этим выходкам наш друг Фа'тад?
   - Что-то я не пойму, сэр. Дартары ненавидят турок - и наоборот.
   - Не факт. Турки порой наведываются в Кушмаррах. Чтоб  попасть  сюда,  им
надо  пересечь  дартарские  территории,  а  значит,   неизбежно   приходится
достигать соглашений. Во времена наших прадедов, в первую  войну,  они  были
заодно. Против армий Лепидо Кушмаррах использовал наемников из обоих племен.
Дважды корабли со смешанными  командами  из  турок  и  дартар  приставали  в
Тигурии, под самыми стенами Герода. Отец Фа'тада командовал  одной  из  этих
высадок.
   - Вы уверены, что не принимаете за  хитроумный  заговор  обычную  вылазку
жадных разбойников?
   - Не уверен. Однако этот  набег  поставил  нас  перед  весьма  неприятным
выбором.
   - Каким именно?
   - Послать в  Агадар  дартар?  Прежде  всего  напрашивается  именно  такой
вариант. Но вдруг они и в самом деле  стакнулись  с  турками?  Тогда  Фа'тад
ограбит страну, заберет все ценное и угонит весь скот к себе в  горы.  А  мы
ничегошеньки не сможем поделать - чтоб остановить его,  потребуется  вывести
из Кушмарраха всех геродианских солдат, всех до единого.
   Другой вариант: мы посылаем в Агадар один из здешних легионов.  Но  тогда
силы Фа'тада и Герода в Кушмаррахе сровняются. Он сможет напасть на нас и  с
полным основанием надеяться, что это послужит сигналом к восстанию.  Дартары
уйдут в тень, предоставив кушмарраханам и геродианам перегрызать друг  другу
глотки, а сами преспокойно воспользуются суматохой и поживятся за наш счет.
   Если же мы вообще ничего не предпримем и будем просто  дожидаться,  когда
турки отправятся восвояси, не избежать неприятностей с населением побережья:
ведь мы нарушим свое обещание и не защитим ни людей, ни имущество их.
   Кадо и Бруда приближались к акрополю, залитому лучами заходящего  солнца.
Впереди шла колонна дартар - они вышли из Хара и направлялись к Шу.
   Кадо в который раз принялся было гадать, что затеял Фа'тад, но  бросил  -
Бруда все разузнает и доложит ему.
   - Выходит, мы попали в зависимость от прихотей выжившего из ума  шального
старикашки? - заговорил Бруда.
   - Мы вынуждены доверять ему, не важно, достоин  он  доверия  или  нет.  И
надеяться, что без веских оснований, как то было  в  последний  раз,  он  не
изменит нам.
   Они подошли к Резиденции,  почти  незаметной  в  тени  нависшей  над  ней
крепости. Кадо вздрогнул. В этом месте ему до сих пор каждый раз становилось
жутковато.
   - Вчера Фа'тад начал перегонять стада на юг, - сказал Бруда.
   Кадо наблюдал за армией слуг Сулло, которые  грузили  вещи  на  телеги  и
возы.
   - Что ж, сейчас самое время, - заметил он. Подкатила запряженная  осликом
тележка, на нее был  погружен  большой  коричневого  цвета  сундук.  Молодой
возница нашел в караване свободное место, ловко занял его и отошел куда-то -
видимо, переговорить о чем-то с товарищами.
   - Самое время, - согласился Бруда.
   - Следовательно, мы не можем рассматривать это как дурной знак. Даже если
он действительно таковым является.
   - Вы правы.
   - А вот и Сулло. Я рассчитал точно.
   Кадо  как  раз  остановился  у  подножия  лестницы,  ведущей  к  входу  в
резиденцию, а сияющий Сулло появился на  вершине  ее.  Новый  градоначальник
медленно сходил вниз во всем своем грузном великолепии с таким видом, словно
нес людям  благословение  Господне.  Он  бурно  приветствовал  Кадо.  Челядь
суетилась вокруг, стремясь выслужиться перед хозяином.
   Взгляд Сулло упал на запряженную осликом тележку.
   - Это что такое?  -  спросил  он  одного  из  сопровождающих.  Тот  пожал
плечами.
   - Генерал Кадо, сдается мне, что дурацкие закорючки на  знамени,  которым
покрыта эта таратайка, означают буквы. Что там такое намалевано?
   Кадо покачал головой: он не читал по-кушмаррахански.
   - Полковник Бруда?
   Бруда прищурился на надпись и медленно перевел:
   - Градоначальнику Сулло от благодарного народа Кушмарраха.
   Он нахмурился, Кадо тоже. Сулло важно прошествовал к  тележке,  навалился
на сундук всей тушей, пытаясь открыть его.
   - Не торопитесь, велите лучше кому-нибудь другому... - начал Бруда.
   Слишком поздно. Сулло откинул крышку сундука, поднялся  на  цыпочки  -  и
остолбенел.  Из  горла  надутого  жирного  человечка   вырвался   клокочущий
придушенный звук. Лицо Суллы побелело как мел, его вырвало.
   Градоначальник побежал назад, в Резиденцию, по дороге его  вывернуло  еще
дважды.
   Кадо заглянул в сундук.
   - Головы мортиан, которых он послал выселять вдову.
   - Что ж, добро пожаловать в Кушмаррах.
   - Попытаться разве найти парня, что доставил сюда сундук.
   - Пустая потеря времени.
   - Знаю. Приглядите тут за порядком. А я пригляжу за Сулло - как бы он  не
наделал новых глупостей.
   Но, поднимаясь по лестнице в Резиденцию, Кадо думал не  о  Сулло.  Голова
генерала была занята другим - он нашел способ с наименьшим для Герода риском
ответить на вторжение турок.

***

   Эйзел дремал в укромном уголке за погасшим камином, но сон его становился
все более беспокойным, а при появлении калеки он совсем проснулся  и  из-под
полуопущенных век внимательно наблюдал за их с Мумой разговором. Странно, на
сей раз  хромой  не  передал  трактирщику  никакой  записки.  Мума,  похоже,
удивился. Калека кивнул и заковылял к выходу.
   Мума вызвал из кухни одного из своих сыновей,  они  пошептались,  и  юнец
отправился проверить черный  ход.  Мума  глотнул  горячего  чая  с  медом  и
присоединился к Эйзелу.
   - Что, еще письмо?
   - Не совсем обычное.
   - Я уж вижу. Ну, говори, что стряслось?
   - Воробушек наш улетел.
   У Эйзела сон как рукой сняло.
   - Старикан, выходит, скопытился?
   - Именно. Тот, хромоногий, хочет поскорее переговорить с тобой.
   - Я бы предпочел поскорее убраться  из  города.  Но,  наверное,  придется
встретиться с ним. Старик назначил этого типа своим преемником. Теперь он  -
предводитель.
   - Возможно, нам всем следовало бы покинуть город.
   - Да сейчас ведь начинается самое интересное.
   - Самое опасное. Смертельно опасное.
   Сынок Мумы вернулся и подал им знак - чисто. Эйзел поднялся, потянулся  и
вышел через черный ход. Он быстро догнал хромого, бросил  ему  на  ходу:  "У
клюва Попугая" - и пошел вперед.
   На месте он устроился поудобнее и  терпеливо  ждал,  швыряя  камушками  в
голубей, которые лакомились объедками, оставшимися от вечерних пикников.  На
тень Эйзела легла тень другого человека.
   - Присаживайтесь, атаман.
   Калека опустился на землю.
   - Я - Эйзел. Я работал на старика - выполнял  особые  поручения.  Теперь,
полагаю, буду работать на вас.  Так  он,  во  всяком  случае,  распорядился.
Значит, он собрался-таки нас покинуть?
   - Да. Но кто-то помог ему.
   - Что?! - Услышанное повергло Эйзела в не меньшее изумление, чем дартары,
погнавшиеся за ним в лабиринте.
   - Мы уверены, что его убили. Убили с помощью колдовства. - Калека изложил
подробности. - Я хочу, чтоб вы осмотрели тело и, если  согласитесь  с  нашим
предположением, нашли женщину, совершившую это злодеяние.
   - Женщину? Тоже уверены?
   - Нет, конечно. Но, осмотрев тело, вы поймете,  почему  мы  склоняемся  к
этой версии.
   Эйзел недовольно заерзал.
   - Он все еще на улице Чар? Вчера старик велел мне держаться  подальше  от
нее. На улице Чар полно дартар, они все там  разворошили,  все  осматривают,
выслеживают - точно ястребы. За  последнее  время  я  слишком  часто  сновал
туда-сюда - все из-за тех особых поручений.  Как  вы  намерены  поступить  с
телом? Перевезете куда-нибудь?
   - За городом у старика было поместье. Жена его до сих пор там живет. Чуть
позже мы переправим тело к ней.
   - Я знаю это место. Перехвачу вас по дороге. Сами-то вы будете  выходить?
Нам многое надо обсудить, а здесь не совсем удобно.
   - Вы правы. Совсем неудобно. Может  быть,  послезавтра.  Сегодня  я  смог
нарушить свой обычный распорядок, потому что умер мой отец, а в  такой  день
человеку  многое  надо  сделать.  К  несчастью,   связанные   с   похоронами
распоряжения действительно отнимают много времени. Завтра  же  мне  придется
вернуться к обычному образу жизни, иначе возникнут нежелательные вопросы.
   - Неплохо бы вам  перестать  работать,  -  заметил  Эйзел.  -  Теперь  вы
возглавите этот чертов Союз, и не годится, чтоб  всякая  чепуха  отнимала  у
предводителя половину времени.
   - Я должен зарабатывать на жизнь.
   Эйзел фыркнул. Вот дурачина, воображает, что соблюдение условностей имеет
какое-то значение. Да кому, черт побери, взбредет в голову следить  за  ним?
Сто против одного - до Дак-эс-Суэтты малый не проработал ни единого дня.
   - Вы будете что-нибудь менять? Или все пойдет по-старому?
   - Пока не планирую никаких перемен. Возможно, после - когда основательнее
ознакомлюсь с устройством и делами организации. Сейчас я знаю далеко не все.
   Эйзел снова фыркнул. Вот тут малый совершенно  прав.  Старик  считал  его
чересчур изнеженным и утонченным, неспособным  понять  и  принять  кое-какие
весьма жестокие, но необходимые меры. Однако лучшего  преемника  Генерал  не
нашел.
   - Как и где вы встречались с Генералом? - спросил калека.
   - В храме. Но это было давным-давно. Слушайте, у меня дел по горло. Будут
какие-нибудь поручения прямо сейчас? Не считая поисков убийцы старика?
   - Мне хотелось бы выяснить, что затеяли дартары в округе Шу.
   - Ха! Не вам одному! Найду вас и сообщу, если Фа'тад наконец  расколется.
- Эйзел поднялся и поспешно зашагал прочь - чтоб  не  дать  новому  Генералу
задержать себя.
   Мямля он. Не такому бы вождю вести Живых в  кровопролитие  и  беспощадный
бой.
   Проходя мимо  крепости,  Эйзел  бросал  на  нее  ленивые,  но  задумчивые
взгляды. Говорят, убийца - женщина. А кто, интересно, вбил  себе  в  голову,
что имеет на это и право, и причину?
   У Резиденции почему-то было полным-полно стражи. Эйзел случайно оглянулся
и сзади, на почтительном расстоянии, увидел кого-то, напомнившего ему евнуха
Торго. Но вернуться сразу - значило привлечь к себе внимание, а  пока  Эйзел
принимал меры предосторожности, человек успел скрыться.

***

   При виде выходящего из переулка Ногаха Йосех тяжело  вздохнул.  По  рядам
дартар уже  разнеслись  слухи,  что  прошлая  ночь  оказалась  нелегкой  для
оставшихся в городе.
   Двенадцать человек погибли, раненых было еще больше.
   Йосех не сомневался, что худшее еще впереди, и не переставая  ломал  себе
голову над замыслами Фа'тада. Ночью много было  говорено  и  об  укрытых  от
посторонних глаз пещерах, и о легендарных сокровищах, и о секретном туннеле,
что ведет прямо в крепость. А об ее несметных богатствах знали все.  Если  б
удалось  наложить  на  них  лапу,  Фа'тад  смог  бы  навек  распрощаться   с
Кушмаррахом.
   Ногах тем временем спешился.
   - Ну как ты? - спросил Йосех.
   - Устал только, а вообще-то нам тут здорово повезло.  Все  тихо-спокойно,
не считая того, что  мимо  прошла  прекраснейшая  в  мире  женщина.  Кстати,
завернула по дороге к твоей малышке.
   - Завернула к моей...
   - Да нет. На самом деле она не зашла, а как-то, знаешь, чудно  застыла  у
двери и постояла недолго.
   - Да о чем ты толкуешь?
   - Сам не знаю. Я ведь влюблен,  а  с  влюбленного  не  спросишь  четкость
мыслей.
   - Ну ты даешь!
   - Есть новости?
   - Фа'тад начал перегонять стада на юг и сегодня намерен  всерьез  взяться
за лабиринт, бросить на него все силы. Больше никаких новостей.
   - Хочешь сегодня пойти в лабиринт?
   Йосех нерешительно глянул на знакомую - запертую пока дверь.
   - Боишься упустить свой шанс?  Ладно.  Я  тебя  понимаю  -  сам  влюблен.
Посидим сегодня вдвоем.
   - Меджах тебе спасибо не скажет. Он тоже присмотрел себе одну...
   Ногах пробурчал что-то невнятное, огляделся.
   - Ну и ну. Вдвоем нынче с верблюдами не  сладить.  Действительно,  дартар
понаехало видимо-невидимо. Только у входа в этот переулок  сгрудилось  около
сорока всадников. Кроме того, человек двенадцать должны были  взобраться  на
крыши и проверить, нет ли где дополнительных входов в  лабиринт.  Дартарские
воины пытались пробиться через запрудившую проезжую  часть  утреннюю  толпу.
Верблюды занимали добрую половину улицы, создавая затор.  Что  же  начнется,
когда придут еще и каменщики?
   Один за другим дартары скрывались в лабиринте или карабкались  на  крыши.
Ногах руководил  их  движением.  Меджах  уселся  на  свое  обычное  место  и
наблюдал, как братья пытаются согнать верблюдов в одно  место  и  освободить
проход.  Животные  и  не  думали   слушаться,   упрямились   и   артачились.
Кушмаррахане бранились,  но  задевать  дартар  не  решались,  только  сыпали
проклятиями в адрес горбатых уродливых тварей.
   - Как твои болячки? - спросил Ногах.
   - Побаливают. И двигаюсь с трудом, точно одеревенел.
   - Хорошо, что я тебя не послал в лабиринт: нынче предстоит жаркий денек.
   - Я думаю, Фа'тад массу народу оставит  здесь  на  ночь.  Сотен  пять,  а
может, и тысячу.
   - Он совсем спятил. Ферренги лопнут от злости.
   - А может, он того и добивается. Это  их  с  Кадо  забавы.  Ногах  что-то
буркнул в ответ. Йосех наконец сообразил, что старший брат вовсе не  намерен
ломать себе голову над замыслами командиров.
   Меджах тем паче. Черт возьми, да Меджаху вообще все трын-трава. Он  живет
сегодняшним днем, принимает жизнь как она есть и старается  извлечь  из  нее
как можно больше удовольствий.
   - Черт с ними, с этими зверюгами. Теснее их не поставишь. - Ногах  отошел
в сторону, уселся на землю и вскоре задремал.
   Йосех хотел было последовать примеру брата, но дверь, от которой отделяло
его всего несколько шагов, не давала покоя. Меджах затянул  свою  песенку  -
"ближе, ближе, курочка...". На сей раз рослая красотка была одна и еще более
вызывающе виляла аппетитным задом.
   Еще чуть позже Йосех заметил, что с противоположной стороны улицы за ними
наблюдают несколько мужчин. Соглядатаи  ферренги?  Наверное.  Кадо  подослал
своих людей - чтоб вертелись поблизости и примечали, кого  или  что  дартары
вытаскивают из лабиринта на свет божий.
   Потом появились гонцы. С мрачными лицами они  проследовали  к  гавани,  а
позже оттуда наверх стали подниматься капитаны - не говоря никому ни  слова,
с расстроенными лицами.
   О случившемся Йосех сперва услышал от вейдин. Вернее, подслушал - новость
распространялась словно пламя, пожирающее сухой хворост. Турки  свирепствуют
на территории между Агадаром и  Кушмаррахом.  Агадарский  гарнизон  вырезан,
уцелевшие укрылись в городе.
   В Агадаре были и дартарские наемники. Какая же участь постигла их?
   Вейдин, похоже, готовы были удариться в панику.  Они  почувствовали  себя
беззащитными. Йосех мог бы  об  заклад  побиться,  что  в  свое  время  даже
известие о приближении армий Герода не взволновало их до такой степени.
   Сначала Йосех недоумевал, но потом мелькнула догадка: они  боятся  хаоса.
Боятся, что Кадо уведет своих солдат и отдаст город во власть мятежников.  А
мятеж означает разруху и горе. Пусть восставших  будет  раз-два  и  обчелся,
пострадают все равно многие тысячи. Это же ясно как божий день.
   Йосех снова взглянул на заветную дверь.  По-прежнему  глухо.  Умерли  они
там, что ли? Он взглянул на небо. Тяжелые облака ползли  в  сторону  залива.
Опять собирается дождь?
   Даже здесь, на побережье, дождей теперь меньше, чем раньше. А  Кушмарраху
необходимы дожди - чтобы смывать  накопившуюся  грязь.  Иначе  город  просто
задохнется от вони.
   Шпионы - если это были шпионы  -  исчезли.  Зато  вернулась  женщина,  за
которой  увивался  Меджах.  Она  демонстрировала  свои  прелести  все  более
откровенно. Вейдин не обращали внимания - они были слишком заняты слухами  о
турецком нашествии.
   - Полюбуйся, сейчас наша милая голубка замашет крылышками,  -  со  смехом
окликнул брата Меджах и решительными шагами направился к своей красотке.  Та
заметно встревожилась и заторопилась прочь. Меджах не отставал.
   Некоторое время Йосеха занимала надоедливая муха, которая упорно пыталась
усесться ему на нос. Одержав славную победу, он наконец задремал.
   - Йосех, Йосех, проснись. Смотри, что мы тебе принесли. Йосех  вздрогнул,
очнулся. Перед ним стоял тот  парнишка,  Ариф,  и  робко  улыбался.  Младший
братишка цеплялся за его руку, но, стоило Йосеху открыть глаза, отпустил  ее
и затопал к ближайшему верблюду.
   Девушка Тамиса стояла сзади. Она и в самом деле что-то принесла.  Старуха
с порога метала на них грозные взгляды. Старшая дочь - сестра девушки и мать
мальчиков? - вышла из дома с  помойным  ведром,  вылила  его  содержимое  за
решетку канализации посреди улицы и вернулась обратно. На дартар она даже не
смотрела.
   - Доброе утро, Ариф. - Йосех снова изо всех  сил  боролся  с  трудностями
кушмарраханского наречия. На девушку он глянул лишь мельком,  но  хватило  и
этого - щеки мигом залились краской. Он чувствовал себя еще  более  скованно
из-за присутствия Ногаха - Йосех не  сомневался,  что  брат  из-за  неплотно
сомкнутых ресниц прекрасно все видит. - Как ты поживаешь, Ариф?
   - Миш принесла тебе обед. Она все сама приготовила. Папочка  сказал,  что
есть можно. - Мальчонка устроился рядом с Йосехом.
   Девушка стояла молча, только краснела. Йосеху  хотелось  попросить  ее  о
чем-то, но он не знал, о чем  именно,  и  лишь  сделал  неопределенный  жест
рукой. Она восприняла это как приглашение,  поставила  узелок  на  землю  на
почтительном расстоянии  от  Йосеха  и  присела  сама.  Но  глаз  упорно  не
поднимала.
   - Слышал от турках, Йосех? - болтал  мальчик.  -  Ты  пойдешь  воевать  с
ними?
   - Слышал, Ариф. Не знаю, пойду  или  нет.  Но  кое-кто  из  наших  пойдет
наверняка.
   - Матушка того же мнения, - вмешалась Тамиса.  -  Поэтому  она  позволила
принести вам поесть. - Итак, теперь он должен посмотреть, что в узелке. -  А
ты в порядке? Ведь вчера тебе здорово досталось...
   - Все хорошо. Отделался синяками.
   - Рада за тебя.
   Йосех покосился на старуху. Она  уселась  на  обычном  месте  у  двери  и
принялась штопать чулок, не обращая внимания на пинки прохожих. Улица Чар не
желала ради дартар менять свой раз и навсегда установленный распорядок  дня.
Йосех развязал узелок. Эти блюда были ему незнакомы. Он  отщипнул  несколько
кусочков и нашел, что стряпня - высший класс, пальчики оближешь.
   - Ужасно вкусно. Но мне столько не съесть. Не возражаешь, если я поделюсь
с братом?
   - Нет, конечно.
   - Ногах, иди сюда, помоги.
   Ногах подошел - и только тут девушка поняла, что перед ней не  Меджах,  а
другой, незнакомый воин.
   - Сколько же у тебя братьев?
   - т Трое. Меджах с Ногахом, а еще Эмар, он  командует  подразделениями  в
Куадайдехе.
   Ногах отведал кушанье, с довольным видом кивнул.
   - Отлично. Как зовут твою подружку, Йосех?
   - Тамиса.
   - Ты отлично готовишь, Тамиса. Она вспыхнула.
   - Матушка с Лейлой очень помогли мне.
   - Ну и что же. Все равно ты была за главную. Ногах ничем  не  рисковал  и
потому спокойно и  непринужденно  поддерживал  разговор.  Йосех  в  основном
слушал. Ариф тоже - глядя на них  большими  серьезными  глазами,  а  младший
карапуз тем временем лазил  по  верблюду,  по-прежнему  проявлявшему  чудеса
терпения. Один раз он чуть не свалился, Йосех подхватил малыша, поставил  на
ножки и с изумлением отметил, до чего упитаны кушмарраханские ребятишки.
   Маленькие дартарята до сих пор напоминали мешочки с  костями.  Лишь  один
шаг отделял их от голодной смерти.
   Благодаря Ногаху Тамиса расслабилась  и  разговорилась.  Ариф,  наоборот,
заскучал. Он разочаровался в своем новом друге и принялся слоняться  вокруг,
рассматривая животных, оружие и снаряжение.
   - Что за женщина приходила к вашей двери прошлой ночью?  Сроду  не  видал
такой красавицы, - обратился к Тамисе Ногах.
   - Рейха? Красавица? - Тамиса рассмеялась.  -  Да  она  же  просто  старая
карга. Ей уж стукнуло тридцать. -  Девушка