ридется это сделать без меня. - Он достал из кармана своей защитной
куртки небольшую, но очень тяжелую металлическую коробку и протянул ее
Глебу. - Это замедлитель времени. Через тридцать минут, после того, как ты
отвернешь крышку футляра, он начнет действовать. Радиус около километра в
этом районе. Время по сравнению со всем остальным миром практически
остановится.

- И что же случится?

- Образуется зона абсолютно недоступная, к тому же незаметная. Все, что
окажется внутри нее, исчезнет для внешнего наблюдателя.

- А для жителей города?

- Они ничего не успеют заметить. Для них тысячелетие растянется в один
длинный ненастный день. Может быть, кто-то случайно наткнется на прозрачную
стену, за которой не будет ничего, кроме серого тумана.

- Невидимый град... Значит, вы знали, что наш разговор закончится подобным
образом?

- Я Страбор с Арометана, мои соплеменники научились предвидеть будущее еще
тогда...

- Когда мы сидели на деревьях? Можешь не продолжать - я это уже слышал. Как
долго будет действовать твое устройство?

- Тысячу лет или две - до тех пор, пока время снаружи не вернется в
нормальную область. Пока не прекратится красное смещение вашего мира.

- Почему так долго? Разве его нельзя выключить?

- Работа замедлителя основана именно на смещении, в нем нет никаких
механических устройств, он создаст зону нормального времени, замедлит его,
и это будет продолжаться до тех пор, пока снаружи сохраняется разница в
напряжении временных полей. Как только ты вскроешь оболочку кристалла, поле
остановленного времени распространится в пространстве и создаст закрытую
зону. Оно уже не будет связано с капсулой, и "выключить" замедлитель можно
после этого одним-единственным путем - ликвидировав источник энергии.

- Этот способ не кажется мне слишком удобным.

- К сожалению, другого я не знаю. - Страбор довольно долго выдерживал
скептический взгляд Глеба, не скрывавшего своей иронии.

- Во всяком случае, это единственное, что еще можно сделать, не нарушая
нашего основного закона о невмешательстве в развитие чужих цивилизаций.

- Хорошо. Можете считать, что сделка состоялась, - заявил Глеб, спрятав
коробку.

- Сделка? Ты так предпочитаешь называть наше сотрудничество?

- Для вас это сделка. И вот еще что: когда все кончится, если мне удастся
остаться в живых, я хотел бы вернуться в свой прежний мир.

- Это право есть у тебя всегда. Канал действует в обе стороны, и он открыт
до сих пор. Тебе нужно лишь найти пещеру, в которой ты ночевал в день
своего прибытия сюда.

- Об этом мне забыли сказать, когда вербовали в космические рейнджеры.

- Мы слишком нуждались в тебе и боялись, что ты уйдешь не разобравшись. Но
все равно это было неправильно. Чтобы исправить ошибку, я хотел бы сделать
кое-что, не оговоренное "сделкой". Для тебя и твоей Нелады. Поговори с ней,
ты знаешь, какие у нас хирурги...

И еще одно. Ты ведь собираешься отправиться в Китеж прямо сейчас?

Глеб не ответил, но, похоже, Страбор и не нуждался в ответе.

- Будь осторожен, у тебя останется ровно полчаса после вскрытия капсулы.
Если за это время ты не успеешь пересечь границу пода, ты останешься в
Китеже на несколько тысячелетий.

- Не беспокойтесь, сэр. Рейнджер выполнит все взятые на себя обязательства.

В город он попал перед самым рассветом, Страбор был настолько любезен, что
подбросил его на своей шлюпке до самой дубовой рощи на берегу
Светлояр-озера.

Посты, расставленные Ваславом вокруг подземного хода, бдительно несли свою
службу, но Глеб знал пароль и прошел через них беспрепятственно.

Странное впечатление произвел на него ночной город во время короткого
прощания. Глеб позволил себе несколько минут бесцельного блуждания по его
узким мощенным деревянными настилами улицам.

Собственно, он прощался не с городом, а с огромным куском своей жизни. Если
ему суждено вернуться в такую нереальную отсюда Москву, он вернется другим
человеком.

Здесь, в этом городе, он познал любовь и дружбу, здесь он научился
ненавидеть. Здесь все чувства в отношениях между людьми были бесхитростны,
а люди открыты. Здесь ему доверили дружину и оборону города...

Вот каменный храм, с колокольни которого по его приказу сняли колокола,
чтобы отлить из них пушки; отец Ефросиний так никогда и не простил ему
этого святотатства.

Вдруг он понял, что прощается не только с городом, но и со всем этим миром.
Независимо от того, что произойдет в замке, он с ним расстается. Расстается
навсегда - решение принято.

Он задумался о том, стоило ли все начинать. Столько бедствий, опасностей,
схваток, столько крови пролилось вокруг... Он оказался в самом центре
напряженных и яростных событий, он проник в подземный мир, он видел
Великого змея... Вспомнились слова из какой-то книги: "прекрасный и
яростный мир". Этот мир был именно таким. Он вернул ему все долги, уплатил
по всем счетам... Нет, не все, тут же поправил он себя, оставался еще
Черный замок.

Скоро рассвет. Начнется предутренний обход стражи, его могут заметить,
узнать, - пора было приступать к делу.

Глеб достал капсулу и рассчитал, где примерно будет находиться центр зоны.
Город был таким маленьким по сравнению с городами его мира, всего четыреста
метров в ширину...

Глеб еще раз проверил все ориентиры, прикинул расстояние до городских стен
и начал отвинчивать крышку капсулы. Вдруг он подумал о том, имеет ли он на
это право. Кто уполномочил его за всех этих людей, спокойно спящих сейчас в
своих домах, решать их судьбу? Правда, решал не он один... Глеб вспомнил
заранее подготовленную Страбором капсулу и горько усмехнулся. Получалось
так, что из колеи, предопределенной ему этим человеком, выбраться не
просто. И все же это именно его рука отвернет сейчас крышку капсулы, и пока
еще в его власти остановить предопределенный Страбором ток событий...

Он представил себе, как это будет. Прожив предстоящий, бесконечно длинный
день, день длиною в несколько тысячелетий, жители Китежа окажутся в
совершенно ином мире... Будет ли он лучше этого? Сумеют ли они
приспособиться к его новым общественным законам? Будут ли они счастливы,
наконец? Или превратятся в своеобразный музей, резервацию, в индейскую
колонию в собственной стране... Захотят ли они принять такую судьбу? Этого
он не знал.

Зато он знал только одну альтернативу такому развитию событий кровавая
резня и полное уничтожение города.

И еще одна мысль помогла ему принять нелегкое решение. В минуту, когда он
отвернет крышку капсулы, начнет создаваться легенда, легенда, которая
поможет Руси выстоять в самое черное время, легенда о скрытом граде
Китеже...

Не колеблясь больше, Глеб сорвал крышку капсулы. Он ожидал звука силового
импульса, но ничего не случилось...

Внутри лежал рубиновый кристалл с мизинец величиной. Кристалл выглядел
темным, холодным и совершенно безжизненным.

Недоверчиво осмотрев капсулу еще раз, Глеб на всякий случай засек время и
спрятал кристалл в расщелине каменного забора, окружавшего церковь
Благовещения.

Посчитав, что ждать результатов лучше всего снаружи, и, если ничего не
произойдет, потребовать объяснений от Страбора, ожидавшего его вместе со
шлюпкой на опушке дубовой рощи, Глеб торопливо направился к кладбищу, где
возле каменной усыпальницы князя Георгия - основателя Китежа, начинался
подземный ход.

На кладбище перед рассветом всегда скапливаются ночные тени, словно
надеются задержаться здесь подольше.

Одна из них шевельнулась, как только Глеб подошел к парапету, окруженному
ржавой кованой решеткой. За ней, прикрытый металлической дверью, начинался
подземный ход, но, похоже, сегодня так просто ему до него не добраться.

Швырнув плащ на решетку отрады и обнажив меч, в полосу лунного света вышел
рыцарь. И, узнав его, Глеб почувствовал, как холод сковал все движения:
слишком глубоко проникло в него и затаилось в сознании воспоминание о
смертельном ударе.

- Узнал меня? Вижу, что узнал. Да, я тот, кто убил тебя однажды, но, видно,
недостаточно хорошо. Сегодня я попробую сделать это лучше. И рядом уже не
будет княжны, чтобы залечить твои раны.

Хриплый голос Румета невозможно было спутать ни с каким другим. Голос,
предвещавший смерть. И, борясь с ледяной волной, поднявшейся из скрытых
глубин своего собственного рассудка, Глеб шагнул ему навстречу и проговорил
непослушными губами:

- Вот мы и встретились снова, сколько раз я представлял себе этот день! Ты
еще помнишь металлопластовую кольчугу? Это ведь было не слишком честно,
Румет. Ты же давал обещание о равном оружии, сегодня посмотрим, как тебе
понравится мое!

Он знал, что поединок будет коротким, - всего один удар... Сверкнули искры,
и меч Глеба отлетел назад. От неожиданности он чуть не выпустил рукоятку.

- Ты думал, что в мире нет оружия, равного твоему? Так не бывает. Сегодня
твою голову повесят на стене в зале приемов, мой господин обожает подобные
трофеи.

- Ты хорошо говоришь, почти красиво... - Глеб уже оправился от
неожиданности, и меч в его руке превратился в сверкающий круг - по крайней
мере, преимущество в легкости оружия все еще оставалось за ним. Но вот
остальное было куда хуже.

Его противник оказался не просто хорошим фехтовальщиком, он был мастером
высочайшего класса.

В тот первый поединок Глеб не успел этого понять.

Но и Глеб был уже не тем неопытным юношей, который впервые в жизни взял в
руки меч, чтобы защитить свою любовь...

Мечи, словно сделанные из обычной стали, при каждом ударе, парировавшем
очередной выпад, высекали ветвистые искры.

Где-то на грани сознания мелькнула мысль: интересно, как долго это может
продолжаться? Несмотря на все уроки, полученные на базе и в общине, Глеб
владел мечом гораздо хуже Румета, и с каждой минутой боя, с каждым новым
выпадом это становилось все очевиднее...

Противник теснил его шаг за шагом до тех пор, пока спина Глеба не уперлась
в решетку ограды - дальше отступать было некуда. И несмотря на близкий
конец поединка, он не мог не думать о стрелке часов, неумолимо
приближавшейся к роковой отметке. Если устройство все-таки сработает, его
тело через несколько тысячелетий обнаружат у кладбищенской ограды.
Интересно, что подумают о нем потомки?

- Ты помнишь воду моего господина, вернувшую тебе жизнь? В замке воды
достаточно, и мой господин получит еще одну говорящую голову своего врага
какое необычное украшение!

Румет расхохотался в лицо Глебу, рассчитывая этим сообщением окончательно
сломить в нем волю к сопротивлению. И действительно, в первую секунду Глеб
почувствовал, что ледяной холод, сковывавший его мышцы с самого начала
этого неестественного поединка, стал сильнее.

И все же теперь за его плечами были десятки схваток и не только рукопашных.
Он усвоил правила, которые не преподают в фехтовальных школах: если
противник сильнее, сделай вид, что ты проиграл, заставь его расслабиться, а
потом найди деталь, мелочь, любую зацепку - найди и используй ее в бою.

- Ваше предложение об обмене Книги все еще остается в силе? - За градом
ударов ему едва удалось выдавить из себя этот вопрос.

Румет рассмеялся. Он уже играл с Глебом, как кошка играет с мышью,
наслаждаясь беспомощностью своей жертвы.

- Нет, мой мальчик, считай, что это была шутка. Я обещал своему господину
еще одно украшение для его гостиной. Вот это предложение остается в силе!

И когда он говорил это, Глеб сделал то, чего бы не сделал ни один уважающий
себя фехтовальщик. Заканчивая очередной выпад, он разжал ладонь, посылая
вперед свой легкий как перышко меч. И меч, неожиданно для противника
удлинившись, коснулся его груди.

Глеб видел, что под обычными доспехами Румета просвечивает все та же
металлопластовая кольчуга, способная остановить удар любого оружия. Все же
этот человек не был настолько уверен в собственных силах, как хотел это
показать.

Но именно кольчуга сделала его беспечным и позволила Глебу провести свой
неожиданный прием.

Глеб рисковал всем и поставил на кон все. Если бы кольчуга Румета была
сделана из того же металла, что и меч, это был бы последний удар Глеба. Но
вероятность такого исхода казалась ничтожно малой, слишком редка подобная
сталь...

И Глеб оказался прав. Со свистом преодолев разделявшее их пространство, меч
погрузился в тело Румета по самую рукоятку.

Какую-то долю секунды Румет стоял, бешено вращая глазами, не понимая, что
произошло. Он даже занес свой меч для завершающего удара, но покачнулся,
изо рта у него хлынула кровь, и он упал лицом вперед, к ногам Глеба.

- Сожалею. Но я не взял с собой вашей воды.

Выдернув меч из груди уже мертвого Румета, Глеб бросился к лестнице часы
отсчитывали последние минуты.

Когда он выбрался с противоположной стороны туннеля, над городом плясали
радуги, они вспыхивали как зарницы и растекались разноцветной пеленой,
закрывая собой весь Китеж.

И где-то там, в неведомых Глебу исторических глубинах, уже начали слагаться
слова...

"И сей град Болший Китеж невидим бысть и покровен рукою божиею, иже на
конец века сего многомятежна и слез достойного покры господь той град
дланию своею. И невидим бысть по их молению и прошению".

9

Тысячи вопросов оставались без ответа, и Глеб понимал, что ответы ему
придется искать самому, возможно, всю оставшуюся жизнь.

Из-за спины Страбора, сквозь медленно сужавшийся проем пандуса, Глеб видел
огромную неуклюжую голову Нелады с ее печальными, уставившимися в его
сторону глазами. Даже сейчас, про себя, он не решался произнести ее
настоящее имя.

Вспомнился их последний ночной разговор. Безмолвный разговор, которому не
мешали слова, произносимые вслух.

- Тебе придется уехать с этим чужим человеком, он обещает помочь тебе.

- Помочь мне? Разве мне можно помочь?

На секунду ему показалось, что в ее огромных глазах мелькнула искра
неожиданного интереса, что где-то в глубине своего искалеченного сознания
она понимает все и все помнит.

- Однажды его друзья помогли мне. У меня был поврежден позвоночник, не
действовали обе ноги, осколочное ранение в Афгане.

- Что такое Афган? - спросила она, словно поняла все остальное.

- Это место... Место, в котором люди убивали друг друга. Хирурги из мира
Страбора способны творить настоящие чудеса. Ты хочешь, чтобы они тебе
помогли?

Она долго молчала, и, когда он уже начал думать, что так и не получит
ответа на свой вопрос, в его сознании вновь возник ее бесцветный и четкий
голос:

- Мне очень страшно, Глеб, только рядом с тобой мне кажется, что мир
перестает падать. Но ведь ты хочешь, чтобы я согласилась, я чувствую твое
желание...

- Я хочу, чтобы ты снова...

Он не договорил, не рискуя переступить ту роковую черту, за которую оба
старались не заглядывать.

Поняла ли она все, что он ей сказал? Наверняка она понимала гораздо больше
того, в чем решалась признаться самой себе...

Человеческий разум, помещенный в такое тело, не может не исказиться, а
специальная психогенная обработка должна была превратить ее в послушное
орудие своего хозяина, но этого не случилось, не могло случиться.
Существовало нечто, не укладывающееся в арифметические формулы современной
психологии, рассчитанные манфреймовскими подручными.

Страбор обещал очистить ее разум от всех посторонних наслоений, но даже
лучшие хирурга Аромета не смогут вернуть ее прежнего облика.

- Мы не будем и пытаться - все равно получилась бы лишь жалкая подделка, к
тому же ей пришлось перенести за свою короткую жизнь так много, что она
сама не хочет возврата в свое прежнее тело. На Землю вернется совершенно
другая женщина - вы оба должны понимать это, и только от нее будет
зависеть, захочет ли она увидеть тебя снова...

Теперь, глядя на закрывающуюся шлюпку Страбора, Глеб чувствовал печаль и то
самое облегчение, которое заставило Неладу сразу же согласиться на это
путешествие в неизвестность.

Огромный груз ответственности свалился с его плеч. Он снова сам хозяин
своей судьбы. Рядом с ним стояли два верных друга, важнейший перекресток
остался позади, и сейчас лишь одно имя как рефрен звучало у него в голове:
"Манфрейм". Он должен заплатить за все свои черные дела, за страдания и
кровь, за искалеченные судьбы, поруганную любовь. "Я скоро приду, Манфрейм,
теперь уже совсем скоро", - шептали его губы, а пандус все поднимался,
превращаясь в узкую щель. Наконец, исчезла даже эта щель.

Фыркнули двигатели шлюпки, и она мгновенно растворилась в пространстве.
Лишь ураганный ветер, пригнувший ближайшие вершины деревьев, напоминал о
том, какие силы бушевали над этой поляной, но и он вскоре стих.

- Ты уверен, что корабль арометян существует на самом деле?

- Уверен.

- Но отчего тогда его не засекли радары базы?

- Цивилизация Аромета насчитывает миллионы лет. Они обладают технологиями,
которые и не снились мудрецам с базы.

- Почему ты ему поверил?

- Потому что его зовут Страбор.

- Не понимаю.

- Я тоже понял не сразу, но, похоже, цивилизация Асилов стояла у истоков
нашей. И хотя мы сознательно оттолкнули их от себя, привязанность к своему
детищу осталась. К тому же сегодня они нуждаются в нас - их влияние на нашу
эпоху с момента принятия христианства весьма ограничено. Манфрейм стал
нашим общим врагом - вот почему я ему поверил.

- А он выполнил свое обещание, рассказал, как проникнуть в замок Манфрейма?

- Конечно. Я думаю, он ради этого и прилетал. Все остальное, даже Книга,
было для него второстепенно.

- Может быть, просветишь? - Крушинскому не удалось скрыть обиду за легкой
насмешкой.

- Тут нет никакого секрета. Чем больше людей об этом узнают, тем лучше.
Если не удастся нам, попробует кто-нибудь еще. Мы пытались проникнуть в
замок не с того конца, вот и потерпели неудачу.

- Ты хочешь сказать, не с той стороны?

- Да нет, пожалуй, именно с конца. Мы пытались найти подземный ход, ведущий
к замку снизу, но снизу он совершенно неприступен. И все же каждая крепость
имеет свое слабое место. Первоначальную самую мощную защиту над этим замком
построили задолго до Манфрейма, ее поле питается от магнитного поля Земли.

- Но в таком случае у нее неограниченный источник энергии и она практически
непреодолима.

- Я тоже так подумал, но весь фокус в том, что силовые линии этого поля
сходятся в узкий пучок, сконцентрированный над шпилем центральной башни
замка. По форме они напоминают неплотно завязанный мешок...

- Ты хочешь сказать, что в защитном поле есть отверстие?

- Похоже на то, во всяком случае, Страбор в этом не сомневается. А так как
эта узкая горловина расположена довольно высоко над замком, человек, не
знающий о ней, никогда не попадет внутрь.

Мы пытались атаковать замок снизу, теперь нужно попробовать с другого
конца.

- Но для этого нам понадобится соответствующее транспортное средство.

- Точно. Боевая десантная ракета подойдет лучше всего.

Вечером, никому не сказав ни слова, Глеб тихо встал, скатал свой спальник и
ушел в сторону болот.

С самого начала этого похода, с момента, когда он узнал, где должна
состояться встреча со Страбором, он ждал подходящего случая, чтобы
проверить свое предположение.

В последний миг погибающий электронный мозг Меконга передал ему
ослепительно яркую картину местности, последнее, что он видел, и она
навсегда запечатлелась в памяти Глеба.

Много позже, перевернув ворох географических карт, доставленных Крушинским
из библиотеки базы, он нашел это место - оно называлось Оленьей топью...

Луна светила как бешеная, но Глеб тем не менее то и дело проваливался в
грязь. Не помогал ни его опыт, ни предварительное изучение подробных карт
Оленьей топи. Болота коварны, они живут своей скрытой и малопонятной людям
жизнью. Они растут, меняют свои очертания, образуют новые топи и затягивают
старые провалы.

Глеб пошел в этот маршрут один, потому что не хотел объясняться с
Крушинским. Пришлось бы рассказать все, а он немного стыдился того, что за
все это время так и не удосужился выяснить судьбу своего механического
друга.

И теперь, словно наказывая себя за д