е. И тогда кто-то другой, более
могучий,  чем  они,  спустя  века  сможет  прийти  сюда  и  сразиться  с
Губителем. Дварги говорили: "Ваши усилия  тщетны.  Враг  бессмертен,  на
земле нет силы,  способной  разогнать  великую  тучу".  Но  великаны  не
слушали и уходили вниз. Словно какая-то сила гнала их, и они сами не  до
конца понимали смысл своих поступков.
   - Не понимали - это ладно, - махнула рукой Эйле. -  Ты  мне  вот  что
скажи. - Она запиналась и пошатывалась, зелье шумело в голове  и  путало
мысли. - Чем все кончилось? Удалось  великанам  поставить  тот  круг  из
камней?
   - Да, наверное, - сказал дварг. - Вполне возможно, что  удалось.  Они
были очень сильны. Они все так и  светились  воплощенным  в  них  словом
Имира. Они быстро шагали на своих огромных ногах. Они могли достичь  дна
долины за двадцать или тридцать двойных шагов. И они выбирали дни, когда
голос Губителя звучит ниже всего.
   - Что это за дни?
   - Каждый год весной бывает день, когда мы до самого вечера не  слышим
в голове голосов, глаза почти не болят, а наш разум  поутру  проясняется
медленнее, чем обычно. Это случается один раз  в  год.  Великаны  всегда
знали заранее, когда наступит такой день. Они  принимали  еще  и  другие
меры, чтобы добраться до цели.
   - Какие?
   - Вряд ли тебе следует это знать.
   - Не бойся. Ведь мы теперь все, чего нам не следует знать, немедленно
забываем. Ну, пожалуйста, скажи.
   - Перед тем как уйти вниз, великаны целыми чашами  пили  наш  напиток
забвения: он на них действовал слабо, не то что на вас. Ну,  а  потом...
они выкалывали себе глаза, забивали уши землей и песком,  обливали  себя
ядовитым зельем - чтобы утратить осязание и чтобы страшная боль замкнула
движение Слова и Духа внутри их тел; они вдыхали  едкий  дым,  чтобы  не
ощущать запахов... Они очень серьезно готовились к  спуску.  Поэтому  мы
думаем, что великаны могли выполнить свой замысел. Хотя никто из них так
и не вернулся назад. Поистине благо нам, что они  не  вернулись,  потому
что один Враг знает, что могли бы натворить снежные  великаны,  в  разум
которых Он вселился. Это были могучие существа.
   - А если мы, люди, захотим добраться до острова Кумме и сделаем  все,
что делали снежные великаны, как ты думаешь, у нас получится?
   - Нет. Ведь вы шагаете в сотню раз медленнее. И вы не вынесете  такой
боли, которую терпели снежные великаны, отправляясь вниз.
   - Значит, мы никак не можем попасть туда?
   - Забудь и думать об этом. Пойдем, я дам  тебе  напиток  забвения.  И
будь осторожнее, Эйле. Не иначе как сам Губитель внушает тебе эти мысли.
Глава 16 ВТОРОЙ ПОЯС
 
   Потянулись долгие дни,  похожие  один  на  другой.  Люди  переставали
замечать течение времени. Все повторялось раз за разом: утренняя  немощь
и немота, вкус  мясистых  наростов,  едва  осознаваемый  сонным  мозгом,
медленное  пробуждение   памяти   к   полудню,   растущее   любопытство,
притупляемое однообразной работой, вечером -  напиток  забвения,  унылые
песни и сон без сновидений. Они  пристрастились  к  зелью  дваргов  и  с
нетерпением ждали сумерек, чтобы отхлебнуть из каменной чаши, унять боль
в глазах и ушах и забыться... Эйле не  заговаривала  больше  об  острове
Кумме. Но вечерами, когда ей подносили чашу,  старалась  сделать  глоток
поменьше. Утром она приходила в сознание раньше  других,  шла  к  голове
Уллины, садилась на камень подле нее и думала, думала...
   Однажды к ним в Первый пояс забрался Средний дварг. Он  шлепнулся  со
стены и деловито пополз на четвереньках к ближайшему  зеленому  наросту.
Дело было после полудня, когда и люди,  и  Верхние  дварги  уже  неплохо
соображали. Пришелец же если и  был  разумным,  то  виду  не  показывал.
Внешне он  мало  отличался  от  жителей  Первого  пояса,  только  голова
поменьше, руки подлиннее и вместо глаз - ровное место. Эйле попыталась с
ним заговорить, но гость как будто не слышал ее.
   - Бесполезно, - сказал один из дваргов. -  Там,  у  себя,  во  Втором
поясе, они еще в состоянии произносить некоторые простые слова. А  здесь
- немеют полностью. Дай я оторву ему голову. Нет у нас для  этих  дурней
лишней еды.
   - Погоди, - сказала Эйле. - Я хочу еще на него посмотреть. Может,  он
заговорит к вечеру?
   - И не подумает. Только еще больше отупеет. А если мы его  оставим  в
покое, дней через пять он вообще перестанет выходить из камня по  утрам.
Тогда он, конечно, уже не будет приносить вреда. Но прежде  сожрет  кучу
еды. Так что лучше его... - Дварг, не договорив, шагнул  к  пришельцу  и
оторвал ему голову. Тот как раз собирался приступить ко  второй  зеленой
лепешке.
   Эйле смотрела, как Средний дварг расползается по глине, быстро  теряя
форму и каменея на глазах.
   - Не понимаю, почему эти существа нормально живут во Втором  поясе  и
каменеют в Первом. Ведь здесь жить легче.
   - Разве ты еще не догадалась? Что ж, я могу попробовать  объяснить...
- Дварг ненадолго задумался, а потом продолжил,  сначала  медленно  и  с
запинкой, затем все увереннее:
   - Мы, обитатели Темной  земли,  должны  постоянно  противиться  Слову
Губителя, которое так и рвется в наши  мозги  отовсюду.  На  это  уходит
очень много сил. Враг пытается возбудить в нас любопытство  и  заставить
внимать его голосу, а мы сопротивляемся. Вся наша  жизнь  направлена  на
то, чтобы как можно меньше видеть и слышать, как можно меньше понимать.
   - Так что же, вы стремитесь к смерти, а Враг снова и снова заставляет
вас жить?
   - Все  зависит  от  того,  что  называть  жизнью.  В  каждом  из  нас
происходит борьба двух сил. Одна из  них  идет  от  Имира  и  заставляет
бороться с Врагом. Подчиняясь ей, мы по ночам  уходим  в  камни.  Другая
идет от Губителя. Благодаря ей мы по утрам оживаем и начинаем умнеть. Мы
можем существовать только на стыке этих двух сил.  Если  Губитель  вдруг
замолчит, мы окаменеем и никогда  уже  не  оживем.  Если  замолчит  Имир
внутри нас, мы будем умнеть, пока не постигнем  тайные  знаки  Врага,  и
тогда мы переродимся и умрем, натворив перед  этим  множество  бед.  Для
каждого пояса Темной земли существует своя грань, своя точка равновесия,
на которой только и может  существовать  живое.  Здесь,  наверху,  голос
Губителя слаб, поэтому  и  сила  Имира,  живущая  в  нас  и  стремящаяся
обратить нас в камень, невелика. Нам  даже  немного  не  хватает  ее,  и
поэтому приходится пить напиток  забвения.  Когда  некоторые  из  нас  в
прежние времена жили снаружи, за перевалом, они не пили зелья.
   В Первом поясе равновесие сил таково, что  мы  можем  позволить  себе
быть разумными, - конечно, с большой  осторожностью  и  не  забывая  про
напиток. А во Втором  поясе,  где  голос  Врага  громче,  Имир  в  живых
существах проявляется куда сильнее, ведь он  должен  уравновесить  напор
Губителя. А устойчивая грань жизни во Втором поясе  проходит  ниже:  там
возможен лишь очень слабый разум, а зрение -  непозволительная  роскошь.
Ну и так далее. Когда дварги пересекают границы поясов,  равновесие  сил
нарушается. Если Верхний дварг спустится во Второй пояс и  пробудет  там
полдня, Губитель одержит верх и никакой напиток забвения уже не поможет.
А если Средний дварг приходит к нам наверх, то его быстро  превращают  в
камень те силы, что внизу защищали его от Врага.
   Дварг умолк. Глаза его  едва  заметно  светились  -  признак  высшего
возбуждения. Дваргам тяжело дается напряжение мысли.
   - Послушай, -  Эйле  старалась  говорить  спокойно,  хотя  услышанное
сильно взволновало ее, - так думают  все  дварги  или  это  только  твои
догадки?
   - Все дварги не могут так думать. Подобные знания  опасны,  и  мы  не
осмеливаемся подолгу держать их в голове. Я постиг все это  только  что,
когда задумался  над  твоим  вопросом...  и  продолжал  постигать,  пока
говорил. Я надеюсь забыть до ночи то, что понял  сейчас.  И  тебе  желаю
того же. Но все, что я сказал, - истина, поскольку исчерпывающим образом
объясняет положение дел в Темной земле...
   - Забавно у тебя получается. Губитель оживляет, Имир убивает. А  я-то
считала, что все наоборот. Неужели сила, обращающая живое в камень, идет
от Имира?
   - А от кого же еще? Впрочем, я понимаю твои сомнения. Дело в том, что
за пределами долины борьба двух начал  не  столь  остра.  Поэтому  грань
жизни размывается и  появляется  простор  для  некоторого  разнообразия.
Взаимодействие Губителя и Имира там тоньше,  сложнее,  запутаннее  и  не
проявляется так явно, как здесь. Наш мир прост. Хотя, по-моему, жизнь  и
тут, и там основана на одних и тех же  законах.  Просто  по  ту  сторону
перевала труднее во всем разобраться. Но ты  не  совсем  правильно  меня
поняла. Нельзя сказать, что Губитель оживляет, а Имир убивает. На  самом
деле  для  жизни  необходимы  они  оба.  Жизнь   -   это   стык,   точка
соприкосновения...
   - Вот как? Жизнь сохраняется  лишь  там,  где  две  смерти  не  могут
пересилить одна другую. - Эйле нахмурилась. - Но у нас-то  не  так.  Мы,
люди, появились на земле задолго  до  прихода  Губителя.  И  жили  тогда
получше, чем сейчас.
   - Вопрос лишь в том, было ли это настоящей жизнью. Возможно,  то  был
лишь намек на жизнь, ее зачаток, лишенный внутренней борьбы и стремления
к росту...
   - Зато теперь жизнь куда как хороша!
   - Да, ты права. За  перевалом  ныне  творятся  странные  дела.  Взять
меченых. В них явно нарушено равновесие сил. Но вот что удивительно: они
должны были бы преображаться, но этого не происходит. Ногти у них растут
вперед... Мне не совсем ясна причина... Впрочем,  если  подумать...  Да,
конечно, сейчас я все объясню!
   - Не надо! Замолчи! - Эйле вдруг заметила, что дварг трясется  мелкой
дрожью, а глаза его полыхают огнем. Эйле  испугалась:  не  хватало  еще,
чтобы он бросился на нее, как Барг на Хресу. Дварг явно  перевозбудился.
Его мозг давно уже работал с недварговской  силой:  теория,  которую  он
излагал, была гораздо хитроумнее, чем все, что Эйле  слышала  раньше  от
обитателей Первого пояса. - Тебе  нужно  успокоиться  и  выпить  напитка
забвения.
   - Это верно, - поспешно произнес дварг.  -  Так  я  и  сделаю.  -  Он
направился к камню, под которым хранился запас зелья. Но, видимо, был не
в состоянии унять поток мыслей и продолжал говорить на ходу:
   - Знаешь, Эйле, когда на земле  наступит  полное  благоденствие?  Это
произойдет тогда, когда во  всех  живых  существах  установится  стойкое
равновесие сил! Когда они все станут подобны нам, дваргам, и будут  жить
каждый в своем поясе! Строго по градиенту...
   Дварг исчез в щели под камнем, продолжая бубнить  непонятные  длинные
слова. И откуда он только их знает? Эйле уже не слушала его.  Она  брела
прочь, погруженная в свои  мысли.  Дварг,  конечно,  переродится.  Почти
наверняка. Ничего не поделаешь: в Темной земле  опасно  быть  умным.  Но
погибнет он не зря...
   Эйле тщетно пыталась придать лицу безразличное  выражение.  На  самом
деле ее чуть не трясло от волнения и азарта. У нее созрел план.
   Дварг  стремительно  переродился,   причем   преображение   произошло
стремительно, почти как у Барга. Из-под валуна донесся  визг,  грохот  и
хруст крошащихся  камней.  Это  продолжалось  недолго,  и  вскоре  снова
наступила  тишина.  Только  вечером  люди  узнали,  что  там  стряслось.
Переродившийся  дварг,  действуя,  очевидно,  по  приказу  самого  Улле,
уничтожил все запасы напитка забвения. В результате  и  люди,  и  дварги
получили на ночь лишь по глотку очень слабого, ненастоявшегося  напитка.
Эйле решила, что ей крупно повезло, и она усмехнулась про себя, заметив,
что на этот раз помощь ей пришла от самого Губителя.
   Сама она только набрала зелья в рот, а потом, когда дварги окаменели,
выплюнула все на землю. Спутникам своим она заранее сказала, чтобы те не
слишком налегали на напиток.
   - Особенно ты, Элгар. Посмотри, на кого ты стал похож.
   Элгара и впрямь было не узнать. Руки у него тряслись, глаза поблекли.
Он уже почти ничего не соображал даже по  вечерам.  Эйле  подумала,  что
теория, изложенная дваргом, каким-то образом сочеталась с  тем,  что  из
всех них именно Элгар оказался наиболее подверженным действию зелья.  Но
размышлять об этом ей не хотелось. Она ждала следующего вечера, надеясь,
что к этому времени разум ее спутников прояснится. Она почти не спала  в
ту ночь. То ли дварги  ошибались,  думая,  что  по  ночам  "голос  Врага
становится громче", то ли у Эйле был очень хороший "баланс  сил",  -  но
голосов она не слышала,  и  ночь  прошла  спокойно.  Наутро  Орми  и  Аш
довольно быстро обрели дар  речи,  а  к  полудню  пришли  в  сознание  и
остальные четверо. Для верности Эйле  подождала  еще  немного,  а  потом
собрала их всех у головы Уллины.
   - Я не так уж часто вижу вас в здравом уме, - начала Эйле. -  Поэтому
не обессудьте, что разговор будет долгим. Починка  стены  не  убежит  от
вас, Аги и Энки, благо эта дурацкая стена разваливается  постоянно.  Вы,
Аш и Орми, еще успеете собрать наросты, а если у вас, Элгар и  Кулу,  не
хватит времени заквасить лишнюю бадью сока, так это  только  к  лучшему.
Слушайте. Прежде всего я хочу знать, считаете ли вы  нужным  довести  до
конца наше дело. Я не спрашиваю, хотите ли вы этого. Я и так знаю,  чего
вы хотите: побольше зелья и научиться каменеть, как дварги. Я спрашиваю,
считаете ли вы это нужным?
   - Да, конечно, - сказал Элгар, сжимая руками виски. -  Разумеется.  О
чем речь. Знаешь, Эйле, это пойло ужасно на меня действует. Я совершенно
теряю рассудок. Вот только сейчас немного опомнился,  впервые  за  много
дней. Неужели без зелья я перерожусь? Честно говоря, я что-то не  помню,
чтобы  Светлые  перерождались.  Это  произошло   с   людьми,   а   потом
переродившиеся люди истребили Светлых... Хотя я теперь и  сам  не  знаю,
сколько во мне осталось от Светлого и сколько появилось человеческого...
   - Вчера я не пила зелья, - сказала Эйле. - И вот,  стою  перед  вами.
Можете осмотреть мои ногти. - Она  усмехнулась.  -  Дварги  мне  кое-что
объяснили. Как ни странно, напиток забвения  в  долине  Иггир  действует
примерно так же - по крайней мере в том же направлении, -  что  и  слово
Имира в наших душах. Поэтому нам не нужно пить так много зелья. Хватит и
маленького глоточка раз в три дня. Но не все еще ответили на мой вопрос.
Что скажешь, Орми?
   - Зачем ты спрашиваешь? Знаешь ведь, что я отвечу.  Я  на  все  готов
ради победы. Но никто пока не  придумал  способа  добраться  до  острова
Кумме. Мы, кажется, уже говорили об этом... - Орми  напрягся,  изо  всех
сил пытаясь удержать  обрывки  разбегающихся  воспоминаний.  -  Или  мне
приснилось? Ты хотела узнать у дваргов, как проникли на  остров  снежные
великаны. Ну и что, узнала?
   - Да. Но этот способ нам не подходит.
   - Вот именно. - Орми напрочь не помнил, говорила ли ему Эйле об  этом
раньше, и решил на всякий случай притвориться посвященным. Почему-то  он
испытал облегчение, узнав, что путь снежных великанов для них закрыт.  -
А ты говоришь: не пейте зелья.  Что  же  нам  еще  остается?  Мы  честно
сражались и проиграли. Мы узнали, что Враг непобедим. А дварги...
   - Замолчи! - пронзительно вскрикнула  Эйле.  -  Убирайся!  Ты  дварг!
Уходи в камень! И вы все тоже убирайтесь! Я одна пойду вниз!
   Она разрыдалась.
   - Ну, ну, ладно тебе, - пробормотал Кулу. - Ты что-то придумала,  так
скажи, и нечего нас пытать. А с зельем кончать надо, это  правда.  Когда
выпьешь, так оно вроде и приятно, а как очухаешься  -  до  того  худо  и
пусто... как будто больной старухой обожрался.
   - Мы согласны на любой риск, была бы надежда, - сказал Энки.
   - Да, я придумала. - Эйле вытерла слезы. - Так и  быть,  расскажу.  -
Она постаралась сосредоточиться.  -  Слушайте.  Если  снежным  великанам
удалось поставить свои камни на острове Кумме, а я  верю,  что  удалось,
значит, на дне долины мы будем в безопасности. Нужно  только  преодолеть
Второй, Третий и Четвертый пояса. Насчет Четвертого я пока не знаю. А со
Вторым и Третьим, я уверена, мы сможем справиться. Сначала мы  проникнем
во Второй пояс. Там нельзя видеть - что ж, завяжем глаза.  Можем  еще  и
уши заткнуть для  верности.  Там  нельзя  иметь  ясный  разум?  Отлично.
Возьмем с собой напиток забвения и будем понемногу прихлебывать -  чтобы
и совсем не отключиться, и не прийти в полное сознание. Там,  во  Втором
поясе, нужно добыть Нижних дваргов - штук десять, думаю, хватит.
   - Но Нижние дварги живут в Третьем поясе, - сказал Орми.
   - Не важно. Они должны заползать и во Второй,  причем  гораздо  чаще,
чем Средние дварги - в Первый. Ведь там нет стены. Так  вот.  Дайте  мне
десяток Нижних дваргов, и я доставлю вас живыми и  невредимыми  в  самый
низ Третьего пояса! Ну  а  там  уже  как  повезет.  Может,  и  Четвертый
проскочим.  Я  понимаю,  сейчас  это  звучит  не  очень  убедительно,  а
подробнее рассказывать я пока не хочу. Но начинать мы будем с малого,  и
постепенно вы убедитесь, что  план  выполним.  Прежде  всего  необходимо
хорошенько освоиться во Втором поясе. Мы должны чувствовать себя там как
дома. И конечно, пойдем не все сразу: сначала двое, например я и  Элгар.
Когда мы вернемся, погуляв по  Второму  поясу,  у  остальных  прибавится
смелости. Ну что, согласны вы попробовать?
   Все сразу же согласились.
   - Только бы дварги не стали нам мешать. - Орми с  тревогой  посмотрел
на копошащихся внизу дваргов.
   - Не станут, - сказал Кулу. - Им на все наплевать. В  крайнем  случае
можно действовать по ночам  или  рано  утром.  Надо  будет  только  пить
поменьше.
   - И держать язык за зубами, - добавила Эйле.
   С этого дня люди начали приходить  в  себя.  У  них  вновь  появилась
надежда, они обрели цель. Первая задача, поставленная перед  ними  Эйле,
заключалась в том, чтобы научиться обходиться как можно меньшими  дозами
напитка забвения. Это  оказалось  не  таким  простым  делом.  Невыносимо
болели глаза, уши, а потом заболела и вся кожа; голова раскалывалась  от
вопящих  в  ней  голосов.  Любопытство  к   вечеру   становилось   почти
неодолимым, и они прилагали величайшие усилия, чтобы не залезть на стену
и не посмотреть вниз, чтобы не начать разбирать тайные знаки в  россыпях
камней и форме скал.
   - Мы должны заставить слово Имира в наших душах  служить  нам  вместо
зелья, - говорила Эйле. - У  нас  достаточно  сил,  чтобы  противостоять
Губителю хотя бы в верхних  поясах.  Мы  должны  пробудить  эти  силы  и
научиться пользоваться ими, иначе вниз не проникнуть.
   Их мучения не пропали даром. Постепенно они начали  овладевать  своим
разумом и постигать новую для них премудрость:  когда  надо  -  слышать,
когда надо - быть глухими.
   Дварги ничего не знали об  их  планах.  Они  заметили,  конечно,  что
пришельцы стали немного сторониться их,  пить  меньше  зелья  и  не  так
охотно работают, как в начале. Однако дварги не выказывали недовольства,
удовлетворяясь тем, что ногти гостей продолжают расти в нужную  сторону.
Однажды Орми услышал, как один дварг говорил другому:
   - ...недолго осталось. Напиток напитком, но они слишком несовершенны,
они не каменеют ночью, а значит,  Слово  не  уходит  из  них  целиком  и
постепенно накапливается. Эта земля не для них, в конце концов она убьет
их. Они уже начали...
   Конец разговора остался неизвестен - дварги уползли под валун, в одну
из многочисленных потайных нор, куда людям вход был заказан.  Да  они  и
при желании не втиснулись бы даже в самую широкую из этих щелей.
   С тех пор люди таились еще больше, старались после  полудня  во  всем
подражать дваргам и поменьше выделяться. Несмотря на малый рост,  дварги
обладали исполинской силой. Глядя на  них,  люди  поняли,  что  означает
выражение "каменные мускулы". И никто из  людей  не  дал  бы  головы  на
отсечение,  что  дваргов  возьмет  меч  или  пуля.  Ссориться  с   этими
существами не стоило.
   Самое темное время давно миновало, и  день  уже  изрядно  прибавился,
когда Эйле