и наверх.
     Нам сказали, что внизу идет сильная драка. Хромой совершенно не обратил
на меня внимания. Он торопливо ушел,  чтобы помочь сражаться людям вни зу. А
я просто растянулся на полу, радостный, что наконец оказался в безопасности.
Я даже вздремнул. Проснулся я наедине только  с  северным ветром и меркнущей
кометой над горизонтом. Я пошел вниз, чтобы обозреть результаты большой игры
Леди.
     Она победила. Повстанцев выжило меньше одного из сотни.
     Теми  штуками,  которые  разбрасывал  Ревун,   он  распространил  среди
повстанцев  болезнь.  Своего пика  она  достигла вскоре после того, как мы с
Леди умчались  в погоню  за Ловцом Душ. Колдуны повстанцев не смогли с  этим
сделать почти ничего. Вот откуда это дыхание смерти, эти тысячи трупов.
     Но все равно множество врагов сумели противостоять болезни. А ваши люди
не  все  сумели избежать  заражения.  И  повстанцы  захватили  верхний  ярус
пирамиды.
     По  замыслу в этот момент Черная Гвардия должна была контратаковать.  А
реабилитированный Хромой --  помогать им вместе с  теми,  кто еще  остался в
Башне.  Но  Леди  отсутствовала и  не могла  командовать  ударом.  А  Шелест
приказала отступить в Башню.
     Внутри  Башни были подготовлены  множество ловушек, которые устроили не
только восточные солдаты Ревуна,  но и раненые, которых доставляли в Башню и
которых Леди исцелила своей колдовской силой.
     Все  кончилось  задолго  до  того,  как  мне удалось  пробраться  через
лабиринт коридоров. Когда я наткнулся на следы своих товарищей, я понял, что
опоздал на несколько часов. Они ушли из  Башни. Им  был дан приказ выставить
линию пикетов там, где раньше стояла внешняя стена.
     До низу я добрался уже  ночью. Я  устал.  Мне хотелось только  тишины и
покоя. Может  быть,  место в гарнизоне какого-нибудь маленького городка-.  Я
плохо соображал. У меня же была куча дел, море невысказанных аргументов. Мне
предстоит схлестнуться с Капитаном. Он не захочет еще раз нарушать
     свое слово, отказываться от присяги. Множество людей мертвы физически и
мертвы морально. Среди них  есть и мои товарищи. И они меня  не поймут Элмо,
Ворон, Леденец,  Одноглазый,  Гоблин  --  они будут вести себя, как  будто я
говорю  на  незнакомом им языке. И еще, могу  ли я осуждать  их? Они --  мои
братья, мои друзья и моя семья. И действуют исходя из этого. Этот груз давит
на меня. Мне придется убедить их, что существуют и более важные обязанности,
долг.
     Я взял лошадей из конюшни  Леди и вел  их, ступая по  высохшей  крови и
перешагивая  через трупы Почему я взял  несколько лошадей, для меня осталось
загадкой, хотя в голове у  меня и шевельнулась  смутная мысль, что они могут
понадобиться.  А ту, на которой  ездила  Трещина, я взял  потому, что самому
вовсе не хотелось идти пешком.
     Я  остановился, чтобы  посмотреть на комету.  Казалось,  что она как-то
ссохлась, уменьшилась
     -- В другой  раз,  да? --  задал я  ей  вопрос.  -- Меня  ты не  сильно
напугала.
     Фальшиво засмеялся. А  как же иначе? Если бы пробил час повстанцев, как
они утверждали, меня бы уже не было в живых.
     По  дороге  я  останавливался  еще   дважды.   Первый  раз  я   услышал
приглушенные  жалобы  и  ругательства,  когда  спускался  по остаткам нижней
стены-частокола.  Я  пошел на звук и увидел Одноглазого, который сидел перед
распятым оборотнем. Он  говорил что-то  ровным,  мягким  голосом,  на языке,
которого я не  понимал. Он был так этим увлечен,  что не услышал даже, как я
подошел. Не услышал он и того, как я ушел, полностью погруженный в себя.
     Одноглазым овладели мысли  о смерти его брата, Том-Тома. Такое .могло с
ним продолжаться еще несколько дней.
     Второй раз я остановился там, откуда фальшивая Белая Роза наблюдала  за
битвой. Она и сейчас была там, такая юная и мертвая. Друзья-колдуны сделали
     смерть еще более мучительной, пытаясь спасти ее от болезни Ревуна.
     -- Такая огромная плата за все это... Я оглянулся на Башню,  на комету.
Леди победила...  Или как?  Что же произошло на  самом деле? Она  уничтожила
повстанцев? Но они  стали инструментом в руках ее мужа, еще большего злодея.
И если об этом знали только он, она и я, то поражение здесь  потерпел именно
он. Предотвращено большее зло.  Более того,  идеалы  повстанцев прошли через
очищающее и закаляющее пламя. Следующее поколение...
     Я  не  религиозен.  Я не  могу  представить себе, что существуют  боги,
которых  бы хоть сколько-нибудь занимала бессмысленная людская суета. Я хочу
сказать,  что существа высшего порядка просто  не могут этим интересоваться.
Но возможно, есть некое всеобщее добро, оно -- собранный воедино разум всего
человечества,   который,   соединившись   вместе,  уже  не   просто,   сумма
составляющих его частей, а какая-то самостоятельная сила.  Поскольку она  --
разум, она, может быть, неподвластна времени. Возможно, она видит все и всех
и передвигает фигуры  так,  что  сегодняшняя победа  становится краеугольным
камнем завтрашнего поражения.
     Может быть, это усталость повлияла на мой мозг. На несколько секунд мне
показалось, что я вижу картину  из будущего,  вижу, как во  время следующего
прохождения  кометы  над Землей триумф  Леди обращается в ее  крах. Я увидел
настоящую Белую  Розу, она возносила свой штандарт на Башню. Я видел ее и ее
спутников так ясно, как будто сам при этом присутствовал...
     Ошеломленный и  подавленный, я  взобрался  на эту  бестию Трещины. Если
видение  было  действительно  пророческим,  значит, я на самом деле буду там
присутствовать. Если верить этому  видению, я знаю Белую Розу. Уже год как с
ней знаком. И она мой друг. А я не принимал ее во внимание из-за физического
недостатка...
     Я погнал  лошадей  к  позициям  Гвардии.  К  тому моменту,  когда  меня
окликнул часовой, ко мне уже  вернулся былой цинизм, и я постарался забыть о
видении.  Слишком  много  событий для  одного  дня.  Такие  типы,  как я, не
становятся пророками, особенно для противной стороны.
     Первым знакомым человеком, которого я увидел, был Элмо.
     -- Боже, ты ужасно выглядишь, -- сказал он. -- Ты ранен?
     В ответ  я сумел только  помотать головой. Он стащил  меня  с лошади  и
куда-то  повел.  За  следующие  несколько  часов  это  было  последним  моим
воспоминанием. Если не считать бессвязных вневременных  сновидений,  которые
мне совершенно не понравились. Но я не мог от них никуда убежать.
     Не  благодаря  исконной  гибкости   и   жизнерадостности  человеческого
сознания в момент пробуждения мне удалось забыть обо всех этих снах.


 * Часть VII. РОЗА *

ГЛАВА 1
     Спор с  Капитаном  не утихал  в течение двух  часов  и не  дал  никаких
результатов.  Он  совершенно не принимал моих  доводов,  ни  логических,  ни
моральных.  По ходу дела в  эту драку  вступали и другие, те, кто приходил к
Капитану по  делу. К  тому  времени, когда я окончательно потерял  терпение,
большинство основных  людей  Гвардии  уже присутствовало  здесь.  Лейтенант,
Гоблин,  Немой, Элмо, Леденец и  несколько офицеров  из  нового  набора.  Та
небольшая  поддержка, которую я получил, пришла с  неожиданной стороны. Меня
поддержали Немой и двое новых офицеров.
     Спотыкаясь,  я  вышел вон. За мной последовали Немой и Гоблин. Заглушая
все, во мне поднималась ярость, хотя  такой результат  разговора не  слишком
меня удивил.  После разгрома повстанцев мало  кого могла вдохновить мысль  о
совершении дезертирства. Они теперь как свиньи, стоящие по колени  в помоях.
Вопросы об истине и лжи кажутся просто глупыми. И вообще, кого это волнует?
     Было еще раннее утро. День после битвы. Я плохо спал, взвинченные нервы
не давали мне покоя. Пытаясь отвлечься, я предпринял энергичную прогулку.
     Гоблин поджидал меня, стоя на моем пути. Тут же был и Немой.
     -- Поговорим? -- спросил Гоблин.
     -- Я уже говорил. Никто не слышит.
     -- Ты слишком любишь спорить. Иди сюда и присядь.
     Этим сюда оказалась  куча барахла,  которое  лежало возле  костра,  где
кто-то  готовил  еду, а рядом  люди играли в  тонк.  Обычная толпа. Все  они
косились на  меня, пожимали  плечами и казались  озабоченными. Как  будто их
беспокоила ясность моего рассудка.
     Думаю,  если бы год назад кто-нибудь из них сделал  бы то же самое, что
сейчас сотворил я, у меня были бы точно такие  же ощущения. Замешательство и
тревога, вызванная заботой о товарище.
     Их тупоголовость меня раздражала,  и я  не мог скрыть раздражения еще и
потому, что, послав за мной Гоблина, они доказали,  что действительно хотели
понять.
     Игра  продолжалась, сначала в тишине, но  постепенно оживляясь по  мере
того, как люди обменивались слухами и сплетнями о ходе битвы.
     -- Что вчера произошло, Каркун? -- спросил Гоблин.
     -- Я уже тебе рассказывал.
     --  Может  быть, нам  стоит  еще  раз к  этому  вернуться?  --  мягко и
вкрадчиво предложил он. -- Разобраться в подробностях?
     Я понял,  что он делает. Небольшая психическая  терапия,  основанная на
предположении, что длительное общение  с Леди повредило мой рассудок. Он был
прав. Так оно и есть. Но это также и открыло мне глаза. Вспоминая те события
снова  и снова, я пытался понять все до конца. Призывая  на  помощь  все то,
чему я научился,  будучи хранителем Анналов, я надеялся найти нужные слова и
убедить его в том, что именно моя позиция рациональна  и нравственна, а всех
остальных -- нет.
     --  Видишь,  что  он  сделал,  когда  те  ребята  из  Весла  попытались
спрятаться за Капитана? -- спросил один из игроков.
     Они сплетничали о  Вороне.  Я  как-то забыл  о  нем. Навострив  уши,  я
послушал несколько историй о его безумном героизме. Их  послушать, так Ворон
каждому гвардейцу по крайней мере однажды спас жизнь.
     -- А  где он?  -- спросил кто-то. Все начали пожимать .плечами и мотать
головой
     -- Наверняка убили,  -- предположил кто-то. -- Капитан послал людей  за
нашими погибшими. Наверное, увидим его сегодня, когда будут хоронить.
     -- А что случилось с малышкой?
     -- Найдешь его, найдешь и ребенка, -- пропыхтел Элмо.
     -- Кстати о ребенке, видели, что произошло, когда  они пытались уложить
второй  взвод каким-то заклинанием? Просто  необъяснимо.  Она вела себя так,
как будто ничего не происходит. А все остальные рухнули как подкошенные. Это
ее  просто немного напугало,  и  она растормошила Ворона.  А  потом  и  всех
остальных. Как будто колдовство на нее просто не подействовало
     --  Может, потому что она глухая, -- сказал ктото еще. -- А  колдовство
заключается в звуке.
     -- Да,  все может быть. Жалко, что она не уцелела. Она даже  могла быть
полезной, когда тут околачивалась.
     --  Ворон   тоже.  Его  не  хватает  чтобы  Пресечь  болтовню   старины
Одноглазого. Все засмеялись.
     Я посмотрел на Немого, который наблюдал за нашим разговорам с Гоблином.
Я помотал головой. Его лицо  приняло удивленное выражение. Пустив в ход язык
жестов Душечки, я объяснил ему. Они живы. Он тоже ее любил.
     Немой поднялся, отошел за спину Гоблина и кивнул мне головой. Он  хотел
поговорить со мной наедине. Я нашел какую-то отговорку и пошел за ним.
     Я  объяснил,  что видел  Душечку, когда  возвращался вместе  с  Леди, и
подозреваю, что  Ворон  мог скрыться там,  где, как он думал, его  никто  не
найдет. Немой нахмурился и пожелал узнать зачем.
     -- Откуда я знаю? Ты же видишь, как он вел себя в последнее время.
     Я  не  упомянул о своем видении  и снах, которые сейчас казались совсем
фантастическими.
     -- Может, мы ему сильно надоели, -- добавил я.
     Немой  улыбнулся  той улыбкой, которая показывала, что он  не  верит ни
одному моему слову. Он стал объясняться  знаками. Я хочу  знать почему.  Что
тебе известно? Он  полагал, что  я  знаю о  Вороне  и Душечке больше  других
потому, что постоянно сую нос в подробности, чтобы занести их в Анналы.
     --  Я  знаю только то,  что знаешь ты. Большей частью он околачивался с
Капитаном и Шалуном.
     Он  немного подумал, затем показал знаками. Ты  седлаешь двух  лошадей.
Нет,  четырех лошадей. Возьми  еды. Может быть, на несколько дней. А я пойду
поспрошаю. Его манера разговора не терпела возражений.
     Мне  полегчало. Разговаривая с Гоблином,  мысленно  я уже  был в  пути.
Единственное, что не давало покоя, это вопрос, как отыскать след Ворона.
     Я пошел туда, где прошлой ночью Элмо взял у меня лошадей, всех четырех.
На мгновение я почувствовал, что существует какая-то неведомая сила, которая
движет нами. Я привлек  пару человек, чтобы они оседлали этих бестий, пока я
пойду выманивать у  Шалуна  какую-нибудь  еду. Но не так-то просто оказалось
взять его голыми руками.  Он потребовал личного распоряжения Капитана. Тогда
мне пришлось посулить ему специальное упоминание в Анналах об одном  из  его
подвигов.
     Немой подошел к нам, когда переговоры были уже почти завершены.
     -- Что-нибудь  выяснил?  --  спросил я, когда  мы  уже  погрузили  наше
снаряжение на лошадей.
     Только то, что Капитан что-то знает, о чем никогда не расскажет. Думаю,
это больше относится к Душечке, чем к Ворону -- знаками пояснил мне он.
     Я хмыкнул. Вот опять... Капитан заметил то  же, что  и я? И он  знал об
этом утром, во время спора? Хм, у него весьма странное мышление.
     Думаю,  Ворон ушел  без согласия Капитана, но с его  благословения.  Ты
спрашивал Шалуна?
     -- Думал, что ты это сделаешь. Немой покачал головой. Он не успел.
     -- Продолжай тут, а мне надо прихватить еще пару вещей.
     Я  поспешил  к  госпитальной  палатке,  собрал  свое  оружие и  выкопал
подарок, который берег для  Душечки  на день рождения. Потом я поймал Элмо и
сказал, что хотел бы взять часть своей доли из тех денег,  что достались нам
в Розах.
     -- Сколько?
     -- Сколько унесу
     Он  посмотрел  на  меня  пристально  и  сурово,  но  решил  не задавать
вопросов. Мы пошли в его палатку и осторожно отсчитали деньги. Люди ничего о
них  не знали. Те, кто  ходил тогда в Розы за Кочергой, хранили этот секрет.
Однако  были  такие,  кто  удивлялся,  как  Одноглазый  ухитряется  отдавать
карточные  долги,  никогда не выигрывая  и не имея  времени  на  свои темные
делишки.
     Когда  я вышел из палатки Элмо, он последовал за мной. Немого  мы нашли
уже в седле, а лошадей -- готовых тронуться в путь.
     -- Собрались прокатиться? -- спросил Элмо.
     -- Ну.
     Я приторочил к седлу лук, который получил от Леди, и сел на лошадь.
     Элмо прищурившись посмотрел на нас обоих.
     -- Счастливо,  -- сказал  он, повернулся и пошел прочь.  Я посмотрел на
Немого.
     Шалун тоже сделал вид, что  ему все равно. Он все-таки проболтался мне,
что  давал Ворону  дополнительное продовольствие  еще  вчера  перед  началом
сражения. Он тоже что-то знает.
     Ну-ну. Похоже, все о  чем-то догадываются. Немой  двинулся в путь, и  я
вернулся к  мыслям  об  утреннем  столкновении,  роясь  в  памяти  в поисках
каких-либо  намеков на все  происходящее. И кое-что я нашел.  Гоблин  с Элмо
тоже что-то подозревали.

ГЛАВА 2
     Иного пути кроме  как  через лагерь повстанцев нет. Жаль.  Я  бы  лучше
постарался избегать появляться там. Воздух был полон мух и смрада. Когда  мы
с Леди здесь  проносились, лагерь  казался пустым. Но это не так. Мы  просто
никого не видели. Раненые, да и другие солдаты были здесь. Ревун и среди них
посеял свою болезнь.
     Я  выбрал хороших лошадей. Кроме той, что  принадлежала Трещине, я взял
еще несколько из  той  же  неутомимой породы.  Немой  задал  хороший  темп и
воздерживался от какого-либо общения, пока  наконец мы  не  достигли внешней
границы каменистой местности и он  не натянул поводья, указывая мне знаками,
чтобы я  смотрел  по  сторонам. Он хотел знать точное направление,  которого
придерживалась Леди при перелете обратно к Башне.
     Я  сказал, что мы, кажется, вошли в пустыню где-то в миле к югу от того
места, где были тогда мы с  Леди.  Он отдал  мне  свободных лошадей  и начал
медленно продвигаться вдоль кромки скал, тщательно изучая поверхность земли.
Сам я не  сильно напрягался,  зная, что он отыщет  след гораздо  лучше меня.
Хотя на этот след мог наткнуться и я.
     Немой  вскинул  вверх  руку,  затем  указал   на  землю.  Они  покинули
каменистую  пустыню  примерно там, где мы с Леди  пересекли ее кромку, когда
возвращались обратно.
     -- Пытается выиграть  время,  не маскируя  следы, --  высказал  я  свою
догадку.
     Немой кивнул и двинулся на запад. Знаками он задал несколько вопросов о
дорогах.
     Основная дорога с севера на юг проходит в трех милях к западу от Башни.
По этой дороге мы шли в Форсберг. Мы подумали, что сначала  Ворон отправится
туда. Даже в эти  тяжелые времена на ней достаточно  сильное движение, чтобы
можно было скрыть следы мужчины и ребенка. От обычных глаз. Немой думал, что
сможет их проследить.
     -- Помни, что это его страна, -- сказал я. -- Он знает ее лучше вас.
     Немой кивнул с отсутствующим, беззаботным видом. Я посмотрел на солнце.
До заката еще около двух часов. Далеко ли они ушли?
     Мы добрались  до  основной дороги. Немой  несколько секунд  изучал  ее,
проехал несколько ярдов  на  юг,  кивнул самому себе. Он  помахал мне рукой,
пришпоривая лошадь.
     Так мы и ехали на этих не знающих усталости бестиях,  час за часом, всю
ночь после  заката  солнца. Так  же  вступили в новый  день,  направляясь  в
сторону моря, пока далеко не опередили свою жертву. Передышки были короткими
и  их  было мало. У  меня  все болело. Слишком  мало  у  меня  было  времени
отдохнуть после того, как закончилось предыдущее приключение с Леди.
     Мы остановились там, где дорога огибает подножие поросшего лесом холма.
Немой  указал  на   оголенный  участок,   который   мог   послужить  хорошим
наблюдательным пунктом. Я кивнул. Мы свернули с дороги и начали подъем.
     Я привязал лошадей и рухнул на землю.
     -- Слишком стар для такого, -- сказал я и тут же провалился в сон.
     С наступлением сумерек Немой меня разбудил.
     -- Уже идут? -- спросил я. Он помотал головой и показал знаками, что до
завтра их можно не ждать. Но мне все равно придется
     держаться настороже, на случай если Ворон будет идти и по ночам.
     Вот  так, час за  часом я и сидел,  завернувшись  в  одеяло,  дрожа  от
холодного зимнего  ветра, наедине со своими  неприятными  мыслями; от кометы
исходил  бледный и  тусклый свет.  За  все это  время я увидел  только  пару
косуль, которые  шли  к  возделанному полю в надежде найти себе какое-нибудь
пропитание.
     За два  часа до рассвета  Немой меня подменил.  Какая радость. Теперь я
мог  дрожать лежа  и пережевывать  все те же неприятные мысли. Но  иногда  я
все-таки погружался в сон, потому что когда Немой потряс меня за плечо, было
уже светло...
     -- Идут? Он кивнул.
     Я поднялся, протер глаза  и уставился на дорогу Так и есть, две фигуры,
одна  повыше,  другая пониже,  двигались в южном  направлении.  Но  на таком
расстоянии  это  мог быть любой взрослый с ребенком. Мы  поспешно собрались,
оседлали лошадей и спустились  с холма. Немой хотел подождать  их дальше, за
поворотом. А мне он сказал держаться за ними, на  всякий случай. Этот  Ворон
может выкинуть все что угодно.
     Он скрылся.  Я  остался  ждать,  все еще  дрожа  и чувствуя себя  очень
одиноко. Те  двое подошли к подъему.  Да. Ворон и Душечка. Они явно спешили.
но Ворон казался спокойным, уверенный, что погони нет. Они прошли мимо меня.
Я подождал минуту,  выбрался из леса и  последовал за ними, огибая  подножие
холма.
     Немой  поставил  свою лошадь  посередине дороги. Он  немного наклонился
вперед,  во всей  его  тощей фигуре чувствовалось  что-то злое и  нехорошее.
Ворон встал в пятидесяти футах от нас и продемонстрировал свой нож.  Душечка
стояла у него за спиной.
     Когда  она  заметила  меня,  то  улыбнулась  и  помахала  мне  рукой. Я
улыбнулся ей в ответ н