дорожке спешил высокий красивый господин, такими
Юлия представляла себе министров королевы Англии. Он остановился в трех
шагах, учтиво поклонился. Юлия заметила, как он бросил на нее быстрый
оценивающий взгляд еще издали. Рот растягивался в широкой улыбке.

- Приветствую вас, мой господин!.. Давно не заглядывали в свои владения...

- Дела, дела, - ответил Олег благодушно. - Зато для вас настало время
отдыха. Здесь все в порядке?

- Да, господин. А бассейн только что почистили заново, наполнили свежей
водой.

- Отлично, - сказал Олег. - Тогда бери всю команду... и отдохни пару недель
на островке побольше! Или на материке.

Управляющий снова поклонился, на этот раз строго посредине, разделяя поклон
между хозяином и...

Интересно, - подумала Юлия сердито, - кем он меня представляет? Нет,
наверное, все-таки часто Олег привозил сюда дорогих шлюх! Подумать только,
эти чертовы бабы нежились в волнах этого моря, возлежали на шезлонге,
позволяли обнимать себя этим могучим рукам... а за это им, стервам, еще и
платили? Наверняка столько, сколько она не зарабатывает и за месяц! Да что
там месяц, - подумала она смятенно, когда поднимались по широким ступенькам
из белоснежного мрамора, - хорошо, - если за год, а не за всю ее жизнь!

Глава 23

Холл был огромен, сказочно прекрасен, богат. По обе стороны вверх вели
широкие лестницы. Ступеньки и перила красиво отсвечивали благородным
деревом. На стенах картины в дорогих рамах.

Олег сказал радушно:

- Ты начинай исследовать, а я пока займусь делами. Мне надо сделать пару
важных звонков. Если понадоблюсь, я в малом кабинете. Извини, что я сразу
отпустил прислугу, но я не хотел, чтобы ты сболтнула что-то лишнее.

- Да ладно, - сказала она обидчиво. - Не такая уж я и болтушка. Тут все
двери можно открывать? Меня не попрут?

- Не попрут, - ответил он с полнейшим равнодушием. - Можно все трогать,
двигать, ломать... Это мой домик. Как и вертолет, и вся прочая мелочь,
включая этот остров.

Они вместе поднимались по широкой лестнице, справа по стене двигались
огромные портреты каких-то важных деятелей. Юлия от волнения оступалась,
хваталась за перила, а от таких слов ее вообще отбросило к стене.

- Как? - спросила она с таким сильным смятением в душе, что выплескивалось
в голосе, из глаз, из ушей. - Что ты за граф Монте-Кристо? Как тебе удается
иметь столько?

- Организация, - буркнул он равнодушно.

- И вас не накроют?

Он посмотрел на нее удивленно, в зеленых глазах вместе с укором она прочла
сомнение в своих умственных способностях.

- Ты не понимаешь?.. Имея опыт веков... а кто и тысячелетий, неужели мы не
приняли меры, чтобы жить так, как хотим?.. У нас есть счета в банках, а
также - спрятанные в скалах золотые монеты, слитки. На случай внезапного
одичания человечества, вдруг да ядерная война, у нас в укромных местах
спрятаны доспехи из лучших сортов кевлара, арсеналы автоматов и длинные
ряды ящиков с патронами, а также всевозможные мечи и арбалеты. Конечно,
заготовлены и подземные лаборатории, которые постоянно пополняются. И даже
кое-какие собственные заводы... Так что не волнуйся насчет таких мелочей,
как богатство, способы передвижения, фальшивые документы... Повторяю, за
нашей Организацией опыт тысячи лет! Если не больше.

Она остановилась, ее глаза даже не пытались охватить всю эту роскошь.

- Мне бы принять ванну, - сказала она жалко. - Отмыться после дороги... Я
вся дрожу.

- Вода в бассейне теплая, - предложил он. - На всех этажах по две большие
ванные комнаты, отыщешь.

- Большие не надо, - испугалась она. - Мне бы простую, чтобы ноги и локти
упирались, как в гробу. И чтобы краска облупилась... и кран должен капать,
а если его попробовать завернуть туже, чтоб сразу струя ржавой воды, как из
пожарного насоса...

Он с осуждением покачал головой:

- Зажрались вы там. Мы живем проще. Пользуйся привычным стандартным набором
небогатого миллионера.

- Миллионера?

- Ну, мультимиллионера, - отмахнулся он. - Кто о таких мелочах помнит?

Да, конечно, - подумала она, когда после получаса поисков отыскала ванную
комнату. - Помнить, сколько у тебя миллионов, это так же нелепо, как и ни с
того ни с сего пересчитать количество комнат. Знал бы он, как она с
сантиметром перемеряла все комнаты, прихожую и кухню, когда обменивала свою
квартиру поближе к работе! А когда в той оказалось на двадцать сантиметров
меньше, заставила доплатить за разницу...

И ничуть не стыдно. Вот нисколько не стыдно. Так принято. Комильфо, как
где-то говорят.

Похоже, он всякий раз отправляет слуг в отпуск, когда приезжает. Чтобы не
видели его шпионских дел. Потому здесь все наготове, целый ряд шампуней, в
шкафчике на полках флакончики со всякими штучками, надо все перепробовать,
а сама ванная комната размером с фойе Малого театра...

Она вышла вся розовая, сияющая, промытая до последней косточки.
Целомудренно завернулась в простыню, на голове тюрбан из махрового
полотенца. Олег удивился:

- В такую жару?

- А я скромная, - ответила она.

- Здесь никого больше нет, - напомнил он.

- Не знаю, - ответила она. - Слишком здесь все просторно. Мне кажется, что
на меня смотрят со всех сторон.

Лишь на миг он заглянул в ее большие серые глаза, сейчас сияющие, лучистые,
но успел увидеть потных гогочущих десантников, их перекошенные лица.
Понятно, с ее фигурой и независимым характером она вполне решилась бы
расхаживать здесь голышом. Даже перед слугами не устрашилась бы пройти
обнаженной: знает, что ее пропорции безукоризненнее, чем у Афродиты
Книдской. И если пока еще не решается открыть свое тело, то лишь потому,
что там следы чужих пальцев, кровоподтеки, ссадины.

Просто, понял он с острым чувством вины, она всячески бережет его чувства.
Мужчина, не сумевший уберечь женщину от рук чужих мужчин, быстро одним
самоедством наживает себе язву желудка.

- Я сам приготовлю обед, - сказал он. - Спустись к морю. Не пожалеешь.

Она вздохнула:

- Да, конечно... Но тебе дико видеть человека, который не умеет плавать?

- Дико, - согласился он. - Степнячка?

- С чего это? - обиделась она. - Я сибирячка!.. У нас бани в каждом доме.
Мы ежедневно моемся, паримся, а потом в прорубь... Но в моих краях река
Кама быстрая, холодная, плавать в такой воде так и не научилась. А когда
переехала в Москву, там не до плавания. Так что обед, увы, готовить мне...

- Сходи, - предложил он, - хотя бы намочи ноги.

Она поколебалась, бесшабашно махнула рукой:

- Ладно. Только для того, чтобы, когда кто-то заговорит об Эгейском, я
могла сказать небрежно: Да помню такое. Я в нем ноги мыла!

Когда она вернулась от этого Эгейского, с левой половины дворца легкий
ветерок донес тонкий аромат. Она пошла на запах, не скоро сообразив, что
это вовсе не изысканные духи, а запах жареного мяса. Желудок в нетерпении
запрыгал, стукаясь о ребра, словно пес в тесной конуре, она вспомнила, что
не ела уже бог знает сколько, а при той жизни, что она ведет, надо есть и
есть в три горла, долго и неотрывно...

Запах усиливался, она шла, как борзая, подняв кверху нос и хватая
трепещущими ноздрями пахучую струю, по бокам проплывали стены с огромными
портретами в золотых рамах, мимо скользили массивные рыцарские манекены,
даже при мечах, а запах усиливался, пока она не уткнулась в широкую дверь с
затейливой ручкой в виде дельфина.

Дразнящие ароматы выползали из-под двери. Юлия решительно потянула за
ручку. Она уже изготовилась узреть апартаменты, здесь везде апартаменты и
пентхаусы... узнать бы, что это такое, но, когда дверь открылась,
восторженный вопль исторгся сам.

Это были не какие-нибудь вшивые апартаменты королей. Это была кухня. Самая
настоящая кухня. Теперь Юлия видела, что это и есть то, что имеет право
называться кухней, а все то, что она встречала у себя и подруг, даже видела
в элитных мебельных магазинах, - вовсе не кухни, и даже близко не похожи на
кухни. Самая элитная кухня, которую она видела в валютном магазине, рядом с
этой что-то вроде пещерного очага, выложенного из грубых булыжников.

Олег сидел за кухонным столом, пальцы щелкали по клавиатуре, на Юлию даже
не поднял глаз, проговорил рассеянно:

- Ну, как?..

На плите, что незаметно переходила в стол, ровным рядком стояли странного
облика и формы не то сковородки, не то особые кастрюльки с наворотами. От
наплыва ароматов Юлия громко сглотнула слюну.

- Спасибо, - ответила она торопливо, - море чудесное... Что ты тут творил?
Не отравишь?

Он отмахнулся:

- Да это не я... Я ленив, все делает автоматика. Я запрограммировал ее
давно.

- И ты все время ешь одно и то же?

- Да нет, этот паразит готовит выборочно, - буркнул он. - Сам себе
генерирует рецепты. Ты хорошо искупалась?..

- Все понятно, - ответила она. - Это значит, зай-ись дальше сама, накрой на
стол, разложи по тарелкам?.. Не возражай, я сделаю это с огромным
удовольствием! Даже... со счастьем. Только ты уберись со своим чертовым
компом!

- Мешаю?

- Конечно!

- Я думал, места хватит...

- При чем здесь место? - удивилась она. - Ты что, не понимаешь?

Он убрался со своим ноутбуком, но в глазах его читалось ясно, что не
понимает.

Юлия жадно вдохнула ароматы, сердце ее трепыхалось, но душа трепетала в
предвкушении важных открытий.

Олег все-таки не ушел, пристроился с ноутбуком на подоконнике. Похоже, он
из тех чокнутых, кто в еде видит только калории, белки и углеводы с
витаминами. Напрасно электронный повар старается, этот сожрет все, не
поморщится, но и не похвалит...

- Понравилось море? - спросил он с сомнением. - Конечно, не Сибирь, но
все-таки...

Юлия приподняла крышку, в лицо ударила волна запахов. Стараясь понять, что
же там готовится такое, от чего желудок начинает кувыркаться, она ответила
искренне:

- Я даже не знала, что море может быть такое чистое и... человечное. Я
впервые на море, но словно в нем родилась. Нет, не как Афродита, нечего
лыбиться, а как кистеперая рыба, что отсюда полезла на берег! Отсюда,
чувствую, и древние эллины ходили на завоевания...

- И не только, - ответил Олег. Он покосился в окно, на лицо упал отсвет
голубой шири моря, сказал нараспев: - ...И воззвал он тогда к Богу,
упрашивая пойти со своими людьми к морю, дабы...

Она прервала удивленно:

- Таких слов в Библии нет!

Олег удивился:

- Да?.. Гм... Было же... Когда же подчистили?..

- Ты уверен, что было записано так? - спросила она насмешливо. Умничающий
шпион - это что-то новое. Библия - это не устав строевой службы. - Что у
тебя за перевод? В твоем компе.

- При чем тут комп, - ответил он мирно. - Я сам диктовал одному писцу...

- Тогда уж писал бы сам!

- Не могу, - признался он. - У меня почерк! Курица лапой нацарапает лучше.
Компьютеров еще не было, а вручную я как привык к прафиникийскому письму...
гм... а жаль, что такой кусок утерян. Помимо чисто эстетической ценности -
в юности мы все поэты, - были и какие-то ценные сведения... которые ну
никак не могу вспомнить. Впрочем, если не могу вспомнить, какая из них
ценность?

- Да уж, - ответила она. - Если не знал да еще и забыл, то - тяжелый
случай. Раз уж ты отпустил прислугу, то на стол подавать должна я?..

- А так же убирать во всех комнатах, - согласился он.

- А сколько здесь комнат?

- Откуда я знаю? - удивился он. - С чего бы я стал считать комнаты?

Она помолчала, ошарашенная такой наглостью. Для человека, привыкшего
считать не просто комнаты, а квадратные метры... даже сантиметры
принимаются во внимание!.. он сказанул почти богохульство. Целый народ,
целая культура родилась и расцвела чахлым цветом на квадратных метрах общей
и жилой жилплощади, а этот наглец не считал!. Святотатец.

- А как?.. - спросил он.

Она оборвала:

- Молчи! Я буду есть.

Она в самом деле не проронила ни слова, пока не отодвинула последнюю
тарелку. Правда, рот был все время забит, да и пожирала все с такой
быстротой, что обед кончился, как ей показалось, едва начавшись, но в
желудке теперь чувствовалась немалая тяжесть, а в талии она стала похожей
на пингвина.

Олег с нахальной улыбкой поставил на стол кувшин с охлажденным соком.

- Местный. Отведай.

Она кивнула на плоский экран метр на метр, вмонтированный в кухонную стену.

- Это что? - спросила она. - Телеэкран или...

- Скорее или, - ответил он. - Но телепрограммы принимает тоже.

Ее обожженное специями горло жадно впитывало прохладный сок, не давая
добраться до желудка. Она наполнила уже третий стакан, а на ладони Олега из
ниоткуда возникла коробочка пульта. Пощелкал кнопками, но по всем каналам
передавали богослужение. Шла репетиция великого празднования встречи
третьего тысячелетия. Нелепо одетые жрецы в богатых одеждах, рассчитанных
на бедных дикарей, важно взмахивали кадильницами, вельможи и князья чинно
стояли рядами, в руках свечи.

Юлия попробовала пить сок медленнее, но теперь он впитывался еще во рту.
Слова с экрана неслись непонятные, хотя рясы знакомые...

- Греки? - поинтересовалась она.

- Просто мерзавцы, - отмахнулся он. - Еще Тертуллиан жаловался, что, как
только принадлежность к христианам стала помогать в продвижении по службе,
тут же тысячи мерзавцев, которые вчера еще истребляли христиан, приняли
крещение.

Юлия ревниво косилась на великанский экран. При таких размерах зерно должно
быть с кулак, но на самом деле изображение настолько натуральное, что она
почти слышала запахи ладана и потных тел священников.

- Да, это и сейчас... знакомо.

- Что делать, - сказал он горько, - на этих мерзавцах мир держится! Без них
было бы хуже. Не приди они в христианство, бедные идеалисты сами бы
погубили веру Христа надежнее, чем любые враги. Вон, к примеру,
Совнаролла... Честнейший идеалист. Христос с топором. Ведь если бы Христа
не распяли, а, к примеру, он бы выжил и победил бы? Вот тогда-то и начался
бы самый кровавый террор!.. А эти мерзавцы, защищая свои амбары, сумели из
христианства создать такую силу, такую мощь, что она как огненный таран
прошла по многим и многим странам и народам.

Юлия кивнула на экран:

- Но что же теперь? Это ж отвратительно!.. Я была христианкой, когда оно
попиралось властью... или я думала, что попирается, а теперь, когда власть
всеми силами поддерживает лижущую ее церковь... нет, я просто не могу.

Олег сказал хладнокровно:

- А почему нет? Какой бы строй сейчас ни объявили, все равно эти парни
будут наверху. Возобладай теократия, то президент станет Верховным
Патриархом, его команда - Священным Синодом, победи сейчас язычество -
президент станет собственноручно, как делали древние князья, рубить головы
на жертвенной плите, принося человеческие жертвы богам, топить самую
красивую девку в Москве-реке, дабы боги послали дождь... Во главе любого
племени, империи, воровской шайки всегда стоят прагматики. Мерзавцы,
понятно, грабят и обжираются в оргиях, но от честных идеалистов беды было
бы гораздо больше. Одно строительство коммунизма чего стоит!

Она спросила враждебно:

- Коммунизм разве строили не сволочи?

- Я ж говорю, хуже! Хуже, чем сволочи, - это чистейшие души. Но строить
коммунизм в одной России, пусть даже в СССР, среди всех остальных стран,
что к коммунизму вовсе не рвались... было просто наивно. Поведение
строителей коммунизма напоминает поведение непьющего человека, да еще
бегающего по утрам трусцой, среди нашего обычного люда. Во-первых, начинают
тыкать пальцем и посмеиваться при виде бегущего человека. Посмеиваться над
его диетой, гимнастикой с гантелями. Дурью мается, хочет быть лучше всех!..
Мы ж пьем, по бабам шляемся, плюем на все режимы... И вот начинается: да
выпей, да посиди с нами, да полежи, да ты нас не уважаешь... В конце
концов, и сам идеалист устает от постоянного давления. Наш мир таков, что
того, который карабкается наверх, не только не хвалят, но и осуждают. Над
ним смеются, ему ставят палки в колеса. И человек сперва раз-другой делает
себе поблажки, за что соседи тут же начинают хвалить, а затем ко всеобщему
ликованию и вовсе отказывается от здорового образа жизни. И тут же все
начинают его любить, поздравлять, кто-то задарма нальет стакан водки...
Пей, будь как мы все.

Она смотрела на него недоверчиво.

- Ты это всерьез?

Он усмехнулся, не ответил. Она вытрясла из кувшина последние капли, взяла
пультик и попробовала искать сама. Судя по количеству каналов, этот
плоскоэкранный телевизор принимает все телепередачи Земли, а то и с Марса.
Сколько Юлия ни давила на кнопку, означающую Давай следующий, на экране с
готовностью выскакивала новая картинка, успевала квакнуть нечеловечески,
тут же сменялась другой.

Глава 24

Олег, забыв, что он теперь граф Монте-Кристо, принес с подоконника ноутбук,
грубо отодвинул посуду, а глаза его уже жадно уставились в экран.

Юлия вздохнула, встала и взяла в руки широкое блюдо, где совсем недавно
был, судя по косточкам, огромный гусь. Или лебедь.

Олег вяло удивился:

- Ты в самом деле собираешься мыть посуду?

- Но ты же сам отпустил прислугу!

- Ну и что? - ответил он рассеянно, пальцы топтали клавиши, а глаза следили
за бегущими символами. - Поужинаем в красном зале. А это уберут, когда
вернутся.

- Из десятидневного отпуска? - удивилась она. - Олег, у тебя как с головой?

Он на миг поднял на нее глаза:

- А, черт, не подумал. Но я ж и не говорил, что я такой умный, верно?

Она пробежала по его могучей фигуре оценивающим взглядом:

- Да, ты больше из тех, кто думает кулаками.

Олег бледно улыбнулся. Правую щеку начало дергать, он чувствовал, что
вот-вот за тиком придет боль, а потом нахлынет слабость, когда он не сможет
даже устоять на земле.

- Мне надо поработать, - сказал он, - а ты пока походи по замку. Если
хочешь, конечно.

- По замку Синей Бороды? - уточнила она ядовито. - Только скажи, в какую
комнату нельзя заглядывать.

Он развел руками:

- Я учел судьбу несчастного графа. Комнатка с трупами замурована.

- Слава богу, - сказала она.

Он проводил ее коротким взором, а пальцы уже дали команду ввода. Модем
тихонько пропищал, на экране компьютера пробежали длинные строки: комп
педантично отчитывался, где и какой барьер преодолел, пока сигнал
добирается через шлюзы, пароли, пролезая в щели, оставленные для особых
случаев.

Вспыхнула табличка с просьбой ввести двенадцатизначный код. Пальцы быстро
простучали, на это отводилось всего полторы секунды, успел, на экране
появилась просторная комната.

Ему показалось, что в лицо пахнуло горным ветром, резким запахом, словно с
экрана плеснули нашатырем. В глубине комнаты что-то сдвинулось, затем из
тумана быстро появился очень высокий человек, он сошел бы за баскетболиста,
подошел к экрану. На Олега с бешенством взглянули пронзительно синие глаза.

Олег молча смотрел на вздрагивающие губы Яфета. Тонко вырезанные ноздри
раздуваются бешено, словно тот не то пробежал только что пару миль, то ли,
как охотничий пес, ловит аромат дичи. Белые как снег волосы на этот раз
коротко пострижены, брови лохматые, кустистые, такие же снежно-белые, из-за
чего синева глаз кажется неестественной, от нее по спине бегут холодные
мурашки.

Бешеная сила, что так возросла в Яфете за последнее столетие, буквально
проламывалась через пространство, не терялась, превращенная в радиоволны, и
сейчас Олег ощутил знакомую дрожь, как всегда в последние годы, когда
общался с Яфетом

- Приветствую тебя, Олег, - сказал Яфет первым. Он говорил быстро, щека
дернулась, дважды оглянулся за край экрана. - Приветствую... Я сам хотел с
тобой связаться, но отыскать не мог. О, да ты и сейчас за тремя паролями!
Сразу даже не понять, где ты есть... Что-то случилось?

- Ничего особенного, - ответил Олег угрюмо. Он говорил медленно, процеживая
слова сквозь зубы. - И тебя приветствую, благородный Яфет. Просто...
восхотелось уединения. Что ты желал?

Яфет на миг запнулся, глаза расширились. В них были страх, жадное
нетерпение и восторг.

- Я говорил с членами Совета, - выдохнул он с такой силой, что Олег почти
ощ