Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
окинуло чувство ветра,
лететь так близко от воды опасно. Марис выбивалась из сил, и лишь когда
вдали мелькнули скалистые очертания Эйри, она поняла, как далеко ее завела
захватывающая борьба с ветром.
Эйри - одинокая голая скала в море, словно огромная каменная башня в
окружении злобного прибоя. Ничего не приживалось здесь, кроме гладкого
мха. Только птицы гнездились в глубоких расщелинах, и на самой вершине
построили свое гнездо летатели. Ни один корабль не мог пристать здесь, и
только крылатые - люди и птицы - делили вершину.
- Марис!
Взглянув вверх, она увидела Дорреля. Темные на фоне неба крылья падали
прямо на нее. В последний момент она увернулась и легко ушла в сторону.
Доррель со смехом бросился вдогонку вокруг скалы, и Марис, забыв об
усталости и боли, тут же растворилась в волшебной радости полета.
Когда они наконец приземлились, с востока вдруг с воем налетел ветер,
хлестнул дождь, жаля холодными каплями их лица и руки, и только тут Марис
почувствовала, что совсем замерзла. Без посторонней помощи они опустились
на мягкую землю в выдолбленной посадочной яме, и Марис протащило целых
десять футов в образовавшейся грязи. Минут пять ушло на то, чтобы
подняться и распутать тройные ремни крепления. Потом она старательно
привязала крылья к колышку и принялась их складывать. Когда она закончила,
руки ее ныли, зубы стучали от холода, и Доррель, заметив это, нахмурился.
- Ты издалека? - спросил он, перекидывая свои аккуратно сложенные
крылья через плечо. - Наверно, летела все время впереди шторма, устала, и
я не должен был тебя отвлекать. Извини, не сообразил, хотя мне и самому
досталось от ветра. С тобой все в порядке?
- Да, все нормально. Я и в самом деле немного устала, но сейчас рада,
что встретила тебя. Хорошо полетали, мне этого не хватало. Хотя в конце
было тяжело, я даже думала - упаду. Но хороший полет лучше любого отдыха.
Доррель рассмеялся и обнял ее за плечи. Марис, почувствовав тепло его
разгоряченного после полета тела, задрожала еще сильнее. Он молча прижал
ее к себе.
- Пойдем в дом, пока ты не превратилась в ледышку. У Гарта есть
несколько бутылок кивы с Шотана, и одна, должно быть, уже горячая. С кивой
мы тебя быстро согреем.
В большой общей комнате было, как всегда, тепло и сухо, но пустовато.
Гарт, невысокий мускулистый летатель, лет на десять старше Марис, сидел у
огня один. Он поздоровался, и Марис попыталась ответить на приветствие, но
горло словно перехватило от холода, и она не смогла выдавить из себя ни
слова. Доррель подвел ее к огню.
- Как последний идиот, я не давал ей приземлиться. Она совсем замерзла,
- произнес он, торопливо стаскивая с себя мокрую одежду. Потом достал из
стопки у огня два больших полотенца и спросил: - Кива горячая? Налей нам
немного.
- С какой стати я буду тратить на тебя киву? - проворчал Гарт. - Вот
Марис я, пожалуй, налью: она красивая девушка и отличный летатель.
И он шутливо поклонился Марис.
- Придется потратить, - отозвался Доррель, растираясь полотенцем. - А
то, знаешь, вдруг у кого-то кружка ненароком опрокинется...
Гарт огрызнулся, и между ними завязалась привычная перепалка. Марис не
слушала - подобные стычки ей не впервой. Она отжала волосы и сидела,
завороженно глядя на быстро исчезающие причудливые пятна влаги на горячих
камнях. Потом перевела взгляд на Дорреля, пытаясь запечатлеть в памяти его
образ: тонкую фигуру летателя, живое, выразительное лицо. Заметив на себе
ее взгляд, Доррель обернулся, глаза его потеплели, и последняя ядовитая
реплика Гарта осталась без ответа.
- Ты все еще дрожишь. - Доррель легонько коснулся ладонью подбородка
Марис, забрал у нее полотенце и накинул ей на плечи. - Гарт, доставай
бутылку из огня, не то она лопнет. И наливай!
Киву разлили в большие глиняные кружки. От первых же глотков горячего,
сдобренного специями и орехами вина по венам растеклись тоненькие ручейки
огня, и Марис перестала дрожать.
- Славное винцо, верно? - Гарт улыбнулся. - Хотя, конечно, разве
Доррель оценит всю прелесть?.. Я надул одного старого рыбака на целую
дюжину бутылок. Старик нашел их среди обломков на берегу. Сам он не знал,
что это такое, а жена сказала, чтоб не тащил в дом "всякую гадость". Я
выменял бутылки за кое-какие побрякушки и маленькие металлические бусы,
что хотел подарить сестренке.
- А что же теперь получит сестренка? - поинтересовалась Марис между
глотками.
- Что-нибудь придумаю, - пожал плечами Гарт. - В конце концов она и не
знала про них. Я хотел сделать сюрприз. Принесу ей в следующий раз
что-нибудь с Повита. Крашеные яйца, например.
- Если не найдешь, на что обменять их по дороге, - добавил Доррель. -
Гарт, если твоя сестра и получит когда-нибудь подарок, она не перенесет
такой неожиданности и забудет, что нужно обрадоваться. Ты прирожденный
торгаш. Я думаю, подвернись хорошая сделка, ты бы и крылья свои обменял.
- Заткнись и никогда не произноси таких слов! - негодующе прохрипел
Гарт и повернулся к Марис: - Как твой брат? Я давно его не видел.
Держа кружку двумя руками, чтобы от волнения не расплескать содержимое,
Марис сделала еще глоток.
- Через неделю он вступит в Возраст, - ответила она настороженно. -
Крылья перейдут к нему. А где он проводит время, я понятия не имею. Может,
ему не нравится ваша компания.
- Почему это? - Гарт даже обиделся, хотя Марис не думала его задевать.
- Чем же мы ему не подходим? Мне он нравится. Нам всем он нравится, а,
Доррель? Спокойный такой, может быть, чересчур осторожный иногда, но это
пройдет. Чем-то он из всех нас выделяется, зато какие рассказывает
истории! А поет!.. Люди будут ликовать, завидев в небе его крылья. - Гарт
недоуменно покачал головой. - Где он находит свои песни? Я путешествовал
гораздо больше, но...
- Он их сам сочиняет, - ответила Маркс.
- Сам? - удивился Гарт. - Ну тогда он будет нашим первым певцом. И на
следующем состязании мы отберем приз у Восточных. Западные всегда были
лучшими летателями, но, по справедливости, наши певцы никогда не
заслуживали, чтобы их так называли.
- Я пел за Западных в последний раз, - возразил Доррель.
- Вот я и говорю...
- Да у тебя самого голос, как у морской кошки!
- А я на этот счет и не обольщаюсь.
Марис задумалась, глядя на огонь, и пропустила последнюю реплику
Дорреля мимо ушей. Здесь, на Эйри, она чувствовала себя спокойно и
уверенно, даже сейчас, когда Гарт заговорил о Колле. Как ни странно, здесь
ей было уютно. Никто не жил на скале летателей постоянно, но все же это
был своего рода дом. Ее дом. Дом летателей. И грустно сознавать, что
бывать здесь ей больше не придется.
Она вспомнила свой первый полет на Эйри, добрых шесть лет назад, сразу
после вступления в Возраст. Тринадцатилетняя девчонка, гордая оттого, что
прилетела так далеко, одна, но еще застенчивая и слегка напуганная. В
большой комнате тогда собралось больше десятка летателей. Они сидели
полукругом около огня, пили, смеялись. Вечеринка в самом разгаре. Все
обернулись, когда она вошла, заулыбались. Гарт был тогда молодым
летателем, Доррель - совсем мальчишка, тощий, чуть старше ее. Она еще
никого не знала. Но Хелмер, опытный летатель с острова неподалеку от того,
где жила Марис, тоже был тогда наг Эйри. Он всех и познакомил. Даже сейчас
Марис помнила имена и лица: огненно-рыжая Анни с Кульхолла, Фостер,
который позже располнел и не смог летать, Джемис-старший... Особенно ей
запомнился Ворон, молодой высокомерный летатель, разодетый в черные меха с
металлическими блестками, который три раза подряд приносил Восточным
победу на состязаниях. Еще тогда присутствовала худенькая, гибкая
блондинка с Внешних Островов. Собственно говоря, вечеринку затеяли в ее
честь: редко кто с Внешних залетал в такую даль.
Все стали поздравлять Марис, и вскоре ей начало казаться, что почетный
гость вовсе не девушка с далеких островов, а она. Невзирая на возраст, ей
налили вина, потом все пели и рассказывали байки о полетах, большинство из
которых она уже слышала, но никогда - в такой компании. Наконец, когда
Марис полностью освоилась с обстановкой, летатели перестали уделять ей
особое внимание и вечеринка продолжалась своим чередом.
Конечно, забыть эту первую встречу невозможно, но особенно четко в
память Марис врезался один эпизод. Из Восточных присутствовал один только
Ворон, и, естественно, на его долю пришлось множество, в общем-то
безобидных, шуток и насмешек. Но он немного выпил и, в конце концов не
выдержав, вскочил и пошел к выходу.
- Вы называете себя летателями! - крикнул он от дверей резким голосом,
который и сейчас звучал у Марис в ушах. - Идите сюда, я покажу вам, как
надо летать!
Все высыпали наружу и отправились к прыжковой скале - самой высокой
скале на Эйри. Двести футов отвесной стены, а в самом низу - острые зубья
камней и яростно бьющаяся среди них вода. Ворон со сложенными крыльями
подошел к краю, раскрыл первые три сегмента и вдел руки в петли, но
сегменты не закрепил, и крылья свободно поворачивались вместе с руками.
Сначала Марис не могла понять, что он задумал, но через минуту все
прояснилось. Ворон разбежался и прыгнул вперед. Со сложенными крыльями!
Марис вскрикнула и бросилась к краю. Остальные тоже подошли, кто
побледнев, кто насмешливо улыбаясь. Рядом с ней оказался Доррель.
А Ворон стремительно падал вниз головой, прижав руки к бокам, и только
серебряное полотно крыльев неистово билось под напором воздуха. Казалось,
это продолжается бесконечно. Но в последнюю секунду, уже над самыми
камнями, когда Марис ясно представила себе и почти почувствовала страшный
удар, вдруг как бы из ниоткуда сверкнули на солнце расправленные крылья.
Ворон успел поймать ветер, выровнялся и полетел.
Марис была потрясена. Но Джемис-старший, самый опытный летатель
Западных, только рассмеялся:
- Я уже дважды видел этот трюк Ворона. Он смазывает маслом крепления
сегментов и в нужный момент изо всех сил выбрасывает крылья в стороны.
Каждый сегмент поочередно становится на место и закрепляется. Красиво,
конечно. Держу пари, он долго тренировался, прежде чем решился показать
такое. Только когда-нибудь один из шарниров заклинит и мы о Вороне больше
не услышим.
Но даже трезвые слова Джемиса не могли омрачить чуда. Марис часто
видела, как летатели, не дожидаясь помощи бескрылых, поднимают руку с
почти раскрытым крылом и резким взмахом ставят на место последние один-два
сегмента. Но чтобы вот так!..
Ворона встретили на посадочной полосе, и он, усмехнувшись, обратился ко
всем:
- Когда сможете так, тогда и называйте себя летателями!
Конечно, он был безрассуден и заносчив, но тогда, да и несколько лет
спустя, Марис казалось, что она влюблена в бесстрашного Ворона.
Марис грустно покачала головой и допила вино из глиняной кружки. Сейчас
она понимала всю нелепость и глупость этой бравады. Ворон погиб года через
два после той встречи: бесследно пропал в море. Каждый год погибало более
десятка летателей, и обычно с ними пропадали крылья. Иногда неловкие
летатели тонули, иногда длинношеие сциллы нападали на неосторожных. Шторм
настигал усталых, грозовые молнии охотились за металлом в крыльях.
Летателя подстерегает масса опасностей, но большинство, полагала Марис,
просто сбивались с пути и гибли в неизвестности, выбившись из сил.
Случалось, кто-нибудь становился жертвой редкого, но наиболее страшного
явления - штиля. Теперь Марис понимала: у Ворона с его эффектными, но
никому не нужными трюками было гораздо больше шансов погибнуть, чем у
любого другого летателя.
Голос Дорреля оторвал ее от воспоминаний.
- Марис, смотри не усни.
Марис с сожалением поставила пустую кружку на пол, потом нехотя
протянула руку к огню и потрогала свитер.
- Он еще не высох, - запротестовал Гарт.
- Тебе холодно? - спросил Доррель.
- Нет. Просто надо возвращаться.
- Но ты устала, - сказал Доррель. - Ночуй здесь.
- Не могу. - Марис отвела взгляд. - Обо мне будут беспокоиться.
Доррель вздохнул.
- Тогда возьми сухую одежду. - Он поднялся, прошел в дальний угол
комнаты и открыл створки резного деревянного шкафа. - Выбери себе
что-нибудь.
Марис не тронулась с места.
- Я лучше надену свое. Я сюда больше не вернусь.
- Марис, не выдумывай, ты же знаешь... Короче, иди сюда и выбирай.
Можешь оставить взамен свою одежду. Я не отпущу тебя в мокром...
- Хорошо. Извини.
Марис медленно поднялась и, закутавшись в полотенце поплотнее, подошла
к шкафу. Глядя на нее. Гарт улыбнулся. Вместе с Доррелем она выбрала
подходящие брюки и свитер, быстро оделась. Доррель последовал ее примеру,
после чего они подошли к стойке. Марис взяла в руки сложенные крылья и
внимательно проверила шарниры. С крыльями редко что случалось, но если
случалось, то, как правило, подводили шарниры. Прочная серебряная ткань
переливалась и светилась так же ярко, как многие годы назад, когда
Звездоплаватели прилетели в Гавань Ветров.
Крылья оказались в порядке, и Марис пристегнула ремни. "Эти крылья еще
послужат Коллю, - с удовлетворением подумала она, - затем его детям,
внукам и последующим поколениям..."
Гарт подошел и встал рядом с ней. Марис взглянула на него.
- Я не такой краснобай, как Колль или Доррель, - начал он. - Я хотел...
словом, всего хорошего, Марис.
Он покраснел, не зная, куда себя деть. Летатели не прощаются друг с
другом. "Но я уже не летатель", - подумала Марис. Она обняла его,
поцеловала и попрощалась, как принято у бескрылых.
Доррель вышел вместе с ней. Шторм уже кончился, но ветер был еще
крепок, как это обычно бывает на Эйри, и в воздухе чувствовалась соленая
водяная пыль. Звезды в небе едва проглядывали.
- Подожди хотя бы, пока взойдет луна, - сказал Доррель. - Поужинаем
вместе. И мы с Гартом подеремся за право ухаживать за тобой.
Марис покачала головой. Наверно, ей вообще не следовало сюда прилетать.
Надо было сразу лететь домой, и тогда не пришлось бы прощаться. Легче не
ставить точку. Легче делать вид, будто все по-прежнему, а потом просто
исчезнуть...
Когда они добрались до прыжковой скалы, той самой, откуда несколько,
лет назад падал Ворон, Марис взяла Дорреля за руку и они остановились в
молчании.
- Марис, - наконец вымолвил Доррель, глядя на море. - Марис, ты могла
бы выйти за меня замуж. Я бы делил с тобой крылья, и ты продолжала бы
летать.
Марис отпустила его руку, почувствовав, как все ее тело охватил огонь
возмущения. Как он мог! Как это жестоко с его стороны!
- Не надо, - прошептала она. - Крылья - твои, но не для того, чтобы ты
делил их с кем-то.
- Традиция... - В голосе Дорреля звучала безнадежность, и Марис поняла
его смущение. Он хотел помочь ей, но не хотел причинять боль. - Мы могли
бы попробовать. Крылья останутся моими, но ты все равно бы летала...
- Не надо, Доррель... Правители... твои Правители никогда не позволят.
Это не просто традиция, это - закон. В их власти отобрать у тебя крылья и
отдать другому, кто больше уважает традиции. Вспомни, как поступили с
Линдом-контрабандистом. И даже если мы сбежим куда-нибудь, где нет ни
законов, ни Правителей, где будем только мы, как долго ты выдержишь?
Делить крылья со мной или с кем-либо другим... Разве ты не понимаешь? Мы
же возненавидим друг друга. Я не ребенок, чтобы практиковаться, пока ты
отдыхаешь. Я не смогу так жить: летать лишь изредка, зная, что крылья
никогда не будут моими. А тебе надоест смотреть, как я с завистью слежу за
твоими полетами, и мы...
Она замолчала, не находя слов.
- Извини, - чуть погодя сказал Доррель. - Я хотел сделать что-нибудь,
помочь тебе, Марис. Я знаю, что тебя ждет, и мне тоже больно... Даже
думать не хочу, что ты уйдешь и никогда больше...
- Да, да... Молчи... - Марис вновь взяла его за руку и крепко сжала.
- Ты же знаешь, я люблю тебя, Марис. Ты ведь знаешь?..
- И я люблю тебя, но я... я никогда не выйду за летателя... Не сейчас.
Я не могу... Я не знаю, на что я способна ради крыльев...
Она посмотрела на него, пытаясь скрасить ласковым взглядом горькую
правду произнесенных слов.
Они прижались друг к другу на самом краю обрыва, не в силах выразить
словами свои чувства, потом расступились, глядя в сторону затуманенными от
слез глазами.
Марис стала расправлять крылья, руки у нее дрожали, ей вдруг опять
стало холодно. Доррель пытался помочь. Их пальцы в темноте непрерывно
натыкались друг на друга, и они посмеивались над собственной неловкостью.
Марис позволила Доррелю растянуть одно крыло, потом, вдруг вспомнив
Ворона, отстранила его, подняла второе крыло и резким движением замкнула
последний сегмент. Все готово.
- Счастливо... - вымолвил наконец Доррель.
Марис открыла было рот, потом смешалась и несколько раз кивнула.
- И тебе тоже, - помолчав, ответила она. - Береги себя. Я... - Но не
смогла солгать, отвернулась, подбежала к краю и бросилась в ночное небо.
Одиноко было над едва освещенным звездами неподвижным морем. Ветер
постоянно дул с запада, приходилось маневрировать, теряя скорость и время,
и лишь далеко за полночь Марис увидела вдали маяк Малого Эмберли, своего
родного острова. Подлетев ближе, она заметила у посадочной площадки еще
один огонек. Должно быть, дежурный. Хотя им давно пора уйти домой: мало
кто летает так поздно...
Резкий удар по ногам, Марис протащило по земле, но она быстро
поднялась, ругая себя за невнимательность. Сама виновата: нельзя
отвлекаться во время посадки.
Огонек приблизился.
- Все-таки решила вернуться? - послышался из темноты резкий суровый
голос. Расс, ее отец - приемный отец, - подошел ближе, держа фонарь в
здоровой левой руке. Правая висела безжизненной плетью у бедра.
- Я залетала на Эйри, - сказала Марис настороженно. - Ты беспокоился?
- Должен был лететь Колль. - Лицо Расса превратилось в суровую маску.
- Колль спал, - ответила Марис. - И он медлителен. Я уверена, он
упустил бы предштормовые ветры, попал бы под дождь и добирался бы целую
вечность. Если бы вообще добрался. Он плохо летает в дождь.
- Значит, он должен тренироваться. Пусть парень сам поймет свои ошибки.
Ты учила его, но теперь крылья переходят к Коллю. Летателем будет он, а не
ты.
Марис вздрогнула, как от удара. Этот человек учил ее летать. Он так
гордился ею, ее умением, ее способностью интуитивно чувствовать, что
следует делать в воздухе!
Когда-то он сказал, что крылья будут принадлежать ей, хотя она не была
ему родной дочерью. Расс с женой взяли Марис, совсем уже отчаявшись
дождаться собственного ребенка - наследника крыльев. Несчастный случай
отобрал у Расса возможность подниматься в небо, и было так важно найти
себе замену. Если не родного человека, то хотя бы кого-то, кого он любит.
Жена его отказалась летать: тридцать пять лет она прожила без крыльев и
теперь не собиралась прыгать ни с каких скал "что с крыльями, что без
них". Да и поздно уже учиться. Летатель должен быть молодой. Тогда Расс и
взял в дом осиротевшую дочь рыбака Марис и обучил ее летать. Как свою
собственную дочь полюбил он маленькую девчонку, которая все свободное
время, вместо того чтобы играть с другими детьми, проводила на прыжковой
скале, наблюдая за летателями жадными глазами.
А пото