держать эти красивые карие глаза
открытыми. Она даже сумела не зевнуть.

- Я читала, - сказала она осторожно, - что природные ресурсы могут
прокормить почти пятьдесят миллиардов человек...

Он печально улыбнулся:

- Прокормить! Расчеты некорректны. Не учитывают, что человек будет не
только прокармливаться, но и фекалить. Как сам, так и его техника. А она
гадит в тысячи раз больше. Земля уже вступила в период катастрофы! Увы,
этот период продлится очень недолго и кончится полным исчезновением
человека. Поэтому сейчас как никогда важна совместная деятельность Семи
Тайных.

Она проговорила с усилием:

- Но, как я поняла, с намеком Россохи... какой милый у тебя друг!.. именно
с этого деятельность Семерых как раз и начиналась? Но что-то произошло, все
рухнуло... И вот теперь снова?

Он кивнул:

- Снова. Идея была хороша и правильна, но чересчур преждевременна. Как
строительство коммунизма в России. Который, кстати сказать, начинали не раз
строить еще в средние века. Всякие там коммуны, города Солнца... Но сейчас
мы должны сотрудничать не потому, что так лучше... это было видно и раньше,
а потому, что необходимо. Иначе погибнут все. Вместе с каким-то жалким
человечеством и семеро величайших умов нашей Организации!

От его слов веяло космическим холодом, но, когда этот рыжий человек
улыбнулся, она с облегчением поняла, что это он так шутит.

- Мировая система, - сказал он голосом школьного учителя, - с нынешними
характеристиками абсолютно неуправляема и потому обречена. Господствующая
на планете и не подвергаемая сомнениям стратегия неуклонного повышения
экономического роста в условиях уже перегруженной земли и ее биосферы...
как я завернул!.. является антигуманной, антинаучной и самоубийственной для
человечества. Экономический рост должен быть прекращен и трансформирован в
исторически короткое время в гармоничное развитие человечества. Непонятно?
Ладно, не прикидывайся. С общими словами все всегда согласны, но их никто
не понимает и им не следует. Ну что, уже сворачивает скулы от зевоты?.. Но
это, как говорят в рекламах, еще не все! Нужен процесс накопления знания и
совершенствования технологий при нулевом экономическом росте.

У нее вырвалось:

- Нулевом? Но это же... Это ужасно!

Он кивнул:

- Просто грустно. С детством всегда расставаться трудно. В детстве родители
все дают даром! А теперь приходится сталкиваться с суровой реальностью. А
взрослость - это не только сесть и покакать в любом месте, но и убирать за
собой. В этом случае даже красивое утверждение, что развитие человечества
пределов не имеет, не очень радует, верно? Увы, во главе любой страны стоят
так называемые политики. Обычно это самая наглая и бесцеремонная часть
людей, что способна вытерпеть любой плевок в лицо, но все же пробраться по
трупам соратников к вершинам власти. Они не в состоянии ни рассчитать время
наступления экологической катастрофы, ни отыскать способы спасения. Эти
мерзавцы всегда озабочены только стремлением удержаться у власти. Согласна?

Она уже засыпала, раскачивалась, вот-вот рухнет, но, когда он коснулся
политики, сон сдунуло, как от лопастей бешено работающего вентилятора.

- Еще как! - вырвалось у нее. - Найди на планете человека, который был бы
не согласен, - мы заработаем миллионы, показывая его в цирке!

Он сурово улыбнулся:

- Вот-вот. Политики сейчас, как во времена Древнего Рима или Древнего
Египта, выражают интересы отдельных групп населения, наций, классов, стран,
используя когда интриги, когда войны, шпионаж или массовую пропаганду...
Высшие иерархи Церкви ведут себя как шаманы в первобытных племенах, а вожди
крупнейших цивилизованных стран руководят ими так, как руководили их
предшественники в каменном веке. Те самые, которые были искренне уверены,
что земля - плоская и стоит на спине большой-большой черепахи. Скорость НТР
нарастает. Как и скорость разрушения биосферы Земли. Увы, мы сами
проморгали, слишком привыкли к неспешному прогрессу! Теперь надо в самом
срочном порядке создать новую науку ли, концепцию - как ни назови. Причем
создать вроде бы строгую академическую науку, но гораздо более скоростную,
чем самые скоростные из наук! Наподобие атомной энергетики, космонавтики,
компьютеризации, интернетизации!

Она почувствовала, что снова с трудом борется с зевотой. Нижнюю челюсть
перекашивало, глаза сводило к переносице. Она титанически боролась с
искушением раскрыть свой хорошенький ротик и зевнуть во всю пасть, да еще
со сладким волчьим завыванием, когда по всему телу прокатывается блаженная
мохнатая волна.

- И в чем же, - прервала его, чтобы спугнуть себя хотя бы звуками своего
голоса, - ваши расхождения?

Он запнулся на миг, она видела по его глазам, что столкнула с наезженной
колеи мыслей, даже заговорил осторожнее, подбирая слова:

- Земля и ее биосфера предоставляют человечеству общий дом со стабильным
климатом, питанием, одеждой и всем-всем, что нам необходимо для проживания.
Такой дом является, по-видимому, единственным во Вселенной. Каждая страна
имеет отдельную квартиру. Однако жильцы имеют не только разный уровень
культур, характеров, но и денег. Самым денежным квартирам хотелось бы
господствовать над остальными. Ныне общий дом стал перегружаться
хозяйственной деятельностью и перенаселяться. Биота уже не справляется с
очищением. Между тем в общем доме... назовем его кооперативным, нет даже
устава! Устава, который регламентировал бы не только права жильцов, но и
обязанности. Как ты знаешь, интеграторы прилагают усилия, чтобы слить все
народы воедино... Этот путь чреват сам по себе, но вдобавок выбран не самый
лучший путь: не слияние, а поглощение всех народов и культур одной из. Даже
не одной из, а... по моему мнению... а в этом я не одинок, наихудшей и
наиболее примитивной! Я же предлагаю...

- Оставить все как есть? - спросила она саркастически. - Даже не думала,
что ты такой ретроград! А вроде бы даже вертолет водишь!..

- Так ты еще не спишь? - удивился он. - Я, помню, ухитрялся спать на
лекциях с открытыми глазами. Я считаю, что на планете должны цвести все
цветы.

- Ага, - сказала она удовлетворенно, - все цветы - значит, вы все
националисты!

Олег засмеялся:

- Что уж исключено, так это национальные интересы Семерых! Правда-правда.
Ну, какие, скажи, могут быть национальные интересы у... ладно, не буду
называть по именам, скажу только, что среди Тайных есть... гм... был скиф,
гунн, а среди помощников, среди посвященных в тайну - гиксос, остгот, даже
один гондван... Не знаешь, что это? Назвали условно, потому что он с тех
времен, когда там был материк... Да и вообще любой человек годкам к сотне
уже перестает чувствовать себя принадлежащим к какому-то племени. Его
забота расширяется и на соседние... Так что у меня... как члена Организации
с тысячелетней историей, нет неприязни к образованию за океаном, а говорим
сейчас о нем, так как это именно оно грозит залить все планету одним цветом
и захватить все квартиры себе. Для меня это просто территория, куда совсем
недавно набежало народу и где взрывоподобно возникла новая культура... в
археологическом смысле, ибо вообще-то культурой это назвать трудно. И вот я
мог бы не обращать на нее внимания, как мужчина не должен обращать внимание
на гнойный прыщ где-нибудь на лодыжке. Созреет, прорвется, зарастет без
следа. Но этот гнойник начал распространяться по всему телу.

- Почему гнойный прыщ? - возразила она, защищаясь. - Это культура в любом
случае! Там это... есть всякое!

- Культура [#151] это, прежде всего, система запретов, - сказал он мягко. -
Только запретами человек вычленился из зверюки. Та свободна, а человеку
того нельзя, другого, третьего... Твоя собака не понимала, почему ты в
такую жару ходила в платье! А ты же слышала, как тот лоббист, что в
самолете, добивается в конгрессе снятия и этого запрета. Это опасно для
движения вверх, к сверкающей вершине! Но касалось бы это одной страны или
одного народа, я бы первый встал на защиту их неприкосновенности. Как
сказал один философ: пусть цветут все цветы. Но этот цветок стремится
распространиться по всему свету и вытеснить остальные. Был бы он самым
лучшим... Да нет, и тогда нельзя! Нет такой культуры, которая была бы лучше
всех остальных, вместе взятых. А заокеанская на это претендует. Поэтому ее
надо остановить.

Он сказал просто, буднично, она даже не поняла, почему по спине словно
пробежала холодная ящерица, а в комнате пахнуло холодом звездных бездн. Для
человека страшноватой Организации, которая видела рождение и закат тысяч
культур, ничего не стоит исчезновение еще одной. Тем более такой, которую
их Организация не одобряет.

- И что вы хотите? - спросила она. - Или чего добивается хотя бы та часть
вашего шпионства... к которому принадлежишь ты? Как я поняла, у вас
разногласия?

- Одним из первых параграфов, - ответил он с подозрительной готовностью, -
могла бы стать рента, которую следовало бы взимать с отдельной
страны-квартиры за пользование биосферой. Рента будет тем больше, чем
больше антропогенная нагрузка данной квартиры-страны на биосферу. Рентное
число - это равенство всех стран, равенство их ответственности перед
человечеством. Рентные деньги, поступающие от стран за пользование
биосферой, в первую очередь должны выделяться на сохранение массивов
девственной природы мира и направляться в страны, которые содержат такие
массивы.

- Ага, - сказала она злорадно, - это развитые страны будут платить
бразилиям да индиям за то, чтобы те лежали на солнышке кверху пузом, а лес
не трогали? И вообще, остальной мир будет кормить их только за то, что им
повезло родиться на свет в местах, где много леса, а не в Японии, где,
кроме голых гор, ничего нет?

Он развел руками:

- А кто сказал, что собираемся кормить всех манной небесной? Да, всеобщей
справедливости пока нет. Более того, многим это покажется крайне
несправедливым. Нарушающим права человека!

- А разве не так?

- Когда на весах судьбы права человека и права человечества, то мы, уж
извини, выберем человечество! Я понимаю красивые фразы типа Да свершится
правосудие, даже если погибнет мир, но мы - прагматики. Мир и человечество
надо сохранить, даже если где-то невинный ребенок из-за этого уронит новую
чугунную слезу. К сожалению, планета Земля с ее конечными размерами и
ресурсами, конечной способностью регенерировать имеет предел и для
народонаселения. Увы, можно содержать не больше семи миллиардов населения.
Учти, это в идеале! А сейчас - что-то не больше трех. Из глобальной
экологической катастрофы нам можно выйти, только реконструировав мировую
систему, переведя из стихийного развития... как сейчас!.. в управляемое,
программное. Человечество встало перед немыслимой и неведомой раньше
задачей: создать за исторически короткое время принципиально новую
управляемую жизнеспособную мировую систему.

Она спросила невольно:

- Как вы это намерены сделать за короткий срок? Это, в самом деле,
немыслимо!

Олег подумал, кивнул:

- Да, трудно. Но если надо... Годиков сто-двести это займет, пожалуй.

Она отшатнулась:

- За исторически короткий, - поправил Олег.

Она умолкла, раздавленная, сразу ощутив пропасть между собой, для которой
дожить до получки - немыслимо длинный срок, и этими людьми, чья организация
живет историческими эпохами, а они живут ее задачами.

Он обхватил ее обеими руками, прижал к груди. Она затихла, сразу отдавшись
редкому чувству, когда попадаешь в объятия действительно надежного мужчины,
когда не надо выставлять шипы феминистки.

- Засыпаешь? Спи, не стесняйся. Беда в том, что мировая теория и практика
пока не наработали опыта, как это сделать. Мировая система должна в
количественном виде описывать биосферу, мировую систему, ресурсы каждой
страны. Надо, чтобы взаимными обязательствами стран обеспечивалось
равновесие человечества с биосферой. Не буду утомлять тебя скучными
деталями, но, если хочешь, вот в этой директории весь мир: страны,
население, загрязнение, потребления жратвы и нефти, прочее, прочее...
Словом, численность населения должна быть стабилизирована и приведена в
соответствии с возможностями планеты Земля.

- Как это?

Он помолчал, поинтересовался:

- Тебе в самом деле это хочется знать? Подумай, некоторые вещи надо
предоставить специалистам. Даже правительства не желают знать про тайные
операции своих спецслужб.

- Говори.

- Напросилась, - ответил он чужим голосом. - Понравится это большинству
населения или нет, но из нынешних восьми миллиардов человек придется
половину... изъять.

Она ахнула:

- Я ожидала нечто чудовищное, но... такое... до такой степени...

- Уже сейчас каждый четвертый, - сказал он мрачно, - дебил! На его
содержание уходит четверть твоей зарплаты. Для идиотов строятся все новые
лечебницы, стационары, все больше квалифицированных врачей и медсестер
уходит в сферу их обслуживания, все больше медикаментов... Словом, контроль
над рождаемостью будет поставлен очень жестко. В каждом родильном доме!
Если ребенок рождается с дефектами, он объявляется мертворожденным, а
женщина... если хочет иметь ребенка, пусть рожает снова и снова, пока не
родит здорового. Это все-таки легче, чем потом всю жизнь ухаживать за
уродом.

- Но это только четверть, - сказала она враждебно. - А как остальные?
Будете отстреливать? Какие-то народы объявите неполноценными?

- Ты знаешь ответ, - сказал он, морщась. - Ладно, ты зевала... В самом деле
пора спать!

- Черта с два, - отрезала она. - После такого... заснешь! Ты так и не
сказал, что с остальными!

- Придется почистить общество и от сравнительно здоровых групп населения, -
сказал он невозмутимо, - но с различными отклонениями в поведении...
Секс-меньшинства, к примеру.

- Но почему?

- Если бы природа сотворила нас однополыми, - ответил он с насмешкой, - как
улиток, к примеру... я бы слова не сказал! Но мы - двуполы. От двуполости и
любовь, и радость. Остальное - болезнь. Больных - под нож.

- Еще кого?

- Всяких там убийц, рецидивистов, насильников...

- Сразу смертная казнь? - не поверила она. - Простите, а кто будет решать,
кто достоин жить, а кто нет?

Он развел руками:

- Извечный российский вопрос... Как только хотят затормозить решение, а
потом и вовсе утопить в дерьме, сразу же начинается: а кто будет решать, а
где провести грань, чтобы не упала ни одна слезинка невинного ребенка!.. Да
нет таких решений. Вон Сербию бомбили, много ли считались со слезинками
невинных ребенков. Всегда есть процент допустимых потерь. Согласен, если
убийц - к стенке, а неубийцам - пряник, то что с подростками, укравшими
кошелек? Стрелять или не стрелять? Одно могу сказать точно: подростка,
который после школы вместо изъятия кошельков ходит на балетные курсы, ни
одна власть стрелять не будет.

Она смотрела недоверчиво. Мелькнула мысль, что это он так изощренно мстит
за ее расспросы. Достала, вот и ответил. Как если бы на вопрос Как
здоровье? взять кому-то и подробно рассказывать о всех проблемах со
здоровьем. Или на Как дела? долго и скрупулезно, как идут дела...

Вот и врезал. Надо сказать, здорово врезал. У нее на полгода отпала страсть
о чем-то спрашивать вообще.

Она наморщила носик:

- Не люблю балерунов. Мужчина должен быть чуточку зверем... Противно, когда
от мужчины пахнет духами.

- Надо, чтоб крепким конским потом, - согласился он. - Так это ж я!

Он распахнул объятия, она с готовностью бросилась на эту могучую грудь,
прильнула, скользнула под толстые руки, сразу чувствуя себя как в
гнездышке, где защищенно, уютно и никто не укусит.

Стены колыхнулись, поплыли. Это он нес ее на руках, она чувствовала сильные
уверенные шаги, прижималась к горячему телу, в голове была счастливая
мысль, что никогда не будет такой дурой, чтобы еще раз спровоцировать его
на умные разговоры о своей профессии или судьбах мира.

Глава 26

Она спала всегда чутко, на этот раз при всем ее блаженстве что-то
встревожило. Долго прислушивалась, потом женский инстинкт заставил обнять
крепче эту толстую горячую шею, а закинутую на него ногу сдвинула ниже,
еще, ниже...

Ее маленькие розовые пальчики с педикюром чувствовали себя так, словно
приближались к леднику. Наконец коснулась этого льда, еще не понимая, как
все тело может быть горячим, а от колен и ниже обе ноги застыли, туда не
поступает кровь, клетки начинают задыхаться без кислорода, вот-вот
гангрена...

В ужасе она затормошила его обеими руками, затрясла так, что у него
мотнулась голова. Он, наконец, поднял веки, зеленые глаза еще затуманены
сном, затем огромный зрачок мигом сузился до крохотного отверстия, словно
проколотого самым кончиком острой иголки.

- Что случилось?

Голос его был хриплым, а дыхание горячим, словно в груди работала
плавильная печь.

- Твои ноги, - пролепетала она. - Олег!.. Что случилось?

Он тупо посмотрел на нее, еще не понимая, она видела по его глазам.

- Ноги?.. Да, у меня есть ноги... Даже две. А что?

- Но они же... - пропищала она... и осеклась.

Ее нога все еще лежала на его теле, и вот всей поверхностью бедра, затем
голени и в конце концов кончиками пальцев она чувствовала, как по его телу
пошла горячая волна, ударила в ноги, заполнила вены, пошла по капиллярам, и
вот обе ноги такие же горячие, как все его тело! Она ощутила, что ее всю
трясет.

- Что это было?

- Да так, - ответил он неохотно. - Можно сказать, йога... У всякого
человека, когда спит, температура падает. Так отдыхаешь лучше, силы
восстанавливаются быстрее. А упражнениями это можно еще больше, понимаешь?

- Понимаю, - ответила она, хотя ее всю трясло и ничего не понимала. - Но
почему ты не предупредил? Ты стал как льдина!

Он пробормотал;

- Да я как-то не подумал. Забыл, понимаешь?

Она опустила голову ему на грудь, снова обхватила рукой за шею. Пусть
думает, что поверила. Но у него голос дрогнул, для него самого эта... йога,
оказалась неожиданностью.

Что с ним?

Юлия вынесла шезлонг на веранду, утреннее солнце уже нежно целует плечи.
Загар ляжет ровный, ласкающий, светло-шоколадный, а если еще пару дней
здесь понежиться, то и вовсе все ее тело станет как шоколадка. Воспоминания
о грязных лапах этих сволочей, об их... даже простом прикосновении в самом
деле потускнели и стали забываться. Она думала, что это останется с нею на
всю жизнь, но это могло остаться бы только в ровной размеренной жизни
инженера технадзора за компрессорами. Но не в ее, уже шпионской!

Она легонько засмеялась себе. В самом деле, стала считать себя шпионкой,
хотя ее лишь как хвостик таскает за Олегом, пока тот не завершит какую-то
операцию. Страшно подумать, что та завершится к концу недели... И что
потом? Снова в свою стандартную квартиру, на свою крохотную зарплату? После
того, как соприкоснулась с этой ужасной, отвратительной и такой... такой
необыкновенной жизнью?

Солнечные лучи проникали в тело все глубже, сладкий жар растекался под
кожей, просачивался, оставался там.

Она лежала, отдаваясь неге бездумно и безмятежно. Как хорошо просто быть...
А что ее ждет завтра, пусть будет завтра. Она живет сегодня.

От моря дул легкий бриз. Она не знала, что это, только слышала выражение,
но сейчас ее грудь жадно приподнималась, побольше захватывая свежего
чистого воздуха с ароматом морской соли, а в мозгу стучало: Это и есть
бриз, запомни... Когда сон закончится, будешь вспоминать в стандартной
московской клетушке это море, этот дворец, эти сильные руки, этот
необыкновенный мир...

Совсем рядом послышался голос Олега:

- Юля!.. Быстрее в дом!

В ручке шезлонга замигал зеленый огонек. Теперь она увидела, что ровный
квадратик из пластика умело имплантирован в дерево, подобран под цвет, а
сейчас он даже покраснел, как хамелеон при виде опасности.

- Что случилось? - спросила она, чувствуя себя глупо, когда обращается в
пустоту.

- Сюда направляются вертолеты! - донесся голос Олега. - Быстрее!

Она вскочила, на пороге дома появилась полуголая фигура. Олег требовательно
мах