допрашивали пленных, кое-кто отказывался понимать  по-хорошему,  и  дартарам
приходилось прибегать к увесистым доводам.
   Однако по пути к штабу Фа'тада Йосех  несколько  изменил  свое  мнение  о
подобных методах допроса. В конце концов, должна же от  подонков  быть  хоть
какая-то польза. Яхада молча пропустил братьев в шатер и указал, где  сесть.
Фа'тад выслушивал доклады командиров.
   - У него был тот же порошок? - спросил он.
   - Да, видимо, он опорожнил  два  пакета,  -  ответил  неизвестный  Йосеху
дартарин. - Наши люди подоспели  позже.  Впрочем,  ножом  он  тоже  орудовал
вовсю. Порезал дюжину человек, двое вряд ли выживут.
   Фа'тад сердито заворчал.
   - Он был дартарином.
   Фа'тад заворчал снова и стал мрачнее  тучи.  "Может,  у  него  несварение
желудка?" - подумал Йосех.
   - Один из наших людей узнал разбойника. Его звали  Садат  Агмед  из  рода
ал-Хадида. Отщепенец.
   - Припоминаю. Вороват был и  как  что  -  сразу  за  нож  хватался.  Тело
обыскали?
   - Ничего не нашли, кроме золота. Три слитка было зашито  в  штанах,  а  в
рукавах - еще больше.
   - Выходит, похищать детей - прибыльное занятие. Итак, мы уже  столкнулись
с двумя бандитами, промышляющими этим делом, и оба - вооружены одним  и  тем
же колдовским, но не очень сильным зельем. Сколько их всего? Кто покупает  у
них детей? И что они с ними делают?
   Командиры только  плечами  пожимали:  пока  не  схватишь  кого-нибудь  из
похитителей живьем, ни черта не узнаешь.
   - Расскажи о  другом,  -  велел  Фа'тад  Йосеху.  Йосех  изложил  дневные
события. Меджах - со спины верблюда ему было видно лучше - дополнил картину.
   - Один вывод точно напрашивается, - вмешался Джоаб, - в Шу мы зря  теряем
время. Тот человек сказал,  что  он  -  член  Союза  Живых,  и  тогда  толпа
набросилась на наших парней.
   Йосех удивленно взглянул на Джоаба - он ничего об этом не слышал.
   - Значит, Живые. Мы пока не станем трогать их, Джоаб Пусть  берут  с  нас
пример и не рыпаются.
   - Ничего себе не трогать! Ведь мы хотим отнять у Живых ночь - их время.
   - Твоя правда.
   - К тому же Кадо скоро разнюхает, что наши воины  остались  в  городе  на
ночь.
   - Верно. Но рассуди: мы мешаем преступникам вершить свои темные  делишки,
а  Герод  приказывает  оставить  их  в  покое.  Кто  выигрывает   в   глазах
кушмаррахан?
   - Повторяю, твоя игра для  меня  чересчур  тонка,  -  возразил  Джоаб.  -
По-моему, нужно выйти на офицеров Союза и договориться с ними.
   - Ставки куда выше, дружище. - Ал-Акла только сейчас осознал, что в шатре
посторонние. - Йосех,  Меджах,  вы  свободны,  спасибо.  Я  не  забуду  ваше
усердие.
   Братья поднялись. Йосех успел расслышать слова Джоаба:
   - Одному из парней пришло в голову, что мы могли бы нарядить наших  людей
в костюмы вейдин.
   - А лица?
   - Я как-то не подумал, что  лица  выдадут  нас,  -  смущенно  пробормотал
Йосех, когда они шли обратно через лагерь.
   - Ничего, парень, с возрастом поумнеешь.

***

   Генерал услышал, как открылась входная дверь, услышал шаги. Но то не были
шаги хромого, волочащего ногу бел-Сидека.  Старику  стало  страшно,  но  уже
через минуту он слабой улыбкой приветствовал Хадрибела.
   - Как вы себя чувствуете, сэр?
   - Превосходно.
   - Бел-Сидек очень обеспокоен. Он сказал...
   - И эту старую суетливую бабу я назначил своим преемником! Нынче  вечером
боги смилостивились надо мной.
   Старик ни на секунду не забывал, что надо доставить  Насифа  в  указанное
Эйзелом место.
   - У меня для тебя есть поручение, Хадрибел. Оно  должно  быть  выполнено:
бел-Сидек отказался, а промедление может привести к провалу движения. Прежде
всего отведи меня к письменному столу.
   Хадрибел замялся было, но  потом  послушался.  Генерал  быстро  нацарапал
послание Эйзелу и заговорил снова:
   - Ступай к Карзе и попроси его ко мне.  Поторопись,  и  тогда  почти  все
время, что ты будешь ходить по другим делам, со мной просидит он, и  совесть
тебя не замучит.
   - По другим делам, сэр?
   - Да. Передашь вызов Карзе, а  после  займешься  предателем  Насифом  бар
бел-Абеком. Завяжешь ему глаза и доставишь на место, где его примет  у  тебя
наш человек. - Старик подробно изложил где и  как,  строго-настрого  наказав
даже не пытаться разглядеть этого таинственного человека, близко к  нему  не
подходить. - Он - самое ценное мое достояние, я не желаю  рисковать,  вдруг,
упаси Арам, кто-нибудь случайно выдаст его Покончив  с  предателем,  снесешь
записку на постоялый двор Мумы. - Пришлось растолковать Хадрибелу, - где это
находится. - Отдай записку Муме в собственные руки,  никому  другому.  Потом
возвращайся. Постучи. Если Карза еще не уйдет, он  откроет,  и  ты  посидишь
подождешь," займешься чем-нибудь. Если же он не ответит,  просто  зайдешь  и
пробудешь со мной до возвращения бел-Сидека. Ясно?
   - Вполне.
   - Отлично. Тогда доведи меня  до  кровати  и  отправляйся.  Обессиленный,
старик рухнул на постель и сразу же погрузился в глубокий сон.  Очнулся  он,
лишь когда пришел Карза. Пришел, чтобы услышать сокровенные тайны Живых.

***

   В клетке  вдруг  наступила  зловещая  тишина.  Она-то  и  заставила  Зуки
очнуться, встревоженно оглядеться кругом.  Он  увидел,  что  в  дверь  вошел
великан и что направляется он прямиком к нему.
   У Зуки бешено заколотилось сердце. Он обмочился. Он судорожно всхлипывал.
Хотел вскочить, бежать, но ноги не слушались.
   Великан поднял его и понес прочь из  клетки,  через  огромные  залы  -  в
просторную комнату, освещенную лишь двумя свечами в углу.
   Великан усадил Зуки между свечами и предупредил.
   - Не двигайся, малыш, пока не скажут, а то пожалеешь. Но Зуки и без  того
оцепенел от ужаса.

***

   В сумерках по пыльной проселочной дороге, что проходила мимо  дома  вдовы
национального   героя   Кушмарраха,   генерала   Ханно   бел-Карбы,    ехала
разукрашенная с  нелепой  яркостью  запряженная  осликом  тележка.  Возничий
остановился рядом со старухой, которая сидела на обочине и  горько  плакала.
Вокруг  суетились  несколько  слуг,  чью  верность  мортианам   не   удалось
поколебать ни угрозами, ни тумаками.
   - Помогите ей сесть в телегу, - велел им возничий.
   Один из слуг - он трясся от страха - нерешительно спросил:
   - Кто вы?
   - Старый друг ее мужа. Я приехал, чтобы доставить вас в безопасное место.
   Властный вид и тон незнакомца развеяли сомнения слуг.  Они  подняли  свою
хозяйку и усадили в тележку, а сами пошли следом.
   Они проехали около четырех километров и свернули в лес, один из  немногих
еще не вырубленных жадными геродианами. Среди  леса  на  поляне  был  разбит
лагерь. Там люди в странных черных кафтанах и штанах мазали друг другу  лица
древесным углем. Они с почетом встретили путников,  окружили  их  заботой  и
вниманием.
   Изгнанников удобно устроили и вкусно накормили, а возничий  тем  временем
расспрашивал о выселявших их  мортианах.  Он  тоже  переоделся  в  черное  и
позволил вымазать себе лицо.
   Старуха не проронила ни слова и не отрывала глаз от костра.
   - Все готово, Нейк? - спросил возничий.
   - Да, атаман.
   - Тогда приступим. Старуха подняла глаза.
   - Вы те, что называют себя Живыми?
   Атаман едва заметно кивнул, но не ответил прямо.
   - Вы вернетесь домой, высокочтимая  госпожа,  вернетесь  еще  до  восхода
солнца, - только и сказал он.

***

   Эйзел опоздал - из-за не в меру дотошных и любопытных  сыновей  Мумы.  Но
шпион был на месте - с мешком на голове, а сопровождающий - на  почтительном
расстоянии от него, как и договаривались. Все по плану.
   Человек с завязанными глазами подскочил от прикосновения Эйзела.
   - Пошли, - прошептал тот.
   Пленник повиновался, хотя представления не имел, куда  они  направляются.
Эйзел огляделся - нет ли слежки, но ничего не  заметил.  По  ночам  акрополь
точно вымирал, не слышно было даже геродианских часовых, стоявших  на  своих
постах. Он провел подопечного через Черный ход Судьбы.
   Торго ждал их. Он поманил Эйзела за собой. Странно, но евнух не  проявлял
обычной своей раздражительности. Эйзел наморщил лоб.
   Торго провел его в большую комнату. Мальчишка сидел в дальнем углу  между
двумя свечами, и вид у него был весьма жалкий.
   - Я сниму колпак, и ты увидишь своего  мальчонку,  -  прошипел  Эйзел.  -
Ничего не делай, ничего не говори, не оборачивайся Понял?
   Шпион кивнул.
   Эйзел сдернул мешок.
   Несчастный весь напрягся, судорожно сглотнул, но сумел взять себя в руки.
Эйзел не торопил его - пускай любуется. Наконец  предатель  кивнул  снова  -
довольно. Эйзел надел мешок и повел его прочь из комнаты.
   Торго закрыл за ними дверь, прошептал:
   - Я разбудил госпожу. Она желает тебя видеть. Я  пригляжу  за  ним.  -  В
шепоте евнуха послышались знакомые злобные нотки.
   - Хорошо. Мне тоже нужно переговорить с ней. Где?
   - В алтаре.
   Эйзел пожал плечами, оставил шпиона с Торго и пошел к Чаровнице.
   Она стояла у тела мужа. Лицо Чаровницы светилось безумной решимостью,  от
чего красота ее казалась еще ярче. Но все равно заметно  было,  что  женщина
эта безмерно устала, что она изнемогает.
   Незачем вести себя вызывающе. Хватит и сообщения о гибели Садата Агмеда.
   Чаровница обернулась, но не сняла руки с хладного трупа Накара.
   - Торго сказал, что твой Генерал смеет угрожать мне.
   - Он не мой, госпожа. Я просто передаточное звено, мостик между вами.
   - Но какое право он имеет...
   - Во-первых, право здравого смысла. Твоя спешка начинает привлекать к нам
внимание. И во-вторых, примитивное и первобытное право сильного. Без него  у
тебя ни черта не выйдет.
   - Мы обдумаем это. Но ты, ты со мной, Эйзел?  Или  ты  и  правда  покинул
меня?
   - Я никогда не покину свою госпожу. Никогда. Но  я  отказываюсь  поганить
все дело излишней торопливостью.
   - Проклятие! Ты будешь выполнять мои приказания...
   - Госпожа! Сегодня убили Садата Агмеда. Кровь отхлынула от ее щек.
   - Откуда тебе известно это имя?
   - Знать - моя профессия. Поэтому я до сих пор  жив.  С  минуту  Чаровница
смотрела на Эйзела тяжелым взглядом. Но постепенно она сникала, съеживалась,
превращаясь в обычную усталую женщину, какой и была на самом деле.
   - Расскажи мне об этом.
   - Он пытался похитить ребенка в Эстане - и провалился. Толпа погналась за
ним и забила до смерти. Завтра это разнесется по всему Кушмарраху.
   Чаровница вздохнула.
   Пора двигать, подумал Эйзел.
   - Сегодня я был на улице Чар, делал распоряжения насчет  этого  шпиона  и
пытался уговорить Генерала не наезжать на тебя. На обратном пути я наткнулся
на дартар, с которыми имел стычку на днях.  Хоть  я  и  оказался  счастливее
Агмеда, многие запомнили мою физиономию.
   Чаровница снова вздохнула.
   - Я вынуждена уступить. Если Судьба  действительно  существует,  действия
наши ничего не меняют. Скажи Генералу, что этот  мальчик  пройдет  испытание
следующим. Заберете его завтра ночью. - Она  погладила  по  голове  мертвого
возлюбленного, как мать гладит больного ребенка.
   Эйзел поклонился.
   - Благодарю тебя, госпожа.
   Не вполне уверенный в победе, он вернулся к своему подопечному.
   Эйзел решил доставить шпиона домой  через  лабиринт:  меньше  вероятности
кого-нибудь встретить.
   Но он не сделал и десяти шагов, как осознал, что рядом, в темноте, кто-то
есть. Чутье не подвело Эйзела, он  почувствовал  запах  лошади  и  верблюда.
Остановившись, он развернул, подопечного к себе лицом.
   - Мы напоролись на засаду. Сейчас я сниму колпак, и ты побежишь, побежишь
изо всех сил. Дуй прямо к дому, а я их отвлеку. - Он дал шпиону  пинка.  Тот
побежал. Дартары двинулись за ним.
   Эйзел  зажмурился,  одной  рукой  закрыл  глаза,  а   другой   метнул   в
преследователей пакет с огненным порошком.
   Послышались крики.
   Эйзел выхватил нож и ринулся на  врагов.  Их  было  трое,  но  на  помощь
спешили другие. Эйзел плюнул, развернулся и  быстрыми  шагами  направился  к
постоялому двору Мумы.
   Если они попадутся ему еще раз - темной  ночкой  да  когда  он  будет  не
настолько измотан, пусть пеняют на себя. Он покажет проклятым  дикарям,  как
рыскать по его  лабиринту.  Им  неделю  придется  собирать  останки  наглого
верблюжатника.

***

   Ночь была тиха, огни погашены. Сопели ребятишки, похрапывали женщины,  но
Аарон и глаз не  сомкнул.  Стоило  ему  погрузиться  в  сон,  что-то  словно
выталкивало его на поверхность:
   Он чувствовал рядом с собой тепло  Лейлы,  а  грязные  мыслишки  носились
вокруг Миш... Временами ему становилось стыдно  своих  неслыханных  позорных
желаний, но не эти мимолетные уколы совести мешали  Аарону  уснуть.  Главной
причиной было происшествие на улице, оно напоминало, что мир и покой -  лишь
видимость, а за ними - сплошной мрак и ужас. Не  успеет  он  закрыть  глаза,
кошмар обрушится на него.
   У двери послышалось какое-то шебуршание, Аарон не сразу разобрал, что это
стук. Более удивленный, чем испуганный, он пошел взглянуть, в чем дело.
   - Рейха? Что стряслось?
   - Мне надо поговорить с Лейлой. Больше у меня никого нет.
   - Входи. - Рейха проскользнула в дом. Аарон  окинул  взглядом  подернутую
туманом улицу. - Где Насиф? - У него  в  голове  не  укладывалось,  как  это
женщина, тем более  робкая  Рейха,  осмелилась  глубокой  ночью  в  одинвчку
бродить по кварталу Шу.
   - Разбуди Лейлу. Пожалуйста. И я сразу все расскажу.
   - Я не сплю. - Лейла села на  постели.  Рахеб  тоже  зашевелилась.  Аарон
понял, что старуха не спит, только притворяется.
   - Шш... - Приложив палец к губам, он увлек Лейлу к камину.
   Там они и устроились. Аарон поворошил  угли,  подбросил  новых  -  разжег
небольшой огонь, чтоб было уютнее. Рейха, похоже, места себе не находила  от
беспокойства.
   - Не знаю, как начать, - заговорила она. -  Это  для  меня  так  ново  и,
наверное, опасно. Но мне необходимо выговориться. Обещайте,  что  никому  не
расскажете. Пожалуйста, обещайте. Лейла? Аарон?
   Лейла кивнула.
   - Конечно.
   Аарон не отвечал. Он хорошо относился к Рейхе, но...
   - Аарон?
   Лейла выразительно взглянула на мужа.
   - Извини, Рейха, отвлекся. Конечно, обещаю. Где же Насиф?
   - Те похитители детей - они увели его куда-то, сказали, что покажут Зуки.
Они хотят заставить Насифа плясать под свою дудку.
   - Но...
   - Мне нужно быть дома  до  возвращения  Насифа,  поэтому  позволь  сперва
досказать. Ладно?
   - Конечно, мы слушаем, - заверила Лейла.
   - Порой я что-то подозревала, но до конца никогда не верила, пока он  сам
не признался. Насиф - член Союза  Живых  и  занимает  в  нем  очень  высокое
положение. Только что его повысили  еще,  теперь  он  третий  или  четвертый
человек в Шу. Но, кроме того, он офицер геродианской армии,  вступил  в  нее
сразу после завоевания Кушмарраха. Он полковник, и в обязанности его  входит
вести слежку за Живыми.
   - И он все тебе рассказал? - изумился Аарон.
   - Тише, - одернула его Лейла, - детей разбудишь.
   - Да, рассказал, сегодня утром. Нарушил клятвы и рассказал. Объяснил, что
не может больше скрывать - из-за Зуки. Сказал, Живым стало известно, что  он
геродианский офицер, и поэтому они украли Зуки: теперь Насиф у них в руках и
должен лгать генералу Кадо и шпионить за геродианами.
   Аарону показалось, что тон у нее до странности спокойный. Но нрав у Рейхи
был вялый, и вещи, которые она не могла понять или изменить, принимались  ею
как данность. Он передернул плечами и выругался про себя.
   - Зачем ты рассказываешь нам, зачем испытываешь судьбу? - спросила Лейла.
- Нам с Аароном не за что любить геродиан.
   - Я совсем запуталась. Мне нужно, чтоб кто-нибудь помог мне разобраться.
   Они помолчали. Аарон  сочувствовал  Рейхе,  но  никакие  слова  не  могли
исцелить ее раны.
   - Похоже, я вас не очень-то удивила, - наконец заметила она.
   Лейла положила руку на руку мужа.
   - Мы давно подозревали. Насиф порой чудно вел себя.
   - Вот оно что...
   - Чего ты хочешь, Рейха? - снова спросила Лейла.
   - Не знаю! Ничего не знаю. Хочу получить обратно  своего  сыночка.  Насиф
сказал, только бы вернуть Зуки, тогда геродиане вывезут  нас  куда-нибудь  в
безопасное место, где ему больше не придется ни за кем шпионить.
   Аарон не знал, не напрасны  ли  надежды  Рейхи.  Может,  и  не  напрасны.
Огромную империю Герода  объединяла  лишь  странная,  суровая  и  аскетичная
религия. Если Насиф исповедует  их  веру,  вполне  вероятно,  новые  хозяева
переселят  его  вместе  с  семейством  в  одну  из  федераций,  он   получит
гражданство и будет иметь немногим меньше прав, чем коренные геродиане.
   - Чем мы можем помочь, Рейха? Чуть  что  -  и  мы  окажемся  между  двумя
огнями, между геродианами и Живыми. Не знаю, как Лейла, но я, признаюсь,  не
хочу связываться ни с  теми,  ни  с  другими.  Я  должен  в  первую  очередь
заботиться о своей собственной семье.
   - Аарон! - воскликнула Лейла.
   - Ума не приложу, как тебе быть. Может, Лейла подскажет. У нее-то  голова
ясная, а я  вечно  чего-нибудь  не  то  сморожу.  Талдычить  тебе  о  долге,
выдвигать требования тоже не хочу, у вас и так бед предостаточно.
   - Мы сделаем все, что в наших силах. Рейха, даже не сомневайся, - сказала
Лейла.
   - Спасибо. Нужно бежать, а то не поспею до прихода Насифа. Упаси Арам, он
проведает, что я проболталась.
   - Ни о чем он не узнает, - успокоила подругу Лейла. - Аарон, проводил  бы
Рейху до дому.
   - В самом деле, - вздохнул Аарон. Почти весь путь  они  проделали  молча.
Силы Рейхи истощились.
   - Ну? - накинулась на Аарона Лейла, не  успел  он  переступить  порог.  -
Признавайся, что тебе пришло в голову, пока она говорила?
   - Зуки похитили раньше, чем Живые узнали об измене Насифа.  Не  это  было
причиной похищения. Бел-Сидек клялся и божился, что  Живые  не  причастны  к
кражам детей. Даже Насиф не верил в это. И вдруг, как  понадобилось  связать
Насифу руки, они заявляют, что Зуки у них.
   - Может, врут?
   - Но ему обещали показать Зуки.
   - Не дави на меня, Аарон. Понятия не  имею,  кто,  что,  почему,  с  кем,
зачем. Не моя это печаль. Меня заботят лишь Рейха и Зуки. Ясно?
   - Ясно. В любом случае нет резону ломать себе  головы,  пока  не  узнаем,
показали они ребенка Насифу или нет.
   - А что, если он не вернется?
   - Как так?
   - А если они.., повредят ему? Что станется с Рейхой?
   - Не забегай вперед. Когда Рейхе понадобится помощь - если понадобится, -
мы поможем. Не суетись. Пошли спать, мне завтра на работу.

***

   Насиф пулей вылетел из лабиринта, повернул налево и помчался еще быстрее,
бежал всю дорогу до Дома Правительства, у черного хода назвал пароль и  свой
экстренный код. К изумлению Насифа, не успел он и  дух  перевести,  как  его
провели к полковнику Бруде.
   - В чем дело? - спросил Бруда, по виду Насифа  сразу  же  сообразив,  что
стряслось нечто экстраординарное.
   - Меня вычислили. Не могу задерживаться, иначе  Живые  пронюхают,  что  я
здесь. Они хотят заставить меня работать на Союз.
   - Тысяча чертей! - Бруда треснул  кулаком  по  стене.  -  Мы  ведь  почти
добрались до них! - Он прижал к губам ободранные костяшки пальцев. - Хочешь,
чтоб мы вывезли тебя из города? Послать солдат за твоей женой?
   - Нет. У них мой сын. Живые держат его заложником. Пока  не  выручу  его,
придется оставаться  в  Кушмаррахе.  Я  тем  временем  постараюсь  разузнать
побольше, чтоб прижать их к ногтю. Я только хотел доложить ситуацию:  теперь
Живые начнут использовать меня, все донесения будут продиктованы ими. Они не
должны заподозрить, что я сорвался с привязи. Передайте все Генералу.
   - А ты умнее, чем я думал.  Сообщи,  когда  выяснишь,  где  Живые  держат
твоего сына. Мы освободим его, и вы покинете город.
   Насиф кивнул:
   - Сообщу.
   Он спустился по лестнице, вышел через черный ход и побежал  домой.  Рейха
ждала мужа в постели; ее била дрожь.
   - Ну, ты видел его, Насиф?
   - Да.
   -