, но Гугенубер  напомнил  всем
об Установлениях  и  о  тайном  назначении  осужденных.  Против  нарушения
Установлений были  и  все  остальные  Хозяева  Башни.  Взбешенный  Зонтаг,
прервав судилище, удалился, окружив себя стеной непоколебимого молчания.
     Ведьме не позволили даже сделать обычный выбор  -  быть  изгнанной  в
Тень, или сражаться с осужденными в Кратере Самоубийц. Правда,  Арилак  не
смог отказать себе в удовольствии, издевательски  посмеиваясь,  предложить
ей сражаться закованной в металлическую ткань.



                        8. ТРАПЕЗА С ОТРАВЛЕНИЕМ

     Смертельная скука светской жизни...
     Сидя за огромным столом в трапезной дома  Массара,  Сенор  равнодушно
рассматривал оказавшуюся напротив баронессу Эльми, относительно которой  у
него  были  когда-то  определенные  намерения,  и  ожидая  момента,  когда
герцогине Массар взбредет, наконец, в голову выпить  бокал  с  отравленным
вином.
     У Сенора сегодня  действительно  был  тяжелый  день.  Его  достаточно
утомили вопли толпы в Кратере Самоубийц, где пришлось высидеть целых  семь
боев, а поздно вечером ему еще предстояло присутствовать  при  изгнании  в
Тень.
     К тому же, несмотря  на  обильное  возлияние,  из  головы  Сенора  не
выветрилось воспоминание о преследующем его безголовом Слуге Башни.  Здесь
он пока был в безопасности, но  рано  или  поздно  ему  придется  остаться
одному.
     Казалось, только у него  были  проблемы  среди  болота  пресыщения  и
сырости.  Блеск  драгоценностей  ослеплял,  кукольные   напудренные   лица
поражали безжизненностью, а в глазах баронессы читалось такое  откровенное
желание, что Сенору даже стало немного не по себе.
     Интересная вещь, взгляд Эльми буквально гипнотизировал его,  и  он  с
трудом отогнал наваждение. Черты ее лица как-то странно  расплывались,  но
Сенор отнес это на счет выпитого им за сегодняшний день.
     Герцог Массар, обладатель носа чудовищной длины  и  одного  из  самых
больших в Кобаре состояний, внимательно разглядывал сидящих по обе стороны
длинного стола женщин  -  он  был  не  на  шутку  озабочен  выбором  новой
герцогини. Со своим оскорбителем он уже разделался, бросив его в террариум
к голодным боевым  рептилиям,  а  изменившая  ему  герцогиня  сразу  стала
перевернутой страницей в его жизни.
     Как раз в тот момент, когда Сенор  принялся  рассматривать  его  нос,
спасаясь  от  слишком  откровенных   взглядов   Эльми,   раздался   легкий
хрустальный звон. Герцогиня Массар выронила бокал из ослабевших пальцев  и
с хрипом откинулась назад  в  своем  Кресле  Прелюбодеяния,  сделанном  из
костей рептилий и обтянутом кожей, снятой с фаллосов гиен. Смерть ее  была
быстрой, но ужасной: глаза вылезли из орбит,  ногти  разодрали  шею,  тело
содрогнулось в жестоких конвульсиях.
     Через минуту все было кончено.
     Самоубийство герцогини, которого давно  ожидали  изрядно  заскучавшие
Придворные,   вызвало   среди   присутствующих   настоящее   некротическое
возбуждение. Облегченно рассмеявшись, когда слуги извлекли из кресла  тело
бывшей супруги, Массар дал знак музыкантам - и  музыка,  услаждавшая  звук
трапезничающих, стихла. Наступило время Движений.
     Сенор смертельно ненавидел  этот  ритуал,  но  ему  пришлось  принять
участие в нем, чтобы не привлечь внимания к своей особе.
     Придворные  парами  двинулись  по  огромному  залу,   вычерчивая   на
выложенном мозаикой каменном полу сложные  геометрические  фигуры.  Сенору
казались абсурдными и какими-то призрачными эти движения, совершавшиеся  в
почти полной тишине, нарушаемой  лишь  шорохом  платьев,  скрипом  кожи  и
натужным сопением какого-нибудь старика. Словно рои  гигантских  насекомых
двигались, подчиненные высшей воле, воплощая собой немыслимую геометрию.
     На Придворных движения  и  мельтешение  собственных  теней  в  гулкой
тишине зала оказывали почти гипнотическое  воздействие.  Кроме  того,  над
всем этим витал слишком хорошо ощутимый,  до  отвращения  приторный  запах
пудры, и Сенору приходилось прилагать героические усилия,  чтобы  сдержать
тошноту.
     Сделав несколько кругов по залу,  почти  запутавшись  в  поворотах  и
переходах, поменяв несколько партнерш, Сенор вдруг оказался лицом к лицу с
баронессой. На лице ее дежурила улыбка, более чем благосклонная, и он,  не
чуждый человеческим слабостям, нежно заключил ее руку в свою.
     - В террариуме после боя  рептилий...  -  быстро  пролепетала  Эльми,
прежде чем очередная фигура Движений не разделила их и не понесла по  двум
расходящимся кривым. Правда, в голосе  Эльми  было  нечто  странное  -  он
оказался скрипучим и хриплым. Сенору даже подумалось на мгновение, что это
вообще не ее  голос;  да  и  место,  назначенное  баронессой,  было,  надо
признаться, не самым подходящим для нежной беседы.
     Но исходивший от Эльми возбуждающий аромат  и  выпитое  сегодня  вино
сделали Сенора на редкость беззаботным.
     Когда окончились движения, он с нетерпением вернулся к трапезе.  Труп
бывшей герцогини уже бальзамировали где-то в подвале слуги Массара, а  сам
герцог явно приблизил к себе одну из дочерей Вюрца, который, как всем было
известно, навсегда остался бы Человеком Мизинца, если бы не использовал  с
выгодой сомнительные достоинства своих чад.
     Сенор пребывал в самых смелых мечтах относительно предстоящей ночи  и
почти не обращал  внимания  на  происходящее  в  трапезной.  Именно  таким
образом он пропустил ссору двух Придворных, тут же перешедшую в  поединок,
закончившийся  отсечением  руки  и  легкой  раной  в  грудь.   Потерявшего
конечность слуги повезли домой, отсеченную руку бросили сторожевым псам, и
веселье,  которое  вообще  трудно  было  чем-либо  омрачить,  продолжалось
дальше.
     По традиции трапеза с отравлением должна  была  завершиться  схваткой
боевых рептилий - самца и самки - символов  Массара  и  герцогини,  вернее
той, что готова была занять ее место. Массар  и  дочь  Вюрца  удалились  в
террариум, чтобы выбрать рептилий на  свой  вкус.  Через  некоторое  время
слуги герцога вкатили  в  террариум  две  огромные  клетки  на  деревянных
колесах. Гости Массара выстроились одним большим живым кольцом в свободной
части зала; кое-кто из предосторожности  держал  в  руке  обнаженный  меч.
Чудовищ выпустили  из  клеток  в  центре  этого  кольца,  и  слуги  начали
побуждать их к схватке ударами заостренных кольев. Рептилии  герцога  были
достаточно хорошо натасканы и, сделав несколько ложных выпадов,  бросились
друг на друга. Толпа кровожадно взвыла.
     Первые удары хвостами и когтями пришлись в бронированные панцири и не
достигли цели. Самец был крупнее и  тяжелее,  зато  самка  -  подвижней  и
изворотливей, и она первая вонзила свои зубы в  относительно  незащищенную
плоть самца за его левой передней лапой.  Разъяренный  самец,  дернувшись,
нанес страшный удар хвостом, от которого вторая рептилия  перекатилась  на
спину, обнажив свой не покрытый броней живот. В этот отвратительный желтый
живот самец вонзил свои чудовищные зубы и принялся рвать тело рептилии  на
части.


     Через  несколько  секунд  все  было  кончено.   Агонизирующая   самка
судорожно дергалась на полу, царапая когтями воздух, а самец повернулся  и
обвел маленькими красными глазками целую стену окружавшей его плоти. Пасть
его широко раскрылась, и он бросился в атаку.
     Лязг извлекаемых из ножен мечей смешался с женским визгом.  Но  слуги
Массара были начеку. Они преградили путь самцу, нанося удары  кольями,  и,
вогнав ему в пасть  металлический  стержень,  набросили  на  лапы  кожаные
ремни. С большими трудом связанную рептилию втащили в клетку. Зубы  самца,
злобно  кусающего  металл,  издавали  отвратительный  скрип;  со  стержня,
смешавшись с кровью, стекала на каменные плиты ядовитая слюна.
     Массар испустил яростный боевой клич -  ведь  это  была  его  победа.
Исход схватки рептилий означал, что до  следующего  поединка  та,  которая
станет  герцогиней,  будет  беспрекословно  повиноваться  ему   во   всем.
Прокричав в ответ  приветствия  Массару  и  оскорбления  в  адрес  умершей
герцогини, Придворные начали расходиться.  С  останков  погибшей  рептилии
один из слуг принялся срезать хитиновые покровы для герцогских доспехов.
     Заметив в каком направлении слуги  увезли  клетку  с  самцом,  Сенор,
стараясь остаться незамеченным, устремился из  трапезной  в  узкий  темный
коридор. Баронессы Эльми нигде не  было  видно.  Притаившись  за  огромной
колонной, Сенор наблюдал за  тем,  как  слуги  подтащили  клетку  к  двери
террариума. Рядом с дверью была узкая  камера,  закрытая  камнем,  который
двигался в вертикальных пазах.  Слуги  подняли  камень,  открыв  проход  в
террариум. Вплотную к  камере  подкатили  клетку  и,  открыв  одну  из  ее
решеток, кольями вытолкнули рептилию в проход, по которому она устремилась
в террариум. Затем слуги опустили камень на место и,  угрюмо  оглядываясь,
удалились.
     Дождавшись пока стихнут звуки их шагов, Сенор подошел к двери. Обычно
террариум в Кобаре представлял собой помещение с проходом между  клетками,
в которых содержали рептилий,  причем  из  каждой  клетки  вел  узкий  ход
наружу, в котором как раз помещалось одно чудовище.
     Нечто подобное Сенор ожидал увидеть  и  здесь,  хотя  для  встречи  с
баронессой он предпочел бы все же что-нибудь  вроде  уютного  будуара.  Он
открыл засов и  вошел  в  террариум,  чувствуя  себя  уже  далеко  не  так
беззаботно. Но им руководило что-то более сильное, чем любопытство.  Дверь
захлопнулась за его спиной.
     Террариум Массара был устроен совсем, совсем иначе. Здесь  вообще  не
было клеток, а такое количество мерзких тварей Сенору  приходилось  видеть
редко. Зверинец поражал своими размерами.
     Вначале ему показалось, что на  скользком  полу,  покрытом  слизью  и
испарениями, шевелится одна живая масса. Кое-где белели обглоданные кости.
Кровавые глазки раскаленными угольками светились в темноте.
     Оставалось признать,  что  он  угодил  в  примитивнейшую  ловушку,  а
баронесса Эльми - либо интриганка, подкупленная  его  тайными  или  явными
врагами, либо просто идиотка, решившая покончить с собой,  а  заодно  и  с
Сенором, довольно необычным способом. Второе предположение показалось  ему
слишком надуманным.
     Шансов не было никаких. Сенор с содроганием представил себе, как  эти
невероятные зубы рвут его на части. Тем не менее он уже вытаскивал меч  из
ножен. Несколько тварей медленно приближались к куску мяса на двух  ногах,
который он представлял из себя даже со своим смехотворным оружием в руках.
Сенор начал читать про себя Формулу Великого Перехода.
     Дверь позади него открылась. Краем глаза Сенор  рассмотрел  роскошный
наряд баронессы и криво усмехнулся. Итак,  второе  предположение,  как  ни
странно, оказалось верным. А он уже было подумал, что Тантор Тенга наконец
добрался до него.
     Но тут его поразило поведение рептилий.  Словно  повинуясь  невидимой
силе, твари отпрянули от него и стали описывать круги на полу  террариума,
прижимаясь к стенам и стараясь держаться подальше  от  Сенора  и  вошедшей
баронессы.
     Озадаченный Сенор повернулся к ней.  Эльми  улыбнулась,  и  он  опять
заметил, что лицо ее слегка размыто, как будто он смотрит на  отражение  в
неспокойной воде. И  тут  лицо  и  фигура  баронессы  начали  стремительно
меняться. Эльми вытянулась вверх, роскошный наряд ее поблек и  превратился
в серую рясу, голова исчезла под низко надвинутым капюшоном, гладкие  руки
стали иссушенными временем шестипалыми кистями. Ярко засиял во мраке,  как
драгоценный камень, голубой глаз. Призывный запах исчез,  растворившись  в
царившей вокруг вони.
     Сенор стоял, словно громом  пораженный,  не  в  силах  произнести  ни
слова.
     - Будем говорить словами, чтобы ты не слишком  напрягал  свои  жалкие
мозги, - сказал Гугенубер голосом, который Сенор уже слышал в трапезной. -
Здесь нам никто не помешает. Кроме того, это  единственное  место  в  доме
Массара, где нас не услышат человеческие уши...
     - Но баронесса... Как же... - Сенор до сих пор не пришел  в  себя  от
изумления.
     - А, ты об этом... - Гугенубер издал что-то вроде  тихого  смешка.  -
Люди видят то, что хотят видеть, а я  лишь  немного  помогаю  им  в  этом.
Настоящая баронесса Эльми, разумеется, спит сейчас в башне дома  Эльми,  и
мои слуги позаботятся о том, чтобы ее никто не  увидел.  Она  проснется  с
воспоминанием о времени, проведенном у Массара на трапезе  с  отравлением.
Но это не то, о чем стоит говорить...
     Сенор увидел, как одна из рептилий, шатаясь  из  стороны  в  сторону,
ползет к ним. Гугенубер медленно обернулся и приказал ей умереть. Потом он
разрешил остальным сожрать ее неподвижное тело.
     - Эти существа почти никогда не выходят из повиновения,  -  задумчиво
произнес Гугенубер.
     Он держал в руках кусок ткани,  сплетенной  из  тонких  металлических
нитей. По краям в ткань были вплетены медные петли.
     - Слушай теперь, что ты должен будешь сделать. В  точно  такую  ткань
заключена с помощью магии ведьма Истар,  которая  ночью  будет  изгнана  в
Тень. Сегодня утром в темнице Кратера Самоубийц скончалась Черная  Летрод,
убившая пятерых своих детей. Скончалась для мира, но не для тебя.  Она  не
умерла и лишь кажется мертвой. Я сделал  так.  Вечером  стражники  Кратера
найдут ее тело и бросят его псам. Проследи за этим и не дай Черной  Летрод
умереть. Принесешь ее тело в Башню.  В  Башне  ты  отправишься  на  Адские
этажи, где ведьма ждет своего часа. План Адских  этажей  к  этому  времени
будет у тебя в голове. Ты выведешь Истар из Башни, но не освобождай ее  из
магической ткани. Тело Летрод завернешь в эту  ткань  и  раздавишь  петли.
Когда Летрод очнется, я сделаю так, что она не сможет говорить. Ведьму  ты
спрячешь у себя в доме. Черная Летрод отправится в Тень  вместо  нее.  Это
кажется мне справедливым.
     У Сенора даже немного пересохло в горле от  этого  потока  чудовищных
предложений. Совершив все эти подмены, он окончательно поставит  себя  вне
законов Кобара и целиком окажется во власти Гугенубера.
     Увидев его колебания, Хозяин Башни яростно сверкнул голубым глазом:
     - Ты жалок, Придворный! Ты не забыл,  что  за  тобой  охотятся  слуги
Зонтага? И даже я не смогу им помешать. Ведьма избавит тебя  от  них.  Она
нужна и тебе, и мне, потом ты поймешь это сам. Я не могу  позволить  столь
ценному приобретению Башни пропасть в Зыбкой Тени.
     Сенору совсем не нравилось то, что его  вовлекли  в  события,  смысла
которых он не понимал; а полностью довериться Гугенуберу, отрезавшему  все
пути назад, было бы слишком  большим  безрассудством.  С  другой  стороны,
Хозяин Башни по-прежнему мог уничтожить его в любое мгновение и не стал бы
расставлять  такую  сложную   ловушку.   Вполне   вероятно,   что   ведьма
действительно была нужна ему. Слухи о ее силе доходили и до Сенора; он  не
испытывал восторга от того, что подобное создание окажется в его доме.
     - Ладно, - неожиданно для самого себя сказал он, беря в руки  тяжелую
ткань. - Но освободив ведьму, я мог спрятать в ее ткани Черную Летрод.
     - Да, - подтвердил с сарказмом  Гугенубер,  и  его  шестипалая  кисть
описала в воздухе круг, вновь убирая под стены чавкающих  рептилий.  -  Но
ведьма останется ведьмой, а ты хочешь лишить нас возможности управлять ею.
Освободишь ее, когда нам понадобится ее сила.
     Сенор кивнул, не подозревая, что это случится очень скоро.
     - Еще я слышал, что на Адских этажах слишком много безглазых собак...
     - Я улажу это, - сказал Гугенубер  и  вновь  издал  сухой  смешок.  -
Кстати, если без помех  закончишь  дело,  завтра  навестишь  Меррадля.  Он
Человек Большого Пальца и Смотритель Часов. Узнаешь у него,  куда  исчезла
из Верхнего города Рейта Меррадль и что случилось с ее ребенком.
     Сенор вздрогнул, услышав знакомое имя.
     - Но если Меррадль вообще не станет говорить со мной? - подозрительно
спросил он.
     - Станет, когда ты покажешь ему вот это.
     В руке Гугенубера на кожаном  шнурке  болтался  тяжелый  медальон  из
потемневшего серебра.
     Сенор протянул руку, и медальон лег в его ладонь. Он уже видел  такие
игрушки. Он нажал на потайной рычаг, и верхняя крышка медальона открылась.
Сенор повертел его в руках, пока не поймал тоненький лучик  света.  Внутри
медальона оказался миниатюрный портрет женщины и ребенка. На этом портрете
женщина выглядела значительно лучше, чем тогда, у ограды его дома, в  ночь
своей смерти.
     Сенор захлопнул крышку.
     - Не понимаю, - сказал он. - Что может помешать Хозяину Башни  узнать
у Меррадля все, что нужно?
     - Порой я жалею, что связался с тобой, - мрачно заметил Гугенубер.  -
Ты задаешь слишком много вопросов... Может быть, когда-нибудь ты узнаешь о
Древнем Пророчестве. Если доживешь, конечно, - добавил он. - Зонтаг  очень
сильный маг... Есть вещи, которые должен сделать ты, и никто другой.  Пока
утешайся этим. А теперь иди.
     Сенор повесил медальон на шею и двинулся к выходу из террариума.
     - И  не  забывай  о  безголовом!  -  услышал  он,  прежде  чем  дверь
захлопнулась за его спиной.



                            9. ПОХИТИТЕЛЬ ТЕЛА

     Долгий  кобарский  день  клонился  к  вечеру.  Сенор  оставил  крытую
повозку, на которой ездили гонцы Хозяев Башни, в ближайшем  лесу.  Повозка
была запряжена гиенами, передвигавшимися бесшумно и быстро. Он  бросил  им
большой кусок свежего мяса, чтобы они не выли. Теперь  он  стоял  на  краю
гигантского кратера, глядя на казавшуюся отсюда маленькой круглую площадку
внизу. Арена была покрыта бурыми пятнами засохшей крови.
     Где-то здесь, под трибунами,  в  одной  из  камер  подземной  тюрьмы,
лежало тело Черной  Летрод.  На  другой  стороне  кратера  Сенор  различал
каменные  строения,  предназначенные  для  тюремщиков  и  охраны.  Там  же
находилась огороженная сетями псарня. На ночь свору выпускали в Кратер,  и
лучшую стражу для смертников трудно было себе  вообразить.  Свирепая  стая
разорвала бы в клочья любого, осмелившегося войти в Кратер ночью.
     Сенор должен был  спешить,  чтобы  похитить  тело  Летрод  до  захода
Огненного Круга, в противном случае у него оставалось довольно мало шансов
уцелеть.
     Прямо перед ним находился вход в подземную тюрьму, казавшийся  отсюда
черной бездонной дырой. Сенор сошел вниз и,  затаившись  между  трибунами,
принялся ждать.
     Спустя  час  появился  один  из  тюремщиков,  который  нес  ужин  для
смертников в большом кожаном мешке. Он  спустился  в  подземелье  и  через
некоторое  время,  не  спеша,  отправился   обратно.   Сенор   уже   начал
сомневаться, обнаружил ли тот скончавшуюся Летрод. Он мог  принять  ее  за
спящую или же оставить труп в подземелье до следующего дня.
     Но вскоре тюремщик вернулся со стражником, на поясе которого болтался
короткий меч. В сгущавшихся сумерках они выволокли тело  Летрод  наружу  и
понесли его в сторону псарни. Скрываясь за трибунами, Сенор отправился  за
ними.
     Уже почти возле самой псарни Сенор понял, что у него  есть  соперник.
Он определил  это  по  едва  заметным  отражениям,  похожим  на  отражения
мертвеца в течение нескольких дней  после  смерти.  Сенор  отделил  их  от
отражений тюремщиков, стражников,  собак  -  и  стал  смотреть  магическим
зрением. Как он и предполагал,  от  складок  почвы  невдалеке  поднималась
размытая искрящаяся тень.
     Блуждающий признак, побочное дитя чьего-то злого колдовства,  был  не
такой уж редкостью в Кобаре.  Неприкаянные,  искавшие  тела,  которые  они
могли бы занять, призраки, бывало,  подолгу  блуждали  по  миру,  пока  не
находили себе новую плоть или не изгонялись с помощью магии  в  Сумеречное
Царство. Стать настоящим Хозяином тела призрак мог лишь через много  дней,
когда прежний  Хозяин  полностью  покидал  его;  или  же  вытеснив  своего
соперника,  который  по  каким-то