Глен Кук.
   Десять поверженных


 Glen Cook. The Black Company  (1984) (The Annals of the Black Company #1)

     c Glen Cook, 1984
     c М. Шведов, перевод, 1993
     c Изд. "Северо Запад", подготовка текста,  оформление серии.  1993

 Представляю вашему вниманию Первую книгу --
 "Десять Поверженных" (The Black Company) из серии
 Черная Гвардия (Black Company). Различную информацию
 о книгах вы найдете по адресу www.chat.ru/~croaker.
 Самое полное собрание книг вы найдете в библиотеке
 Maksima Moshkowa
 AKa Croaker croaker@chat.ru




 * Часть I. ПОСЛАННИК *

ГЛАВА 1
     Одноглазый  говорит,  что чудес  и предзнаменований было достаточно.  В
том, что  мы их не поняли,  нам остается обвинять  только  самих себя. Изъян
Одноглазого   еще   больше    усугубляет   его   собственную    удивительную
непредусмотрительность.
     Молния,  возникшая  в  безоблачном  небе,  вонзилась в Некрополитанский
холм. Стрела ударила в бронзовую доску на склепе нечисти, уничтожив половину
надписи. Дождем посыпались камни. Статуи начали  истекать кровью. Священники
нескольких  храмов говорили  о жертвах, которых нашли без  сердца  и печени.
Одна  из них  сумела  сбежать с уже вскрытыми внутренностями, и  ее так и не
поймали.  В  Вилочных Казармах, где  были расквартированы  Городские Отряды,
появлялся Дьявол.  В  течение девяти дней  десять черных грифов кружили  над
Бастионом.  Затем один из них изгнал  орла, который жил  на вершине Бумажной
Башни.
     Астрологи  отказывались  читать звезды,  опасаясь за  свою жизнь.  Один
безумный предсказатель бродил по улицам, возвещая надвигающийся конец света.
Бастион  покинул не  только орел, но и  плющ на  крепостных валах засох, дав
дорогу  ползучим  растениям, которые казались не совсем  черными  только при
самом ярком солнечном свете.
     Но   такое  происходит  каждый   год.   Глупцы   потом  во  всем  видят
предзнаменования.
     Мы были обязаны подготовиться лучше. Ведь у нас имелись четыре довольно
образованных колдуна, что бы стоять на страже против разрушительного завтра,
а не какие-то фальсификации типа предсказаний по овечьим кишкам.
     Но лучшие  предсказатели  все  же  те,  которые  опираются  на знамения
прошлого. Они создают удивительные летописи.
     Берилл вечно лихорадит,  и он готов  сорваться в пучину хаоса. Королева
Городов-Драгоценностей была увядающей безумной старухой, от которой исходила
вонь дегенерации и  морального разложения. А  на ночных улицах города  можно
было встретить все, что угодно.
     Все  ставни  у  меня  были  распахнуты, и я молился о  слабом дуновении
ветерка, который выдул бы  из гавани запах гниющей рыбы  и всего остального.
Но дыхание  ветра было  таким  слабым, что едва могло  колыхнуть  паутину. Я
вытер пот с лица и поморщился, увидев первого пациента.
     -- Опять крабы, Кучерявый?
     Он слегка осклабился. Лицо у него было совсем бледное.
     -- Желудок, Каркун.
     Башка у него была как  полированное страусиное яйцо.  Поэтому его так и
прозвали: Кучерявый. Я  посмотрел на расписание и график дежурств. Как будто
ничего такого, что бы он хотел задвинуть.
     -- Мне плохо, Каркун, серьезно.
     --  Хм,  -- я  принял свой  профессиональный  вид, уверенный  в причине
недомогания. Кожа у него была  влажная и  холодная,  несмотря на жару. -- Ел
чтонибудь не со склада продовольствия, Кучерявый?
     Муха  опустилась  ему  на голову  с  важным  видом  завоевателя. Он  не
заметил.
     -- Ну да, три или четыре раза.
     -- Хм, -- я  приготовил ему гадкое, молочного вида варево.  -- Пей.  До
конца.
     После первого глотка лицо его перекосилось.
     -- Слушай, Каркун, я-.
     Во мне самом один только запах этого средства будил отвращение.
     --  Пей,  дружище, пей. Двое умерло,  пока  у меня вышла  нужная смесь.
Потом Убогий выпил и остался жив.
     Все было сказано. Он выпил.
     -- Ты хочешь сказать, что это был яд? Эти чертовы Голубые подсунули мне
что-то?
     -- Спокойно. Ты будешь в порядке.
     Мне пришлось  вскрывать  трупы  Косого  и  Дикого  Брюса,  чтобы узнать
правду. Это был очень хитрый яд.
     --  Забирайся  вон  на ту койку, там  тебя будет обдувать ветерок, если
этот сукин сын когда-нибудь подует.  Лежи тихо. Дай  средству подействовать,
-- я уложил Кучерявого. -- Расскажи мне, что ты там ел.
     Я  взял  ручку  и таблицу,  прикрепленную  к  дощечке.  То  же  самое я
проделывал с  Диким Брюсом перед тем, как он умер.  У меня также был рассказ
сержанта из взвода Косого о том, что и когда он  делал. Я был уверен, что яд
идет  из  какого-нибудь ближнего погребка, которые  часто  посещает гарнизон
Бастиона. Кучерявый вытащил пару игральных костей.
     -- Ну и ублюдки. Но кто? -- он почти был готов вскочить.
     -- Отдыхай. Я схожу к Капитану, -- я похлопал его по плечу и заглянул в
соседнюю комнату. На сегодняшнее утро кроме Кучерявого никого не было.
     Я выбрал длинную дорогу, вдоль Троянской стены, которая окружает гавань
Берилла.  На  полпути  я остановился и посмотрел  на  север,  в сторону моря
Страданий, которое  было  видно  за молом  с  маяком и  Крепостным островом.
Тусклую   серо-коричневую   воду   запятнали   цветные   паруса   прибрежных
одномачтовых  судов,  которые разбегались  по паутине маршрутов, связывающих
Города-Драгоценности друг с другом. Неподвижное  небо было мутным и тяжелым.
Горизонта не различить, но  над самой водой воздух все-таки двигался. Вокруг
острова бриз дул всегда, хотя и избегал побережья, как будто боялся проказы.
Кружащие  чайки  были  такими  же  угрюмыми и  медлительными, какими  обещал
сделать сегодняшний день большинство людей.
     Еще одно лето на службе у мрачного и вечно  потеющего Старшины Берилла.
Неблагодарная  работа  --  защищать   его   от  политических  соперников   и
разболтавшихся национальных войск.  Еще одно лето адской работы  для  таких,
как Кучерявый. Хотя жалованье было приличным, однако и звонкая монета шла не
в радость.  Наши  предки-собратья были  бы  ошеломлены,  увидев  нас  такими
униженными.
     Берилл хотя и скорчился от нищеты, но  все  же это древний и загадочный
город. Его история -- это бездонный черный колодец. И я развлекаюсь, пытаясь
измерить его темную глубину,  пытаясь  отделить факты от  вымысла, легенд  и
мифов.  Непростая  задача,  если учитывать,  что  ранние  городские историки
писали, чтобы усладить своих власть предержащих.
     По мне, самый  интересный период --  это  древнее  королевство, которое
описано наименее удовлетворительно.
     И в царствование Ниама случилось так, что пришла нечисть, и одолена она
была  через  десять  лет  ужаса  и  заключена  в  темный  склеп  на  вершине
Некрополитанского  холма.  Эхо   этого  ужаса  постоянно  присутствует  и  в
фольклоре,  и в  материнских предупреждениях непослушным  детям. Но никто не
вспоминает сейчас, какой именно была эта нечисть.
     Я  двинулся  дальше,  отчаявшись укрыться от жары. Часовые в тени своих
навесов повязали на шеи полотенца.
     Внезапно  подул  ветерок.  Передо  мной  лежала  гавань. Из-за  острова
показался корабль.  Это была здоровая,  загромождающая собой все  зверюга, и
остальные  суденышки в сравнении  с ней казались совсем крошечными. В центре
пузатого черного  паруса  выделялся  серебряный череп. Красные глаза на этом
черепе  просто  пылали,  а  за  сломанными зубами  колыхалось  пламя.  Череп
обвивала блестящая серебряная лента.
     -- Что там за чертовщина? -- спросил часовой.
     -- Я не знаю, Белесый.
     Размеры корабля поразили  меня даже  больше, чем его  сверкающий парус.
Весь этот  аттракцион был вполне в духе  наших четверых  колдунов-недоумков.
Правда, галеры с пятью рядами весел я никогда не видел.
     Я  вспомнил  о своем  намерении  и  постучал в  дверь Капитана.  Он  не
отвечал.
     Решившись  войти  без приглашения,  я увидел, что  он храпит на большом
деревянном стуле.
     --  Эй! -- закричал я.  -- Пожар!  Мятежники в городе!  Плясун  у ворот
Утренней зари!
     Плясун  был  генералом, который в  стародавние времена почти  полностью
разрушил Берилл. Люди до сих пор содрогаются, услышав это имя.
     Капитан был невозмутим. Ни дернул веком, ни улыбнулся.
     -- Ты  нахал,  Каркун.  Когда  ты  научишься  правильно  обращаться  по
команде?
     Правильно  означало,  что  сначала  надо  доставать   лейтенанта  и  не
тормошить Капитана, если только Голубые уже не идут на штурм Бастиона.
     Я рассказал ему про Кучерявого и про свою таблицу.  Он  свалил  ноги со
стола.
     --  Похоже, это  работа  для  Счастливого, --  в его  голосе  появились
жесткие нотки.  Никто  еще безнаказанно не делал гадостей  тем, кто служит в
Черной Гвардии.

ГЛАВА 2
     Счастливый был самым отвратительным  начальником взвода.  Он решил, что
дюжины людей будет  достаточно, но разрешил Немому  и мне пойти с ними Я мог
чинить раненых,  а  Немой мог оказаться полезным, если Голубые начнут играть
слишком  грубо. Немой  продержал  нас  полдня,  пока  бродил  по  бли жайшим
окрестностям.
     --  Какого черта ты  затеял? -- спросил я,  когда он  вернулся, неся  в
руках мешок, который, судя по виду, был набит крысами.
     Он только усмехнулся. Немой есть, Немым и останется.
     Таверна называлась Мол. Это было довольно удобное место для сборищ.  Не
один вечер провел я там. Счастливый поставил троих людей к задней двери и по
паре к обоим окнам. Еще двоих он послал на крышу. Каждый дом в Берилле имеет
люк, ведущий на крышу. Летом люди спят наверху
     Остальных он  повел через переднюю дверь Мола  Счастливый был небольшим
нахальным парнем,  очень любившим драматические эффекты. Его  появление,  по
идее, должно было сопровождаться фанфарами.
     Толпа застыла, уставившись  на  наши щиты, обнаженные мечи  и  зловещие
лица, которые были видны через щели в забралах.
     -- Верус! -- заорал Счастливый, -- давайте сюда вашего главаря!
     Появился глава семьи, содержащей заведение. Он продвигался к нам боком,
как собачонка, ожидающая удара. Посетители загудели.
     -- Тищина! -- прогремев Счастливый. Несмотря на свое маленькое тело, он
мог издавать внушительный рык.
     -- Чем мы можем вам служить, благочестивые господа? -- спросил старик.
     -- Приведи сюда  своих  сыновей и  внуков, Голубой.  Скрипнули  стулья.
Солдат ударил мечом по крышке стола.
     --  Сидеть тихо,  -- сказал Счастливый, -- вы  просто обедаете, ребята.
Будете свободны через час. Старика начало колотить.
     -- Я не понимаю, господа. Что мы сделали? Счастливый зло усмехнулся.
     -- Хорошо играет  в  невинность. Убийство,  Верус. Двукратное  убийство
отравлением. И  двойное покушение на убийство отравлением. Судьи постановили
наказать презренных, -- он забавлялся.
     Счастливый был не из тех людей, которые мне нравились. Он так и остался
пацаном, который отрывает мухам крылья.
     Наказание презренных означало  скармливание птицам, питающимся падалью,
после  публичного умерщвления.  В  Берилле только преступников  хоронят  без
кремации или не хоронят вовсе.
     На кухне  поднялся  шум. Кто-то пытался  выбраться  через заднюю дверь.
Наши люди не давали этого сделать.
     Общая  комната взорвалась.  В нас ударила размахивающая кинжалами волна
человеческих тел.
     Она отбросила нас обратно к двери.  Тот,  кто не был виновен,  конечно,
боялся быть осужденным вместе с виновными. Суд в Берилле быстр, груб и суров
и редко дает подсудимому возможность оправдаться.
     Кинжал проскользнул за щит. Один из наших упал. Я не великий боец, но я
встал на его место. Счастливый сказал что-то лестное, но я не уловил.
     -- Ты промотал свой шанс попасть на небо, --  огрызнулся я. --  Тебя не
занесут в Анналы.
     -- Чушь. Туда всех занесут.
     Дюжина  горожан  полегла. В  углубления  пола  стекала  кровь.  Снаружи
собрались зрители. Скоро какие-нибудь головорезы ударят нам в спину.
     И тут Счастливый наткнулся на кинжал. Он потерял терпение.
     -- Немой!
     Немой уже работал, но он был Немым. Это значит -- ни звука и очень мало
показухи и неистовства.
     Обитатели  Мола начали хлопать  себя по лицам  и  хвататься за  воздух,
отбегая  от нас.  Они  подпрыгивали  и пританцовывали,  хватаясь  за спины и
задницы, взвизгивали и жалобно подвывали. Кое-кто из них рухнул на пол.
     -- Какого черта ты вытворяешь? -- крикнул я. Немой ухмыльнулся, показав
острые зубы. Смуглой рукой он  провел  у меня перед глазами, и я увидел все,
что творилось в Моле, немного с другой стороны.
     Оказалось, что в мешке он притащил гнездо шершней; на такое можно легко
налететь  в окрестных. лесах, если вам несильно повезет.  Обитателями гнезда
были  похожие  на  шмелей чудовища,  которых крестьяне  называют  гололицыми
шершнями. Природа не сотворила никого с характером более отвратительным, чем
у них. Шершни быстро усмирили толпу, не беспокоя наших парней.
     --  Отличная работа. Немой,  -- сказал Счастливый после того, как излил
свою ярость на нескольких злополучных посетителях  Мола.  Оставшихся в живых
он выгнал на улицу.
     Я осматривал пострадавшего бойца, пока другой  солдат  занимался ранами
нашего собрата. Счастливый называл это экономией, нашему Старшине средств на
судебные издержки и палача. Немой наблюдал,
     все еще ухмыляясь. Так или иначе, он не  слишком  мне приятен, хотя я и
нечасто сталкиваюсь с ним в работе.
     Мы взяли пленных больше, чем ожидали.
     -- Их  целая толпа, -- глаза Счастливого  блестели. -- Спасибо,  Немой.
Колонна растянулась на целый квартал.
     Судьба  --  это  неверная  сучка.  Она  привела  нас  в  таверну Мол  в
критический  момент.  Околачиваясь там, наш колдун  обнаружил  целую  толпу,
которая  пряталась  в  потайном  убежище  под  винным  погребом.  Среди  них
оказались и самые известные Голубые.
     Счастливый болтал, громко удивляясь такой удаче нашего осведомителя. Но
никаких   осведомителей  на   самом  деле  не  существовало.  Эта   болтовня
предназначалась  для  наших  врагов.  Они  бы  стали суетиться,  разыскивать
несуществующих шпионов, не обращая внимания на наших карманных колдунов.
     -- Выводи их, -- приказал  Счастливый. Все еще  ухмыляясь, он уставился
на угрюмую толпу: Думаешь, попробуют рыпаться?
     Нет,   они   ничего   не  предпринимали.   Непоколебимая  решительность
Счастливого усмиряла любого, кто имел подобные намерения.
     Мы  углубились  в  лабиринт  улиц,  старых,  как  мир.  Наши   пленники
беспорядочно шаркали  ногами. Я таращил глаза по сторонам. Мои товарищи были
безразличны  к   прошлому,  но  я   не   мог   не  почувствовать  внезапного
благоговейного страха, который охватил меня, когда я увидел, в какое далекое
прошлое уходит история Берилла.
     Неожиданно  Счастливый  объявил  привал.  Мы  дошли до  Авеню Старшины,
которая тянется от  Таможенного  дома вверх до  главных  ворот Бастиона.  По
Авеню двигалась колонна. Хотя мы и подошли к пересечению первыми, Счастливый
все же уступил дорогу.
     Колонна  состояла  из  сотни  вооруженных  людей.  Они выглядели  очень
воинственно, почти как мы. Человек во главе колонны  ехал на  черном жеребце
такого размера, каких я никогда еще не видел. Всадник был по-женски строен и
затянут  в  черные  кожаные  одежды.  На  нем был  черный  шишак,  полностью
закрывавший голову. Черные перчатки скрывали руки Казалось, он не вооружен.
     -- Черт меня подери, -- прошептал Счастливый. Я почувствовал  себя не в
своей тарелке.  Вид  этого всадника  заставил  меня похолодеть. Что-то прими
тивно-животное во мне хотело немедленно бежать. Но любопытство изводило меня
еще больше. Кто это? Он что, сошел с того странного корабля в гавани? Что он
здесь делает?
     Невидящий  безразличный взгляд скользнул  по нам,  как по  стаду  овец.
Затем он дернулся назад, остановившись на Немом.
     Немой встретил  его  прямым взглядом, не выказывая  страха.  И  все  же
показалось, что он как будто стал меньше ростом.
     Колонна   проследовала   дальше,   сплоченная   и   дисциплинированная.
Встряхнувшись, Счастливый вновь  привел наше сборище  в движение. Мы вошли в
Бастион всего в нескольких ярдах позади незнакомцев.
     Мы арестовали большинство  самых  консервативных лидеров Голубых. Когда
разлетелось  известие  о  нашей  облаве,  летающая  братия  стала  разминать
мускулы. Это выглядело просто ужасно.
     Постоянная  изматывающая  погода  сильно  влияет  на   поступки  людей.
Населяющее  Берилл  сборище   дико  и   жестоко.  Мятежи   возникают   почти
беспричинно.  Когда  становится совсем плохо, жертвы исчисляются тысячами. А
сейчас было плохо, как никогда.
     Армия -- только  половина проблемы. Слабовольные  и недалекие  Старшины
совершенно разболтали дисциплину.  Войска  абсолютно неуправляемы.  Хотя,  в
общем, они будут действовать против мятежников. Они рассматривают подавление
восстаний как лицензию на грабежи.
     Случилось  худшее. Несколько  отрядов  из  Вилочных Казарм  потребовали
дополнительного   вознаграждения   до  того,  как  они  выполнят  приказ   о
восстановлении порядка. Старшина платить отказался. Отряды взбунтовались.
     Взвод Счастливого постепенно занял позиции на важнейших точках в районе
Мусорных ворот  и сдерживал все три  отряда. Большинство  .наших людей  было
убито, но никто не побежал. Сам Счастливый
     потерял глаз, палец, был ранен в плечо и ягодицу. В его щите было около
сотни дырок, когда подоспела помощь. Ко мне он  добрался скорее мертвый, чем
живой. В  конце концов восставшие предпочли разбежаться,  чем  встретиться с
остатками Черной Гвардии.
     Эти  бунтовщики были худшими  на моей памяти.  Мы  потеряли почти сотню
собратьев, пытаясь остановить  их. А мы с трудом могли себе позволить потерю
хотя бы одного. В  городе улицы были устланы трупами. Крысы жирели. Со  всех
окрестностей  слетались  тучи  грифов  и ворон.  Капитан  вызвал  Гвардию  в
Бастион.
     -- Пусть все идет как идет, -- сказал  он, -- мы сделали достаточно. --
Видно было, что настроение  у него отвратительное. -- В  наши обязанности не
входит коллективное самоубийство.
     Кто-то отпустил шутку о том, как мы будем бросаться на свои собственные
мечи.
     --  Похоже, это  как раз то, чего ждет Старшина.  Берилл  подточил  наш
боевой дух, но мы были не  столь разочарованы, как  Капитан. Он винил себя в
наших потерях. Фактически он пытался уйти в отставку.
     Восставшее   сборище  впало   в  угрюмое  недовольство,  беспорядочными
усилиями поддерживая хаос и сопротивляясь любым попыткам бороться с пожарами
и предотвращать  грабежи. Мятежные отряды, пополняемые дезертирами из других
подразделений, систематически грабили и убивали.
     Третью ночь я стоял на часах на  Троянской стене. Надо мной расстилался
ковер звездного неба. Дурак, добровольно вызвавшийся быть часовым. Город был
странно спокоен. Если бы  не усталость, я был бы более  внимательным. Только
это не давало мне уснуть стоя. Подошел Том-Том.
     -- Чем ты тут занимаешься, Каркун?
     -- Подменяю.
     -- Ты похож на смерть. Отдохни чуть-чуть.
     -- Ты сам выглядишь не лучше, коротышка. Он пожал плечами.
     -- Как Счастливый?
     -- Еще не  выкарабкался, -- на самом деле я  слабо на это надеялся.  --
Знаешь,  что  там  такое? -- я показал  пальцем. Одинокий пронзительный крик
замирал вдали. В нем слышалось что-то, отличавшее его от  остальных недавних
воплей.  Те были  наполнены  болью, яростью  и страхом.  А этот напоминал  о
чем-то еще более ужасном.
     Том-Том   ограничился  только  каким-то   бормотанием,   которое   было
отличительной чертой  как его  самого, так и Одноглазого, приходившегося ему
братом. Если чего-то не знаешь, то лучше это держать в секрете. Колдуны!
     -- Ходят слухи, что мятежники сломали печати на склепе нечисти во время
грабежей на Некрополитанском холме.
     -- Да? Она на свободе?
     -- Старшина так думает. Но Капитан не принимает это всерьез.