Джордж Мартин, Лиза Татл.
    Гавань ветров

   -----------------------------------------------------------------------
   George R.R.Martin, Lisa Tuttle. Windhaven (1981).
   Пер. - И.Гурова, А.Жаворонков, А.Корженевский.
   Изд. "Александр Корженевский" (Москва) - "Русич" (Смоленск), 1995.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 23 January 2001
   -----------------------------------------------------------------------

                                    Однажды вкусив полет, ты всегда будешь
                                 ходить по земле с глазами, обращенными  к
                                 небу, -  ибо  ты  уже  был  там,  и  тебя
                                 неудержимо тянет туда вернуться.
                                                         Леонардо да Винчи


ПРОЛОГ

   Почти всю ночь бушевал шторм, и почти всю ночь, лежа на широкой кровати
рядом с матерью, девочка  напряженно  вслушивалась.  В  тонкие  деревянные
стены хижины хлестали потоки дождя, то и дело вспыхивала молния,  на  долю
секунды освещая комнатенку сквозь щели в ставнях,  и  оглушительные  удары
грома сотрясали все вокруг.
   Вода гулко капала на пол - видимо,  крыша  опять  прохудилась.  К  утру
земляной пол хижины превратится в раскисшее болото, и мать будет в ярости.
Починить крышу матери не по силам, а нанять плотника - не по средствам.
   Последнее время мать все чаще говорила, что скоро шторм сметет  хижину,
и тогда они отправятся навестить отца. Хотя мать упоминала отца чуть ли не
каждый день, девочка помнила его весьма смутно.
   От  очередного  порыва  ветра  угрожающе  затрещали   хлипкие   ставни,
зашелестела промасленная бумага, заменяющая оконные стекла. Девочка не  на
шутку испугалась, ее мать же  по-прежнему  безмятежно  посапывала.  Штормы
здесь - не редкость и  давно  уже  не  нарушают  сон  женщины.  Памятуя  о
вспыльчивом нраве матери, девочка не решалась потревожить ее  из-за  своих
страхов перед разбушевавшейся стихией.
   Вспыхнула молния, и почти  одновременно  прогрохотал  громовой  раскат;
стены вновь прогнулись  и  заскрипели.  Девочка,  поежившись  под  колючим
шерстяным одеялом, подумала, не этой ли ночью они с матерью  отправятся  к
отцу.
   Но хижина  выдержала,  не  рухнула,  шторм  мало-помалу  унялся,  дождь
прекратился, и комната погрузилась в темноту и тишину.
   Девочка потрясла мать за плечо.
   - Что? - спросонья пробормотала та. - В чем дело?
   - Шторм кончился, ма.
   Женщина поднялась.
   - Одевайся, - велела она, наощупь разыскивая свою одежду.
   До рассвета оставалось еще не меньше часа, но на берег необходимо  было
попасть как можно раньше. Штормы нередко разбивают заплывшие далеко в море
рыбачьи лодки, а порой и торговые суда. Если выйти на берег сразу же после
шторма, то можно подобрать много полезных вещей. Однажды  они  даже  нашли
нож с зазубренным металлическим лезвием и, продав его, досыта  ели  добрых
две недели. Девочка давно уяснила  для  себя,  что  дожидающимся  рассвета
лентяям не достается ровным счетом ничего.
   Дочь и мать обулись. На случай, если они обнаружат что-нибудь плавающее
у берега, женщина  взяла  длинный  шест  с  деревянным  крюком  на  конце,
перекинула через плечо пока пустой холщовый мешок и сказала:
   - Пошли.
   На берегу было темно и холодно, с запада дул сырой пронзительный ветер,
а у кромки воды уже бродили трое или четверо старателей; их следы на песке
быстро наполнялись водой. Время от времени кто-то из  них  останавливался,
нагибался и разгребал песок. В руке  ближайшего  старателя  горел  фонарь.
Девочка с сожалением вспомнила отличный фонарь, который они продали вскоре
после смерти отца, и теперь ее близорукая мать часто не замечала в темноте
полезных вещей.
   Как всегда, они разделились: дочь пошла вдоль берега на север,  мать  -
на юг.
   - Поворачивай, как только рассветет, - крикнула  мать  ей  вдогонку.  -
Помни, что в доме невпроворот работы.
   Девочка слабо кивнула на ходу и, опустив глаза, побрела  вдоль  берега.
Ей нравилось находить вещи. Если она возвращалась с кусочком  металла  или
длинным, как ее рука,  загнутым  желтым  зубом  ужасной  сциллы,  то  мать
улыбалась и называла ее хорошей  девочкой.  Но  такие  сюрпризы  случались
редко,  и  чаще  мать   хмурилась,   бранила   дочь,   упрекала   либо   в
неповоротливости, либо в глупости.
   Сегодня, как нарочно, не везло. Предрассветный сумрак уже погасил самые
тусклые звезды, а в карманах  девочки  были  лишь  два  кусочка  молочного
океанического стекла да большая, размером  с  ладошку,  липучка.  Шершавая
раковина  липучки  сулила  нежное  темное  мясо.  Но  разве  можно  вдвоем
насытиться одним моллюском? Девочка уже решила повернуть назад, как  вдруг
небо к северу от нее озарила серебристая  вспышка.  Будто  зажглась  новая
звезда. Она поспешно подняла глаза, вглядываясь в небо над океаном.  Через
секунду вспышка повторилась чуть левее.  Девочка  понимала,  что  серебром
блестят крылья летателя, отражающие первые лучи невидимого  пока  с  земли
восходящего солнца.
   Ей нравилось наблюдать за полетом птиц - крошечных юрких буревестников,
стремительных козодоев и высматривающих с высоты падаль  стервятников.  Но
сереброкрылые летатели гораздо лучше птиц!
   До рассвета оставалось совсем немного, и девочка заторопилась. Если она
будет бежать туда и обратно, то, возможно, вернется домой раньше,  чем  ее
хватится мать. Тяжело дыша раскрытым ртом, она  мчалась  мимо  только  что
вышедших на берег людей, и липучка в кармане больно ударяла ее в бок.
   Небо на востоке уже занялось ярким оранжевым цветом, когда она  наконец
добралась до посадочной площадки летателей - песчаного пляжа  под  высокой
скалой, откуда они взмывали в воздух. Девочка любила, взобравшись  на  эту
скалу, оставаться наедине с небом и ощущать трепет  ветра  в  волосах.  Но
сегодня подниматься на скалу некогда.
   Она застыла у края посадочной  площадки.  Летатель,  пролетев  футах  в
тридцати над ее головой, опустил левое крыло, приподнял правое  и,  сделав
над океаном изящный круг, пошел на посадку. Едва его ноги коснулись песка,
как юноши и старухи, всегда помогавшие летателям, схватили его за  крылья,
остановили, затем что-то сделали, и крылья свернулись. Летатель  отстегнул
крылья, и двое юношей принялись медленно и аккуратно складывать их.
   Девочка любовалась полетами многих летателей, некоторых даже  узнавала,
но чаще всего видела троих - жителей этого острова. Ей представлялось, что
летатели живут на  вершинах  скал,  в  домах  из  бесценного  серебристого
металла, похожих на птичьи гнезда. Один из ее знакомых летателей - суровая
седовласая женщина с неизменно  кислым  выражением  лица  -  нравилась  ей
гораздо меньше, чем второй  -  темноволосый  парнишка  с  громким  певучим
голосом; но любимцем был только что приземлившийся - высокий,  поджарый  и
широкоплечий, как ее отец, всегда чисто выбритый,  темноглазый,  кудрявый.
Этот неизменно доброжелательный летатель  парил  над  островом  куда  чаще
других...
   - Это ты?!
   Девочка испуганно подняла глаза и увидела рядом своего любимца.
   - Не бойся, - сказал он. - Я не кусаюсь.
   Девочка отступила на шаг. Она часто наблюдала за летателями, но  всегда
издалека, и еще не было случая, чтобы кто-нибудь из них заговаривал с ней.
   - Кто это? - спросил летатель у складывающего крылья помощника.
   Юноша пожал плечами.
   -  Собирательница  липучек.  Как  ее  звать,   не   знаю.   Она   часто
околачивается поблизости. Прогнать ее?
   - Нет, нет! - Летатель вновь улыбнулся девочке. - Почему ты, прекрасное
дитя, напугана? Ведь я же не против, чтобы ты приходила сюда.
   - Мама велела мне не беспокоить летателей.
   Мужчина рассмеялся.
   - Ты вовсе не беспокоишь меня. Может даже, ты через год-другой станешь,
как мои друзья, помощницей летателей.
   - Я не хочу помогать летателям.
   - Чего же ты хочешь, милое дитя?  -  спросил  летатель,  не  переставая
улыбаться. - Неужели летать самой?
   Девочка, потупив взор, едва заметно кивнула.
   Старуха, стоявшая неподалеку, хихикнула, но летатель хмуро взглянул  на
нее, и та сразу затихла. Он подошел к девочке, взял ее за руку и сказал:
   - Если ты собираешься летать, то практика  не  помешает.  Хочешь  прямо
сейчас подняться в небо?
   - Да.
   - Пока ты слишком мала для крыльев. - Летатель усадил девочку  себе  на
плечи так, что ее ноги свесились ему на грудь. Она вцепилась руками ему  в
волосы. - Нет, нет, - сказал он. - У летателей нет  опоры,  в  воздухе  их
удерживают только собственные руки-крылья. Расправь их!
   Она подняла руки на высоту плеч.
   - Правильно?
   - Да. Но помни,  даже  когда  твои  руки  устанут,  не  опускай  их,  -
предостерег он. - У летателей крепкие мышцы на руках,  и  они  никогда  не
устают.
   - Я - сильная, - заверила его девочка.
   - Отлично. Готова к полету?
   - Да. - Она замахала руками.
   - Нет, нет, нет. Не маши, ты - не птица. Вспомни, как летаем мы.
   - Вы летаете точь-в-точь как козодои.
   -  Иногда,  как  козодои,  -  согласился  летатель.   -   Иногда,   как
стервятники. Мы всегда парим в небе, а ветры несут нас туда, куда нужно. И
ты попробуй так же: держи руки неподвижно и  выбирай  попутный  ветер.  Ты
чувствуешь ветер?
   - Да.
   Ветер был теплым, пах морем и недавней грозой.
   - Тогда хватай его руками-крыльями!
   Девочка закрыла глаза, ветер подхватил ее и понес.
   Летатель, словно тоже подхваченный воздушным потоком, побежал по песку.
Ветер ежеминутно менял  направление,  и  летатель  следовал  ему.  Девочка
держала руки неподвижно, ветер,  казалось,  крепчал,  летатель  бежал  все
быстрее, и она подпрыгивала на его плечах все сильнее и сильнее.
   - Ты залетишь в воду! -  внезапно  закричал  летатель;  -  Поворачивай!
Поворачивай!
   Она, не раз видев, как это  делают  летатели,  опустила  правое  крыло,
подняла левое, и они, описав полукруг, повернули  обратно.  Девочка  вновь
установила руки на один уровень, и летатель побежал в  противоположную  от
океана сторону.
   Он бежал, а она  летела,  и  они  оба  смеялись  от  души.  Наконец  он
остановился и сказал:
   - Достаточно. Начинающему летателю не стоит надолго оставлять землю.
   Он опустил девочку на песок.
   Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, руки девочки болели, но она
была настолько поглощена полетом, что думать позабыла  об  ожидающей  дома
взбучке.
   - Спасибо, - поблагодарила она, переводя дыхание.
   - Меня зовут Расс, - представился он. -  Если  захочешь  полетать  еще,
приходи. У меня нет летателей-наследников.
   Девочка нетерпеливо кивнула.
   - А тебя как зовут? - спросил он, стряхивая с одежды песок.
   - Марис.
   - Красивое имя. Ну, Марис, мне пора. Полетаем в следующий раз?
   Он улыбнулся и, не дожидаясь ответа, побрел по берегу. К  нему  тут  же
присоединились двое  помощников  со  сложенными  крыльями,  и  до  девочки
донесся их беззаботный смех.
   Немного постояв, она бросилась за  ними.  Заслышав  ее  шаги,  летатель
обернулся.
   - Вот, - сказала она, доставая из кармана и протягивая ему липучку.
   Секундное  замешательство  на  его  лице  сменилось   улыбкой,   и   он
торжественно принял дар из ее рук.
   Марис, на мгновение прижавшись к  нему,  побежала  прочь.  Она  бежала,
раскинув руки, а ласковый ветер толкал ее в спину.



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ШТОРМ

   Ветер нес ее всего в десяти футах от бушующих волн, и, забыв о  холоде,
Марис  уверенно   играла   с   ветром   широкими   серебряными   крыльями.
Стремительный, рискованный, волшебный полет над опасностью сквозь  соленые
морские брызги! Над головой темно-синее небо, ветер мчит  без  устали,  за
спиной крылья - чего же  еще  желать!  Вот  так,  в  полете,  даже  смерть
легка...
   Сегодня она летела лучше, чем когда-либо, почти инстинктивно лавируя  в
воздушных течениях, непрерывно набирая скорость  и  покоряя  пространство.
Море то и дело пыталось дотянуться до нее волной, но Марис не  сделала  ни
одной ошибки. Только опытный летатель может позволить себе полет над самым
гребнем волн, когда любое неверное движение  грозит  гибелью:  стоит  лишь
задеть крылом волну, и ты - в воде. Конечно, было бы разумней лететь выше,
как летают дети, высотой защищая себя от ошибок,  но  Марис  хорошо  знала
ветры.
   Впереди, на фоне неба,  она  заметила  длинную,  гибкую  шею  сциллы  и
среагировала, не задумываясь. Руки, прикрепленные к растяжке, сами сделали
нужное движение. Огромные серебряные крылья из  невесомой,  но  невероятно
прочной ткани послушно изменили положение. Одно крыло  пошло  вниз,  почти
коснувшись  пенистого  гребня  волны,  второе  -  вверх.   Марис   поймала
восходящий поток и начала подниматься. Всего несколько минут назад  у  нее
мелькнула  мысль  о  смерти...  Но,  подобно  неосторожной   чайке,   быть
выхваченной из воздуха голодным морским чудовищем! Только не это...
   Поднявшись на безопасную высоту, она описала круг над  сциллой.  Сверху
хорошо просматривалось огромное тело и ряды ритмично работающих плавников.
Крошечная по сравнению с самим чудовищем головка раскачивалась на  длинной
тонкой шее, не обращая на нее внимания. "Может быть, - подумала  Марис,  -
летатели не пришлись ей по вкусу".
   Стало холоднее, ветер все больше насыщался острым запахом  моря.  Шторм
набирал силу, в воздухе чувствовалось трепетание. Сцилла  осталась  далеко
позади, и снова Марис была одна  в  темном  небе.  Лишь  гудение  ветра  в
крыльях нарушало тишину.
   Спустя какое-то время вдали замаячила ее  цель  -  остров.  Вздохнув  с
сожалением, что так краток был полет, она начала снижение.
   Джина и Тор - двое бескрылых островитян - дежурили у места посадки. Чем
они занимались, когда не встречали летателей, Марис не имела понятия.  Она
заложила вираж, чтобы привлечь их внимание; они поднялись с мягкого  песка
и помахали ей. Когда Марис пошла на второй заход,  они  уже  были  готовы.
Теперь она летела почти у самой земли. Джина и  Тор  догнали  ее  слева  и
справа и, когда  Марис,  поднимая  ногами  фонтаны  песка,  скользнула  по
площадке, ухватились за концы крыльев и стали тормозить.  Марис  протащила
их за собой несколько футов, оставляя на площадке три глубоких борозды,  и
наконец остановилась, лежа лицом вниз на сухом, холодном  песке.  Дурацкое
положение. Приземлившийся летатель выглядит,  как  перевернутая  черепаха;
при необходимости Марис сумела  бы  встать  и  сама,  но  это  нелегкая  и
неэстетичная процедура.
   Джина и Тор поднялись  на  ноги,  отряхнулись  и  принялись  складывать
крылья. Марис лишь пыталась устоять на месте под  порывами  ветра.  Каждый
опорный сегмент крыла выходил из зацепления и укладывался  на  предыдущий,
ткань между ними опадала, и в конце концов  за  спиной  у  Марис  осталась
только центральная опора, с  которой  стекали  широкие  складки  блестящей
металлической ткани.
   - Мы ожидали Колля, - сказала  Джина,  приглаживая  торчащие  в  разные
стороны короткие волосы.
   Марис покачала головой. Действительно, лететь должен был Колль,  но  ей
отчаянно хотелось в небо. Она просто взяла крылья - пока еще _ее_ крылья -
и ушла из дома, когда он спал.
   - Через неделю, я думаю, он налетается всласть, -  добродушно  произнес
Тор. Его прямые светлые  волосы  все  еще  были  в  песке.  Поеживаясь  от
холодного морского ветра, он улыбнулся и добавил: - Будет летать,  сколько
ему захочется!
   Но когда он попытался помочь Марис  отстегнуть  крылья,  она,  внезапно
рассерженная его бездумными словами, резко отвернулась.
   - Оставь! Я не буду их снимать.
   Разве ему понять! Им недоступна ее боль - ведь у них  никогда  не  было
крыльев...
   Она  побежала  к  дому.  Джина  и  Тор  последовали  за  ней.   Немного
подкрепившись, Марис встала поближе к открытому огню,  чтобы  обсохнуть  и
отогреться. На расспросы отвечала коротко,  больше  молчала,  стараясь  не
думать о том, что это, быть может, ее последний полет. И, потому  что  она
летатель, хозяева, хотя и были разочарованы, с уважением относились  к  ее
молчанию. Для большинства островитян летатели уже давно стали единственной
нитью, связывающей  их  с  дальними  землями.  Постоянно  штормящие  моря,
населенные  сциллами,  морскими  котами  и  другими  огромными  хищниками,
слишком опасны для регулярного сообщения  маленькими  лодками;  исключения
составляли короткие визиты жителей островов  одной  группы.  Вот  и  стали
летатели незаменимым источником свежих новостей, слухов, песен...
   - Правитель примет  тебя,  как  только  ты  отдохнешь.  -  Джина  легко
коснулась плеча Марис, выводя ее и-з грустной задумчивости.
   ...Неужели можно жить лишь тем, что служишь летателям?  Наверно,  Джина
гордилась бы мужем, обладателем крыльев, - кто знает, со временем  им  мог
бы стать Колль, но ей никогда не понять, как тяжело расставаться  с  ними.
Уже скоро летателем будет Колль, а она, Марис...
   - Я готова. Сегодня я не устала. За меня работали ветры.
   Джина провела ее в комнату, где  ждал  сообщения  Правитель.  Как  и  в
первой комнате, здесь было мало мебели, зато огромный, сложенный из камней
очаг дышал жарким огнем. Когда Марис вошла, Правитель поднялся из  мягкого
кресла возле огня и шагнул ей навстречу. Летателей  всегда  встречали  как
равных, даже на островах, где Правители считались чуть ли не богами.
   После  традиционных  приветствий  Марис  закрыла  глаза  и  пересказала
послание. Содержание мало волновало ее, слова сами  собой  складывались  в
предложения, не задевая и не тревожа сознания. Скорее всего,  политические
новости. В последнее время это всегда была политика.
   Закончив,  она  открыла  глаза  и  улыбнулась  Правителю.   Того   явно
обеспокоило ее сообщение,  но  он  быстро  справился  с  собой  и  вежливо
улыбнулся в ответ.
   - Спасибо. Ты принесла важные вести, - произнес он негромко.
   Островитяне приглашали Марис остаться на ночь,  но  она  отказалась:  к
утру шторм может стихнуть, а кроме  того,  ей  опять  неудержимо  хотелось
подняться в небо. Тор и Джина проводили ее до прыжковой скалы. Здесь вдоль
извилистой  тропы  до  плато  на  вершине  каждую  ночь  зажигались  огни.
Естественный уступ наверху вручную приспособили под стартовую площадку для
летателей. За краем площадки - сорок  футов  отвесной  стены,  а  внизу  -
яростно бьющиеся о камни волны.  Джина  и  Тор  помогли  Марис  расправить
крылья и  закрепить  опорные  сегменты.  Металлическая  ткань  наполнилась
ветром и засияла в отблесках огней. Марис оттолкнулась  от  края  скалы  и
прыгнула вперед.
   Ветер тут же подхватил ее, увлек ввысь.  Она  снова  в  воздухе!  Внизу
билось  темное  море,  а  вокруг  неистово  бушевал  шторм.  Ни  разу   не
оглянувшись на провожавших ее взглядами бескрылых, Марис полетела прочь от
острова.
   Скоро, слишком скоро она тоже останется на берегу...
   Возвращаться домой не хотелось. Ветер достиг ураганной силы. Но это  ее
не смутило, и она повернула на  запад.  Чувствовалось  приближение  грозы.
Скоро начнется дождь. Придется подняться  над  облаками,  чтобы  случайная
молния не ударила в ее металлические  крылья.  Дома  шторм,  наверно,  уже
прошел. Скоро люди выйдут прочесывать берег в надежде, что  море  и  ветер
принесли что-нибудь стоящее. Маленькие рыбачьи лодки отправятся за дневным
уловом...
   А ветер, продолжая петь свою разухабистую песню, уже подхватил Марис, и
она плавно скользила в воздушном потоке. И вдруг вспомнился  Колль.  Марис
вздрогнула, потеряла равновесие. Она заколебалась, сорвалась  вниз,  резко
подалась вверх, ища подходящий воздушный поток и ругая себя. Как  же  было
здорово - неужели все кончается?.. Неужели это ее  последний  полет...  Он
должен быть лучшим. Бесполезно  -  она  потеряла  уверенность  в  себе,  и
ветер-любовник оставил ее.
   Марис рванулась наперерез  шторму,  напрягая  до  боли  каждый  мускул,
набирая высоту, увеличивая скорость. Если  тебя  п