не мог определить, который  из  них. Он кивал самому себе, наблюдая  за
мучениями неприятеля.
     Красное   свечение,  потекшие  камни,  обвалы   и  огонь   --  все  это
распространялось,  пока  панорама  не  заполнилась горящим  камнем,  озерами
кипящей лавы, и все вокруг не стало красным.
     Капля влаги упала  мне на щеку, я с удивлением посмотрел наверх. Вторая
капля ударила мне по носу.
     Звезды исчезли. Надо мной  проплывали рыхлые животы жирных  серых  туч,
ярко освещаемые адскими отблесками, идущими из каньона. Тучи  шли так низко,
что я мог бы, наверное, дотянуться до них рукой.
     Над каньоном утробы туч разверзлись. Самый край  водопада захватил меня
и чуть не сбил с ног. А там он был еще сильнее.
     Дождь  ударил  в текущие скалы.  Рев пара просто  оглушал. Расцвеченный
красными  отблесками,  он рванулся  к  небу. Того  немногого,  что  все-таки
догнало меня, когда я  убегал,  оказалось достаточно, чтобы моя кожа местами
покрылась красными пятнами.
     Бедные повстанцы, подумал я. Сварились, как раки...
     Был  ли  я  недоволен  тем,  что  недостаточно  насмотрелся  на  работу
Поверженных?  Нет, хватит уже. Мой ужин грозил вырваться обратно, стоило мне
только  подумать  о том  холодном, жестоком  расчете, с которым все это было
подготовлено.
     Меня мучил очередной приступ угрызения  совести, родственное чувство  к
каждому  наемному солдату, которое не может понять человек другой профессии.
Моя работа -- громить врагов моего хозяина, что я обычно и делаю. Видит Бог,
Гвардия  служила и  отъявленным мерзавцам, но  в том,  что  происходило там,
внизу,  все-таки  было что-то  не так.  Впоследствии  мы  все  это  ощутили.
Возможно,  это  вызвано  необъяснимым  чувством  солидарности  с  такими  же
солдатами,  умирающими, не имея  возможности  защищаться. У нас,  у Гвардии,
все-таки было чувство чести.

ГЛАВА 6
     Шум  ливня и  пара  стих.  Я  вернулся  на  свою  выгодную  позицию. За
исключением нескольких мест, в каньоне стояла  темнота. Я  поискал  взглядом
Поверженного, которого видел раньше. Его не было.
     Из-за туч опять стала видна комета. Она искажала лицо ночи, как слабая,
насмешливая  улыбка. Можно было уже различить  ее хвост.  Луна,  стоящая над
едва видимым горизонтом, осторожно дотронулась своими лучами до  истерзанной
земли.
     В том направлении был  слышен звук рога.  Его  слабый голос определенно
граничил с паникой. Звуки рога управляли ходом битвы, шум которой заглушался
расстоянием. Резко  обрывающийся рев. Судя  по звуку, битва  была кровавой и
беспорядочной.   Я  направился   к  своему   импровизированному   госпиталю,
уверенный, что вскоре для  меня появится работа. Почему-то я не был особенно
напуган или расстроен.
     На  меня  наталкивались  посыльные,  которые   целенаправленно  куда-то
неслись,  обегали вокруг. Капитан здорово  поработал с  этими  бродягами. Он
восстановил дисциплину и порядок.
     Над   головой   что-то   просвистело.   Сидящий   человек   на   темном
прямоугольнике пронесся в  лунном свете мимо, сделав  вираж  в  сторону шума
битвы. Ловец Душ на своем летающем ковре.
     Вокруг него вспыхнула яркая фиолетовая оболочка. Ковер резко качнулся в
сторону, скользнул на дюжину ярдов вбок. Вспышка померкла, оставив у
     меня в глазах зайчики. Я пожал плечами и зашагал дальше вверх по холму.
     Первых  раненых  уже  доставили  в  госпиталь.  Оперативно.   Это  меня
радовало. Значит, люди в горячке сражения сумели сохранить трезвый рассудок.
Работа Капитана изумляла.
     Звон  металла и гул  множества голосов двигались в темноте, подтверждая
мое подозрение,  что  это была не просто  настойчивая атака людей, не  очень
любящих темноту.  (Ночь  принадлежит  Леди.) Каким-то образом нас  обошли  с
фланга.
     -- Твоя мерзкая рожа показалась почти вовремя,  -- прорычал Одноглазый.
-- Сюда, в операционную. Я приказал зажечь свет.
     Я  вымыл  руки  и вошел. Мои  помощники  работали  самоотверженно,  и я
впервые почувствовал, что могу сделать для раненых что-то полезное.
     По они продолжали прибывать. Звон металла  все усиливался. Вскоре стало
ясно, что весь этот шум в каньоне был не чем иным, как отвлекающим маневром.
.Такое грандиозное представление имело перед собой совсем небольшую цель.
     Заря уже расцветила  небосклон, когда я  поднял  глаза и обнаружил, что
передо мной стоит Ловец Душ в оборванном одеянии. Он выглядел так, как будто
его поджарили на медленном огне и залили  чем-то мерзким голубовато-зеленым.
Он него исходил резкий запах дыма.
     -- Грузись на фургон, Каркун,  -- сказал он голосом деловой женщины. --
Капитан послал тебе еще дюжину человек.
     Весь обоз, включая те  повозки,  что пришли с  юга,  стоял немного выше
моего госпиталя под открытым небом. Я посмотрел туда. Высокий тощий  субъект
со сломанной шеей подгонял и без того изнуренных людей.
     -- Успехи в сражении невелики? -- спросил я. -- Поймали вас  на чем-то,
да? Ловец проигнорировал последнее замечание.
     --  Мы  уже  достигли  основных  целей.  Только  одна  задача  осталась
невыполненной.
     На этот раз он выбрал звучный, глубокий голос, голос оратора.
     -- Исход  сражения может  оказаться каким угодно. Слишком  рано об этом
говорить.  Ваш Капитан вложил в эту  толпу стальной стержень. Но к  разгрому
надо быть готовыми, чтобы двинуться немедленно.
     Несколько повозок уже  скрипели, направляясь к  нам. Я  пожал  плечами,
промолчав, и перешел к следующему человеку, который нуждался в моей помощи.
     -- Если  силы примерно  равны, то не  лучше  ли  вам быть  сейчас там и
атаковать повстанцев? -- спросил я, уже работая.
     --  Я  исполняю волю Леди, Каркун. Наша цель  почти достигнута. Щуки  и
Мотылька больше нет. Бок тяжело ранен. Меняющий потрудился на славу. Сделано
все, осталось только лишить повстанцев их главнокомандующего.
     Я был сбит с толку.  В голове  закружился вихрь мыслей,  которые помимо
моей воли слетели у меня с языка.
     -- Но почему тогда вам не попробовать остановить их здесь? Эта северная
кампания дорого обошлась Кругу. Сначала Кочерга, потом Шелест. А теперь Щука
и Мотылек.
     -- Вместе с Боком и Твердим. Да, они бьют нас раз за разом, и все время
это стоит им-их основной силы.
     Он  посмотрел вниз,  на небольшую группу людей, которые шли  к нам.  Во
главе  их  был  Ворон.  Ловец  развернулся  к  обозу.  Повешенный  прекратил
жестикулировать и замер. Прислушивается. Неожиданно Ловец заговорил опять.
     --   Шелест   проломила   стены   Мороза.   Ночная   Ящерица  преодолел
предательские  холмы Равнины  Страха, достигнув пригородов  Убийцы. Безлицый
сейчас там,  на  равнине, движется к Конюшням.  Они  говорят, что Тюк  вчера
покончил самоубийством, чтобы не
     попасть  в плен к Дробящему кости.  Все не  так  уж плохо, как кажется,
Каркун.
     Конечно нет, черт возьми, подумал я.  Но это восток.  А здесь -- север.
Меня не сильно взволновали победы на расстоянии в четверть мира  отсюда. Нас
прижали здесь, и,  если  повстанцы прорвутся  в  Амулет,  никакие победы  на
востоке уже не будут играть роли.
     Ворон остановил свою группу и один подошел ко мне.
     -- Что им делать?
     Я  понял, что  если  Капитан послал сюда  Ворона,  значит, он  приказал
отступать. Капитан не будет играть в игры Ловца Душ.
     -- Уложите всех, кого мы  обработали, по фургонам. Ребята выстроились в
цепочку.
     --  Пошлите  с  каждым  фургоном  около  дюжины  ходячих   раненых.  Я,
Одноглазый и остальные будем дальше резать и штопать. Что такое?
     Он как-то странно смотрел на меня. Мне это  не понравилось. Он взглянул
на Ловца Душ. Я тоже.
     -- Я еще не сказал ему, -- произнес Ловец.
     -- Что  не сказал?  -- я уже знал, что когда услышу  это, мне не сильно
понравится.
     От них  исходила какая-то  нервозность.  Она  просто  вопила,  что меня
ожидают плохие новости.
     Ворон  улыбнулся.   Не   радостно,   а   просто  скривился  в  какую-то
отвратительную гримасу.
     -- Нам опять нашли работу, Каркун. Тебе и мне.
     --  Как? Да ты что?! Нет, больше  нет! Меня до сих пор  пробирает дрожь
при воспоминаниях о том, как я помогал с Хромым и Шелест.
     -- У тебя есть опыт, -- сказал Ловец. Я продолжал мотать головой.
     --  Мне  приходится  этим  заниматься,-- зарычал  Ворон, -- тебе  тоже,
Каркун. Кроме того, тебе ведь хочется записать в Анналы,  как ты лично вывел
из строя больше из этих Восемнадцати, чем любой из Поверженных.
     -- Ша. Я что вам,  заядлый охотник? Нет, я -- врач. Анналы и  драки  --
это побочно.
     -- И это человек,  -- сказал Ворон Ловцу, -- которого Капитану пришлось
силком утягивать с передовой, когда мы шли через Ветреную Страну.
     Его  глаза  сузились.   Ему  тоже  не  хотелось,  и   он  вымещал  свое
недовольство на мне.
     -- Это не случайность, Каркун, -- сказал Ловец голосом ребенка. -- Тебя
выбрала Леди. Он попытался смягчить мое замешательство.
     --  Она хорошо награждает тех, кем остается довольна, -- добавил он.--А
ты пришелся ей по душе.
     Я проклял себя за  тот романтизм, который  переполнял только пришедшего
на север Каркуна.  Тот Каркун,  потрясенный загадочной Леди,  был совершенно
другим человеком. Глупый,  несведущий юнец.  Да-а.  Иногда врешь  сам  себе,
только чтобы продолжать жить.
     -- На этот раз  мы  будем не одни, -- сказал мне Ловец. --  Нам помогут
Кривая Шея, Меняющий Форму и Несущий Шторм.
     -- Нужна  вся команда,  чтобы  расправиться  с  одним бандитом,  а?  --
спросил я кисло. Ловец не ответил на укол. Как всегда.
     -- Ковер вон там. Берите свое оружие и давайте за мной. Он ушел.
     Свою ярость я излил на помощниках, совершенно безосновательно. Наконец,
когда Одноглазый был уже готов взорваться, Ворон заговорил.
     -- Не будь  дыркой в  заднице, Каркун, -- заметил; он. -- Нам  придется
это сделать, так давай займемся.
     Тогда я извинился перед всеми и зашагал вниз по) холму, за Ловцом Душ.
     -- Залезайте, -- сказал Ловец, указывая нам места.
     Мы с Вороном сели так же, как и в прошлый раз, Ловец подал нам веревку.
     -- Привяжитесь покрепче. Сейчас нам может достаться, а я не хочу, чтобы
вы  попадали. И держите нож под рукой, чтобы  выбраться, как только будем на
месте.
     Мое сердце затрепетало. Если откровенно, мне хотелось полететь еще раз.
Воспоминания  о  предыдущем  полете  преследовали   меня  своей  красотой  и
волнением. Там, наверху, было восхитительное чувство свободы, холодный ветер
и орлы. Даже Ловец привязался. Дурной знак.
     -- Готовы?
     Не  дожидаясь  ответа,  он  начал  бормотать.  Ковер  мягко   качнулся,
поднимаясь вверх.

ГЛАВА 7
     Мы миновали верхушки деревьев. Деревянная рама шлепнула меня по заду, и
во  мне все опустилось.  В  ушах засвистел  ветер. Шапку  сдуло.  Я взмахнул
рукой, но не поймал. Ковер неожиданно накренился, и я понял,  что с открытым
ртом  смотрю на быстро удаляющуюся  землю.  Ворон схватил меня.  Не  будь мы
привязаны, то свалились бы оба.
     Под  нами поплыли  каньоны,  которые  напоминали  какой-то  сумасшедший
лабиринт. Толпы повстанцев были похожи на армию муравьев на марше.
     Я  обвел  взглядом  небо,  которое  само  по себе  представляло  отсюда
изумительное зрелище. В воздухе не было ни  одного орла. Только стервятники.
Ловец вре зался в скопление их, разогнав птиц в разные сто роны.
     Невдалеке  пролетел  еще один  ковер, поднимаясь и  удаляясь,  пока  не
превратился в черную  точку. На нем были Повешенный и два тяжело вооруженных
имперских солдата.
     -- А где Несущий Шторм? --  спросил  я. Ловец  вытянул руку, показывая.
Прищурившись,  я  смог  различить темное  пятнышко  над  пустыней,  на  фоне
голубого неба.
     Мы все дрейфовали, и я начал уже сомневаться, что мы вообще  чем-нибудь
займемся.  Наблюдать  за  перемещением  повстанцев  скоро  надоело.  Твердый
продвигался очень быстро.
     -- Приготовиться, -- бросил Ловец Душ через плечо.
     Я схватился за веревку, ожидая чего-нибудь очень неприятного.
     -- Пора.
     Вниз,  вниз,  вниз летели  мы.  Воздух взвыл в  ушах.  Земля кружилась,
качалась и со свистом неслась на нас. Те далекие точки, которые были Несущим
Шторм и Повешенным, тоже рухнули вниз, как свинцовые ядра. Мы летели немного
по наклонной, постепенно сближаясь с ними.
     Мы проскочили тот уровень, где наши собратья пытались преградить дорогу
хлынувшему  потоку повстанцев. А мы все опускались, уже нс так  круто  вниз,
планируя  и  закладывая  виражи,  чтобы  не  врезаться   в  какую-нибудь  из
причудливо нагроможденных каменных  башен.  Иногда,  когда  мы  проскакивали
мимо, я мог дотянуться до них рукой.
     Впереди  показался  небольшой  лужок. Наша  скорость резко упала, и  мы
зависли.
     -- Он там, -- прошептал Ловец. Мы скользнули на несколько ярдов  вперед
и повисли в воздухе, едва выглядывая из-за большой каменной колонны.
     Вскоре зеленый луг заполнился людьми и лошадьми. Там было  около дюжины
фургонов с сопровождением. Ловец тихо выругался.
     Слева от  нас, между  вершинами  скал мотнулась  тень.  Вспышка. Каньон
потрясли  раскаты  грома.  В воздух  взлетели  комья  земли  и  грязи.  Люди
закричали, побежали в разные стороны, хватаясь за оружие.
     Еще  одна  тень  скользнула  с  другой  стороны. Я  не знаю, что сделал
Повешенный, но люди принялись хвататься за горло, разевая рты.
     Только один большой  человек стряхнул с себя колдовские чары и бросился
к  огромной черной лошади, привязанной  в  нижнем конце луга. Ловец  швырнул
ковер вниз, каркас треснулся о землю.
     -- Давай! -- прорычал он, когда, подпрыгнув  пару раз, ковер замер. Сам
он тоже схватился за меч.
     Мы  с  Вороном  слезли и  на негнущихся ногах  последовали  за  Ловцом.
Поверженный устремился вниз, на задыхающихся  людей и начал бушевать  в этой
толпе, размахивая  окровавленным мечом. Мы тоже приняли  участие в избиении,
надеюсь, с меньшим энтузиазмом.
     --  Какого черта вы тут делаете! --  ревел  Ловец на свои жертвы. -- Он
должен был быть один.
     Другие  ковры  развернулись и опустились на землю  еще ближе к бегущему
человеку.  Поверженные  со  своими людьми, спотыкаясь, побежали  за ним.  Он
прыгнул на лошадь и ударом меча обрубил веревку, которой она была привязана.
Я уставился на него. Вот уж не думал, что у него настолько пугающий  вид. Он
был ничуть не менее отвратителен, чем те призраки, которые появляются в ходе
схваток Гоблина с Одноглазым.
     Ловец зарубил последнего повстанца.
     -- Пошли! -- крикнул он.
     Ловец вприпрыжку понесся к Твердому, а мы -- за ним. И зачем мне только
понадобилось лезть вперед?
     Командующий повстанцев  остановился. Он сбил с ног одного из  имперских
солдат, который .опередил остальных, громко захохотал, затем прорычал что-то
нечленораздельное.   В   воздухе   затрещало  от  приведенного  в   действие
колдовства.
     Вокруг  всех троих Поверженных  вспыхнуло фиолетовое зарево.  Оно  было
ярче, чем то, в которое  Ловец попал ночью. Все замерли там, где стояли. Это
было самое мощное заклятие. Они не  могли сопротивляться. Твердый переключил
свое внимание на остальных.
     До  него  добежал второй солдат. Огромный  меч Твердого обрушился вниз,
разрубая  латы нашего  воина. Лошадь двинулась  вперед, осторожно переступив
через труп. Твердый посмотрел на Поверженных, пытаясь  пришпорить  животное,
размахивая мечом.
     Лошадь  двигалась  все  так же  медленно. Твердый яростно  врезал ей по
загривку и зарычал. Но рука его запуталась в гриве. Вопль ярости превратился
в
     крик  отчаяния.  Он  попытался  ударить животное мечом,  но  ничего  не
добился  и  тогда,  сильно  размахнувшись,  метнул  клинок  в  Поверженного.
Фиолетовое свечение вокруг них ослабело.
     Ворон был в двух шагах от Твердого,  а я-в трех шагах позади него. Люди
Несущего Шторм были на таком же расстоянии, подбегая с другой стороны.
     Ворон  нанес  сильный удар мечом сверху  вниз. Кончик меча скользнул по
животу Твердого  и отскочил. Кольчуга? Здоровенный кулак Твердого выдвинулся
вперед и соприкоснулся с виском Ворона. Ворон пошатнулся и осел.
     Свой удар  я нанес Твердому по руке.  Когда  сталь ударила  по кости, в
этом месте расплылось красное пятно; мы оба завопили.
     Я  перепрыгнул через Ворона, остановился, развернулся. Солдаты Несущего
Шторм кромсали Твердого. Его рот  был разинут, а испуганное лицо исказилось,
пока он пытался спасти себя и не обращать внимания на боль, сосредоточившись
на  колдовстве. Пока Поверженные не имели к этому никакого отношения.  Перед
ним были только  трое простых смертных.  Но  суть дела прояснилась несколько
позднее.
     Я  видел  только  коня  Твердого.  Животное  таяло...  Нет,  не  таяло.
Менялось.
     Я  захихикал.  Великий  полководец  повстанцев  сидел  верхом  на спине
Меняющего Форму. Мое хихиканье перешло в безумный хохот.
     Этот  маленький  припадок   стоил   мне   возможности  поучаствовать  в
умерщвлении  нашего  главного  врага.  Двое  солдат  Несущего  Шторм  рубили
Твердого на куски,  а Меняющий держал его  так, что тот не мог пошевелиться.
Еще до того как  мне удалось взять  себя в  руки,  он  был уже просто куском
мяса.
     Повешенный тоже  упустил  развязку.  Он медленно умирал.  Брошенный меч
Твердого  пробил ему череп и застрял там. Ловец Душ и Несущий Шторм медленно
двинулись к нему.
     Меняющий уже закончил свое превращение в  огромную,  грязную,  вонючую,
жирную,  голую тварь, в  которой,  несмотря на то, что она  стояла на задних
ногах, проглядывалось не больше человеческого,  чем в  том животном, которое
она изображала. Он пнул остатки Твердого и затрясся от смеха, как будто  его
смертельная ловушка оказалась шуткой века.
     Затем он узрел Повешенного. По его обрюзгшему телу пробежала  дрожь. Он
поспешил  к  остальным  Поверженным,  а  с его  губ на  ходу  слетало что-то
бессвязное.
     Сломанная Шея вытаскивал меч из черепа Повешенного.  Тот пытался что-то
сказать, но  безуспешно. Несущий Шторм и  Ловец Душ  даже  не  шевельнулись,
чтобы помочь.
     Я  посмотрел на  Несущего Шторм.  Он  такой маленький.  Опустившись  на
колени, я  проверил у Ворона пульс. Он не больше  ребенка, этот Поверженный.
Как в таком маленьком теле умещалась такая ярость?
     Меняющий приблизился к этой немой сцене, гневно напрягая мышцы, которые
буграми играли под слоем жира на его волосатых плечах. В напряженной позе он
застыл перед Ловцом и Несущим Шторм. Никто не произнес ни слова, но, похоже,
в этот момент  решалась судьба Повешенного. Меняющий хотел помочь, остальные
-- нет.
     Непонятно.  Меняющий  с  Ловцом  --  союзники.  Тогда  отчего  же  этот
конфликт?
     Зачем  навлекать  на  себя  гнев  Леди?  Она  будет  недовольна,   если
Повешенный умрет.
     Когда я в первый раз проверял пульс у Ворона, он был слабым и неровным,
но теперь восстанавливался. Я вздохнул свободнее.
     Солдаты  Несущего Шторм двинулись к Поверженным, уставившись в огромную
спину Меняющего.
     Ловец  с Несущим  Шторм переглянулись. Несущий кивнул. Ловец закружился
на месте, глазные отверстия в его шлеме вспыхнули кроваво-красным светом.
     Вдруг  Ловца  не стало. Только  темное облако высотой футов в десять  и
дюжину футов шириной, черное,  как внутренности угольного мешка, и  плотнее,
чем самый густой туман. Облако выросло быстрее, чем гадюка бросается на свою
жертву. Послышался какой-то удивленный вскрик, и наступила зловещая, Мертвая
тишина.  После всех этих воплей и грохота  наступившее  спокойствие казалось
угрожающим.  Я с  силой тряхнул Ворона. Никакого  эффекта. Ловец  и  Несущий
Шторм стояли над Повешенным.  Оба смотрели на  меня. Мне неодолимо  хотелось
завопить,  побежать,  зарыться  в  землю. Я  был волшебником,  который  смог
прочесть их мысли. Я слишком много знал.
     Ужас охватил меня, не давая пошевелиться.  Облако угольной пыли исчезл