осом.
     Глаза всех присутствующих обратились к небу.  Фиолетово-золотой  диск
уже заслонил край Луны.
     - Боже мой... боже мой... - зашептал Войтович.
     Худощавая женщина всхлипнула.
     - Дай нам силы, - выдохнула Рама Джоан.
     - Дон, - беззвучно шепнула Марго.
     По телу ее прошла дрожь, но Марго только крепче прижала к  себе  Мяу.
Пол обнял девушку за плечи. Марго опустила голову и отодвинулась от него.
     - Луна, похоже, движется теперь по новой орбите, - сказал  Хантер.  -
Между ней и Странником не более пяти тысяч километров.
     "Родовые муки уже начались",  -  думал  Дылда.  -  "Белая  Дева  ищет
убежище в одеянии Испана".
     Коротышка сложил ладони лодочкой и Рама Джоан налила  туда  воды  для
Рагнарока.


     Полковник Мэйбл Уоллингфорд резко заметила:
     - Спайк, я говорила с генералом Вандамми.  Он  уверяет,  что  это  не
маневры. Они не вмешиваются в наши дела, поскольку мы реагировали быстро и
четко. Твои приказы подтверждены и переданы дальше.
     Спайк Стивенс посматривал на два экрана, похожих словно близнецы,  на
обоих была Луна, постепенно исчезающая за Странником. Спайк откусил кончик
сигары и рявкнул:
     - Ладно, пусть он подтвердит все это мне лично!
     - Джимми, соединись с командованием! - приказала Мэйбл.
     Генерал прикурил сигару.
     На  третьем  экране  появился  улыбающийся  лысый  мужчина.   Генерал
стремительно вынул сигару изо рта и встал.
     Полковник Мэйбл почувствовала прилив неземной  радости,  наблюдая  за
Спайком, который вел себя сейчас как покорный вежливый мальчик.
     - Господин президент! - поздоровался генерал.
     - Должен поблагодарить вас,  генерал,  -  сказал  президент.  -  Даже
трудно поверить, но вы прекрасно справились с  этой  кризисной  ситуацией.
Даже если считать, что происходящее вы принимали за очередную вводную!
     - Не так уж прекрасно, сэр, - начал генерал. - Я боюсь, сэр,  что  мы
все-таки потеряли лунную базу. Уже более часа от них нет никаких известий.
     Лицо на экране стало серьезным.
     - Мы должны быть готовы к потерям, - решительно произнес президент. -
Я покидаю сейчас Пентагон, чтобы встретиться с представителями  прибрежной
охраны. Продолжайте так же действовать до  полного  устранения...  -  было
видно, что он ищет блестящую и точную формулировку, которыми был знаменит,
- этой... космической угрозы!
     Изображение на экране исчезло.
     Полковник Виллард Грисволд саркастически заметил:
     - Лунную базу, говоришь? Нет, Спайк,  похоже,  что  мы  потеряли  всю
Луну!



                                    12

     Дон Мерриам уже пятнадцать минут летел сквозь Луну со  скоростью  три
километра в секунду, а  фиолетово-желтая  полоска,  которая  уже  достигла
ширины ленты, перестала расширяться. Это не предвещало ничего хорошего, но
у Дона не было выбора. Он должен был  мчаться  дальше  между  относительно
ровными стенами тоннеля сквозь расщепленную Луну - поскольку  она  лопнула
ровненько, словно умело расколотый алмаз - внимательно вглядываясь  вперед
и терзаясь ужасными мыслями, отбросить которые у него не было сил.
     После первого сильного  толчка  Дон  выключил  главный  двигатель,  и
управлял "Бабой Ягой" только коррекционными двигателями.
     Он мчался через середину Луны, пролетев уже через ядро:  в  пути  ему
попеременно сопутствовал блеск стен, темнота,  а  также  фиолетовая  нить,
пересекающая экран, который местами покрывали молочно-белые пятна. У  Дона
пересохло  в  горле,  глаза  жгло,  он  чувствовал  себя,  словно  хрупкая
стеклянная пчела, которая пытается пролететь через небольшой  зазор  между
жестяными  листами  стенки,  тянущейся  на  многие  километры,   или   как
заколдованный  принц,  бегущий  по  тесному,  изобилующему   всевозможными
опасностями коридору...
     Только бы не зацепиться за стену!
     Примерно на половине пути появились черные,  словно  сажа,  полосы  и
блеск зеленого огня, но Дон не имел понятия, откуда они взялись и что  это
такое.
     А вот молочно-белые пятна экрана - это уже нечто иное; это  следы  от
неожиданных вихрей заряженной пыли, которые в  определенный  момент  почти
полностью закрыли от Дона цветную ленту на дне пропасти.
     Солнечный свет погас раньше, чем Дон ожидал,  вынудив  его  управлять
"Бабой Ягой" только при слабом блеске сверкающих стен. Однако  этот  блеск
был  полон  коварства;  поскольку  желтый  свет  был   значительно   резче
фиолетового, Дон часто неосознанно отдалялся  от  золотисто-поблескивающей
стены пропасти.
     Но теперь фиолетовая лента начала сужаться и  Дон  почувствовал,  что
это уже конец, конец значительно худший, чем смерть от удушья; уж лучше бы
он разбился об стену. Он вообразил себе, как  разорванные  половинки  Луны
смыкаются за кораблем, перекрывая  доступ  солнечному  свету,  после  чего
отталкиваются друг от друга, а затем - двигаясь значительно медленнее, чем
он, Дон, но достаточно быстро, чтобы опередить его - под влиянием  могучей
силы притяжения смыкаются перед самым носом корабля.
     Когда, преодолев расстояние почти в три тысячи километров, он был уже
близко к противоположному краю, фиолетовая лента почернела.
     И тогда, совершенно неожиданно, словно  после  смерти  возвращаясь  к
жизни, Дон вылетел из темноты на свет. Звезды мерцали со  всех  сторон,  а
лучистая шевелюра Солнца заливала  все  вокруг  сверкающим  жизнерадостным
сиянием.
     Только теперь он увидел, что перед ним находится!
     Это был большой шар, не меньший, чем  Земля,  видимая  с  двухчасовой
орбиты. Правая сторона  его,  за  которым  находилось  Солнце,  была  ярко
фиолетовой и золотистой,  левая  же  -  черной,  с  тремя  светло-зелеными
сияющими пятнами, уходящими на невидимую часть планеты.
     Космонавт  увидел,  что  четко  вырисованная  граница  между  светлым
полушарием и тем, на котором царила ночь, медленно передвигается вправо, в
то же время, как Солнце приближается к фиолетовому горизонту. Дон осознал,
что внутри Луны он потерял из виду фиолетовую ленту не потому,  что  перед
ним  сомкнулась  бездна,  а  потому  что  ночная  сторона  новой   планеты
сдвинулась ему навстречу, заслоняя собой все на свете.
     Почти сразу Дон подумал, что шар,  возникший  перед  ним,  -  большая
планета, и что Луна вышла на низкую орбиту вокруг нее. Это  было,  по  его
мнению, единственное и  самое  разумное  объяснение  всему,  чему  он  был
свидетелем за последние три часа: свет,  заливающий  ту  часть  Земли,  на
которой должна была быть ночь, яркое пятно на водах  Атлантики,  и  прежде
всего, треснувшая Луна.
     А впрочем, тут нечего размышлять - он собственными глазами видел этот
огромный шар и чувствовал, что это может быть только планета.
     Дон повернул корабль и в каких-то  восьмидесяти  километрах  от  себя
обнаружил огромный диск Луны - одна ее половина была черной,  а  другая  -
ослепительно белой от падающего на нее солнечного света.  Видя  блестящую,
клубящуюся  пыль,   поднимающуюся   в   освещенном   Солнцем   космическом
пространстве,  а  также  сюрреалистически  расчерченную  шахматную  доску,
которую  создавали  мелкие  трещины  на  поверхности  Луны,   от   которых
поднимались небольшие тучи пыли,  Дон  понял,  что  именно  здесь  за  ним
сомкнулись стены бездны.
     Он был в восьмидесяти километрах над Луной, которая с каждой  минутой
все больше напоминала булькающий каменный океан.
     Но поскольку Дон не захотел (по крайней мере, еще не сейчас)  рухнуть
на Луну со скоростью полтора километра в час, а его корабль был обращен  к
ней соплами, то он включил главный двигатель,  чтобы  уменьшить  скорость.
Проверив, наконец, уровень топлива и кислорода, Дон обнаружил, что их едва
ли хватит на маневры. То, что он сделал, должно было  вывести  корабль  на
орбиту вокруг неизвестной планеты, орбиту еще более низкую, нежели лунная.
     "Баба Яга" и Луна вместе заходили в  конус  тени  -  в  ночь,  полную
тайны. Мерриам знал, что через мгновение Солнце исчезнет из поля зрения  и
преображенная Луна снова войдет в затмение.


     Фриц  Шер  сидел,  деревянно  выпрямившись  за  письменным  столом  в
гамбургском институте исследований приливов. С радостью и  одновременно  с
раздражением он прослушал идиотские утренние  новости  о  происшествии  на
другой стороне Атлантики. Потом выключил радио,  крутанув  ручку  с  такой
силой, что чуть не оторвал ее, и крикнул Гансу Опфелю:
     - Проклятые американцы! Они нужны только для того, чтобы держать  под
шахом этих коммунистических свиней! Но что за интеллектуальная  деградация
для великой Германии!
     Он встал и подошел к устройству, занимающему почти  все  пространство
комнаты.  Прибор  предназначался  для  прогнозирования   приливов.   Через
движущиеся приводные колесики (каждое из которых отражало какой-то фактор,
действующий на приливы в исследуемой точке гидросферы),  проходили  тонкие
проволочки, заканчивающиеся  иглой,  которая  рисовала  кривую  непрерывно
возникающих приливов на барабане с миллиметровой бумагой.
     - Луна кружится по орбите вокруг какой-то  планеты,  которая  взялась
неизвестно откуда! - театральным голосом закричал Шер. - Хах-ха!
     Он со злостью стукнул по корпусу стоящего  возле  него  полированного
устройства и выругался.


     "Мачан Лумпур", показывая проржавевшим носом направление несколько  к
югу от Солнца, поднявшегося над Вьетнамом, проплыл над  мелью  у  входа  в
маленький заливчик недалеко от До-Сана. Рассматривая переплетения манговых
зарослей и полуистлевшие сваи, которые он знал,  как  свои  пять  пальцев,
Бангог Банг отметил про  себя,  что  вода  прилива  на  ладонь  выше,  чем
когда-либо ему доводилось видеть в этих  краях.  Хороший  знак!  Небольшие
волны таинственно морщили поверхность залива.


     Ричард Хиллэри через  окно  большого  удобного  автобуса,  идущего  в
Лондон, смотрел, как неторопливо солнечные лучи раздвигают легкие  облака.
Бат остался далеко позади и теперь автобус проезжал Силбури Хиллс.
     Сам того не желая,  Хиллэри  прислушивался  к  звучащему  возле  него
разговору о передаваемых  по  радио  бессмысленных  известиях  о  летающей
тарелке величиной с планету, которую видели в  Соединенных  Штатах  тысячи
людей. Научная фантастика дает о себе знать, невольно думал он.
     В Бекхемптоне в автобус вошла девушка,  несколько  вульгарная,  но  в
общем, привлекательная, одетая в  широкие  брюки  и  свитер,  с  волосами,
перехваченными платком. Она  села  перед  Ричардом  и  сразу  же  завязала
разговор с женщиной рядом. С одинаковым энтузиазмом  она  распространялась
как на тему новой планеты и легкого  землетрясения,  которое  произошло  в
некоторых районах Шотландии, так и на тему яйца, которое ела на завтрак, а
также колбасы и картофельного пюре, которые она  будет  есть  на  обед.  В
честь Эдварда Ли Ричард на скорую руку сочинил лимерик об этой девушке:

                  Жила-была девчонка в шароварах,
                  Которая знала вещи только двух размеров:
                  То, что поместится в ложку,
                  И то, что величиной с Луну.
                  Вот так устроен мир девчонки в шароварах.

     Повторяя это стихотворение всю дорогу  до  Севернейк  Форест,  Ричард
Хиллэри мысленно смеялся.



                                    13

     В пять утра Таймс Сквер была заполнена людьми так же,  как  во  время
высадки первого человека на Луну или после ложного  сообщения  о  войне  с
Советским Союзом. Странник, которого было видно с  Сорок  Второй  Авеню  и
двух параллельных ей главных улиц, находился теперь низко над  горизонтом:
его  золотистое  свечение  несколько  поблекло,   фиолетовое   же   начало
приобретать красноватый отлив.
     В сравнении со светом Странника неоновые огни реклам сверкали намного
ярче. Особенно выделялась реклама в виде двадцатиметрового джинна,  быстро
жонглирующего тремя апельсинами, величиной с большую корзину для цветов.
     На улицах было шумно. Только некоторые люди стояли тихо и неподвижно,
смотря на западную часть  неба,  большинство  же  ритмично  раскачивалось.
Некоторые, взявшись за руки и энергично  притопывая,  змейкой  продирались
сквозь толпу. Тут и там самозабвенно танцевали  молодые  пары.  Почти  все
напевали или просто выкрикивали слова песенки,  которая  уже  носилась  по
городу во многих вариантах. Самую полную версию песенки пел автор - не кто
иной, как Сэлли Хэррис. Сэлли тоже танцевала, однако теперь, кроме Джейка,
у нее был эскорт из десятка модно одетых молодых людей.  Песенка,  которую
она пела слегка охрипшим голосом, звучала следующим образом:

                     Странный шар!.. в западном небе...
                     Странный свет!.. льется с высоты...
                     Ты ужасен на вид, но нам наплевать,
                     Мы не собираемся с тобой сегодня спать,
                     Лучшая музыка - нео-боп-бит!
                     Он золотой!.. словно горы сокровищ...
                     Темно-вишневый!.. как губы греха...
                     Но если не будет больше июня
                     Если не будет больше Луны,
                     Будет планета...
                     на Сорок Второй Авеню!

     Внезапно все замерли - асфальт задрожал. Вздрогнул и весь  город.  Со
стен посыпалась  штукатурка.  С  крыш  кое-где  упало  несколько  черепиц,
которые со страшным шумом разбились в наступившей тишине. Через  мгновение
площадь  наполнилась  гулом  голосов  испуганных  людей.  Двадцатиметровый
рекламный джин потерял свои апельсины, хотя и продолжал совершать движения
жонглера.


     Араб Джонс и два  его  "брата-наркомана"  покинули  Ленокс  и  теперь
поспешно двигались по Сто Двадцать Пятой Авеню  в  том  направлении,  куда
были обращены лица всех  людей,  наблюдавших  за  Странником.  Странник  -
большой,  блестящий  покерный  жетон  с  огромным  Х  на  своей  оранжевой
плоскости - почти полностью заслонял бледный, золотистый диск Луны.
     Землетрясение, вынудившее выйти на улицы тех немногих, кто еще  сидел
дома, только усилило возбуждение развеселой троицы,  изначально  вызванное
большим количеством выкуренной марихуаны.
     На востоке  небо  было  розовым.  Солнце,  приостановившееся  у  врат
горизонта, ожидая, пока они откроются,  разогнало  звезды  и  одновременно
принесло на Манхэттен рассвет. Но никто не смотрел  на  восток,  никто  не
двигался, чтобы идти на работу или же  отправиться  спать.  Башни  нижнего
Манхэттена напоминали покинутый сказочный город, город закрытый на замок.
     Араб, Пепе и Большой уже давно отказались от попытки пробиться сквозь
толпу на тротуаре. Они сошли на мостовую,  по  которой  идти  было  легче.
Автомобилями никто не пользовался,  но,  очевидно,  по  привычке,  большая
часть прохожих теснилась на  тротуарах;  здесь  же  собралось  значительно
меньшее количество народа.  У  Пепе  создалось  впечатление,  будто  новая
планета источает силу, которая заставляет каменеть мышцы людей и блокирует
двигатели автомобилей. Нечто похожее он уже встречал  в  комиксах  -  лучи
смерти, парализующие движение... Он перекрестился.
     - Теперь этот черт действительно до нее дорвался,  -  шепнул  Большой
Бенджи. - Он покрутился перед ней, сообразил, что она ему  нравится,  и  -
овладел!
     - Может быть, он прячется, потому что боится? Так же,  как  и  мы?  -
задумался араб.
     - Мы? Чего мы боимся? - удивился Большой.
     -  Конца  света,  -  ответил  Пепе  Мартинес  с  непривычно  высокими
интонациями, напоминающими волчье завывание.
     Теперь только край Странника виднелся над корпусом  генерала  Гранта,
который рос на глазах по мере приближения к ним трех братцев-наркоманов.
     - Идем! - неожиданно крикнул Араб, хватая друзей под руки. - Если это
конец света, то я отсюда убираюсь. Только бы  как  можно  дальше  от  этих
глазеющих трупов, ожидающих звука трубы. Одна планета развалится,  так  мы
пересядем на другую! Идемте, прежде чем она убежит от нас! Сцапаем ее  над
рекой и там запрыгнем!
     И все трое побежали.


     Марго, Пол и их новые друзья сидели на песке метрах в  пятнадцати  от
темных ворот, когда почувствовали второй толчок. Земля легко  колыхнулась,
а поскольку они ничего не могли с этим поделать, то  колыхались  вместе  с
ней, едва дыша от ужаса.
     Часовой выбежал из будки, держа  в  руке  автомат,  приостановился  и
через мгновение опять отступил вовнутрь.  Он  промолчал,  когда  Профессор
задорно крикнул ему:
     - Бомба, нет?
     Через какое-то время отозвалась Анна:
     - Мамочка, теперь я уже точно хочу есть.
     - Я тоже, - заметил Макхит.
     - Смешно, - хмыкнул Коротышка, поглаживая нервничающего пса. -  После
затмения мы должны были выпить  кофе  и  съесть  бутерброды.  Кофе  был  в
четырех больших термосах - я знаю это точно, потому что сам их привез. Все
осталось на пляже.
     Несмотря на возражения худой женщины, Ванда села на кровати.
     - Откуда этот красивый блеск над морем? - спросила она.
     Не без иронии Хантер начал объяснять ей, что это  просто  свет  новой
планеты, когда вдруг заметил,  что  существует  какой-то  другой  источник
света, вызывающий грозный красный отблеск, который раньше не был замечен.
     - Может быть, это горят заросли? - мрачно предположил Войтович.
     - Боже, - вздохнула худая женщина, - только  этого  нам  не  хватало.
Словно без этого у нас недостаточно хлопот.
     Хантер сжал губы. Он считал, что пылает  Лос-Анджелес,  но  не  хотел
пугать собравшихся.
     Коротышка снова  обратил  внимание  на  небо.  Фиолетово-желтый  диск
теперь полностью заслонил Луну.
     - Мы должны придумать этой новой планете какое-то название, -  сказал
он. - Знаете, это даже забавно; минуту назад мне казалось, что она - самое
прекрасное чудо на свете, но уже в следующее мгновение я думал о ней,  как
о каком-то куске мертвого камня, который легко можно  заслонить,  протянув
руку вверх.
     - Мистер Брехт, а что означает слово "планета"? - спросила Анна.
     - Странник, любовь моя, - ответила вместо Рудольфа Рама Джоан.
     "Испан известен человеку под тысячами названий, - думал  Фулби,  -  и
несмотря на это, продолжает оставаться Испаном."
     Гарри Макхит,  который  недавно  познакомился  с  древнескандинавской
мифологией и исландской Эддой, подумал: "Пожиратель Луны" -  вот  было  бы
хорошее название для этой новой планеты. Правда, для большинства людей это
слишком ужасно."
     "Она могла бы назваться Дон", - подумала Марго. Она закусила  губу  и
так прижала к себе Мяу, что кошка  даже  запищала.  У  девушки  на  глазах
выступили слезы.
     - Странник - это самое подходящее название, - заявил Коротышка.
     Желтое пятно, которое для Дылды олицетворяло Лопнувшее  Яйцо,  а  для
Анны - игольное ушко, находилось у левого края Странника.  Желтые  заплаты
на полюсах не претерпели изменений, но такие же пятна начали появляться  и
с правой стороны. В сумме: четыре желтых пятна, указывающие на север,  юг,
восток и запад.
     Коротышка достал блокнот и начал рисовать.
     - Фиолетовый - образует большой Икс, - заметил Войтович.
     - Косой крест, - возразил Дылда, наконец-то говоря  что-то  вслух.  -
Выщербленный щит. Круг, разделенный на четыре части.
     - Символ психической целостности, - добавил Бородач.
     Рама Джоан кивнула.
     Пара  больших  желтых  глаза  появилась  над  краем  оврага,  заливая
территорию  Ванденберга-Два  светом.  Люди  услышали  глухое  ворчание.  В
сторону ворот мчался вездеход, дрожащие рефлекторы которого освещали кусты
и небольшой участок проселочной дороги.
     - Подъем! - приказал Пол. - Наконец-то начинает что-то происходить!


     Глядя на экран "Бабы Яги", Дон видел звезды словно бы заключенными  в
гигантские песочные часы с едва обозначенным сужением.  Из-за  слоя  пыли,
покрывшей корабль во время полета сквозь Луну,  изображение  кое-где