, сэр. Он их всех знает. Только о троих не  смог  сказать  с
уверенностью. - Он подал бел-Сидеку листок бумаги.
   - Я прослежу, чтоб его отблагодарили как следует. Возвращайся на  работу,
с пелланами я договорился.
   Бел-Сидек присел, просмотрел список, водя  пальцем  по  бумаге.  И  вдруг
отдернул руку.
   - Мне следовало догадаться!
   Все сразу стало на свое место, и тут же созрело решение. Бел-Сидек  хотел
было бежать к Генералу, но надо было еще собрать людей для работ на  корабле
Мериэль.
   Галера нового градоначальника безуспешно, несмотря на  помощь  нескольких
буксирных судов, пыталась пристать к берегу.
   - Надеюсь, этот ветер - дурное предзнаменование, - с улыбкой  пробормотал
себе под нос бел-Сидек.

***

   Меджах козырьком приставил руку к глазам, прищурился.
   - Гляди-ка, корабли. Да какие красивые!
   Йосех с трудом оторвался от дома  девушки.  Меджах  пальцем  указывал  на
гавань.
   Три корабля входили в бухту, сейчас с улицы Чар как раз был виден этот ее
участок.
   - Военные корабли?
   - Те, что с боков, - военные. Похоже, важная шишка нас посетила.
   - Какие-нибудь ферренги. Меджах ответил не сразу.
   - Ну да, все они что-то этакое из себя воображают. Йосех опять  уставился
на дверь. Девушка снова была тут как тут. А старуха метнула на него яростный
взгляд.
   Йосех смущенно заморгал, но глаз отвести  не  смог.  Она  была  удивлена,
возмущена до глубины души, но юноше вдруг показалось, что  морщинистое  лицо
старухи вдруг смягчилось, чуть ли не усмешка промелькнула на  нем.  А  потом
оно стало еще более каменным и неприступным, чем раньше.
   - Что еще за черт? - пробурчал Меджах.
   Дюжина конных дартар поспешно спускалась  с  холма.  У  каждого  входа  в
лабиринт они останавливались и что-то говорили стерегущим животных солдатам.
Те сразу же начинали суетиться, собираться куда-то.
   - Фа'тад почему-то отзывает нас, - предположил Йосех.
   Через минуту предположение подтвердилось. Один из всадников  подскакал  к
ним и велел срочно вызвать находящихся в лабиринте солдат и  возвращаться  в
лагерь.
   Меджаху порядком надоело сторожить верблюдов и глазеть на прохожих.
   - Пошли ей от меня прощальный поцелуй, - шутливо бросил он Йосеху и исчез
в переулке.
   Йосех осмотрел и подтянул сбрую. К счастью, в отличие от  других  отрядов
они не захватили пленных - одной заботой меньше.
   Вокруг снова собралась поредевшая было толпа любопытных.
   Они,  разинув  рты,  глазели  на  дартар,  которые  собирались  столь  же
поспешно, как раньше разгружались.
   Йосех огляделся - девушка и старуха по-прежнему смотрели на него, корабли
скрылись из виду.
   Меджах все не возвращался.  Не  пойти  ли  поторопить  его?  Нет,  вейдин
украдут животных или хотя бы отвяжут их - просто назло.
   Йосех вдруг осознал, что один на улице среди сотен ненавидящих его людей.
Он подтянулся, чтобы выглядеть взрослым и суровым воином, а не  перепуганным
мальчишкой, каким чувствовал себя на самом деле. А испугался он не на шутку.
   Но тут до Йосеха донесся голос брата -  Ногах  на  чем  свет  стоит  клял
Джоаба и Фа'тада, всех вейдин и ферренги, Кадо и богов, всех,  кто  приходил
на ум. Йосеху сразу полегчало.
   Мимо Йосеха с братьями, спотыкаясь, прошли двое ошарашенных, дрожаших  от
страха вейдин со связанными за спиной руками. Один попытался бежать.  Кто-то
сунул пику ему под ноги, вейдин  споткнулся  и  шлепнулся  на  землю.  Ногах
подскочил к нему и несколько раз  злобно  пнул  ногой.  Йосеху  опять  стало
страшно и неприятно.
   Он заметил, что левый рукав Ногаха разрезан ножом, заметил  пятно  крови.
На черном фоне кровь не сразу бросалась в глаза - именно поэтому они  носили
черную форму.
   - Животные готовы? - прорычал Ногах.
   - Да. Серьезная рана?
   - Нет. Но больно чертовски. - Он  закричал  остальным  подчиненным,  чтоб
немедленно строили пленников и садились на верблюдов.
   - Еще кровоточит. Ногах.
   - Пускай.
   - Давай посмотрю.
   - С ума сошел? На этой проклятой улице?
   - Прости. - Конечно, только не на глазах у вейдин.
   - Все равно спасибо тебе, братишка. Впредь буду осторожнее, боль напомнит
мне, что и под камнями живут опасные зверушки.
   Йосех взглянул на пленных. В своей грубой одежде они походили на каких-то
отвратительных личинок.
   Колонна перестроилась и вслед за Джоабом стала подниматься наверх.  Йосех
верхом на верблюде тоже готовился стать в шеренгу, но на прощание, повинуясь
внезапному порыву, он махнул стоящей в дверях девушке рукой.  Не  сильно,  а
так, еле заметно.
   Странно, старуха отвернулась. Странно вдвойне, девушка робко  помахала  в
ответ, а потом скользнула обратно в дом.
   Йосех очнулся лишь в  лагере,  да  и  то  когда  ему  раз  десять  велели
переодеться в парадную форму. Из Герода прибыл новый градоначальник, и  всем
надлежало принять участие в праздничном параде.
   Но даже на плацу в  акрополе  Йосех  стоял  точно  во  сне.  Они  застыли
неподвижными рядами - пять тысяч человек в черном на  неподвижных  скакунах.
Напротив, через проход метров в тридцать шириной, стояла геродианская пехота
в белом с  красным  форме,  офицеры  на  конях.  Примерно  двенадцать  тысяч
человек.
   И такими незначительными силами Герод удерживал Кушмаррах. Йосех подумал,
что весь  этот  парад  -  пустое  тупое  чванство:  незачем  демонстрировать
противнику свою слабость.
   Новый градоначальник появился нескоро. А когда появился, не  произвел  на
Йосеха   ни   малейшего   впечатления.   То   есть   впечатляло   количество
охранников-мортиан, колесницы, пышные  одежды.  Но  отнюдь  не  новый  глава
гражданского  правительства  Кушмарраха  -  болезненно-жирный  человечек  на
носилках.  Непохоже  было,  что  он  вообще   способен   передвигаться   без
посторонней помощи. Послышались смешки, Фа'таду пришлось обернуться и грозно
нахмуриться, чтоб призвать к порядку свое войско.
   То же происходило и в рядах геродиан.
   Но на кушмарраханских  мальчишек,  которые  облепили  памятники  и  крыши
вокруг площади,  не  было  никакой  управы.  Они  громогласно  высмеивали  и
поносили новое начальство.
   Йосеху стало почти жалко этого толстого человечка.  Сулло,  кажется?  Да,
правильно, Сулло.
   Из Дома Правительства вышел  генерал  Кадо  со  свитой,  по  сравнению  с
разодетым Суллой он выглядел настоящим спартанцем. На вейдин  это  наверняка
должно производить куда более сильное впечатление.
   Йосеху было хорошо видно - он стоял во втором ряду,  всего  в  нескольких
метрах от Фа'тада. Градоначальника поднесли  к  лестнице,  в  ту  же  минуту
подножия ее достиг и генерал Кадо. В самом деле, Сулло смог подняться лишь с
помощью двух человек.
   Хулиганы-вейдины заулюлюкали.
   Генерал  Кадо  шагнул  вперед,  раскрыв  объятия.  Сулло  последовал  его
примеру. Они облобызались, словно братья после долгой разлуки.
   Насколько Йосех успел узнать геродиан, это означало  ненависть  глубокую,
как пропасти Кхорглота. Он точно видел  смертоносные  кинжалы  в  их  руках,
обнимающих врага.
   Глаза Йосеха испуганно расширились.
   - Ногах...
   Ногах и ухом не повел.
   - Ногах!
   - В строю не разговаривают, - прошипел Ногах. Меджах нахмурился.
   - Ладно, смотри не пожалей.
   Ногах сердито зыркнул на него через плечо, но Йосех сделал  вид,  что  не
замечает брата, и вновь уставился на одного из охранников Кадо.

***

   Зуки так соскучился, что даже бояться перестал. Но  тут  в  клетку  вошел
огромного роста человек. Дети притихли и  затряслись  от  страха.  Некоторые
захныкали; одна девочка бросилась к зарослям, чтоб укрыться в них  вместе  с
обезьянками.
   Гигант шагнул вперед и схватил мальчонку, который  немедленно  зашелся  в
истерическом плаче. Страшный человек вышел из клетки и запер за собой дверь.
Зуки, сжав кулачки и уставившись  на  побелевшие  костяшки  пальцев,  слушал
затихающий вдали плач. Он знал, что никогда больше не увидит этого мальчика

Глава 6

   Рахеб встретила Аарона молча, просто кивнула и с трудом, морщась от боли,
попыталась подняться. Аарон и не подумал прийти  ей  на  помощь:  знал,  что
любая поддержка будет с презрением отвергнута.
   Старуха вбила себе в голову, что она - обуза и проклятие своей дочери,  и
поэтому просила о помощи лишь в исключительных  случаях.  Аарон  принял  это
данность.
   Он испытывал к Рахеб смешанные чувства. Конечно, когда  живешь  вместе  с
тещей, не избежать напряжения, подземных толчков  и  маленьких,  но  опасных
водоворотов. Но старушка Рахеб - далеко не худший вариант.  Бывает,  теща  в
другом конце города обретается, а хлопот с ней раз в сто больше.
   Ариф первым заметил отца.
   - Папочка пришел! Папочка дома!
   Неуклюжим вихрем он  налетел  на  Аарона,  тот  подхватил  сына,  сжал  в
объятиях. Стафа с визгом обвил ручонками отцовские ноги, карабкался вверх  и
улыбался во весь рот.
   В  глазах  Лейлы  застыл  вопрос.  Она  всегда  волновалась,  когда   муж
возвращался с работы раньше времени.
   - Нас распустили из-за  приезда  нового  градоначальника.  Всех  геродиан
собирают слушать речи генерала Кадо и этого.., нового.  Кажется,  его  зовут
Суллой.
   - И охота время терять, - проворчала Рахеб.
   - Как так?
   - Да так - кто-нибудь его прихлопнет, и вся недолга.  В  первый  раз  что
ли?
   Аарон с удивлением осознал, что Рахеб права. Восемь  градоначальников  за
шесть лет. Через каждые несколько месяцев - новые похороны. Кушмаррах дольше
ожидал приезда нового градоначальника, чем жил под его властью.
   Аарон пожал плечами. Не его это печаль, не хватало еще ломать голову  над
геродианскими заботами. Он крепче прижал к себе  Арифа;  мальчуган  запищал.
Аарон сделал несколько шагов;
   Стафа, захлебываясь от хохота, цеплялся за него.
   - Попался, длинноногий чертяка! - радостно провозгласил он.
   - И так он обращается к отцу! - в шутливом отчаянии возопил  Аарон.  -  А
где почтительность, где уважение к старшим?! Ей-богу,  совсем  распустились,
пора приструнить!
   Ариф смеялся и обнимал отца за шею.
   - Теперь ты  наш,  долговязый  чертяка,  -  повторил  Стафа.  Но  не  все
одинаково жизнерадостно восприняли  замечание  Аарона.  Рахеб  саркастически
усмехнулась в знак согласия. Глаза Миш метали  молнии,  она  что-то  сердито
бормотала себе под нос;
   Лейла потупилась.
   - В чем дело?
   К изумлению Аарона, Миш ответила сама.
   - Матушке показалось, что я кокетничала с дартарином, - отчеканила она  с
запальчивостью очень юного существа.
   - Хватит об этом, Миш, - вмешалась Лейла. - Матушка, угомонись, довольно.
   - С дартарином? - переспросил Аарон.
   - Ты бы только видел, папочка, - тараторил Ариф, -  их  понаехали  сотни,
тысячи, с верблюдами и...
   - Сорок три, - уточнил Стафа: на этой неделе сорок три было  его  любимым
числом, им он обозначал всякое множество.
   - Дартары? Что такое, зачем?
   - Они пришли нынче утром, - пояснила Лейла, - человек сто, может, немного
больше. Выставили часовых у каждого входа в лабиринт, а сами  вошли  внутрь.
Они захватили пленных.
   - Давно пора вычистить эту выгребную яму, - добавила  Рахеб.  -  Авось  и
дартарские отродья на что-нибудь сгодятся. Миш едко ответила  матери,  та  в
долгу не осталась.
   - Довольно! - Лейла прижала пальцы к вискам. -  Не  маленькие,  а  ведете
себя хуже детей несмышленых.
   - Тебе полезно освежиться.  Пошли  пройдемся  наверх,  к  Клюву  Попугая,
например, - предложил Аарон.
   - Я еще не сделала покупки: из-за дартар поднялась такая суматоха...
   - Ничего страшного. Кстати, куда делись дартары?
   - Они пробыли тут несколько часов,  а  потом  появились  гонцы,  передали
что-то, и все ускакали восвояси.
   - Наверное, тоже в связи  с  приездом  нового  начальства.  Ладно,  пошли
погуляем.
   Лейла поняла, что муж придает этой прогулке большое значение, и  накинула
шаль.
   - Я тоже хочу гулять, папочка.
   - И я. - Стафа продолжал ухмыляться и упорно не отпускал отцовскую ногу.
   Аарон опустил Арифа на пол.
   - Вы, ребятки, останетесь с бабулей.
   - Это не по-честному. Ты никогда, никогда не разрешаешь...
   - Да-да, ты просто долговязый обманщик, я тебя терпеть не могу.
   Аарон возвел глаза к потолку.
   - Слушай, давай их продадим туркам.
   Турки - еще одно кочевое племя - обитали к югу от Таков и слыли настолько
свирепыми, что их побаивались даже дартары. В Кушмаррах они заходили  редко.
Аарон за всю жизнь видел лишь одного турка и не  смог  бы  отличить  его  от
дартарина.
   Угроза продать ребятишек  туркам  была  обычной  семейной  шуткой.  Лейла
подала свою реплику:
   - Даже турки их не возьмут: слишком они у нас скверные. Короче,  мальчики
останутся с бабушкой. Миш, можешь испечь хлеб. В кувшине отмокают бобы. Есть
сыр и всякие остатки. Сооруди что-нибудь.
   Миш состроила гримасу мученицы, чья  молодость  проходит  понапрасну  под
пятой жестокосердных угнетателей. Дом огласился жалостными вздохами девушки.
Рахеб укоризненно покачала головой и вернулась на  свое  место  у  порога  -
вымещать на прохожих возмущение, вызванное родственниками.
   - Ну, ты идешь? - Вопрос Лейлы прозвучал резче, чем ей самой хотелось.
   - Никак не отцеплю этот хихикающий репейник. Стафа рассмеялся  опять,  но
Лейла решительной рукой отодрала его от отца и под крики: "Мамочка,  я  тебя
ненавижу", - усадила среди металлического хлама, который Аарон притаскивал с
верфи. Ариф с кислой миной наблюдал  за  ними.  Аарон  похлопал  сынишку  по
плечу; Лейла обернула шаль вокруг головы, и они вышли на улицу.
   - Не наседай, - попросила Лейла, - дай отдышаться, мама с Миш пробазарили
все утро.
   Аарон что-то буркнул в ответ. Он и сам не  собирался  начинать  разговор,
пока не расслабится немного. Только как это сделать?
   До самого Клюва Попугая они не обменялись ни словом.
   В  акрополе  по-прежнему   толпился   народ.   Парад   в   честь   нового
градоначальника заканчивался, солдаты строем расходились по  своим  баракам,
гарнизонам и лагерям. Аарон с Лейлой нашли  тихое  местечко  в  тени  Клюва,
устроились поудобнее, но разговор не начинали.  Ветерок  трепал  их  одежду,
волосы. Сгрудившиеся за Братьями облака предвещали дождь.
   Лейла выжидала.
   - Я хочу тебе кое о чем рассказать. Вернее, не хочу. И тем паче  не  хочу
отвечать на вопросы. - Трудность любой беседы с Лейлой  заключалась  в  том,
что она мигом засыпала мужа  тысячью  не  идущих  к  делу  вопросов,  причем
примерно половина из них звучала обвиняюще. Между тем, чтобы сбить с  мысли,
довольно и одного-двух никчемных вопросов.
   - Это о том, что тебя гложет последние дни?
   - Да. - Так, один есть. - Просто выслушай меня.
   Лейла закусила губу.
   - Это мучает меня уже шесть лет. Но вчера вечером  дошло  до  предела.  Я
должен что-то предпринять, но не знаю что. -  Аарон  предостерегающе  поднял
руку и приложил палец к губам жены. - Шесть лет назад один человек из нашего
подразделения открыл потайные ворота и  впустил  геродиан  в  одну  из  Семи
Башен, в нашу башню. Он чуть было не  погубил  меня.  По  его  вине  погибла
половина наших людей. По его вине меня  чуть  не  продали  в  рабство  и  не
отправили за море. Они собирались поступить так со всеми пленниками, которые
знали какое-нибудь ремесло, но решили, что это вызовет в Кушмаррахе чересчур
сильную волну ненависти и игра не стоит свеч.
   На несколько минут они снова погрузились в молчание. Лейла оставалась  до
странности спокойной. Гм, это на нее не похоже. - - Ты, наверное, не  знаешь
- если б нам удалось удержать перевал еще два дня, союзники и новые  рекруты
успели бы собраться в долине Чордан.
   Лейла кивнула:
   - Так говорят.
   - А мы могли продержаться - и знали это. И они  знали.  Поэтому  впали  в
отчаяние и ночью послали на  нас  кавалерию.  То  были  не  дартары.  Фа'тад
слишком умен и  не  дал  бы  перебить  своих  людей  так,  как  мы  перебили
геродианских всадников.
   Лейла нахмурилась:
   - Это ты и хотел сообщить? - - Подожди. Может, я выражаюсь неясно, но  ты
должна понять - геродиане знали, что, если они не попадут  в  долину  Чордан
первыми, победа выскользнет из их рук. Не  поможет  даже  Фа'тад.  И  мы,  и
другие, что сражались на нашей стороне, начисто про  это  забыли.  Только  и
талдычат - Дак-эс-Суэтта, Дак-эс-Суэтта. Потому, мне сдается, что все, кто в
Кушмаррахе мнит себя важными шишками, были там. Они не могут  представить  -
как это их поражение менее важно, чем какое-то ничтожество, которое  открыло
какие-то жалкие ворота. Но разве можно сбрасывать со  счетов  десятки  тысяч
погибших?
   - Ты думаешь, что знаешь, кто их открыл.
   - Я не думаю, что знаю. Я не предполагаю. Я уверен.
   - Насиф.
   Аарон уставился на нее, разинув рот.
   - Это многое объясняет, не правда ли? Например,  твое  всегдашнее  с  ним
обращение. И почему он так преуспел, не так уж надрываясь.  Рейха  частенько
недоумевала, откуда у него деньги берутся. И за столько лет ты  не  проронил
ни словечка.
   - Дело в Рейхе. И в Зуки. А война все равно проиграна и окончена.
   -  И  ты  не  чувствовал  горечи?  Не  чувствовал  желания   восстановить
справедливость?
   - Еще бы не чувствовать, черт возьми! В долине Чордан полегли мой отец  и
два брата. Папа был уже стар для Дак-эс-Суэтты,  Туддо  и  Рейни  -  слишком
молоды. Да, мне горько и больно, я ненавижу Насифа. Но что станется с Рейхой
и Зуки, если вывести его на чистую воду? У них  больше  никого  нет  -  всех
забрала война.
   Почти робко, точно им впервые разрешили остаться вдвоем, Лейла  погладила
мужа по руке.
   - Ты хороший человек, Аарон. Спасибо, что рассказал.
   - Еще не рассказал.
   - О чем ты?
   - Вчера вечером тебе было не до Насифа, верно?
   - Я старалась  по  возможности  не  обращать  на  него  внимания.  -  Она
улыбнулась. - Мне он совсем не нравится. Да и Рейха не сказать чтоб без  ума
от него. Но она женщина и вынуждена жить с тем, с кем свела  ее  судьба.  Ты
начал о Насифе - вчера вечером...
   - Он снова вынуждает меня принимать решение. А это и в  первый  раз  было
нелегко. Не легче, чем молчать столько лет.
   - Почему снова?
   Сегодня она не порет чушь, как обычно, а бьет прямо в цель.
   - Потому что вчера, под занавес, Насиф чуть не выболтал, не  похвастался,
что он не последний человек в Союзе Живых, - Но что с того... Ох.
   - Да. Может, он до сих пер продолжает убивать кушмаррахан.

***

   Бел-Сидек терпеливо ждал, пока старик соберется с мыслями. И вот  Генерал
заговорил:
   - Я заметил, ты не назвал ни одного имени.
   - Имен мне не сообщили.
   - Но ты не пришел бы ко мне, если б не предполагал, о ком идет речь.
   - Вы правы.
   - Итак?
   - Ваши решения, как правило, быстры я беспощадны. Вы чувствуете угрозу  -
и сразу уничтожаете ее. Но в данном случае,  мне  представляется,  мы  имеем
возможность поддеть самого Кадо. Разумеется, если сведения эти  не  окажутся
чистым бредом.
   Генерал подумал с минуту.
   - Ты прав по всем статьям, атаман. Это  действительно  редкая  удача.  И,
конечно, именно тебе принадлежит право  воспользоваться  ею,  если,  как  ты
мудро заметил, это не бред и не вздор.
   - Благодарю вас, сэр.
   - Но ты должен понимать, в какую тонкую игру вступаешь. Первым делом надо
решить, дашь ли ты ему знать, что его разоблачили. Если просто  подбрасывать
предателю ложные сведения, он может нагадить в другом месте.  Если  пытаться
перевербовать его, рискуешь напугать до полусмерти и потерять вовсе.  Другая
опасность: Кадо или Бруда могут ощутить, что поставляемая шпионом информация
стала какой-то иной, слишком резко изменилась.  В  любом  случае  ты  должен
соблюдать предельную осторожность.
   - Само собой разумеется, сэр.
   - С чего начнешь?
   - Уверюсь, что не ошибаюсь.
   - Предлагаю человека, который справится  с  этой  задачей  лучше  всякого
другого.
   Бел-Сидек улыбнулся.
   - Правда, тебе придется выдать мне имя шпиона. Но я уже обещал - он твой.
Однак