и.  Он
чует запах твоих намерений. Он принес мне тринадцать сердец, и это  были
храбрые сердца. Я обязан был  предупредить  тебя.  Спасибо  за  то,  что
принял мой вызов.
   Умри с миром, божий человек!
   Последнее было сказано со скрытой насмешкой.  Священник  знал,  зачем
цыгану его сердце. И какой тогда уж мир?
   Тем не менее поп  кивнул  в  ответ  и  поднял  правую  руку.  ("Запах
намерений"?
   Черта  с  два!  Если  бы  дублер  действительно  догадывался  о   его
намерениях, то сделал бы ноги. А может  быть,  поступить  таким  образом
слепому мешала не правильно  понятая  верность.  Или,  другими  словами,
рабская  привязанность.  В  общем,  нерасторжимая  при  жизни  связь   с
хозяином... С лица священника не сходила презрительная ухмылка.  Почему,
почему они не любят Бога так же сильно, как тех,  кто  превращает  их  в
баранов или  цепных  псов?!)  Он  не  оглядывался  через  плечо.  Феникс
двигался бесшумно.
   Пока Черный Валет приближался, священник жадно  смотрел  на  то,  как
меняются лица мужчин, и на то, как перепуганные цыганки  прячут  вопящих
детей.
   - Кто это? - спросил Барон после длительного молчания.
   На долгом веку ему довелось видеть всякое. В течение  пятидесяти  лет
он возил с собой уродцев, карликов и мутантов, собирая их по всему свету
для своего шокирующего шоу. Но сейчас перед ним был не уродец  и  далеко
не карлик.
   Цыган будто вернулся в недавний ночной кошмар. В том  кошмаре  смерть
приходила к нему не одна. У нее тоже был свой  дублер  -  обезображенное
черное существо, и тень его падала на  ту  самую  красивую  белую  башню
вечного покоя, от одного  вида  которой  сладко  замирало  сердце.  Туда
рвалась уставшая, измученная долгими  странствиями  и  незримой  борьбой
душа цыгана, но существо, сторожившее башню, знало свое черное дело...
   - Мой дублер. Разве ты не спрашивал о нем?
   -  Откуда  он?  -  спросил  Барон.  Его  губы  подрагивали,   выдавая
неконтролируемый глубинный ужас.
   - А как ты думаешь? - с  нескрываемой  издевкой  произнес  священник.
Настал его черед смеяться. - Скажи мне, старик! Ты ведь  ни  во  что  не
веришь, кроме своих духов и дурацкого зеркала. Видел ли ты в зеркале ЕГО
лицо? Прокляни его теперь - если сможешь!..
   Представление закончилось. И  кодекс  больше  не  действовал.  Старый
цыган издал хриплый гортанный  звук,  похожий  на  крик  ворона.  Но  за
мгновение до этого священник, не открывая рта, отдал СВОЙ приказ.
   Нет, род человеческий был неисправим. Поп еще раз  убедился  в  этом.
Люди понимали только один язык -  язык  силы  -  и  ведали  только  один
настоящий страх - страх физической смерти.
   "НАКАЖИ ИХ!" - приказал священник Черному Валету.
   После  чего  с  великолепной  невозмутимостью  повернулся  спиной   к
обреченным, не опасаясь  выстрела  или  удара  ножом  между  лопаток,  и
зашагал к центру города.
   Он знал, что Феникс догонит  его  очень  скоро.  А  к  шуму,  который
создавали смертоносные игрушки, он уже привык.

77. БЕЗЛИКАЯ СМЕРТЬ

   Гришка просидел в бункере до  утра  и  посмотрел  "Молчание"  дважды.
Жадно сожрал его, как изголодавшийся пес - большой и жирный кусок  мяса.
Заодно проглотил довесок  -  фрагменты  длительностью  в  доли  секунды,
которых  не  зафиксировало  его  сознание  (скрытую  рекламу  достоинств
Большой  Мамы),  -  и  у  него  случился  заворот   мозгов.   Вместе   с
Заблудой-младшим от того же недуга пострадали Жирняга, судья Чреватый  и
помощники Начальника, исключая Рыжего.
   Рыжий отсутствовал по неизвестной причине. Причина  была  как  нельзя
более уважительная: обломки его личности превратились в пояс астероидов,
вращавшихся в вечном мраке вокруг прекрасной планеты  с  женским  именем
Полина.
   ...Снаружи уже светлело, когда Начальник слез с дивана и в третий раз
за ночь произнес финальную фразу из реликтового фильма: "Сегодня у  меня
на обед один старый  друг".  И  никто  не  удивился...  Дальше  все  они
действовали словно слаженная  команда  дрессированных  обезьян.  Вскрыли
склад с неприкосновенным запасом и вооружились до  зубов.  Даже  Жирняга
умудрился напялить на себя деревянную кобуру с маузером (если судить  по
полустершейся надписи, выгравированной на металлической пластине, маузер
был то ли сделан, то ли подарен кому-то в 1920  году  неким  командармом
Тухачевским). Расконсервировали реактивный гранатомет и последний  ящике
гранатами к нему. Глядя на гранаты, Заблуда умилялся.  "Малышки"  лежали
ровными рядами, как близнецы в колыбели.
   Дождались все-таки своего часа!
   За окнами  были  заморозки,  и  сыпал  первый  мелкий  снег.  Природа
готовила очередную  смену  декораций.  Холодно  жить,  зябко  умирать...
Ближайшие Гришкины соратники заняли круговую оборону, благо  с  верхнего
этажа просматривались  все  подступы  к  центральной  площади,  покрытой
нетронутым снегом и оттого ровной и стерильной, будто операционный стол.
Загудел  рельс.  По  сигналу  общей  тревоги  к  дому  Начальника  стали
стекаться его люди, оставшиеся в живых. Вызвали  даже  тюремную  охрану.
Собралось человек тридцать, не больше. Слух о бойне на западной  окраине
уже пронесся, завяз в ушах, пустил корни в сером веществе.
   Желающих стать свидетелями нового спектакля оказалось мало.
   Заблуда-младший уже  ни  о  чем  не  беспокоился.  Он  был  идеальным
солдатом. Он просто ждал. В известном смысле ему повезло  -  сегодня  он
увидит лицо смерти.
   Многим не  удалось  даже  этого  -  они  были  ослеплены  и  обмануты
собственным ужасом. Он не знал, кто появится в  городе:  кочующая  банда
маньяков-анархистов, мутанты-людоеды с  берегов  Припяти,  фанатичные  и
патологически  жестокие  воины  Столетнего  Джихада,  уроды  из   Черной
Лаборатории или заговорщики из числа жителей  Ина,  которых  он  все  же
проглядел (например, "Декабристы",  прикормленные  Жирнягой  посредством
фонда "За сохранение и развитие культуры").  Но  даже  на  одну  секунду
полного отвяза Гришка не мог представить себе, что это будет  тот  самый
поджаренный ублюдок, которого он прикончил возле "Олхозника"!
   Еще не различая деталей, он узнал фигуру, возникшую в конце улицы.  И
почувствовал  кое-что  ужасное.  Притяжение  мертвечины.  Призыв  с  ТОЙ
стороны...
   Не отрывая  взгляда  от  "гостя",  Гришка  потянулся  за  снайперской
винтовкой.
   Он не успел прицелиться. Пистолетная пуля поразила его в  прищуренный
левый глаз.
   И кстати: у смерти вообще не оказалось лица.
   Жирняга  прожил  ненамного  дольше  Начальника.  Передвижной   прицел
маузера  был  насечен  для  стрельбы  на  расстояние  до  1000   метров.
Нереальная отметка. Впрочем, пережаренный "цыпленок"  находился  гораздо
ближе. Толстяк решил воспользоваться кобурой как  приставным  прикладом.
Пока он искал точку опоры, пули вошли в его  студенистый  живот,  словно
камешки, упавшие в трясину. Он пятился и  вздрагивал,  испытывая  что-то
вроде  острой  кишечной  колики.  Боль  терзала  его  изнутри,  а  потом
подобралась к спинному мозгу. Жирняга врезался ягодицами в стену,  сполз
на пол и остался сидеть, больше, чем когда-либо, похожий  на  печального
клоуна.
   Священник  вернулся  в  город,  чтобы  раздавить   гнездо,   кишевшее
гадюками.

   "...ИЗОЛЬЮ НА ТЕБЯ ЯРОСТЬ  МОЮ  И  СОВЕРШУ  НАД  ТОБОЮ  ГНЕВ  МОЙ..."


   Через полчаса к восьмидесяти семи  трупам  (не  считая  расстрелянных
цыган) добавилось еще тридцать  три.  У  Феникса  начисто  отсутствовала
фантазия. Он  действовал  однообразно  и  безошибочно.  Люди  Начальника
столкнулись  с  неразрешимой  "проблемой".  Никто  из   них   не   сумел
воспользоваться гранатометом.
   Черный урод не оставил им ни малейшего шанса.
   Священник убедился в том, что каждый следующий шаг легче предыдущего.
Он помнил все зверства Заблуды, Ферзя и их прихлебателей. Это  было  как
неостывающее клеймо на мозге. Он поверил, что  сможет  пойти  до  САМОГО
КОНЦА.
   Труднее  было  остановиться.  Выжигать  скверну  оказалось   занятием
увлекательным, вызывающим почти наркотическое привыкание...
   Он уничтожил поганое семя. Легкость,  с  которой  это  было  сделано,
потрясала воображение. Священник отдавал себе отчет в  том,  что  многим
"реформаторам" повезло гораздо меньше. Город Ин изменился за одни сутки.
Слуги дьявола были казнены.
   Пора было подумать о тех, кто  остался.  Призрак  прекрасного  нового
мира впервые обретал реальные  черты.  Возрождалась  надежда.  Священник
ликовал.
   Похоже, Господь спохватился и поручил своему  незаслуженно  забытому,
но верному рабу устранить дефекты.

   "...И ДАМ ИМ СЕРДЦЕ ЕДИНОЕ, И ДУХ НОВЫЙ ВЛОЖУ В  НИХ..."

78. "ЛИКВИДАЦИЯ"

   Как  только  Феникс  застрелил  последнего   вооруженного   человека,
засевшего  в  доме  Начальника,  официальный  городской  дурачок   начал
чесаться. До этого он наблюдал за происходящим и питался чем бог пошлет,
расположившись на куче объедков перед  тошниловкой  "Затышок"  вместе  с
двумя бездомными собаками. Те его  не  трогали.  С  собаками  он  всегда
находил общий язык. Договориться  с  ними  было  гораздо  проще,  чем  с
людьми. Он выискивал съедобные куски, но не слишком набивал брюхо (пусть
завтрашний день сам о себе позаботится)... Совместная работа  священника
и Феникса радовала глаз. Впрочем, попа юродивый не видел - тот сидел  на
ступенях церкви в трехстах метрах от "Затышка".
   Так вот, когда все стихло и Черный Валет застыл, как кукла, у которой
кончился завод, дурачок раздвинул тряпье у себя на животе (а было совсем
не жарко!) и принялся безжалостно драть кожу под нижним  правым  ребром,
там, где остался старый пятисантиметровый шрам. Массировал до  тех  пор,
пока не образовалась опухоль величиной с дикое яблоко. "Яблоко"  всплыло
из глубин его тщедушного  организма  и  туго  натянуло  кожу.  Оно  было
спрятано там десятки лет назад, и вряд ли юродивый  нашел  бы  для  него
более надежное место.
   Он достал из кармана обломок ножа и аккуратно вскрыл опухоль,  сделав
самому  себе  бескровную  и  почти  безболезненную  операцию.  Никто  не
подозревал в нем хирургических талантов. Из розовеющей щели  он  выдавил
танталовое яйцо с гравировкой в виде жука-скарабея. Предмет, приятный во
всех отношениях...
   Юродивый обтер его и начал свинчивать предохранительный колпачок.
   Мимо как раз проходила ведьма и подмигнула ему. Сегодня она выглядела
помолодевшей. Не иначе, уповала на новую власть. Напрасно - все  хорошее
быстро заканчивается, но от ошибок никто не застрахован...
   Он  улыбнулся  ей  в  ответ  -  как  всегда,  открыто   и   радостно,
демонстрируя всю полноту счастья и наслаждения жизнью. Жаль только,  что
в отличие от сифилиса состояние  счастья  не  было  заразным.  В  глазах
ведьмы дурачок увидел тень грусти.
   Они понимали друг друга почти так же хорошо, как  он  понимал  собак.
Полину ничуть не испугало  то,  что  недоумок  вертел  в  руках  опасную
игрушку.
   Потом он  отбросил  в  сторону  половинку  металлической  скорлупы  с
передней  частью  скарабея.  Под  нею  оказалась  единственная  клавиша,
утопленная в застывшую смолу.  Доступ  к  клавише  перекрывала  стальная
скоба - еще одна ступень предохранения. На скобе имелась надпись:

ЛИКВИДАЦИЯ

   Юродивый отодвинул скобу в сторону и не колеблясь нажал на клавишу.
   Невероятно яркая вспышка озарила тучи на западе. Казалось, что пылает
само  небо  или  время  потекло  вспять  и  вернулось  солнце,  внезапно
закатившееся за  горизонт.  Сверкала  молния,  разряд  длился  несколько
долгих секунд.  Неестественно  яркое  сияние  выбелило  лица.  И  стояла
зловещая тишина... Потом гром проломил остекленевший воздух, и  взрывная
волна покатилась к  окраине  Ина,  вышибая  стекла,  калеча  кур,  ломая
заборы, ослепляя людей снежной пургой...  Над  болотом  вспухло  белесое
облако, пронизанное газовыми  факелами,  и  стало  медленно  подниматься
вверх.
   Потревоженная трясина ходила  ходуном,  затем  пласты  зыбучей  грязи
устремились к эпицентру взрыва - туда, где на месте острова образовалась
гигантская  черная  воронка,  непрерывно  проваливавшаяся  внутрь  самой
себя...
   Плиты спекшегося  песка  ползли,  взламывая  друг  друга  и  формируя
торосы,  скалы,  эскарпы  -  почти  арктический  пейзаж.  Мертвый,   как
поверхность Луны...
   Докатившись до центра города,  волна  выродилась  в  легкий  ветерок,
растрепавший волосы на голове юродивого.
   В ту же секунду Феникс вспыхнул, устроив в Ине прощальный  фейерверк,
который запомнился надолго. Он  горел,  как  факел  из  черного  тряпья,
воткнутый в землю. Его неподвижность  теперь  завораживала  едва  ли  не
сильнее,  чем  совершенство  системы  уничтожения...  С  тихим   треском
лопались  линзы  "глаз",  хрустели  отваливающиеся  протезы,   ниобиевые
суставы с лязгом выворачивались  под  действием  гидравлических  "мышц".
Прогремела  серия  микровзрывов  -  Феникс  освобождался  от  оставшихся
патронов... Сгорел мозг, начал распадаться скелет.
   Череп,  похожий  на  резной  абажур  пылающей  лампы,   откатился   в
сторону...
   Обнажился почерневший позвоночник, усиленный металлической арматурой,
- потом переломился легко, как  спичка,  в  тазовой  области  и  ткнулся
шейными  позвонками  в  землю.  Человеческая   фигура   превратилась   в
безобразный треножник из  костей,  стоявший  на  снегу  цвета  смерти  и
чистоты...

   Темная птица о трех ногах, дай мне знать о грядущем .

79. ЯСНОВИДЕНИЕ

   Юродивый отличался от  других  обитателей  Ина  не  только  неизменно
хорошим настроением. Он предвидел будущее - и, не  в  пример  попу,  без
помощи Реаниматора. Его видения если и  были  похожи  на  сон,  то  лишь
немного. Совсем чуть-чуть. Скорее - он просто знал.
   Например, он видел, как жизнь в городе меняется к  лучшему.  Кровавая
бойня забудется очень скоро. В конце концов, лучший способ возродить лес
- это вырубить старые деревья (тут священник чуть было не перестарался).
Обыватели с заплывшими жиром мозгами так и  не  поймут,  что  произошло.
Молодые, наивные и еще неиспорченные с радостью встретят перемены.  Бабы
нарожают детей -  а  среди  тех,  наверное,  будут  и  мутанты.  Нелюди.
Нечисть... Как противостоять новому нашествию нечисти? Ведьма  знала.  И
священник теперь знал тоже.
   Все слабые,  нежизнеспособные,  больные  вымрут  -  это  лишь  вопрос
времени... и наличия патронов. А много ли окажется тех, которые  решатся
на побег из города? Юродивый "видел" одного ненормального...
   Люди недолго будут прятаться - для  этого  они  слишком  любопытны  и
голодны.
   Им захочется жратвы, справедливости и безопасности - по  контрасту  с
только что канувшими в прошлое временами.  Они  поставят  священника  во
главе новой теократии - рабовладельческой и, по  возможности,  гуманной.
Он даст им то, чего так не хватало в последнее  время,  -  смысл  жизни,
определенную цель. Все будет развиваться по  обычному,  но  основательно
забытому сценарию. Игра хороша тем, что не нужно выдумывать правила. Они
придуманы давным-давно. Возможно, поп найдет благодарных слушателей.  От
пережитого страха они даже примут десять заповедей  в  качестве  кодекса
поведения. Вопрос в том, сколько лет, дней или часов они будут следовать
этим заповедям. Равновесие немыслимо. Все возвращается к началу;  кривые
дорожки замыкаются. Остановившись в верхней точке благополучия,  маятник
неизбежно устремится вниз...
   Снова начнется эра разложения. Будет создан  также  очередной  миф  о
Черной Лаборатории -  священнику  придется  потрудиться  ради  всеобщего
блага  и  подкорректировать  библейскую  топонимику.  Страх  станет  его
основным инструментом управления. Позже поп организует  новый  террор  -
конечно же, из лучших побуждений.  А  кто  будет  дергать  за  веревочки
оцепеневших кукол - может быть, Полина? Идеальная кандидатура.  Уважение
к ней было замешено на непреодолимых  суевериях.  Вдобавок  она  ЛЕЧИЛА.
Вторгалась  в  подсознание  под  предлогом  благодеяний.  Ей  отдавались
добровольно. Священник не мог бы и мечтать о лучшем посреднике между ним
и толпой.
   Заживо коченеющим марионеткам понадобится хозяин, который поддерживал
бы иллюзию движения, прогресса, полезного секса и приятного потребления.
Пусть даже ценой репрессий... Утешитель несчастных неминуемо превратится
в зверя. А  еще  позже  (проклятый  рак  времени!)  легендарные  "герои"
прошлого неизбежно  станут  жалкими  пародиями  на  самих  себя.  Власть
одиночек сменится гнетом системы - обезличенной  и  не  менее  жестокой.
Жителям Ина не позавидуешь... Впрочем, они привыкнут и к этому. Маятнику
качаться вечно.

80. ПРИОРИТЕТЫ

   Бедный  глупый  священник!  Он  радовался  тому,  что  все  вроде  бы
закончилось.
   Он видел своего "близнеца",  выходящего  из  церкви  и  выросшего  до
гигантских размеров. Тот излучал небесно-голубой свет величия.  Каменный
"рот" на церковной стене подавился очередной иконой и пропал.  Город  Ин
был чист. Скверна исчезла, ушла под землю вместе с мертвецами.  А  земля
стерпит все...
   Над городом засияло солнце. Обыватели робко выползали на улицы, чтобы
воспользоваться плодами чужой  победы,  которая  считалась  общей.  Были
восстановлены некоторые приоритеты:  высшая  ценность  -  жизнь,  высшая
добродетель  -  всегда  и  везде  чувствовать   себя   свободным.   Этих
приоритетов никогда не существовало в дикой  природе.  Они  представляли
собой самые зыбкие и извращенные формы человеческого сознания.
   Первый, кого поп разглядел в толпе благодарных прихожан,  собравшихся
возле церкви, был улыбающийся Чарлик. Бывший рассыльный Жирняги держал в
руках ключи от сейфов Городской Управы и саквояж с  печатями.  Он  также
имел сведения о местонахождении  судьи  Чреватого,  сбежавшего  из  дома
Заблуды сразу после начала  перестрелки.  "Симпатичный  малый,  -  решил
священник. - И, главное, расторопный..." Таким образом, ему не  пришлось
долго ломать голову и над кандидатурой нового Начальника.
   Представитель группы  интеллигентов-вдовцов  поздравил  священника  с
победой "демократических сил", выразил надежду на "духовное  возрождение
нации" и подал прошение  об  амнистии  заключенных,  которое  опьяненный
воздухом  свободы  поп  тут  же  подписал.  Не  глядя.  Вместе  с  двумя
"политическими" были амнистированы восемь уголовников,  содержавшихся  в
тюрьме города Ина и  жестоко  страдавших  от  клопов,  но  вовсе  не  от
угрызений совести.
   В те самые  минуты,  когда  священник  принимал  поздравления,  судья
Чреватый сидел в церковном подвале и минировал фундамент.
   Этому тонкому ремеслу судья выучился  в  армии,  во  время  службы  в
саперном батальоне под началом майора Химмельштоса.  С  тех  пор  прошло
сорок с лишним лет; судья утратил необходимые навыки и многое  подзабыл.
Но  главного  он  не  забывал  никогда.  Например,  того,   что   вообще
существовала такая прекрасная штука, как регулярная армия.  Это  вам  не
банда оборванных наемников Заблуды, не  имевших  понятия  о  дисциплине,
униформе, единообразии и боевом духе!.. Чреватый с тоской вспоминал свое
армейское прошлое.  Оно  казалось  совершенным:  железная  рука  майора;
четкая иерархия; неумолимый трибунал; простая мораль; чистая, как  слеза
девушки, жизнь...
   Судья убедил "отцов города" в необходимости  заимствования  некоторых
черт былого совершенства. Он отменил шутовской балаган, каковым являлся,
по  его  мнению,  суд  присяжных,  и   ограничился   двумя   "народными"
заседателями - послушными, преданными  и  дисциплинированными.  Чреватый
шел  к  цели  медленно,  но  верно.  Если   нужно,   интриговал;   когда
требовалось, прогибался перед Начальником и даже перед этим ничтожеством
Жирнягой. А чаще всего проявлял беспощадность.
   Он мог годами ждать воплощения своих проектов. С его подачи и не  без
его  активного  участия  была  прикрыта   адвокатская   лавочка   -   за
ненадобностью.  В  последнее  время  он  добивался  введения