о
энтузиазм быстро угас.
   Дальше пошла суровая расчлененка  и  некрофильские  забавы  -  та  же
плоть, но преображенная самым жутким образом.  Гришке  даже  показалось,
что в  кабинете  запахло  разлагающимся  мясом.  По  правде  говоря,  он
испугался бабушки, которая якобы его лечила... Тем не менее он продолжал
перелистывать страницы, загипнотизированный мрачной красотой  и  мрачным
безобразием человеческой изнанки. Словно знал, что когда-нибудь это  ему
пригодится...
   В книге было еще много чего непонятного и интересного; глаза, вынутые
из  глазниц  и  соединенные  с  мозгом  длинными   пучками   световодов;
миниатюрные   люди   размером   с   ладонь;   младенцы,   сросшиеся    с
кремниево-германиевыми  "расширителями   сознания";   коды   доступа   к
виртуальным  существам;  мертвецы  с  ранцевыми  электростанциями  между
лопаток  и  синтезаторами  речи  вместо  легких  и   голосовых   связок;
самоорганизующиеся колонии гнилостных микроорганизмов, локализованные  в
свежих покойниках; иллюстрации различных способов имплантации  зародышей
(в том числе  нечеловеческих)  в  детородные  органы  законсервированных
женских трупов...
   И, конечно, именно там Гришка впервые увидел скарабея  -  в  разделе,
целиком  посвященном  осужденной   и   запрещенной   церковью   практике
"ривайвла", в главе "Историческая справка"...
   Сейчас ему так ясно представилось синеватое и как бы волосатое  пятно
на бумаге, что его передернуло. Ошибки быть не могло.
   Заблуда не забывал и не прощал даже эфемерных обид. Он давно  мог  бы
разделаться с ведьмой, но все откладывал - а вдруг та  понадобится?  Что
делать, если, например,  его  лучший  друг  снова  "простудится"?  Такая
вероятность существовала  и  вовсе  не  приближалась  к  нулю,  учитывая
постоянное стремление Гришки  к  новизне.  Полноценной  замены  старушке
что-то не предвиделось. Была еще  одна  причина,  -  по  слухам,  Полина
осталась чуть ли не единственным старожилом Ина, кто  знал  тропу  через
болота к Черной Лаборатории...
   Теперь Начальнику представился случай отыграться на ведьме, а он  был
не из тех, кто упускает редкие случаи.
   Фильм  заканчивался.  Жирняга  облизывался  в  предвкушении  "порно",
которое обычно смотрели "на десерт". По крайней мере он сполна  заплатил
за удовольствие. Председатель городской управы давно пришел в себя после
визита Гнуса. Все оказалось не так  уж  страшно.  Он  отделался  сильным
испугом и стиркой нижнего белья по  срочному  тарифу.  Зато  с  тех  пор
никакие гости его больше не беспокоили.
   И у Начальника явно  поднялось  настроение.  Наступало  раннее  утро.
Самое время развлечься в "Олхознике". Для начала  Гришка  отправил  туда
Жору с командой новичков - пусть понюхают пороху. Он являлся  убежденным
сторонником теории естественного отбора.  Теория  оказалась  верной  для
всех животных без исключения.
   Кто-кто, а Начальник мог  судить  об  этом,  взобравшись  на  вершину
эволюционной лестницы...
   У  Заблуды  было  предчувствие  чего-то  необычного.   Вполне   могло
произойти и что-нибудь приятное. А вдруг у этого шулера,  пристрелившего
Штырька, найдется кассета с фильмом?

23. "ПРИЯТЕЛЬ, ТЫ ВЫГЛЯДИШЬ ДЕРЬМОВО!"

   К той минуте, когда Валет добрался до гостиничного холла, он  потерял
уже слишком много крови. За  ним  тянулся  пунктир  липких  капель,  его
движения замедлились, в уголках глаз сгущался нематериальный туман...
   Хозяин давным-давно смылся; холл был пуст, темен и затягивался  едким
дымом, проникавшим сквозь щели. Ставни на окнах были закрыты;  только  в
проем распахнутой двери падал серенький свет. На доске для ключей  номер
комнаты, снятой Валетом, был помечен угольно-черным крестом.
   "Гнида",  -  мельком  подумал  игрок   про   старикашку,   державшего
гостиницу, но без особого раздражения. Он понимал, что  любой  на  месте
хозяина поступил бы так же. Страх и жадность были  главными  мотивами  и
основной движущей силой. Почти всегда и  везде.  Однако  сейчас  это  не
относилось к Валету. Существовала граница, за  которой  все  извращалось
самым чудесным образом. И люди начинали вести себя странно...
   Он сполз по перилам, готовый рухнуть вниз, если кто-нибудь  спрятался
за стойкой. Тяжесть оружия, которое он волок на себе, затягивала  его  в
трясину обморока, но игрок скорее расстался бы  с  одной  ногой,  чем  с
этими погремушками.
   Он заплатил за них частью своей  задницы  и  не  очень  дорожил  всем
остальным.  То,  что  заставляло  его  двигаться,  имело  первобытную  и
неодолимую природу.
   За стойкой Валет нашел всего лишь оторванную человеческую кисть,  еще
сжимавшую старый наган. Он так и подумал - "оторванную",  -  потому  что
знал, как выглядят огрызки и обрубки... Он положил на  стойку  дробовик,
от которого сейчас было мало толку, и вытащил  пистолет.  Теперь  игрока
мутило сильнее прежнего.
   Настолько сильно, что он покачнулся и на несколько мгновений  потерял
ориентацию.
   Дощатый пол надвинулся, грязный узор стал виден в мельчайших деталях.
   Потом эта  внезапно  выросшая  стена  упала,  и  Валет  снова  увидел
потускневший свет. Человеческий силуэт торчал на фоне двери,  окруженный
ореолом, словно луна во время затмения. Но еще раньше, чем игрок осознал
это, ему в лоб уперся  холодный  ствол.  Валет  получил  недвусмысленный
совет остыть. И  он  расслабился,  экономя  остаток  сил.  Прикосновение
металла оказалось приятным, будто на горящую голову наложили компресс, -
в общем, это был не худший способ умереть.
   Человек хрипло засмеялся.
   - Так это и есть причина переполоха? По правде говори,  приятель,  ты
выглядишь дерьмово. Так дерьмово, что мне тебя даже жаль...
   Человек шутил. На самом деле он не  пожалел  бы  и  родную  маму.  Он
просто  развлекался.  И,  кстати,  мамы  у  него  давно  не  было.   Ее,
бестолковую,  изнасиловали  и  убили  залетные  парни.   Это   случилось
восемнадцать лет назад.
   Единственный сопливый сынок, оставшийся сиротой,  вдоволь  нахлебался
дерьма на самом дне, прежде чем с невероятным трудом выбился  "в  люди".
Поэтому к чужакам он испытывал особую любовь.
   Валет терпеливо ждал. Он  нутром  чуял,  когда  не  стоит  дергаться.
СЕЙЧАС не стоило. То, что незнакомец не прикончил его сразу же, в данном
случае  не  было  проявлением  глупости.  За  этим  странным   поступком
скрывалось нечто большее...
   Указательный палец незнакомца был тверд и удерживал спусковой  крючок
в смещенном положении. Валет знал и неоднократно отрабатывал этот фокус.
При правильном  исполнении  для  выстрела  требовалось  неощутимо  малое
время...
   Словоизвержение продолжалось:
   - Знаешь, я тоже игрок. Я дам тебе шанс. Начальник  приказал  поджечь
дом и поджарить тебя заживо, но мне это  кажется  скучным...  Сейчас  ты
бросишь пушку и отойдешь за стойку. Вот тебе тряпка. Перевяжи себя...  Я
запру дверь. Ключ положу в карман.  Через  пару  минут  дом  подожгут  -
приказы Начальника надо выполнять. Выйдет отсюда только один из  нас.  Я
не спрашиваю, согласен ли ты...
   Валет бросил пушку - но только ту, которую держал в руке. За поясом у
него торчали еще две. И одна была спрятана в голенище сапога.  Потом  он
попытался отступить назад. Боль  была  такой,  что  он  чуть  не  взвыл.
Незнакомец  снова  засмеялся.  Дверь   захлопнулась.   Наступила   почти
совершенная темнота. Только в щели  между  досками  ставен  просачивался
свет...
   Валету пришлось повернуться к противнику спиной. Он тяжело  потащился
к  стойке,  ожидая  выстрела  в  затылок.  Впрочем,  отбросить   копыта,
задохнувшись в дыму, было бы гораздо менее приятно.
   Тем временем Жора (это был он) запер дверь. Огромный  навесной  замок
был хорошо смазан и закрылся бесшумно. Помощник Начальника положил  ключ
в карман, как и обещал. В мелочах он не передергивал - в  конце  концов,
он играл не столько с намеченной жертвой, сколько  с  самим  собой.  Без
этого существование было  бы  пресным,  как  вода,  а  теперь  приобрело
крепость самогона.

24. ДУЭЛЬ

   Валет добрался до стойки, нащупал  кисть  с  наганом  и  задвинул  ее
подальше, чтобы не поскользнуться. Затем достал пистолеты из-за пояса  и
поменял обоймы.
   Разорвал любезно предложенную тряпку. Сцепив зубы, перетянул плечо  -
кое-как.
   Наложил тугую повязку на бедро - тоже кое-как. Толку  от  этого  было
мало, однако он не хотел упускать даже призрачный шанс.
   Диспозиция не  отличалась  замысловатостью.  Опасная  зона  была  под
окнами, где человек  неминуемо  попадал  в  лучи  света;  все  остальное
помещение представляло собой идеальное поле боя для слепых  калек.  Если
доски скрипят (а они скрипели), это могло  послужить  ориентиром.  Но  у
Валета шумело в ушах - и притом так  сильно,  что  он  почти  не  слышал
собственных шагов.
   Когда он все-таки расслышал характерный треск, огонь уже разгорелся.
   Отсиживаться за стойкой было бессмысленно - пистолетная пуля  и  даже
дробь легко пробивала ветхое дерево. Более того, именно туда Жора всадил
вскоре заряд картечи - для порядка. Конечно, после всего, что случилось,
он не мог считать Валета круглым идиотом.
   Тот и в самом деле уже находился в трех метрах правее стойки. И сразу
выстрелил в направлении вспышки. Судя по тому,  что  сноп  искр  казался
смазанным, Жора успел отодвинуться в сторону  еще  до  выстрела.  А  вот
Валет не успел. Вместе с ответной пулей, попавшей  в  бок,  он  приобрел
уверенность в том, что стал безнадежно медлителен. Пуля прошла  навылет,
не задев ребер. При других обстоятельствах  это  была  бы  царапина,  не
заслуживающая внимания. Теперь же - она почти доконала игрока.
   ...Он сидел, привалившись к стене, и  дышал,  как  умирающая  собака.
Внутрь гостиницы повалил дым, пощипывавший  глаза  и  терзавший  глотку.
"Игра" становилась  увлекательной  до  крайности.  Она  продолжалась  до
первого выстрела и потому поглощала целиком.
   Валет решил ползти на середину холла, чтобы видеть силуэт  противника
на фоне загоревшихся ставен. Однако очень скоро из-за дыма стало  трудно
не только смотреть,  но  и  дышать.  Ровный  гул  пламени  поглощал  все
остальные негромкие звуки.  Кто-то  надрывно  закашлялся  -  внутри  или
снаружи, понять было невозможно...
   Жора не торопился. Он обвязал лицо мокрым платком и  чувствовал  себя
сносно. До момента, когда рухнет крыша,  было  еще  далеко.  Впервые  за
несколько лет  ему  представился  случай  для  настоящей  охоты.  Он  не
допускал мысли, что может проиграть. Учитывая, как сильно он  провинился
в ту ночь, когда прикончили Гнуса, сейчас Жора просто не мог  ошибиться.
Кровоподтек на его виске еще  не  сошел,  а  глаз  оставался  наполовину
заплывшим... Необходимо было восстановить репутацию, причем сделать  это
максимально эффектным способом, иначе Начальник  найдет  себе  помощника
порасторопнее. Хотя бы даже этого  парня,  оказавшегося  опаснее  дикого
зверя. Жора еще не усвоил, что некоторые звери в принципе  не  поддаются
дрессировке...
   Но сейчас "зверь" был ранен, истекал кровью и задыхался  в  дыму.  На
восемь десятых  дело  было  сделано;  огонь  уничтожит  следы.  Помощник
Начальника обошел холл  по  периметру.  От  стен  тянуло  жаром.  Ставни
обрушились,  стекла  полопались,  сквозь  оконные  проемы  стало   видно
красно-серое небо, которое пылало, как огромная лужа бензина...
   Завершив круг, Жора был озадачен. Чужак исчез. Возле  стены  высыхало
кровавое пятно, и кровавые  же  следы  остались  на  лестнице.  "Значит,
все-таки идиот", - подумал Жора  с  облегчением.  Он  решил,  что  игрок
спрятался на втором этаже. Сверху сыпались искры. Если кровь на ступенях
- не обман зрения, то от Валета скоро  не  останется  даже  подгоревшего
мяса.
   Пора было возвращаться. И все же помощник не шел, а крался.  Какое-то
нехорошее  предчувствие  одолевало  его,  размягчая  мышцы.   Правильное
предчувствие... Уже ни черта не видя,  он  добрался  до  мощной  дубовой
двери. Люди Начальника, находившиеся снаружи, пытались сломать ее, потом
бросили это дело.
   Огонь тоже будет жрать ее очень долго. Жора начал понимать,  что  сам
запер себя в ловушке...
   Какой-то скрежет раздался у него  за  спиной.  Помощник  стремительно
обернулся. Дважды выстрелил в дымную завесу. И потом еще двенадцать  раз
с обеих рук - веером, на уровне  живота.  Это  была  почти  истерика.  В
радиусе пяти метров наверняка не уцелел бы никто, разве что крыса...
   Он заткнул за пояс один  пистолет,  нащупал  ключ  в  кармане  -  его
пропуск в райские  кущи  промозглой  осени.  Металл  замка  уже  обжигал
пальцы. Плевать на пальцы, лишь бы механизм сработал... Снова скрежет  -
на этот раз совсем близко.
   Волосы зашевелились на  затылке.  Жора  выстрелил,  не  оборачиваясь,
выставив ствол под правый локоть. Получи, тварь!..
   Ручейки огня растекались вокруг его ботинок. Он поворачивал  ключ  на
ощупь, зажмурив глаза. Сотни незримых ос одновременно  впивались  в  его
слизистую оболочку. Кашель, похожий на  рвоту,  душил  его  и  заставлял
содрогаться всем телом...
   Наконец пытка закончилась. Жора подумал, что эту "игру"  он  запомнит
надолго. Он ошибался. У него почти не осталось  времени.  Замок  слетел,
больно стукнул его по ноге, но Жора этого даже не  заметил.  Он  толкнул
перекосившуюся дверь, потом  вышиб  ее  ударом  сапога  -  только  искры
посыпались. Увидел темные силуэты крыш сквозь огонь. В этот момент в его
затылок уперлось нечто вполне конкретное - пистолетный ствол.
   Жора не успел  изведать  всей  потрясающей  глубины  разочарования  -
выстрел последовал незамедлительно. Пуля пробила его череп и вышла через
правую глазницу вместе с остатками глаза.  И  все  же  мертвый  помощник
сделал еще три шага (какая-то  сила  подтолкнула  его  вперед)  и  упал,
зарывшись в жидкую грязь обезображенным лицом.

25. АНГЕЛЫ СМЕРТИ

   За спиной Валета в дымном пекле обрушилась лестница  -  да  так,  что
раскаленные угли брызнули в стороны. Он  выскочил  наружу,  хватая  ртом
воздух и раздирая горло  ногтями  левой  руки.  Правая  сжимала  рукоять
пистолета, как челюсти бульдога (информацию о бульдогах игрок  почерпнул
из тех же видеофильмов). Даже  боль  в  плече  отошла  на  второй  план.
Вначале Валету показалось, что он ослеп,  только  не  мог  понять,  куда
подевались глаза - то ли выпали из глазниц, то ли провалились  внутрь  и
теперь плавают в разжиженном мозге. Ожогов он пока не чувствовал, а  вот
тряпки, в которых он спал, похрустывали,  словно  черствое  печенье.  Он
плохо соображал, а двигался еще  хуже,  но  его  безошибочно  понесло  в
сторону ближайших зарослей. Едва не споткнувшись о труп Жоры, он упал на
.четвереньки и, все еще оставаясь  незрячим,  как  новорожденный  щенок,
поднял правую руку, чтобы вода не попала в пушку. Люди Начальника  могли
расстрелять его сейчас без особого  труда,  однако  этого  почему-то  не
произошло. По одной простой причине - они были мертвы.
   После адской жары Валета охватил внезапный озноб. Сучья и  обломанные
ветки до крови разодрали ему лицо; он почти не заметил и  этого.  Ощутив
запах гнилой листвы и мокрой древесины, он поглубже зарылся  в  грязь  и
попытался открыть веки. Узрел туманные пятна - еще не окружающий мир,  а
выделения из собственных  слезных  желез.  Этот  поток  было  невозможно
остановить...
   С грохотом  осела  крыша  и  погребла  под  обломками  трупы.  Валета
настигло клубящееся облако пепла и  гари.  Не  в  состоянии  ни  на  чем
сфокусировать   взгляд,   он   вдруг   "увидел"    своего    "близнеца",
возносившегося к нездешним, сияющим заоблачной чистотой  небесам.  Когда
он  сообразил,  что  прощается  таким  весьма  лирическим   способом   с
собственной жизнью, было уже поздно о чем-либо сожалеть.
   Да, именно так: вначале - багровый призрак боли и страдания, затем  -
сверкающий и ускользающий в последний путь  фантом  посмертной  свободы.
Никогда вечность не уязвляет сильнее всякое живое  существо,  чем  перед
смертью, и хорошо  еще,  что  эта  изощренная  пытка  бренностью  длится
недолго.
   Для Валета она продолжалась целых двенадцать минут - с того  момента,
как он навсегда расстался со своим "близнецом". Он понимал и то, что уже
никогда не увидит  продолжение  "Молчания  ягнят".  Эти  самые  "ягнята"
прикончат его чуть погодя...
   Он отлежался в зарослях облетевшей сирени и после  всего  даже  сумел
встать  на  колени!  Его   глаза   снова   сфокусировались   на   грубой
овеществленной  материи,  а  клеткам  тела  вернулась  чувствительность.
Примерно с  полминуты  он  потратил  на  то,  чтобы  реанимировать  свое
разряженное оружие. Чересчур долго. Безнадежно долго. Рассудок предавал,
работала воля. И смерть почему-то запаздывала.
   Воспользовавшись отсрочкой, он подготовил к отправке девять маленьких
свинцовых бандеролей с уведомлением - попробуй откажись!..
   За спиной догорали развалины гостиницы. Уже дымилась крыша  соседнего
дома.
   Но людишки попрятались, если не считать трех силуэтов,  возникших  на
улице в некотором  отдалении.  Ангелы?  Валет  усмехнулся  -  про  себя.
Растянуть губы ему мешала дикая боль, охватившая все обожженное лицо  от
корней волос надо лбом до ободранных скул... Где-то он видел, слышал или
же ему когда-то приснилось, что в исключительных случаях людям  являются
ангелы. По непонятной причине у него внезапно  разыгралось  воображение.
Или он начал видеть то, что скрывалось под внешней оболочкой предметов?
   Эти трое были похожи на ангелов приблизительно в той  же  степени,  в
какой сам Валет был похож на монаха, однако он воспринимал их именно так
- как небритых, темных, пахнущих потом и самогоном ангелов смерти... Они
приехали на извозчике и теперь вышагивали по улице. Всего  трое,  но  их
шествие было похоже на королевский эскорт.
   Тот, что шел  посередине,  был  сама  неумолимость,  заключавшаяся  в
доведенной до автоматизма работе мышц, в бездумной и веселой способности
убивать, в пренебрежении к жизни, возведенном в добродетель.
   Валет  чувствовал:  схватка  заведомо   проиграна,   но   чтобы   его
предчувствия  оправдались,  она  должна  была  как  минимум  состояться.
Тупорылый пистолет в его руке казался до смешного  маленьким  и  слишком
малоэффективным, чтобы противостоять мощному оружию "ангелов"...
   Шатаясь, игрок поднялся с колен. Сделав три шага,  врезался  в  ствол
дуба.
   Ободрал лоб об кору, но зато  схватился  за  ось  пьяно  кружившегося
мира. Поднял пушку на уровень плеча и направил ее куда следует.
   Троица мгновенно распалась. Ангелы  превратились  в  подвижные  тени,
неразличимые на фоне неподвижных теней. Валет оторопело водил пистолетом
из стороны в сторону в пределах  тридцатиградусного  сектора.  Эти  трое
двигались слишком быстро, а расстояние было слишком велико.  Значит,  он
не  мог  видеть  их  лица,  чуять  их  запахи,  ощущать   неотвратимость
постороннего влияния. Его охватывало роковое бессилие... И дело было  не
в полученных ранах или потерянной крови (в конце концов, ему не в первый
раз дырявили шкуру). Тогда в  чем  же?  Что  явилось  причиной  странной
фантазии об ангелах? Гипноз, иллюзия, жалкая глупость?  Кто  внушил  ему
эту самоубийственную слабость? Кто сделал его овцой?..
   В этот момент он заметил юродивого, сидевшего  на  обгоревшей  колоде
возле бывшего гостиничного крыльца. Тот держал в руках кассету,  которую
Валет легко узнал бы из тысячи. Кассету, чудом уцелевшую в  пламени.  Но
там ничто не могло  уцелеть  -  игроку  это  было  известно  лучше,  чем
кому-либо.
   Поистине  издевка  судьбы!  Дурачок,   мразь,   ничтожество,   убогая
"шестерка" улыбался, просто улыбался, но Валету казалось - с бесконечным
снисхождением.
   Это  было  уже  слишком!..  Гул  в  ушах  нарастал,   превращаясь   в
дополнительный источник  боли.  Наконец-то  Валет  не  был  озабочен  ни
собственной безопасностью, ни мнением Начальника вшивого города Ина.  Он
переместил ств