увствуешь  себя  виноватой
из-за них? - спросил он у С'Реллы.
   - Но я же летатель! - ответила она. - Это моя работа. Долг,  неразрывно
связанный с обладанием крыльями.
   - Вот как... - Эван встал и начал собирать пустые тарелки. - Откровенно
говоря, я бы не сумел принять такого взгляда на вещи. Но ведь я бескрылый,
и мне не суждено унаследовать крылья.
   - Как и мы... - начала  Марис,  но  Эван  уже  вышел  из  комнаты.  Она
почувствовала раздражение, однако С'Релла возобновила разговор,  и  вскоре
Марис забыла о причине своего недовольства.


   Наконец настал срок снять лубки. Сначала с ног, но Эван обещал, что и с
рукой ждать осталось недолго.
   Увидев свои ноги, Марис заплакала - худые, бескровные... Эван  принялся
слегка их массировать, умело разминая давно  не  работавшие  мышцы,  затем
омыл теплым настоем, благоухающим травами. Марис вздохнула от удовольствия
и расслабилась.
   Наконец, Эван встал и взял тазик с настоем и полотенце. Марис  изнывала
от нетерпения.
   - А ходить можно? - спросила она.
   Эван с улыбкой взглянул на нее.
   - А ты сумеешь?
   Она с радостью приняла этот вызов, села  и  спустила  ноги  с  кровати.
С'Релла хотела ее поддержать, но  Марис  мотнула  головой,  прося  подругу
отойти. И встала на ноги. Сама!
   Только что-то было не так. Она  почувствовала  сильное  головокружение,
тошноту. Марис молчала, но лицо выдало ее.
   Эван и С'Релла бросились к ней.
   - Что с тобой? - спросил Эван.
   - Я... наверно, слишком резко встала...
   Ее прошиб пот. Она боялась шевельнуться, боялась потерять равновесие  и
упасть.
   - Не напрягайся, - сказал Эван. - Торопиться некуда.
   Его ласковый голос приносил утешение. Он взял ее за  здоровую  руку,  а
С'Релла поддержала слева. Марис не решилась отказаться от их помощи.
   - Один шаг - и передохни, - сказал Эван.
   Опираясь на своих друзей, Марис сделал  несколько  шагов.  Ее  все  еще
подташнивало,  голова  кружилась,  но  она   торжествовала.   Ноги   снова
двигались!
   - А теперь я могу пройтись одна?
   - Конечно.
   Марис сделала шаг, потом второй. Ее  переполняла  радость.  Так  легко!
Ноги ее совсем такие же, как прежде! Стараясь не обращать внимания на  ком
в горле, она сделала третий шаг, и комната легла набок.
   Марис замахала руками, зашаталась,  стараясь  сохранить  равновесие  на
вздыбившемся полу, и тут ее снова подхватил Эван.
   - Нет! - закричала она. - Я могу сама...
   Он продолжал ее поддерживать.
   - Отпусти меня, пожалуйста! - Марис провела дрожащими пальцами по  лицу
и   осмотрелась:    комната    неподвижна,    пол    сохранял    привычную
горизонтальность, ее ноги твердо стояли на нем. Она  глубоко  вздохнула  и
снова шагнула.
   Внезапно пол выскользнул из-под ног, и она  упала  бы,  но  Эван  снова
оказался рядом.
   - С'Релла, дай тазик!
   - Ничего... Я могу ходить... Пусти... - Но голос ее  прервался,  потому
что ее стошнило. К счастью, С'Релла успела вовремя.
   Все еще пошатываясь, но чувствуя себя немного лучше,  Марис  с  помощью
Эвана добрела до кровати.
   - В чем дело? - спросила она.
   Он встревоженно покачал головой.
   - Наверно, еще слишком рано. - Потом  торопливо  добавил:  -  Мне  надо
навестить больного ребенка. Я вернусь через час. Не  вздумай  вставать  до
моего возвращения.


   Когда Эван снял лубки с ее руки, Марис была вне себя от  радости:  рука
срослась  правильно,  хорошо  двигалась.   Конечно,   понадобятся   долгие
тренировки, чтобы укрепить мышцы, прежде чем она сможет летать, но мысль о
предстоящих часах нелегких упражнений  после  безделья,  длившегося  целую
вечность, только веселила ее.
   С'Релла сообщила, что должна улететь - Правитель Тайоса прислал гонца.
   - Ему надо передать срочное послание на Северный Аррен, - объяснила она
Марис и Эвану, брезгливо морщась. - А его летатели  отправлены  с  другими
поручениями. Но мне уже все равно пришло время возвращаться на Ведет.
   Они сидели за круглым деревянным  столом  на  кухне,  пили  чай  и  ели
бутерброды. Прощальный  завтрак.  Марис  потянулась  через  стол  и  взяла
С'Реллу за руку.
   - Мне будет тебя не хватать, - сказала  она.  -  Я  так  рада,  что  ты
прилетела ко мне.
   - Постараюсь вернуться при первой возможности, -  ответила  С'Релла.  -
Но, боюсь, мне не дадут передохнуть. Я  расскажу  твоим  друзьям,  что  ты
опять здорова, пусть они не тревожатся.
   - Марис еще не совсем здорова, - тихо обронил Эван.
   - Это просто дело времени, - бодро возразила Марис. - Я,  наверно,  уже
начну летать, когда сообщение С'Реллы достигнет всех летателей. -  Она  не
могла понять, почему Эван так мрачен. А ей-то казалось, что, освободив  ее
руку от лубка, он разделит ее радость. - Возможно, мы встретимся  в  небе,
прежде чем ты успеешь вернуться сюда!
   Эван посмотрел на С'Реллу и предложил:
   - Я провожу тебя до дороги.
   - Не утруждайся. - Она улыбнулась. - Я не заблужусь.
   - Но мне хочется тебя проводить.
   Марис насторожила его настойчивость.
   - Скажи здесь, - попросила она тихо. - Что бы это  ни  было,  я  должна
знать.
   - Я не лгал тебе, Марис. - Он тяжело вздохнул,  его  плечи  поникли,  и
Марис внезапно увидела, что он совсем старик.
   Эван откинулся на спинку стула, продолжая смотреть прямо ей в глаза.
   - Ты не думала о том, почему у тебя кружится голова, когда ты  встаешь,
садишься или слишком резко поворачиваешься?
   - Я еще слаба. Мне нужно соблюдать осторожность. Вот  и  все!  -  Марис
словно оправдывалась. - О переломах я уже забыла.
   - Да-да! О твоих конечностях можно уже не  беспокоиться,  но  есть  еще
что-то, что невозможно вправить, и само оно не заживает! Что-то повреждено
в твоем мозгу, и это  сказывается  на  координации  движений,  способности
оценивать расстояние, а то и на зрении. Что именно,  я  точно  сказать  не
могу - я ведь знаю так мало! Да и никто толком, наверно, не разбирается...
   - Никакого мозгового повреждения у  меня  нет,  -  настойчиво  перебила
Марис. - Сначала меня тошнило, я слишком ослабела, но теперь  мне  гораздо
лучше. Я могу ходить - ты ведь не будешь спорить? И снова смогу летать.
   - Ты постепенно приспосабливаешься, вырабатываешь навыки, -  согласился
Эван. - Но чувство равновесия у тебя нарушено. Для  жизни  на  земле  это,
скорее всего, сгодится. Но в воздухе... Возможно, ты утратила способность,
необходимую для полетов. А без нее, я уверен, ты летать не сможешь.
   - Что ты знаешь о полетах? Как можешь ты судить о том, в чем я нуждаюсь
в воздухе? - Голос у нее был холодным и твердым как лед.
   - Марис! - прошептала С'Релла и хотела взять подругу  за  руку,  но  та
вырвалась.
   - Я тебе не верю, - отрезала Марис. - Если сейчас что-то и не  так,  то
со временем все пройдет. И я снова полечу. Ну, иногда  меня  подташнивает.
Невелика беда! Почему  ты  предполагаешь  худшее?  Почему  я  должна  тебе
верить?
   Эван молчал, задумавшись. Потом встал и прошел в угол у  черного  хода,
где лежали дрова, а также длинные плашки -  остатки  от  тех,  которые  он
приготовил для лубков. Он выбрал одну, длиной около шести футов, шириной в
семь дюймов, а толщиной примерно в два,  и  положил  ее  поперек  половиц.
Потом выпрямился и взглянул на Марис.
   - Сможешь пройти по ней?
   Марис насмешливо подняла брови, но внутри у нее почему-то все  сжалось.
Конечно, она пройдет. Не выдержать такого испытания?
   Она медленно поднялась со стула, уцепившись рукой за край стола, плавно
прошла к планке - и пол не вздыбился, не  ускользнул  из-под  ног,  как  в
первый день. У нее нарушилось  чувство  равновесия?  Какая  чушь!  Она  не
упадет ни на ровном полу, ни с плашки высотой в два дюйма.
   - Не проскакать ли мне по ней на  одной  ноге?  -  осведомилась  она  у
Эвана.
   - Просто пройди, как ходишь всегда, - ответил он серьезно.
   Марис встала на плашку одной ногой: доска оказалась слишком узка, чтобы
поставить обе ступни, а потому она вынуждена  была  сразу  сделать  второй
шаг. Ей вспомнились карнизы на обрывах, по которым она беззаботно бегала в
детстве. А ведь некоторые были уже!
   Плашка  подрагивала  и   смещалась   у   нее   под   подошвами.   Марис
почувствовала, что падает набок, и невольно вскрикнула. Эван подхватил ее.
   - Ты нарочно подвинул доску! - крикнула она в ярости, и тут же  поняла,
что ведет себя глупо, по-детски. Эван молча  посмотрел  на  нее,  и  Марис
попыталась успокоиться. - Извини,  -  виновато  сказала  она.  -  Дай  мне
попробовать еще раз.
   Он разжал руки, и Марис снова  встала  на  плашку.  Стиснув  зубы,  она
прошла три шага и зашаталась. Одна нога соскользнула на пол.  Выругавшись,
она сделала еще шаг, и  опять  плашка  словно  сместилась.  Хотя  ее  нога
коснулась половицы, Марис все-таки сделала очередной  шаг  и  перегнулась,
теряя равновесие.
   На этот раз Эван ее не подхватил. Она  упала  на  четвереньки  и  сразу
вскочила. Голова у нее шла кругом.
   - Довольно, Марис. - Ласковые руки  Эвана  решительно  оттащили  ее  от
доски. Она услышала, что С'Релла тихо всхлипывает.
   - Ну, хорошо, - сказала Марис, стараясь  скрыть  отчаяние,  -  со  мной
что-то не так, согласна. Но  ведь  я  продолжаю  выздоравливать.  Дай  мне
время, и все пройдет. Я буду летать.


   Утром Марис взялась за упражнения с удвоенным упорством. Эван принес ей
набор каменных гирь, и она начала поднимать их. Но тут же  убедилась,  что
не только поврежденная,  но  и  здоровая  рука  очень  ослабели  за  время
болезни.
   Собираясь как можно скорее испытать себя в воздухе, она  отослала  свои
крылья в башню, чтобы личный кузнец Правителя занялась их починкой. И хоть
та была  поглощена  приготовлениями  к  надвигающейся  войне,  но  просьба
летателя есть просьба летателя, и кузнец обещала выпрямить и  восстановить
распорки к концу недели. Она сдержала слово.
   Марис сразу же  тщательно  проверила  крылья,  поочередно  раскрывая  и
складывая каждый сегмент, осматривая шарнир за  шарниром,  убеждаясь,  что
ткань  натянута  туго  и  надежно   закреплена.   Ее   руки   делали   все
автоматически, словно не было никакого долгого перерыва. Уход за  крыльями
- главное для летателей. Марис одолевало искушение надеть  их  поскорей  и
отправиться к прыжковой скале, но она  не  поддалась  порыву.  Координация
движений не совсем еще восстановилась, считала она, хотя на  ногах  теперь
Марис держалась вполне уверенно. Каждую ночь она  тайком  устраивала  себе
испытание  на  плашке,  и,  хоть  до   победы   было   далеко,   улучшение
чувствовалось. Нет, к крыльям она еще не готова, но скоро... скоро...
   Иногда она сопровождала Эвана, когда он собирал в лесу  целебные  травы
или навещал больных. Он учил ее названиям трав, объяснял свойства  каждой,
говорил, в каких случаях и как ими пользуются. Показывал он  ей  и  лесных
жителей. Четвероногие обитатели холодных восточных лесов мало походили  на
привычных милых зверьков в ухоженных рощах Малого Эмберли,  и  Марис  было
интересно наблюдать за ними. Эван и сам казался частью леса  -  настолько,
что  животные  и  птицы  его  не  боялись.  Удивительные  белые  вороны  с
рубиновыми глазами клевали крошки у него с  ладони,  и  он  легко  находил
потайные  входы  в  норы  обезьян-копателей,   чьи   подземные   лабиринты
пронизывали лесной грунт. А как-то раз он схватил ее за руку, указывая  на
дерево, где переливался с ветки на ветку клобучник-пытатель  в  погоне  за
невидимой добычей.
   Марис оказалась прекрасным рассказчиком. Она летала более сорока лет, и
запас ее чудесных историй был неистощим: о Малом Эмберли, о Штормтауне,  с
его ветряными мельницами  и  портом;  об  огромных  бело-голубых  ледниках
Артелии и огнедышащих горах Эмберса. Она  описывала  уединенность  Внешних
Островов на  Востоке,  за  которыми  простирается  безграничный  Океан;  и
говорила о дружбе, царившей на Эйри до  того,  как  летатели  разделились.
Эван словно видел все это воочию и сопереживал вместе с ней.
   Ни она, ни  он  никогда  не  касались  того,  что  лежало  между  ними,
отгораживало друг от друга. Эван не спорил с Марис, когда  она  мечтала  о
своих будущих полетах, и не напоминал о невидимом повреждении  ее  головы.
Они  опасались  касаться  этих  зыбких,  словно  трясина,  тем.  О   своих
недомоганиях Марис умалчивала.
   Однажды, когда они вышли из дома Эвана, Марис не дала ему углубиться  в
лес.
   - Среди этих деревьев я чувствую себя взаперти, - пожаловалась  она.  -
Мне нужно увидеть простор неба, вдохнуть  чистый  вольный  воздух.  Отсюда
очень далеко до моря?
   - Мили две. - Эван указал на север. - Видишь, вон там деревья редеют.
   - Ты говоришь как-то неохотно. - Марис усмехнулась.  -  Ты  не  любишь,
когда вокруг нет деревьев? Если тебе тяжело,  то  не  ходи.  Только  я  не
понимаю, как ты можешь дышать в своем лесу. Он такой густой  и  тесный.  А
пахнет только мокрой землей, гнилью да опавшими листьями.
   - Чудесные запахи! - Эван улыбнулся, и они повернули на север. - На мой
вкус, море слишком холодное, пустое и огромное. Лес для меня - дом родной.
   - Эван,  какие  же  мы  разные!  -  Она  прикоснулась  к  его  плечу  и
рассмеялась, почему-то обрадовавшись этому контрасту. - Да! Я уже чувствую
дыхание моря!
   - Как и на пороге моей хижины. Как повсюду на Тайосе, - возразил Эван.
   - Лес заглушает дыхание моря. - Деревья вокруг редели, и Марис  ощутила
прилив бодрости: вся ее жизнь прошла возле моря или над ним.  Каждое  утро
она просыпалась в доме Эвана в тоске по  грохоту  воли,  острому  соленому
запаху... Но больше всего ей не хватало этой серой необъятности под  столь
же необъятным и бурным небом.
   Деревья остались позади, открывая скалистый обрыв. Марис, тяжело  дыша,
подбежала к его краю, упиваясь панорамой моря и неба.
   По темно-синему небу неслись серые клочья туч. Тут,  внизу,  ветер  был
относительно слабым, но кружащие в высоте коршуны сказали Марис,  что  там
хватало воздушных струй. Нет, не тот  день,  чтобы  мчаться  с  неотложным
сообщением, но самый подходящий  для  развлечений  -  парить,  пикировать,
смеяться в прохладном воздухе.
   Она услышала за спиной шаги Эвана.
   - Ты не можешь отрицать эту красоту! - сказала  она,  не  оборачиваясь,
сделала еще шаг к обрыву, посмотрела  вниз...  и  почувствовала,  что  мир
рухнул под ногами.
   Марис хрипела, отчаянно  взмахивала  руками,  ища  опору,  и  падала...
падала... падала... Даже крепко обвившие ее руки Эвана не были спасением.


   На следующий день штормило, и  Марис  просидела  в  четырех  стенах,  в
мрачном уныний обдумывая случившееся  на  обрыве.  Она  не  тренировалась,
почти не ела и с трудом  заставила  себя  заняться  крыльями.  Эван  молча
наблюдал за ней и хмурился.
   На другой день дождь продолжался, по ветер поутих, и Эван  сказал,  что
ему надо сходить в Порт-Тайос.
   - Хочу купить трав, которые здесь  не  растут.  Я  слышал,  на  прошлой
неделе туда приехал торговец. Может, мне удастся пополнить свои запасы.
   - Может быть, - безучастно отозвалась Марис. Она очень устала,  хотя  с
утра ничего не делала - только позавтракала,  и  чувствовала  себя  совсем
старой.
   - Не хочешь пойти со мной? Ты же еще не видела Порт-Тайос.
   - Нет, - ответила Марис, - у меня пока не хватает на это сил. Я  посижу
тут.
   Эван нахмурился и взял с вешалки свой толстый плащ.
   - Как знаешь. - Он пожал плечами. - Я вернусь до темноты.
   Однако уже приближалась  ночь,  когда  целитель,  наконец,  вернулся  с
корзиной банок с травами. Дождь кончился, но  после  захода  солнца  Марис
начала тревожиться все сильнее.
   - Ты задержался, - сказала она, едва Эван переступил  порог,  стряхивая
воду с плаща. - Ничего не случилось?
   Эван улыбался. Никогда еще Марис не видела его таким счастливым.
   - Новости! - воскликнул он. - Чудесные новости. В порту только об  этом
и  говорят.  Войны  не  будет.  Правители  Тайоса  и  Трейна   согласились
встретиться на этом проклятом островишке и договориться о добыче руды.
   - Не будет... - повторила Марис без особой радости. - Очень хорошо,  но
все же странно. Что произошло?
   Эван развел огонь в очаге и поставил на него чайник.
   - Стечение обстоятельств, - объяснил он. -  Тайя  опять  вернулась  без
ответа. От нашего Правителя все отворачивались. А без союзников он не  мог
рассчитывать на победу. Говорят, он впал в  страшную  ярость,  но  сделать
ничего не мог! Ну и послал Джема на Трейн договориться  о  встрече,  чтобы
выторговать себе, что удастся. С паршивой овцы хоть шерсти  клок.  А  я-то
думал, что Чесли или Трайнел его обязательно поддержат, особенно  если  он
предложит им часть будущей добычи. И уж  конечно,  жители  Аррена  никакой
любви к Трейну не питают! - Он засмеялся. - Но неважно! Самое главное - не
будет войны. В Порт-Тайосе люди просто  с  ума  сходят  от  радости.  Хотя
кое-кто недоволен тем, что не удастся поживиться на этом и набить  карманы
железом. Но эти не в счет, все празднуют, надо и нам отпраздновать.
   Эван взял корзину, порылся в ней и вытащил лунную рыбу.
   - Я подумал, может, дары моря тебя подбодрят, - сказал он. - Я  так  ее
приготовлю с листьями одуваней и горькими  орешками,  что  у  тебя  слюнки
потекут! - Он отыскал  длинный  костяной  нож  и  принялся  чистить  рыбу,
насвистывая так весело, что Марис невольно начала улыбаться.
   В дверь громко постучали.
   Эван недовольно поморщился.
   - Конечно,  что-нибудь  неотложное,  -  буркнул  он.  -  Марис,  ты  не
откроешь? У меня руки грязные.
   Девушка в дверях - стражник и гонец Правителя - щеголяла  темно-зеленой
формой с серой меховой опушкой.
   - Марис с Малого Эмберли? - спросила она.
   - Да.
   - Правитель Тайоса шлет привет  и  приглашает  тебя  и  целителя  Эвана
оказать ему честь отобедать у него завтра вечером. Если это позволяет твое
здоровье.
   - Мое здоровье позволяет, - резко сказала Марис. - Но почему, дитя, нам
вдруг выпала такая честь?
   Девушка выглядела не по годам серьезной.
   -  Правитель  чтит  всех  летателей,  и  его  очень  удручает,  что  ты
пострадала, выполняя его поручение. Он хочет выразить  свою  благодарность
всем летателям, послужившим Тайосу, пусть и недолго, в  последнее  опасное
время.
   - А-а! - произнесла Марис, но ответ ее не убедил: Правитель  Тайоса  не
показался ей порядочным человеком. - Это все?
   Девушка нерешительно  замялась,  и  тут  Марис  поняла,  насколько  она
молода.
   - Это не относится к посланию, но...
   - Так что же? - подбодрила ее Марис. Эван оставил рыбу и тоже подошел к
двери.
   - Сегодня под вечер  прибыла  летатель  с  сообщением,  предназначенным
только для ушей Правителя. Он принял ее в личных  апартаментах.  По-моему,
она с Запада.
   - Попробуй описать ее, - попросила  Марис,  поигрывая  медной  монетой,
которую достала из кармана.
   Девушка посмотрела на монету и улыбнулась.
   - Она точно с Запада. Молодая - лет двадцать с небольшим. Волосы у  нее
черные и подстрижены, как у тебя. И очень  красивая.  По-моему,  я  никого
красивее еще не видела. Ее улыбка тоже показалась мне  очень  симпатичной.
Но служителям она  не  понравилась.  Они  сказали,  что  девушка  даже  не
поблагодарила их за помощь. Глаза у нее зеленые. А на шее ожерелье  -  три
нитки морского стекла. Ну как, достаточно?
   - Вполне, - ответила Марис. - Ты очень наблюдательна.
   Она протянула девушке монету.
   - Ты ее знаешь? - спросил Эван. - Ну, летателя?
   Марис кивнула.
   - Со дня ее рождения. И родителей ее я тоже хорошо знала.
   - Кто же она? - спросил он нетерпеливо.
   - Корина, - ответила Марис. - С Малого Эмберли.
   Девушка все стояла у двери. Марис посмотрела на нее.
   - Ну? - спросила она. - Что-нибудь  еще?  Приглашение,  разумеется,  мы
принимаем. Передай Правителю нашу благодарность.
   - Да, вот еще что! - выпалила девушка. - Я чуть  не  забыла.  Правитель
любезно просит, чтобы ты захватила с собой свои крылья. Если это, конечно,