скотство... мы все скоты, но мы
это как-то давим в себе, выпускаем скота изредка, а вот эти... не имея за
плечами европейской или восточной культуры, народ фермеров и охотников, для
которых важнее всего набить вечно голодное брюхо, они сразу же начали
служить брюху. Крохотные вкрапления религиозных сект, вроде мормонов или
старообрядцев, что могли бы внести лепту духовности... не успели, быстро
растворившись, как куски сахара в горячей воде. И этот образ жизни
побеждает...

- Значит...

- Ничего это не значит, - ответил Ганзард грустно. - Они служат брюху, но
это такой мощный стимул!.. Они тратят на косметику столько денег, что на
космос остаются капли, но этих капель больше, чем выделяют другие страны из
тощего кошелька. Эти сволочи в погоне за наживой скорее построят
космические корабли и города на других планетах, чем, скажем, арабы или
русские в погоне за знаниями. А человечеству крайне нужны эти станции, ибо
лишь немногие из людей знают о страшной угрозе от комет, катаклизмов,
истощения, перегрева... Нам бы только запустить космические корабли,
построить города на других планетах! А там можно развивать культуры и
повыше классом...

Олег побледнел:

- Я так надеялся на твой голос... Ты против?

- Прости, Олег.

Он сидел, уронив голову прямо на клавиатуру. По экрану бежала строка из
одной-единственной буквы. Юлия погладила по рыжей голове, волосы под
кончиками пальцев топорщились, как медная проволока.

- Мерзавец, - сказала она с чувством.

Он спросил тупо, не поднимая головы:

- Почему?

- Он в чем-то отказался тебе помочь? - спросила она. - Значит, мерзавец.
Все, кто против, гады! Убивать их, без замены штрафом. Этот твой Ганзард...
у него на роже написано, что гад последний. А то и распоследний!

- Хорошо бы, - ответил он тоскливо.

- Что хорошего?

- Чтоб оказался гадом... Это было б здорово: я на стороне Добра и
справедливости, а на той стороне баррикады - одни гады проклятые, идиоты,
бездари, свинтусы, мерзавцы. Увы... я уже говорил, если бы правда была
только на одной стороне, то никакие войны не велись бы так долго. А то и
вовсе не начинались бы... Так и здесь. Мы все, я говорю об Организации,
работаем наперегонки со временем. Человечество на Земле под угрозой. Нет,
не от ядерных войн, как думает простой человечек... Впрочем, я уже говорил.
Прости, в голове будто кости долбят в три смены.

- У тебя хотя бы аспирин есть?

- К черту аспирин. Меня больше донимают озоновая дыра... или истончения
атмосферы! Вот эту боль никаким аспирином... Земля постепенно лишается
атмосферы и однажды станет похожей на Луну. Или сначала - на Марс. А
столкновение с большой кометой? Пока что такие столкновения лишь вели к
переворотам, что шли роду людскому на пользу. Первое... или не первое, но
первое заметное - вызвало жизнь на Земле, второе - истребило динозавров,
третье помогло возвыситься человеку над тварями... А сколько было таких,
что либо вызывали всемирные потопы, оставляли кратер, но не уничтожали
жизнь целиком? Но так везти будет не вечно. Где-то уже несется комета или
астероид, который уничтожит человечество...

- И как вы можете спастись?

- Все мы ищем. Из-за этого и деремся. А не из-за власти или денег, как ты
думаешь... и как живут все политики, все президенты и все рвущиеся в
президенты! Но одни из Организации ищут спасение в расселении среди звезд,
другие - в овладении энергиями, чтобы защитить Землю, а астероиды либо
уничтожать на подходе, либо отводить в стороны... Есть и те, кто ищут
другие измерения, способы жить в пространстве... Я просто не верю, кто
кому-то вот так сразу удастся найти удачное решение, но искать надо!.. К
тому же бывает, что как раз в самом нелепом направлении и лежит верный путь!

Он умолк, он вслушивался в звенящую тишину. Юлия всмотрелась в его
застывшее лицо с закрытыми глазами, ощутила острую жалость. Слишком большую
ношу взвалил на плечи... Во все века таких людей считали придурками.
Нормальные люди как раз и рвутся к власти... хоть в пещерное время, хоть
сейчас, чтобы больше денег, женщин, а не затем, чтобы улучшать и
перестраивать мир. И все-таки эти придурки, судя по всему, сумели вытянуть
род людской из пещер в нынешнюю компьютерность! Но дальше... не обломится
ли?

Ей показалось, что он медитирует, хотя Юлия уже знала, как он
пренебрежительно отзывается о всех древних премудростях, знаниях и
искусствах. Затем лицо порозовело, он открыл глаза. Она поежилась, взгляд
зеленых глаз был странным, завораживающим и таинственным.

- Пора, - сказал он. - Надо уносить ноги.

- Сюда уже идут?

- Вряд ли. Но если мы не успеем остановить запуск...

Она похолодела, перед взором встал оживший кошмар, когда по всей
поверхности планеты поднимаются грибы ядерных взрывов.

- Чего? Межконтинентальные ракеты?

- Хуже. Проект Башня-2.

К ее ногам полетела из встроенного в стену шкафа темная одежда, она с
ужасом узнала: подобная была на погибших теперь коммандос. Олег перебрал
несколько пар ласт и бросил ей самые короткие:

- Бери! Пока в охапку. Взяла? Все, двинулись.

Не оглядываясь, он быстро пошел в самый дальний угол. Она суетливо
подхватывала одежду, а когда собрала и прижала к груди, послышался треск
камня. Голос Олега подстегнул как кнутом:

- На шейпинге не торопятся?

- Лечу! - крикнула она сквозь зубы.

Глава 29

Она устала, сбила ноги и, наверное, вывихнула обе лодыжки. Олег шел
осторожно, прислушивался к встроенным в стены микрофонам, замирал
ненадолго, Юлия натыкалась на острые камни.

Ход вывел в помещение со встроенными в стены шкафчиками, сейфами. Свет шел
с потолка, оттуда смотрел широкий плафон из матового стекла. Посреди стоял
железный стол, ножки вбиты в камень, под стеной широкая лавка.

Со второй половины помещения пол под углом уходил вниз. Еще дальше
поверхность снова шла абсолютно горизонтально, от нее тянуло холодом и
свежестью. Юлия не сразу признала в скудном освещении воду, темную и
страшноватую. Та стояла совершенно неподвижно, похожая на застывшую смолу в
аду, где выпал снег.

- Подожди меня здесь, - сказал Олег.

Она не успела рта раскрыть, как он с места прыгнул красивой дугой головой
вниз. На один страшный миг ей почудилось, что разобьется об эту
поверхность, но кончики пальцев разрезали воду без плеска. Только когда
скрылись и ноги, взметнулся жиденький фонтанчик, словно в воду упал ботинок.

Она подошла ближе, всматривалась. В глубине почудилось какое-то движение,
но свет был слишком слаб. Олега все не было, хотя прошло уже с минуту, если
не больше. Тревожась, она метнулась к столу, ухватила фонарик, сдуру
направив себе в лицо, моргала, ослепленная, а когда перед глазами перестали
плавать огненные рыбки, направила широкий луч в воду. Даже присела,
всматриваясь со страхом и надеждой.

Глаза присмотрелись, в полумраке двигалось нечто огромное, бесформенное, не
сразу различила человеческую фигуру. Олег боролся с широким люком, тот,
похоже, заклинило, Олег упирался ногами в стену, тянул на себя. Юлия не
видела его лица, но чувствовала, как напрягается и ее тело, а дыхание она
инстинктивно держала запертым в груди, пока в глазах не потемнело. И лишь
когда едва не лопнула, воздух вырвался как из вулкана, она перепугалась: но
как же он?

Из воды выметнулся водяной столб. Олег встряхнул головой, вода полетела с
волос, как с большого пса, сказал почти весело:

- Дорога в море свободна!

Она вскрикнула потрясенно:

- Я думала, ты там с аквалангом!.. Ты что, так долго можешь быть без
воздуха?

- Конечно, - удивился он. - Все могут. А ты - нет?

- Нет...

- Чудовище, - буркнул он с неодобрением. - Ничего, зато ты красивая.
Давай-ка я помогу тебе одеться. Ты ведь такая, шнурки тебе мама
завязывала...

Он вывалил прямо на стол темные гидрокостюмы, ласты, маски, акваланги, а в
довершение ко всему вытащил из самого большого ящика странный аппарат,
похожий на ракету, длиной почти в человеческий рост, но с множеством
ремней, с поясом и пультом управления, похожим на коробочку домофона.

- Надеть сумеешь? - спросил Олег. - Понятно, не объясняй.

- А зачем я все это тащила? - спросила она сварливо.

Он посмотрел непонимающе:

- Что?.. Ах, я совсем что-то...

- Наконец-то, - вырвалось у нее. - А то такой мудрый, всезнающий!

Он потер лоб:

- Прости, устал как собака. Да и мысли что-то путаются...

- У тебя жар, - сказала она осторожно. - Это от камнедробилки в черепе. Я ж
говорила, надо бы аспиринчику. У тебя часто поднимается температура... А
ночью, я тебе уже говорила, ноги твои леденели вовсе... Зато голова была
как валун в огне!

- Да-да, - сказал он торопливо. - Это так... переутомился. Давай примерим
на тебя вот это... Женщины любят примерки, верно?

Она удержала слова, что вертелись на языке, только покорно поворачивалась,
поднимала руки. Гидрокостюм, однако, сел на ее фигуру как собственная кожа,
красиво подчеркивал все выпуклости, а в поясе она стала как будто еще
тоньше. Невольно поискала глазами зеркало, но свой великолепный силуэт
смогла рассмотреть только в блестящих дверцах шкафов.

Олег надел на спину акваланг, загубник на гибком шланге болтался на груди.
Юлия обратила внимание, как блеснули толстым стеклом часы на запястье, там
многовато для простых часов крохотных циферблатов с бегущими цифрами, в
руках шлем со вздутостями на месте ушей, явно встроенные микрофоны и прочие
технические штучки.

- Господи, - вздохнула она, - я же не умею плавать!

- Знаю, - ответил он. - Но кто тебя заставляет плавать?

- Разве это не вода?

- Она не очень мокрая, - утешил он.

- А какая?

Олег молча двинулся в открывшийся проход. Юлия, не дождавшись приглашения,
поспешила следом, тут же наступила себе на ласты, грохнулась во весь рост.
Тяжелые баллоны по инерции резко сдвинулись и больно ударили в затылок по
шлему.

Олег обернулся. Она увидела насмешку в зеленых глазах.- вот видишь, а то:
Зачем шлем, зачем шлем?!

Она сердито барахталась на полу, кое-как поднялась на колени. Олег
дожидался по колено в темной страшной воде. Когда она кое-как, забрасывая
ноги широко в стороны, вошла в воду, он взял загубник в рот, тот закрыл
половину лица, Юлия только по жестикуляции поняла, что ей велено идти
впереди.

С похолодевшим сердцем она кое-как продвинулась, ласты упорно
сопротивлялись, она едва не падала, в последний момент вспомнила, что эти
чудаки заходят в море как раки, задом наперед, но могучая рука уже небрежно
сгребла ее как кошку. Юлия ощутила под собой что-то вроде седла, тут же
Олег навалился, они погрузились в это темное и страшное с головой.

Вода сдавила ее тело, движения стали плавными, как у лунатички. Впереди
появился свет, превратился в широкое отверстие.

Скалы ушли в стороны, они выплыли в море. Юлия дрожала от странной смеси
страха и восторга. Спиной она прижималась к твердому телу, сильная рука
держала ее крепко, надежно, а всего в двух-трех шагах внизу проплывало
сказочно прекрасное дно с золотым песком, огромными причудливыми
раковинами, морскими звездами, смешными крабами и крабиками...

Волосы ее выбились из-под шапочки, она чувствовала, как они струятся по
спине. Только так ощутила скорость, с которой несет их аппарат, а когда они
опустились ниже, она видела, с какой быстротой замелькало дно, торчащие из
песка обломки камней, даже осколки амфор.

Вода наконец-то показалась холодной. До этого просто скользила по этому
миру, словно по очень плотному воздуху, а сейчас по телу пробежала длинная
дрожь. Покосилась на Олега, ведь это море такое теплое, и только сейчас
поняла, что в самом деле плывут очень долго.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 30

Крупные капли дождя били по слабому зонту, как маленькие метеориты. Ветер
пытался вырвать из рук, дважды заворачивал края в обратную сторону. Пока
Елена в панике спасала зонт, ее поливало, как будто очутилась под
Ниагарским водопадом.

Асфальтовая дорожка к дому блестела, по ней прыгали на высоту ее роста
фонтанчики. С боков свесились ветки сирени. Она ощутила, как при первом же
прикосновении вся вода с ветки перелилась ей на платье, в туфли.

До крыльца оставалось не больше десятка шагов, когда из кустов выметнулась
темная тень. Огромный пес обогнал ее, задев мокрым боком, первым вскочил на
крыльцо. Дверь заперта, да еще на кодовый замок, пес тихонько взвыл.

Елена опасливо поднялась на крыльцо. Собак боялась панически, но этот такой
жалкий, мокрый, несчастный, как и она...

Ее рука протянулась к черной коробочке почти без страха. Пес посмотрел на
нее с надеждой. Ростом он чуть ли не с теленка, вода течет в три ручья, но
пугливо пригибал голову при раскатах грома и даже попробовал подсунуть хотя
бы зад под ее зонт.

Ключ долго не попадал в темную щелочку. Наконец дверь распахнулась, пес
опрометью вскочил в холл. Елена трусливенько вошла следом, собрала зонт.
Пес сел возле шахты лифта, оглянулся. Глаза его были испуганные, как у
ребенка, темно-коричневые, шерсть прилипла, обрисовывая крепкие мышцы.

- Ты чей? - спросила Елена шепотом.

Пес поднялся, подошел к ней. Она замерла, скосила глаза вниз. На уровне ее
пояса распахнулась огромная красная пасть, Елена сжалась в комок. Внезапно
пальцы ощутили мягкое теплое прикосновение. Пес лизнул ей руку, а язык у
такого огромного зверя оказался неожиданно мягким, в то время как даже у
кошек, она знала, языки как терки.

- Хороший песик, - сказала она дрожащим голосом. - Хороший... Ты меня не
съешь?.. Да?.. Тогда отпусти меня, пожалуйста!

Она попробовала робко сдвинуться. Пес лизнул ее еще раз, но остался на
месте. Елена тихохонько прошла к лифту, дрожащим пальцем мазнула по кнопке
вызова. Та беззвучно залипла, а за коричневыми дверцами заскреблось,
задвигалось. На индикаторной планке огонек пополз вниз.

Елена оглянулась, пес с несчастным видом смотрел на нее.

- Хорошая собачка, - сказала она заискивающе. - Хорошая!

За створками грюкнуло, дверцы начали раздвигаться. Елена юркнула в лифт
раньше, чем они раздвинулись даже наполовину. Повернулась, заученно ткнула
во вторую кнопку сверху во втором ряду, что означало ее четырнадцатый этаж.
Дверцы доползли до упора, стукнулись там и поползли обратно, уже закрываясь.

И тут пес, словно проснувшись, метнулся к лифту. Елена от ужаса закрыла
глаза. Мокрое тело ворвалось в тесную кабину за секунду до того, как
створки схлопнулись. Кабина дрогнула и поползла вверх.

Обомлев от ужаса, Елена скосила глаза вниз. Пес сидел на заднице и преданно
смотрел ей в глаза. С него все еще текло, но от его бока по ее ноге
растекалось тепло.

Она слышала его сиплое дыхание, чувствовала, как раздвигается могучая
грудная клетка.

- Ты не понял, - сказала она тихо. - Я сказала, дура такая, что ты
хороший... а вовсе не звала тебя!.. Я тебя боюсь. Я даже мышей боюсь, а
такого верблюда с клыками так и вовсе...

Пес улыбнулся, постучал хвостом по полу. Елена поняла, что совершила еще
одну ошибку, заговорив с этим чудовищем в лифте. Он ведь слов не понимает,
а звуки истолковывает по-своему. Сейчас хозяин бегает сломя голову, ищет
этого зверя. Какой-нибудь новый русский. Только они могут покупать и
содержать таких тигров. Говорят, собаки очень боятся грома. Если грохнет
над головой, то вырывают из рук поводок и несутся куда глаза глядят, рискуя
попасть под машины. А когда опомнятся, то уже и сами не знают, как туда
попали...

Лифт дополз, застыл на миг, подумал, створки раздвинулись. Елена робко
вышла, еще оставалась безумная мысль, что пес останется в кабинке, можно бы
даже, будь она посмелее, сунуть руку к кнопкам и нажать с номером I, но в
этот момент пес вышел следом. Глаза его смотрели преданно. Он помахал
хвостом и лизнул ей руку, в которой несла зонт.

- Я тебя боюсь, - прошептала она беспомощно. Оглянулась, но на лестничной
клетке никого, даже за стеклянной дверью общего балкона пусто, да и кто
будет курить в такую погоду? - Я вообще собак боюсь!

В длинном коридоре тоже пусто, хотя шесть дверей, и когда они подошли к ее
двери, Елена с ужасом чувствовала, что как только она откроет дверь...

Пес действительно протиснулся первым. Она, как зайчик, вошла робко,
трусливо разделась в прихожей. Зонт раскрыть и поставить на просушку не
решилась, места мало. Пес остановился у двери ванной, оглянулся
вопросительно.

Елена открыла дверь, пес вошел, легко запрыгнул в ванну, оглянулся. Елена
дрожащими пальцами кое-как открыла воду, переключила на гибкий шланг.
Когда-то в гостях у подруги видела, как та мыла лапы своему Пусику,
крохотному пекинесику, маленькому уродцу, что ходил с засохшими какашками
на заднице. Елена и раньше не любила и боялась собак, а после этого Пусика
вообще брезговала даже смотреть в их сторону.Пес подал ей переднюю лапу,
Елена подхватила ее в ладонь, твердя, что это тоже Пусик, только большой
Пусик, очень большой, но лапы мыть ему надо, хотя сейчас это зря, дождь
смыл все... Теплые струи пощекотали лапу, Елена выпустила ее, удивляясь,
что такой большой пес и все еще ее не съел, даже подал вторую лапу...

А потом он так же поочередно протягивал ей задние лапы. Она поплескала из
шланга, а затем, осмелев, вытерла его своим полотенцем.

Когда она выскочила, представив, как это чудовище выпрыгнет следом, сшибет
с ног, ванная тесная, сердце колотилось как бешеное, а в голове был восторг
от своей безумной смелости.

Пес вошел за ней в комнату и благовоспитанно сел. Темно-коричневые глаза не
отрывались от ее лица.

- Ну что я могу? - сказала Елена беспомощно. - У меня никогда не было даже
хомячка... или рыбок!.. Я не знаю, как с тобой обращаться. Ты так рванулся,
что и ошейник порвал?.. Жаль, на ошейнике мог быть твой адрес... Ладно,
дождь кончится, я выйду на собачью площадку. Эти собачники все знают: у
кого что потерялось...

Пес покрутился, осматриваясь, Елена наблюдала с трепетом. Явно весит вдвое
больше ее, если заденет даже шкаф - опрокинет, но грузное тело замерло
возле стола, рухнуло с таким грохотом, словно под шкурой были одни кости.
Из груди вырвался тяжелый вздох. Настолько тягостный, что Елена спросила
невольно:

- Да что с тобой? Найдутся твои хозяева...

Пес посмотрел на нее грустными глазами, снова вздохнул.

- Да ладно, - сказала она, - не горюй. Все образуется. Наверное, тебя
покормить пора?

Хотя собак, она слышала, кормят не то раз, не то два раза в сутки, но кто
знает, когда этот ел в последний раз, к тому же, как она помнит,
подобранного в детстве котенка всегда кормили. И ликовали: ест, ест! А если
не ел, то тревожились: не заболел ли?

- У меня нет никакого Вискаса, - сказала она. - И Педигри нет. И всякой
вашей особой еды. Я простая бедная инженеришка. И зарплата у меня такая,
что воробья не прокормлю. Но с тобой поделюсь всем, что у меня есть...

Пес приподнял голову, темно-коричневые глаза проследили за ней взглядом,
но, когда она скрылась на кухне, услышала только стук, с которым уронил
тяжелую голову на пол. Она подумала, что поговорка Путается, как собака на
кухне явно не универсальная.

С ее высокого балкона дальняя площадка, захваченная собачниками, как на
ладони. Она уже знала, когда этот пришибленный народ собирается со своими
блохастыми и клыкастыми чудовищами, сделала на кухне два бутерброда, один
бросила этому зверю, другой съела сама.

Одни собаки носились друг за другом, изображая не то оленей и тигров, не то
влюбленные пары, другие дремали у ног хозяев: большие и мелкие, лохматые
настолько, что глаз не видно, но были и голые черные с подпалинами крысы.
Тоже именуемые собаками.

- Жди меня, - сказала она псу, - я вернусь скоро.

Пес даже не поднял головы, но она чувствовала его долгий пристальный взгляд
между лопаток.

Лифт полз медленно, она чувствовала сильнейшее желание остановить его и
вернуться обратно. На втором этаже в лифт вошла толстая женщина с таким же
толстым шпицем. Елена открывала и закрывала рот, пытаясь заговорить, но это
только собачники сразу находят -общий язык, а все остальные даже посл