые - на
полной свободе воли, вторые - на слепом подчинении Главному. Но, как ты уже
догадываешься, есть рыцари и третьего ордена...

Она о таком не догадывалась, но если он считает ее такой умной, то почему
бы не кивнуть и посмотреть строго и внимательно, с некоторым нетерпением в
ее красивых глазах: это все понятно, переходи к главному.

- Устав нашей организации прост, - сказал он. - Все для блага человека, все
во имя человека. Правда, здесь есть толкования...

- Какие?

- Одни толкуют человека как индивидуальное существо, другие - как
биологический вид. Из-за этого возникают некоторые трения...

- Некоторые, - уточнила она, - это когда автоматная очередь в лоб? То, что
ты называешь пейнтболом?

- Ну, не всегда так резко...

- Не вешай мне лапшу на ухи, - посоветовала она. - Я уже надрожалась! После
всех этих труб и дрезин ваш пейнтбол, когда мозги летят на стенку, - для
меня вчерашнее кино.

Олег запнулся на мгновение, но продолжал тем же невозмутимым тоном:

- Но все сходятся в том, что ресурсы планеты Земля принадлежат всему
человечеству, а не только тем народам, которые оказались на месте их
залегания. Так что местному населению, к примеру, неча загребать больше,
чем могут слопать. В то же время образованию за океаном поумерить бы
аппетиты, а то жрут больше половины всех потребляемых ресурсов. Ну, все
также согласны, что надо резко поднять уровень здоровья всех людей, так как
генофонд загрязнен... Еще не спишь?.. Это значит вспомнить о евгенике,
почистить уже существующие лечебницы по идиотам...

Он внезапно оборвал речь, словно сболтнул лишнее, она в самом деле
насторожилась, у нее вырвалось:

- Так это же фашизм...

- У тебя на все есть ярлык, - ответил он. Швырнул карандаш на стол,
поднялся, потянулся. Зеленые глаза оглядели ее оценивающе. - Да, посвежела.
Ползание по трубам поднимает тонус, как вижу.

Она вспыхнула:

- Да иди ты...

- В ванную, - закончил он. - Там хоть мыло есть?

- Какое-то собачье. Шампуней нет.

- Их тогда не существовало, - объяснил он наставительно. - Разве я не
сказал, когда это все готовилось?

Но отправился не в ванную, а снова порылся в просторных ящиках. С
изумлением она узнала в них допотопные холодильники. На стол полетели
массивные банки. Яркие этикетки объясняли, где курица с горошком, где
ветчина, где телятина. Красная и черная икра в таких же трехкилограммовых
банках.

- А где консервный ключ? - спросила она.

- Ты что, - удивился он, - собралась есть на ночь? Ты знаешь, сколько
сейчас времени?

- Полагаю, - огрызнулась она, - уже утро. А утром я всегда ем!

В его руке появился длинный нож устрашающего вида. Она вздрогнула, лезвие с
легким стуком вошло в банку чуть ли не по рукоять. Тремя молниеносными
движениями он вскрыл, криво и с рваными краями, но запах оттуда вырвался на
волю одуряющий. Она сразу вспомнила, что после занятий шейпингом маковой
росинки во рту не было, а курица в микроволновке... похоже... совсем
изжарилась.

- А тарелки здесь есть? - спросила она на всякий случай.

- Есть, - ответил он.

Но Юлия уже поддела на кончик ножа ломоть ветчины, жадно впилась зубами.
Сладкий сок сразу потек в горло, она даже застонала от наслаждения. Олег ел
отвратительно степенно, сдержанно, еще чуть, и вовсе мизинчик оттопырит, а
Юлия махнула рукой на все манеры, на пикниках и то держалась раскованно, а
здесь далеко не пикник.

- У тебя хороший аппетит, - заметил он. - Жрешь, как голодный крокодил.

Она мычала от удовольствия:

- Какие мы дикари... Какие дикари! С ума сойти. А сладкое здесь есть?

- Все есть, - сообщил он. - Даже шампанское, хотя здесь это совсем дикость.

- Дикость? - удивились она. - Это ж цивилизация! Это культура. Где ты
видишь шампанское?

Олег молча раскрыл дверки неприметного шкафа. Чутье подсказало Юлии, что
этот рыжеволосый из тех, кто в состоянии назвать по именам все звезды на
ясном небе, но не сумеет красиво откупорить игристое вино.

- Дай-ка я! - сказала она повелительно.

Он послушно протянул тяжелую бутылку. Юлия умело сняла проволочную сетку,
потащила затычку, но та, настоящая, из пробки, заупрямилась. Юлия
взболтнула, покрутила, пробка пошла вверх. Юлия не стала ее придерживать,
пробка бабахнула на другую сторону комнаты.

Праздничная пена полезла с таким напором, словно последней оставшейся капле
грозило немедленно превратиться в уксус. Юлия поспешно наполнила фужеры.
Оранжевая жидкость плеснула на стол, залила скатерть.

Олег сказал иронически:

- Тебе, в самом деле, кажется, что далеко ушла от тех диких времен?

- Конечно!

- Но шампанское, - заметил он, - можно откупорить и не разливая... Однако
так делали тысячи и тысячи лет наши лохматые предки. Ну, не с шампанским,
правда. Всегда сперва богам, а потом себе в чашу. А на тарелках оставляли
еду. Для домовых, умерших родителей... Гм, компьютеры и суеверия...

Голос его был замедленный, успокаивающий, а в глазах появилось задумчивое
выражение. Он что-то вспоминал, прикидывал, сравнивал. Бокал медленно
поднялся на уровень глаз. Шампанское играло, искрилось, брызгало крохотными
фонтанчиками. На кончике его носа заблестели крохотные бусинки. Юлия
засмеялась. Она помнила, что глоток шампанского всегда окрашивает ей щеки
здоровым румянцем, а глаза начинают блестеть красиво и загадочно.

Она коснулась губами края бокала. На оранжевой поверхности все еще
подпрыгивали крохотные, как во время дождя, фонтанчики. Сразу ощутила, как
губы наливаются горячей кровью, разбухают, даже красиво загибаются без
всякой татуаши. А с татуашью так и вовсе неотразимы...

Она посмотрела в зеленые глаза, Олег поцеловал ее твердыми губами. От него
пахло шампанским и почему-то соленым морем. В голове приятно шумело. Она не
чувствовала опьянения, но сделала вид, что захмелела. С расслабленной
улыбкой сбросила блузку, сделала вздох и повернулась чуть боком, чтобы он
лучше оценил безукоризненную линию ее груди.

Не отрывая от нее взгляда, он протянул руки. Странно, успела подумать Юлия.
- От него пахнет крепкой мужской кожей, свежестью, словно не полз по
трубам, не падал на тюки грязной одежды. Вообще грязь и пыль с его кожи
словно... словно смыло.

Жар, которого она уже давно не ощущала от прикосновения мужского тела,
прокатился по коже, ушел вглубь, кровь вспыхнула...

Глава 8

Она помнила свой вскрик, все нервы воспламенились. Потом, когда прошла
вечность, она смутно ощутила свое тело на широком диване. То, что осталось
от тела. Каждая клеточка горела в диком огне, таком восторге, о к-тором она
даже и не подозревала раньше.

В поле зрения появилось крупное лицо с запавшими зелеными глазами. Похожие
на лесной омут, они сдержанно улыбались. На верхней губе темнела корочка
засохшей крови. Сейчас твердые губы раздвинулись, изображая улыбку, от
этого движения выступила алая капелька.

- Как красиво!.. Эти слезы... просто жемчужины.

- Прости, - шепнула она, улыбаясь. - Я не знала, что можно вот так... От
меня один пепел, да?

- Головешка, - ответил он. - Но еще в состоянии загореться.

Она взмолилась:

- Ой, не надо! Смешно, но боюсь, второго раза не переживу. Или хуже того...

Она испуганно оборвала фразу.

- Что? - спросил он. - Что тебя пугает?

- Что все испортим, - прошептала она. - Так не бывает. То, что случилось...
может случиться раз в миллион лет. Я не верю во второй шанс.

Он лег рядом, она затрепетала от его близости. Жар его тела снова коснулся
ее кожи, растекся, просочился вовнутрь, и снова в каждой клеточке
воспламенилось, погнало горячие волны по спинному хребту.

Она закрыла глаза, отдаваясь сладостному чувству. Этот мужчина сильнее. Как
хорошо это признать, как сладко и защищенно в его руках!

Когда огненный шар прокатился по спине и ударил в мозг, у нее вырвался
крик, за который она убила бы себя раньше. Все тело стало размером с
галактику, а сейчас звезды и туманности полыхали жарким огнем, все
пространство горело в наслаждении. Она чувствовала его руки, его губы,
потом он что-то прошептал ей прямо в ухо, это было очень эротично и вместе
с тем успокаивающе, словно он губами пощекотал перед сном ребенка.

Она улыбалась, летала с птицами, а когда распахнула удивленно глаза,
рыжеволосый герой сидел за столом, перед ним целый ворох бумаг, он
разглядывает их пристально и сердито. На лбу морщинка стала глубже, а
складки у губ отвердели и вздулись твердыми валиками.

Диван под ней скрипнул. Олег тут же обернулся, в зеленых глазах отражались
искорки от люстры.

- Проголодалась?

- Я... - пролепетала она. - Я... спала?

- Да пустяки, - сказал он великодушно. - Всего-то часиков шесть-семь.
Ерунда.

Она вскочила, как подброшенная пружинами:

- Вот так?.. Голая?

- У тебя хорошая фигура, - заметил он равнодушно. - Не такая уж и
толстая... И почти не храпела. А что рожа перекосилась, так кто видит? Я, к
примеру, не обращал внимания даже на слюни, что промочили всю подушку.

Она кинулась на него с кулаками. Сильные руки перехватили, она со всхлипом
ударилась о широкую горячую грудь, с огромным трудом преодолела желание
прижаться, спрятаться там внутри, уперлась кулачками, кое-как отстранилась.

- Над чем ломаешь голову?

- Удалось разыскать карты.

- Этих туннелей?

- Это не туннели, а Метро-2. Оно намного ниже первого, явного. Зато из
этого тайного можно проникнуть как в обычную сеть метро... практически в
любом месте, так и в любое здание. По крайней мере, в пределах Садового
кольца - в любое, а за пределами - в любое старое.

- А новые? - спросила она невольно.

- И в любое новое, - сказал он так же буднично. Зевнул, потер усталые
глаза. - Только в новые правительственного ранга, банковские или дома
элитные проще простого, это предусматривалось сразу, а в дома обычные...
чуть труднее.

Она сказала пораженно:

- И что же... Никто из москвичей даже не подозревает, что существует не
одна линия метро, а две? Он слабо усмехнулся:

- Почему две?

Она вскинула брови:

- А что, есть еще?

- Конечно. Самая ранняя сеть подземелий - это система подземных ходов. Их
начал еще Иван Калита. А при Иване Грозном так вообще стало что-то вроде
метро! Правда, пешеходного. Не только тайные выходы для доносчиков,
лазутчиков, но и сам царь хаживал подземными ходами за пределы города.
Можно тайно перебросить отряды, брать воду из тайных источников воды, там у
него были самые разные хранилища... Да что там Иван Грозный! Еще больше
тайных складов у монастырей, что служили одновременно и крепостями. Не все
вырубывались для этих целей, чаще - приспосабливали опустевшие
каменоломни...

- Я слышала о библиотеке Ивана Грозного! - воскликнула она.

Он вяло отмахнулся:

- Это здесь, поблизости. Я все хотел перетащить ближе к поверхности, чтобы
наконец нашли. Увы!.. Сразу хлынут толпы прекраснодушных идиотов. Искать
Александрийскую библиотеку, например. Или сокровища атлантов. Нашли же
руины Гиперборейского царства за Полярным кругом...

Юлия воскликнула:

- Но как же!.. Да как ты можешь!.. Да это же неоценимое сокровище!

- Бред, - буркнул он. - С полсотни книг с устаревшими медицинскими
рецептами, книга по ворожбе, различные методы допроса, несколько томов с
описанием, как шить хомуты, делать оглобли, гнать деготь, ловить диких
коней в окрестностях Московии, изготавливать батоги для заплечных дел
мастеров и простые кнуты для пастухов... А также подробное описание, как
ловить птиц Сирин, Гамаюн, Алконост...

Он зевнул, потер усталые глаза. С раскаянием она вспомнила, что ему
досталось больше, чем ей.

- Ладно, - сказала она, - убери лапы. Перекусить ничего не осталось?

- Все, что душа пожелает. Это плата за риск, как понимаешь...

Одеваясь, она бурчала:

- Из-за чего риск, ума не приложу... Я понимаю, когда бьются из-за женщин,
денег, власти!.. Весь мир из-за этого расшибает лбы. Правда, из-за женщин
уже не стучат рогами, романтика ушла с рыцарями, но зато из-за денег и
власти сколько преступлений!

Он встал из-за стола, пошатнулся, тут же рухнул на диван во весь рост,
потянулся до хруста суставов.

- Тем более, - сказал он с зевком, - у кого деньги и власть, у того и
современные женщины!

Она огрызнулась:

- Как будто так было не всегда!

Он покачал головой:

- Ты же сама сказала, были и романтичные времена. А что сейчас такая
странная война... В мире как раз острый недостаток идей, а не денег или
власти! Раньше был один фараон, остальные - рабы, а сейчас много вершин:
финансовых, спортивных, поп-звездных... Есть такое слово?.. Когда можно
огрести кучу денег, а с ними и власть. Так что власть есть... но нет людей,
способных создать нечто новое, захватившее умы и сердца, подобно
христианству или исламу...

Она фыркнула:

- Это, в самом деле, так трудно? А где все эти академики, доктора наук?
Если даже сын плотника смог...

Он слабо удивился:

- Какой это сын плотника?.. О ком ты?.. А, совсем голова не работает,
прости. Ночь была нелегкой... да и день не легче. Дети, как же вы все
понимаете буквально!

Она вскинула брови:

- А что не так?

- Сын плотника, - пробормотал он. - Рационалисты!.. Если плотник, то,
выходит, дерево тесал?

- Ну не камень же, - оскорбилась она. - Тех называют дикарщиками, я знаю!

У него был такой вид, что вот-вот скажет: Как сейчас помню, не был ни
плотником, ни сыном плотника, но лишь потянулся еще слаще, зевнул с
завыванием. Пробор-мотал совсем сонным голосом:

- Даже сейчас говорят про одних, что неотесанные, а про иных, пообтесались,
мол. Или их пообтесал кто-то. А кому-то хоть кол на голове теши... На
востоке Творца обычно называли гончаром. И человека вылепил из глины, и
весь мир. Гончар - первый из творцов. Каменщик - это уже ступень повыше, он
из обожженной глины строит тюрьмы и храмы, а также - новые общества. Их до
сих пор зовут масонами... Ну а плотник - это ступенька еще выше. Не хочешь
думать о чем-то очень высоком, тогда... ну, если очень приземленно, то
что-то на уровне полковника иезуитов, епископа христиан, тайного советника
Третьего отделения, доктора наук по философии... гм, трудно подобрать
точное соответствие, но во всяком случае, отец Иисуса... ха-ха!.. никогда
не строгал доски рубанком. Если бы ему сунуть в руки рубанок, уронил бы на
ноги.

- Но как же... Все легенды, предания, тексты Евангелия...

Он вяло отмахнулся:

- Мир был поэтичнее. Все пушки прошлых веков в единорогах, орлах... А какие
барельефы, где бьются римляне со скифами, загляденье!.. В учебниках
географии на рисунках толстенькие такие ветры дуют с небес, гоняя тучи...
Народ понимал мир не так грубо, как сейчас. Везде была разлита поэзия,
двусмысленность... Черт, нет даже слов, чтобы объяснить. В каждой строке
Корана семь смыслов, но так было почти в каждом древнем рассказе... Но нет
такого слова, как семисмысленность. И когда все понимается буквально, мне
просто неловко за таких идиотов... Правда, такая же участь ожидает через
пару тысяч лет современные анекдоты, построенные на игре слов, на
иносказании, намеках... - Он зевнул снова, веки медленно смыкались. - Кол
на головах тесал, - пробормотал он. - Плотник... Мудрецы...

Он заснул на полуслове. Она села рядом, провела кончиками пальцев по его
груди. Широкие пластины мускулов вздымались медленно, неспешно,
раздвигались, затем с такой же астрономической неторопливостью слегка
опускались. Лицо расслабилось, суровость ушла, губы перестали казаться
каменными. Длинные рыжие ресницы оказались с по-девичьи загнутыми кончиками.

Она вздохнула, положила голову ему на плечо. Он не проснулся, но его рука
сонно нащупала ее тело, подгребла, как ще