пальцы принялись сами
собою складывать сверкающие осколки зеркал, вращавшихся по материальным
орбитам из золотых проволоки и нитей. Никогда раньше ему не удавалось
сделать это, настолько сложными были сами пересекающиеся орбиты и
непостижимым механизм их взаимодействия, но сейчас осколки чудесным
образом соединились в два обращенных друг к другу зеркала, в каждом из
которых отразился бесконечный туннель самоповторений.
   Холодный Затылок бросил быстрый взгляд на Шакала, оставшегося в
замедленном времени и парализованного этим изгнанием. Два зеркала в его
руках перестали отражать свет. Каждое стало окном в другой мир. Из глубины
двух потемневших туннелей приближалось нечто. Сенор видел его лишь одно
мгновение; оно было непереносимо ужасным и он отвел взгляд... Кроме того,
что-то неуловимо изменилось вокруг. Он огляделся по сторонам и не сразу
понял, что заставило его сделать это.
   Потом он осознал, что уже не видит отражений в окружавших его
зеркалах. Их гладкие поверхности несколько мгновений оставались
непроницаемо темными, как первозданная пустота, а затем внутри границ,
очерчивавших плоскости зеркал, появились пейзажи, не имевшие ничего общего
с Ледяной Обителью. Уже не окна, а двери в иной мир были открыты магией
амулета и этот мир оказался одновременно отталкивающим и завораживающим...
   В нем шла жестокая нездешняя война. Под багровым светилом,
погруженным в воронку из пузырящейся материи, в глубинах черных нор,
сверкающие существа, на которых было больно смотреть, сражались со столь
же демоническими врагами.
   Холодный Затылок жадно вглядывался в ландшафт, открывшийся в
зеркалах, откуда должно было прийти спасение. Одна из ослепительных фигур
покинула место схватки, словно действительно услышала далекий зов. Без
всяких видимых усилий она преодолела поверхность зеркала, как будто оно
было всего лишь входом в туннель, и оказалась перед человеком, державшим в
руках амулет. Сенор мог смотреть на нее только боковым зрением, да и то,
рискуя ослепнуть. Он не мог зафиксировать даже ее контуры, не говоря уже о
том, чтобы разглядеть само сияющее существо. В одно из мгновений ему
показалось, что он угадал внутри этой бесконечно длящейся вспышки света
фигуру, похожую на человеческую, облитую жидкой зеркальной субстанцией и
державшую в руке меч, подобный световому лучу; но в следующее мгновение
это был уже светящийся сосуд, в котором зарождались сотни молний
одновременно.
   Придворный Башни поневоле стал смотреть в сторону и увидел, что время
в Ледяной Обители убыстряет свой ход. Тени и слуги Шакала вновь обретали
подвижность. Сам четвероногий Бог внешне остался безучастен, только бельма
его глаз горели теперь отраженным светом, как два адских огня.
   - Ты призвал Легион Зеркал, - услышал Сенор голос отражений,
исходивших от существа, оставшегося в неразличимых глубинах двух черных
туннелей. - Приказывай! Мы - вечные слуги Амулета...
   Незавершенный уже ждал этой минуты.
   - Убейте Бога На Четырех Ногах! - приказал он, наблюдая за тенями,
стекавшимися со всех сторон к месту схватки.
   - Нельзя убить Бога, - сказал предводитель Легиона. - В нашей власти
все, что угодно, кроме умерщвления бессмертных и рождения мертвых. Но мы
можем уничтожить всех его слуг. Для тебя это будет означать почти одно и
то же.
   - Ну, так сделайте это, - сказал Сенор, вновь наслаждаясь
нечеловеческим могуществом. - Принесите Меч Древнего Бога и все, что
принадлежало мне. Все, что найдете здесь...


   Как только он произнес это, Ландшафт Ледяной Обители впервые озарился
нездешним светом. Воины Легиона приходили из мира, оставшегося по ту
сторону зеркал. Слуги Шакала также готовились к битве. Герцог разглядел
среди них Человека В Железном Панцире во главе армии глонгов, которая
становилась все более многочисленной. Извивающаяся, как змеиный хвост,
колонна мертвецов, тупо бредущих на зов Хозяина, терялась во мраке. Здесь
же была Эрлана, Обрученная Со Смертью, в окружении Посредников и зловещих
атрибутов теневой магии. Все подвластные Шакалу стихии бушевали в
Ландшафте Обители, сокрушая исполинские статуи, замораживая воздух,
искривляя пространство, рассыпая в небесах падающие ледяные скалы.
Гигантские тени, не имевшие ничего общего с материей, повисли вокруг
обрывками ночи, представляя собой совершенно непостижимую и
непредсказуемую угрозу. Стаи желтоглазых тварей, усыпанных искрящимся
черным снегом, бесновались за пределами сужающегося круга, очерченного
светом, падавшим из ближайших к Сенору зеркал. Он ощутил что-то вроде
удушья, как в сгущающемся кошмаре, а потом спасительное опустошение разума
избавило его от безумия, поджидавшего человека в абсолютно магическом
мире...


   ...Он не видел самой схватки. Она была стремительной и неописуемой.
Она протекала вне человеческих представлений о войне. Демоны сражались с
демонами и Холодный Затылок не брался судить о том, в чем заключалось
превосходство одних над другими. Лишний раз он убедился в том, как случаен
выбор, приводящий к смерти или жизни, и сколь темна его собственная
судьба. Если у нее и был хозяин, то он отличался склонностью к жестоким
играм.
   О том, что битва завершилась победой Легиона Зеркал, Сенор узнал
только тогда, когда из облака бушующего ослепительного огня появился
Древний Меч и упал к его ногам. С гладкого клинка еще стекали темные пятна
растаявшего льда, в котором он был погребен.
   Но не было ни кожаной маски, ни шкуры Синего Кота. Возможно, эти
реликвии остались в Призрачном Замке. Что ж, для Незавершенного это был
еще один повод отомстить...
   Потом воины Легиона преподнесли герцогу головы Флуга Тенга, Эрланы и
еще шести слуг Шакала, которых Сенор вообще не знал. Отвратительные трофеи
лежали у его ног и он не испытывал ничего, похожего на радость... Мгла
вокруг постепенно рассеивалась. Опустошенный ландшафт Обители все еще
существовал, но в нем остались только один поверженный Бог и мертвые
изваяния, в которых сверкали волшебными озерами нетронутые зеркала...
Легион возвращался через эти зеркала в мир багрового светила. Может быть,
он уходил на зов того, кто обладал Амулетом в других, бесконечно далеких
ландшафтах...
   Когда последний из воинов Легиона прошел сквозь поверхность зеркала,
вокруг опять сгустились сумерки. Изображения в зеркалах померкли, их их
поверхности обрели твердость, плотность и вновь отразили скудный свет
Обители. Почти в то же самое мгновение два зеркала в руках Человека
Безымянного Пальца рассыпались в мельчайшую пыль. Амулет Короля Жезлов
перестал существовать.
   Сенор огляделся по сторонам в легком замешательстве. Он, конечно, не
ожидал того, что сможет воспользоваться амулетом всего один раз. Но, с
другой стороны, он вернул себе меч, суливший не меньшее могущество.
   Герцог стоял на ледяной равнине, слабо освещенной далекими
фиолетовыми огнями. Нигде не было ни единого воплощения Четвероногого
Бога. Шакал скрылся в недостижимой норе между мирами, чтобы восполнить
урон, нанесенный Легионом, и отыскать среди смертных тварей Тени новых
слуг и посредников... После битвы не осталось ничего - ни трупов, ни
глонгов, ни следов, ни теней. Только изваяния из мертвой материи, среди
которых, может быть, были и ледяные могилы Истар и Семидесяти Семи. Так
думал герцог Мертвая Кожа.
   Но он ошибался.



                               14. ИСХОД

   Галерея заколдованных существ исчезла. Холодный Затылок не сразу
осознал значение этого события. Если в результате сражения Легиона с
Четвероногим Богом оказались освобожденными Сущности, то для придворного
Башни вновь возникала опасность встретиться с ними. С другой стороны,
Истар могла стать его спутницей после долгой разлуки. Он собирался
вернуться за тем, что принадлежало ему по праву, и магия ведьмы была бы
совсем не лишней. Кроме того, когда-то он любил эту женщину. Но кто знал,
кем она стала теперь?
   ...Черную точку на ледяной равнине он принял вначале за обломок
каменной скалы. Но точка вскоре превратилась в вытянутое пятно, а потом -
в силуэт человека, медленно пробиравшегося среди торосов. Раздираемый
противоречивыми чувствами, надеждой и опасениями, он пошел навстречу той,
которую потерял в самом начале своего странствия по Тени.
   Он увидел бледное измученное лицо ведьмы, но наградой ему была
радость, светившаяся в ее огромных прекрасных глазах. Только потом он
заметил оттенок боли, появившийся в них, когда она увидела, что с его
лицом не все в порядке. Но он был благодарен ей хотя бы за то, что она
избавила его от необходимости отвечать на расспросы. Отражения, в которых
было все - и усталость, и любовь, и боль, и воспоминания, - захлестнули
его мозг. Женщина из давно исчезнувшего мира почти упала в его объятия и
Сенор сожалел только о том, что хитиновый панцирь мешает ему ощутить ее
тело. Ледяные губы Истар прикоснулись к его губам и размягчились, вбирая
тепло его дыхания. Потом он почувствовал, что ее губы дрожат от ужаса и
отшатнулся. Он понял, что она как следует разглядела его лицо.
   "Что это? - думал он. - Очередной каприз изменчивой судьбы, легко
дающей и легко отбирающей все, что может стать дорогим человеку?" После
ему казалось, что амулет Короля Жезлов всего лишь выполнил его тайные
желания с мудростью, снизошедшей до жалкой потребности смертного. Сейчас
Сенор не хотел и думать о других, освобожденных волшебной силой амулета.
   ...Он пытался отогреть женщину в своих объятиях, прекрасно зная, что
может дать ей лишь иллюзию тепла. Смерть от холода казалась теперь самым
нелепым концом завершившейся драмы. Нужно было идти, чтобы покинуть как
можно скорее Ландшафт Ледяной Обители, - идти к той невидимой границе, за
которой можно будет вызвать Изменения. Уже не раз герцог убеждался в том,
что здесь бессильны и Стеклянный Обруч Мелхоэд и перстень Сдалерна. Но с
уходом Шакала Обитель перестала быть местом, из которого вовсе не
существовало выхода.


   Придворный Башни помог ведьме подняться и, поддерживая, повел ее
прочь от разрушенной обители. Обратный путь оказался едва ли менее
трудным, чем тот, который герцог проделал с отрядом глонгов и бароном
Тенга. И теперь людей сопровождали нескончаемый мороз, фиолетовые огни,
едва разгонявшие тьму, и безмолвные скалистые бастионы, навечно вмерзшие в
окружающий пейзаж.
   Герцог и ведьма ослабели и изголодались до крайней степени; их ноги
были изранены острыми гранями льдинок. Спасаясь от жажды, они глотали
снег. Талая вода имела неприятный кисловатый привкус. Холодный Затылок еще
не думал о том, что будет делать, если им все-таки удастся уйти отсюда.
Еще более далекие цели казались слишком абстрактными и он боялся искушать
судьбу.
   Однако именно здесь, в Ландшафте Обители, Сенор сделал одно
поразившее его открытие. Он не знал пока, - дар ли это или смертоносная
ловушка. Было слишком холодно, чтобы раздеваться или заниматься любовью,
поэтому чисто случайно он обнаружил на теле Истар такие же рисунки, какие
видел до этого на теле Джелвы. Он осторожно прощупал отражения ведьмы, но,
как и в случае с Джелвой, память ее оказалась девственно чистой во всем,
что касалось загадочного творца этих текучих изображений...
   Он ощутил сильнейшую тревогу, улавливая нечто зловещее в
двойственности, присущей предметам, которые его окружали, и событиям, в
которых он был замешан. Сначала два абсолютно одинаковых медальона,
хранивших тайну Рейты Меррадль и ее исчезнувшего ребенка, - один из
Кобара, другой - из дома Зелеша; теперь - рисунки на женских телах,
сделанные при помощи неведомой магии и намекавшие на существование
нечеловеческих тайн.
   ...Только тогда, когда впереди забрезжили едва заметные признаки
изменений, он позволил себе расслабиться.
   Темнота сменилась мягким золотистым светом. Герцог и ведьма
переместились в ландшафт, который Сенор счел подходящим для отдыха.
Краткое мгновение дурноты, - и вокруг уже был совсем другой пейзаж...
   Они оказались на поляне посреди девственного леса, освещенной
ласковыми лучами здешнего светила. Сенор с наслаждением опустился на
густую траву и подставил лицо теплому свету. Истар легла рядом. На их
одеждах стремительно таял лед и капли темной воды сбегали книзу. Оба
чувствовали себя бесконечно уставшими. Слишком уставшими, чтобы думать о
безопасности. Так они и провалились в объятия сна, не сказав друг другу ни
слова...


   Когда Сенор проснулся, вокруг уже сгущались сумерки. Желтое светило
быстро опускалось за деревья. Лес стоял неподвижный и тихий, погруженный в
вечернюю дремоту. Холодный Затылок открыл глаза и встретил неподвижный
взгляд ведьмы.
   - Что ты будешь делать теперь? - спросила она, когда пауза слишком
затянулась.
   - Я должен найти Зонтага, Призрачный Замок и Реку С Одним Берегом.
Возможно, все еще существует и Башня... Но перед этим не мешало бы
отыскать тело младенца. Кроме того, я хочу отомстить этой твари Люстиг...
   - Она все-таки добилась всего, чего хотела?
   - Конечно. И даже большего... Может быть, нам придется еще раз
побывать в Мургулле. Но прежде всего мне нужен Зонтаг.
   - А почему не Река С Одним Берегом?
   - Он один может избавить меня от этого, - Сенор провел пальцами по
своей обезображенной щеке... Они помолчали...
   - Дело в том, что я знаю путь к Реке, - сказала вдруг ведьма. -
Однажды я уже была там. Не спрашивай ни о чем! - быстро проговорила она,
заметив его нетерпеливый жест. - Больше я ничего не помню. Только
последовательность ландшафтов, но с тех пор все могло измениться...
   После этих слов ведьма впала в транс. Глаза ее закрылись, а лицо
приобрело мертвенную бледность. Изменившимся голосом, в котором явственно
звучали мужские интонации, она продолжала:
   - Путь к Реке лежит через владения Охранников Веры. Боль, причиняемая
ими, кошмары, порождаемые ими, заточение и смерть будут казаться тебе
реальными до тех пор, пока ты сам будешь верить в них. Все - иллюзия, но
особенно это верно на единственном берегу этой реки. Ты останешься
неуязвимым, если в твоей душе не появится хотя бы тень сомнения в этом.
Мало, кому удалось уйти из владений Охранников Веры, и еще меньше тех, кто
достиг Реки...
   - Откуда ты можешь знать об этом?! - перебил он ее в бешенстве, забыв
о том, что она вряд ли ему ответит и даже вспомнит о том, что говорила.
Новый голос ведьмы казался ему смутно знакомым и его пробрала дрожь. Но
его вопрос вернул ведьму к действительности. Она выскользнула из транса
столь же стремительно, как и вошла в него. Ее отражения не были омрачены
ни единым следом произнесенного.
   - Иногда я вижу себя там... Кто-то, кого я не могу рассмотреть,
находится со мною рядом... Может быть, это уже было, а, может быть,
произойдет еще раз... Нет ничего хуже, чем частичное знание. А для меня
это всего лишь тени воспоминаний или предсказаний. И они тревожат меня
гораздо сильнее, чем твое неведение... И как ты собираешься вернуть себе
утраченное? Мне кажется, ты возлагаешь слишком много надежд на свой меч.
Но силы, заключенные в нем, не всегда подчинялись тебе. Ты должен
заручиться более надежной поддержкой. В любом случае, путь к Реке не
займет много времени... Твоего времени.
   - По-моему, ты знаешь больше, чем говоришь, - его все еще осаждали
подозрения.
   - Просто я не забываю о Пророчестве, - загадочно улыбаясь, сказала
ведьма в пустоту.



                         15. РЕКА С ОДНИМ БЕРЕГОМ

   Во второй раз он доверился женщине с таинственными рисунками на теле.
Его сознание уподобилось безграничному незамутненному зеркалу, отразившему
путешествие сквозь ландшафты Охранников Веры, но не тронутому ими. Только
это и позволило Сенору избежать безжалостного и безвозвратного
заточения... Все прошло безвременно и бесследно - ужас, неотвратимость
смерти, новое рождение, искушения, желания и сама жизнь, мучительная и
нежеланная.
   После он ничего не помнил об этом странном и иррациональном
приближении к тому, что лежало по ту сторону всех его иллюзий. Ему
пришлось преодолеть страх перед пустотой и абсолютной бесчувственностью.
Может быть, путешествие заняло исчезающе краткое мгновение, а может быть,
всю его предшествующую жизнь, - он ничего не мог сказать об этом. Пустота
спасла его от вечного рабства. Путь к Реке С Одним Берегом навсегда
остался белым пятном в летописи его странствия, наглухо запертым подвалом
в сознании, который было смертельно опасно отпирать, результатом
мучительного выбора, который он сделал между иллюзиями и небытием.


   Они стояли на берегу, который был сплошным черным камнем, а мимо
несла свои темные воды Река С Одним Берегом. Другого ее берега
действительно не было видно; сильнейшее течение увлекало за собой мутные
огни в глубине вод, принесенные из бесконечности и исчезавшие в ней же.
Несмотря на это, ни одна волна и ни один водоворот не нарушали гладкой,
как зеркало, поверхности Реки. Горизонт был затянут темными грозовыми
облаками, но в зените небо оставалось чистым и в нем сияли колючим белым
светом небесные огни.
   Сенор стал спускаться к Реке и ведьма пошла за ним следом. Когда до
края суши оставалось несколько шагов, перед людьми возникла каменная арка,
материализовавшаяся из пустоты. В арке обнаружилась дверь из древнего
темного дерева с небольшим окошком посередине. Окошко приоткрылось и за
ним появилось человеческое лицо. Оно отличалось крайней невыразительностью
черт и забывалось тотчас же после того, как исчезало из виду.
   - Что тебе здесь нужно? - спросил человек из-за двери, едва шевеля
бледными губами.
   - Чтобы ты открыл дорогу к Хозяину Иллюзий, - ответил придворный
Башни.
   - Кто это с тобой?
   - Она предназначена в дар твоему Хозяину, - сказал Холодный Затылок,
не оглядываясь и ясно ощущая за собой присутствие ведьмы.
   - Какая из них? - насмешливо спросил из-за двери человек, который,
конечно, не был человеком.
   Сенор обернулся и увидел восьмерых женщин, ни в чем не отличавшихся
от Истар. Все они смотрели на него одинаково выжидающе, а отражения всех
восьмерых пришли к нему восемью тождественными волнами.
   В легком замешательстве Сенор вновь повернулся к двери. В окошке он
также увидел лицо ведьмы. Положение показалось ему одновременно смешным и
угрожающим. Каменный берег был девственно чист и Холодный Затылок
попытался обойти арку, чтобы достичь реки, но всякий раз она возникала
прямо перед ним, отгораживая от него скользящие мимо воды и как бы намекая
на то, что в любом случае ему придется пройти через дверь.
   Но когда он попытался сделать это, то оказалось, что дверь заперта.
Поверхность ее была твердой, как камень, и не поддавалась лезвию кинжала.
   На протяжении дальнейших нескольких часов (Незавершенному они
показались несколькими днями) существо за дверью, которое он принял за
последнего и самого ничтожного из Охранников Веры, пыталось сыграть с ним
в никчемную и утомительную игру. В ней содержалось бесчисленное количество
различных человеческих жизней... Герцог Мертвая Кожа оставался безучастным
ко всему. Он уже видел нечто подобное в Обители Семидесяти Семи и даже
кое-что сверх того.
   Когда он понял, что представление будет тянуться вечно, потому что на
берегу Реки отсутствовало время, он вытащил из ножен меч Торра и это
произвело поистине волшебный эффект.
   Декорации, за которыми прятался мир, исчезли. В окошке вновь
мелькнуло бледное лицо; теперь оно казалось испуганным. Заскрипели древние
петли и дверь, закрытая, может быть, с момента сотворения Хаоса,
открылась. Путь к Реке был свободен. Холодный Затылок шагнул под арку.
Предчувствие не обмануло его - по ту сторону двери никого не оказалось.
   ...Мимо безмолвно скользило жуткое черное тело Реки... Словно змея,
пожиравшая где-то далеко отсюда свой хвост...
   - Что теперь? - спросил он у ведьмы, остановившейся за его спиной. Он
ожидал от нее еще одного транса и новых откровений. Как выяснилось,
напрасно. Сенор хорошо помнил все, что слышал о Реке С Одним Берегом от
Бродячего Монаха. Терять ему было нечего. В худшем