производит изумительный  успокаивающий
эффект.
   Не удержался, сделал себе такой же.
   Федоров бывал в Японии и видел сад  камней  храма  Реандзи  в  Киото.
Зрелище действительно впечатляло. Одни созерцатели  видели  в  скоплении
камней образы тигрицы с маленькими тигрятами, другие -  горы,  окутанные
облаками, третьи - китайский иероглиф сердца на фоне моря,  сам  же  Лев
Людвигович представлял сад в виде  полевых  взаимодействий  квантонов  -
мельчайших "кирпичиков" пространства,  заполняющих,  точнее,  образующих
вакуум. Некоторые группы камней почти идеально соответствовали наглядным
изображениям  поляризации  и  деформации   вакуума,   ответственным   за
электромагнитные и гравитационные свойства Вселенной.
   - Я гляжу, вас заинтересовало мое  невинное  увлечение?  -  улыбнулся
Шарипов.
   - Как иллюстрация моих идей, - очнулся Лев Людвигович.
   - На композицию лучше всего смотреть  именно  с  той  точки,  где  вы
сейчас стоите. А вообще по словам ученых,  анализирующих  влияние  таких
садов на психику человека, пространство между камнями  образует  как  бы
ствол дерева с  ветвями,  что  подсознательно  улавливает  человек.  При
созерцании этого "дерева" человек расслабляется, отдыхает.
   Шарипов бросил задумчивый взгляд на свой сад, повел рукой.
   - Пойдемте наверх, в гостиную. Не хотите оставить портфель здесь?
   - Нет, он мне понадобится для беседы, - сказал Федоров.
   - Как пожелаете.
   Хозяин повел гостя на второй этаж виллы.
   Был он молод, высок, строен, черноволос,  хотя  в  резковатых  чертах
лица проглядывали славянские  "мотивы":  нос  луковкой,  широкие  скулы,
серые глаза.
   Гостиная Льва Людвиговича привела в состояние  ступора.  Ее  интерьер
был выполнен в стиле  "нью-мобайл",  и  разобраться  в  переплетениях  и
пересечениях труб, крученых  решеток,  лент,  стоек  и  плоскостей  было
трудно. Казалось, вся комната представляет собой  гротескно  увеличенную
кристаллическую решетку какого-то минерала, едва оставляющую  место  для
небольшого стеклянного столика, дивана и пары кресел.
   - Присаживайтесь, - кивнул Шарипов на одно  из  бесформенных  с  виду
зеленоватых кресел. - Шампанское, вино, ром, коньяк?
   - Сок, - ответил Федоров, осторожно устраиваясь в кресле. - Вишневый,
если можно.
   Тотчас же одна из "молекулярных панелей" интерьера отошла в  сторону,
и молодой человек в белом костюме вкатил в гостиную столик с  напитками.
Налил гостю в широкий фужер вишневого сока, бесшумно исчез.
   - Слушаю вас, - проговорил Шарипов, изучая лицо инженера. - Я навел о
вас справки, Лев Людвигович, на всякий случай, вы уж не обижайтесь.  Все
говорят о вас как о человеке дела.
   - Понимаю, - кивнул Федоров. - Шарлатанов  вокруг  масса,  и  у  всех
"гениальные" идеи, требующие вложения больших сумм денег.
   По губам директора "Ямалгаза" скользнула улыбка.
   - Рад, что  вы  понимаете  ситуацию.  Говорят,  вы  недавно  посещали
Америку.
   - Да, в составе научной делегации, на симпозиуме по проблемам высшего
образования.
   - Какое отношение вы имеете к образованию?
   - Я читаю лекции в МИФИ по основам торсионной механики.
   - И что же вы привезли из Америки?
   Лев Людвигович скривил губы.
   - Убеждение, что  уровень  русской  школы  преподавания,  особенно  в
области   математики   и   физики,   намного   выше   американского    и
западноевропейского.
   - Никто в этом не сомневается, -  улыбнулся  в  ответ  Шарипов.  -  Я
иногда заседаю в ученом совете при президенте и знаю  проблему.  Кстати,
как вы относитесь к очередной попытке реформаторов от науки ввести некий
"стандарт знаний"?
   - Отрицательно!  -  качнул  головой  Федоров.  -  Обсуждаемый  проект
предусматривает беспрецедентное снижение уровня образования в стране!  Я
абсолютно согласен с академиком Арнольдом: вслед за неизбежным снижением
интеллектуального уровня населения реализация этого  плана  повлечет  за
собой и снижение индустриального и  оборонного  уровней.  "Реформаторов"
надо не просто остановить и лишить всех  постов,  их  надо  посадить  за
решетку!
   Шарипов засмеялся.
   - Не слишком ли вы драматизируете ситуацию?
   - Нисколько! Франция увеличила затраты на науку и образование с  пяти
процентов национального валового дохода до семи, а мы, наоборот, снизили
в десять раз! Куда же дальше? "Реформаторы" как  раз  и  хотят  добиться
очередного снижения расходов, хотя суть их "благих намерений" в  другом:
их  планы  сводятся  к  снижению  нашего  образовательного   уровня   до
американских стандартов. Я был  в  Калифорнии  и  встречался  с  членами
комитета по подготовке студентов и школьников, возглавляемого  известным
физиком  Гленом  Сиборгом,  так  вот  этот  комитет  стал  требовать  от
абитуриентов  при  поступлении  в  вузы  следующего  стандарта   знаний:
поступающие должны уметь делить число сто одиннадцать на три без  помощи
компьютера.
   Шарипов с недоверием посмотрел на гостя.
   - Вы серьезно?
   - Более чем, - кивнул  Лев  Людвигович.  -  Но  и  этот  уровень  для
американских  школьников  оказался  непосильным,  поэтому  вашингтонские
федеральные  власти  потребовали  отменить  эти  "антиконституционные  и
расистские" стандарты.
   Есть примеры и похлеще. По статистике  Американского  математического
общества, в нынешних Штатах  разделить  число  "одиннадцать  вторых"  на
число "одна четвертая" могут от  силы  два  процента  школьных  учителей
математики. Представляете? И вот теперь нам предлагают стать  такими  же
"образованными", как американцы! Впрочем, и европейцы недалеко  ушли  от
этого уровня. Один студент-математик четвертого курса Второго парижского
университета спросил меня на экзамене  по  теории  динамических  систем:
"Скажите, пожалуйста, дробь четыре седьмых больше или меньше единицы"?
   Иван Кежеватович снова засмеялся.
   - Не может быть!
   - Может, к сожалению. Так что я готов подписаться под  любым  письмом
президенту, чтобы образумить наших мракобесов из Минобразования. Это  не
что иное, как диверсия, попытка направить  Россию  по  пути  уничтожения
образования, науки и культуры. Принятие идиотских  "стандартов"  нанесет
огромный ущерб государству. Наверное, даже больший, чем "утечка  мозгов"
за границу.
   - Да, это в нынешние времена тоже большая проблема. Хотя мы  пытаемся
ее решить.
   - Каким образом?
   - Летом я у себя в Ямало-Ненецком  округе  выдал  наиболее  одаренным
выпускникам школ вместе с аттестатами еще и специальные сертификаты.  Те
из них, кто останется в округе, а не уедет  за  рубеж,  через  пять  лет
получат по две тысячи долларов.
   - Я  слышал  о  подобном  эксперименте  в  Нижнем  Новгороде.  -  Лев
Людвигович с интересом посмотрел на собеседника. - Но не очень верю, что
идея сработает.
   - Тем не менее что-то в этом направлении делать надо, раз государство
ничего делать не желает.
   - Согласен.
   - А вы, оказывается, патриот России, -  сказал  Шарипов  с  некоторым
удивлением.
   - Это плохо?
   - Почему же плохо, это хорошо. Слава богу,  в  этом  плане  в  стране
начали появляться носители национальной  идеи.  По  крови  я  наполовину
мордвин, наполовину украинец, но по  духу  -  русский,  так  что  хорошо
понимаю ваши чувства.
   Но к делу. О чем вы хотели поговорить со мной?
   - О будущем.
   Шарипов с сомнением приподнял бровь.
   - О моем? Или о вашем?
   - О будущем всего человечества.
   - Тогда вы обратились не по адресу. Хотя если это шутка...
   - Я редко шучу на  деловых  встречах.  Здесь  -  расчеты  и  описание
проектов. - Лев Людвигович достал из портфеля красную папку. - Не хотите
взглянуть?
   - Расчеты чего?
   -  Расчеты  У-реактора  с  практическим  выходом  энергии  до  тысячи
мегаватт и летательного аппарата на базе УКС.
   - Что такое УКС?
   - Теория упругой  квантованной  среды,  разработанная  моим  учителем
Владимиром Семеновичем Леоновым.
   Шарипов  снова  шевельнул  бровью,  но  папку  взял.  Открыв,   начал
рассматривать схемы и рисунки, нашел текст.
   -  Читайте  только  резюме,  -  посоветовал  Федоров.  -  Этого  пока
достаточно.
   Я тоже наводил о вас справки, прежде чем идти к вам на прием,  и  мне
понравился ваш деловой подход. Если вы рискнете вложить в эти проекты не
такие уж и большие средства, отдача будет во сто крат больше. Это я  вам
гарантирую.
   У-реакторы могут быть какой угодно  мощности  и  размеров.  Их  можно
ставить хоть на автомобили, хоть на корабли, хоть  на  самолеты.  А  моя
"летающая тарелка" способна долететь до Марса за сорок два часа.
   Шарипов дочитал пояснительную записку,  вскинул  на  гостя  глаза,  в
которых   сквозь    сомнения    и    колебания    просверкивал    огонек
заинтересованности.
   - Вы серьезно предлагаете мне вложить капиталы в эти проекты?
   - Абсолютно, - кивнул Лев Людвигович. - Для начала хватит  ста  тысяч
"зеленых"  -  для  создания  лаборатории  и  проведения  полномасштабных
экспериментов. Хотя я спокойно приму любое ваше  решение.  Отфутболивали
меня много раз и на разных уровнях, так что я уже привык. Тем  не  менее
хотел бы, чтобы ко мне не относились как к сумасшедшему.
   - Это будет нелегко, - улыбнулся Иван Кежеватович. -  Особенно  после
заявления о полете на Марс за сорок часов.
   - Сорок два часа - не предел,  этот  срок  просто  отражает  нынешнее
состояние техники и  материаловедения.  В  будущем  длительность  полета
можно будет сократить вдвое.
   - Тем более.
   - Я понимаю,  -  усмехнулся  Лев  Людвигович.  -  Наверняка  вам  уже
приходилось сталкиваться с  разного  рода  фанатиками  и  псевдоучеными,
обещающими грандиозную прибыль. Теоретическую. Я же - практик. У-реактор
в действии я вам показать не могу,  первая  модель  сейчас  находится  в
Минске, а вторую я недоделал из-за отсутствия  финансирования.Но  модель
"летающей тарелки" могу продемонстрировать.
   - Она у вас с собой?
   - Естественно. - Лев Людвигович вытащил из  портфеля  коробку  из-под
электроутюга. - Это уже второй образец. Первый  я  подарил  генеральному
директору концерна "Энергия". Все надеялся,  что  его  заинтересует  мой
проект.
   - Не заинтересовал?
   - Увы. Ракетные технологии для наших космофирм  гораздо  привычнее  и
надежнее, да и поддерживаются на государственном уровне. Мои  технологии
для ракетчиков - темный лес, а конкурентов они не любят.
   - Конкурентов никто не любит.
   Лев Людвигович открыл коробку и достал оттуда  обычную  детскую  юлу,
только без центрального стержня.
   - Вот мое творение.
   - Юла?!
   -  Энлоид  -  летательный  аппарат  на  базе  сферической  деформации
вакуумного поля. Внутри - гироскоп, батарейка "Крона", чип и  устройство
возбуждения поперечных квантовых осцилляции. То есть, по сути, генератор
гравитации. Очень маломощный, конечно.
   - И это - летает?
   Вместо ответа Лев Людвигович установил юлу на специальной подставке с
конической выемкой, вытащил из портфеля пульт дистанционного  управления
и нажал кнопку включения аппарата.
   Тонко свистнул гироскоп, разгоняясь до нужной скорости.
   Подождав минуту, Лев Людвигович нажал другую кнопку.
   Генератор изменил вакуумную плотность над юлой, и  она  вспорхнула  в
воздух как пушинка, словно внезапно потеряла вес.  Поднялась  к  потолку
гостиной, где сходились косые решетки и плоскости, образуя  своеобразный
шатер.
   Лев Людвигович слегка уменьшил скорость  вращения  гироскопа,  и  юла
начала  плавать  в  воздухе,  стукаясь  иногда  о  металлические  детали
интерьера.
   - Неплохой фокус, - хмыкнул Шарипов.
   - Это не фокус, -  возразил  Федоров.  -  Конечно,  в  модели  нельзя
реализовать полную антигравитацию, для этого  нужны  другие  мощности  и
сдвоенные торсионы, однако принцип тот же. Генератор изменяет  квантовую
плотность вакуумного поля, возникает градиент силы,  и  объект  начинает
двигаться в сторону отрицательного градиента.  В  пояснительной  записке
есть схема...
   - Я видел. Значит, вы утверждаете, что открыли антигравитацию?
   -  Антигравитация  -   иллюзия,   я   создал   летательный   аппарат,
использующий базовые эффекты УКС деформацию и  поляризацию  вакуума.  Но
выглядит  энлоид  как  описанный  сотни  раз  в  фантастических  романах
антиграв.
   - Как долго он будет летать? - полюбопытствовал Шарипов, наблюдая  за
эволюциями юлы.
   - Пока  не  кончится  заряд  батарейки.  В  этой  модели  я  не  стал
монтировать управляющий контур, для демонстрации  эффекта  достаточно  и
просто подъема, но в  принципе  нет  никаких  препятствий  для  создания
управляемого аппарата. У себя в деревне  я  строю  "тарелку",  способную
поднять человека. Скоро она полетит.
   - На какую высоту?
   - На любую. Хоть за пределы атмосферы.
   Иван Кежеватович покачал головой, налил себе соку.
   -   Неужели   наши   вояки   отказались   от   этой    штуки?    Ведь
антигравитационные двигатели - мечта всех транспортников, это  переворот
в технике, тем более - военной. Если только и в самом деле - не фокус.
   - Можете не сомневаться. Хотя военных можно понять: с фантазией у них
всегда были проблемы, а рисковать креслом не хочет ни один генерал.
   - Идиотизм!
   - Полностью с вами согласен. - Лев Людвигович выключил  игрушку,  юла
тихо спланировала  на  пол.  Он  упаковал  ее  в  коробку,  выжидательно
посмотрел на директора "Ямалгаза". - Вас это не заинтересовало?
   - Как раз наоборот, -  не  согласился  Шарипов.  -  Это  революция  в
технике, колоссальный прорыв...
   - И вы будете первым, кто оседлает этого коня.
   - Допустим, я рискну... - Иван  Кежеватович  почесал  горбинку  носа,
оттянул губу. - С чего начать? Меня же могут запросто придавить  коллеги
по бизнесу, получающие прибыль с продажи традиционных энергоносителей...
   - Это уже детали.
   - Для вас, может быть, и детали, для меня -  вопрос  безопасности,  -
слабо улыбнулся Иван Кежеватович. - Пожалуй,  начну  я  с  поддержки  на
правительственном уровне, позвоню Лойману...
   - Кто это?
   - Замминистра энергетики. Потом встречусь с...  ладно,  не  буду  вас
больше задерживать. - Шарипов встал. - Это мои  проблемы.  -  Он  достал
мобильный телефон, набрал номер, подождал ответа. - Куда  он  подевался,
хотел бы я знать?
   - Кто?
   - Борис Абрамович... - Шарипов поймал взгляд гостя, добавил:
   - Я имею в виду Лоймана. - Позвал:
   - Саша, зайди.
   В гостиной объявился давешний молодой человек в белом.
   - Найди мне Бориса Абрамовича.
   - Слушаюсь, Иван Кежеватович.
   Шарипов кивнул на портфель Федорова:
   - Вы оставите ваши доказательства?
   - Конечно, у  меня  есть  несколько  копий  на  дискетах  и  комплект
записки.
   - А юлу... э-э, то есть энлоид?
   Лев Людвигович посмотрел на коробку  с  моделью  "летающей  тарелки",
поколебался немного, потом махнул рукой.
   - Пусть остается. Но через пару дней я ее заберу.
   - Двух дней мне будет достаточно для консультаций. Просто мне хочется
произвести впечатление на господ чиновников. Как она управляется?
   Федоров показал собеседнику нужные кнопки  на  пульте  управления,  и
Шарипов проводил гостя к выходу.
   - Куда вас отвезти, Лев Людвигович?
   - Обратно к гостинице, если вас не затруднит.
   - Ответ я вам дам завтра после обеда.
   - Спасибо, буду ждать.
   Охранники усадили инженера в джип, и он уехал.
   Шарипов проводил машину задумчивым взглядом, передернул плечами -  на
улице  было  довольно  холодно-и  вернулся  в  здание.  Несколько  минут
забавлялся новой игрушкой, запуская юлу. Пробормотал:
   - Чем черт не шутит? Вдруг это  и  в  самом  деле  великое  открытие?
Почему бы не стать первым, кто начнет его эксплуатировать?..
   Зазвонил мобильный телефон.
   - Слушаю, - поднес трубку к уху Шарипов.
   - Ты меня искал, Иван?
   Это был Лойман.
   - Появилась интересная идея,  Борис  Абрамович.  У  меня  только  что
побывал один творческий  чудак,  оставил  проект  и  действующую  модель
летательного аппарата. Не хочешь взглянуть?
   - Кто был?
   - Лев Людвигович Федоров, инженер, кандидат технических наук,  слышал
о таком?
   - Еще бы, он нам все  пороги  пооббивал,  пытаясь  доказать,  что  он
гений, и требуя открыть  финансирование  для  создания  холодно-ядерного
реактора нового поколения.
   - А мне он показался вполне адекватным человеком.
   - Наплюй и забудь! Это псих.
   - Значит, не приедешь?
   - У меня нет времени заниматься псевдонаучной галиматьей. И  тебе  не
советую. Не суй нос в это дело, прищемят. Все, пока, я  на  совещании  в
главке, времени нет. Забегай как-нибудь, побеседуем.
   В  трубке  засвиристели  сигналы  отбоя.  Шарипов  выключил  телефон,
полюбовался плавающей по комнате юлой, покачал головой.
   - Что-то ты больно категоричен, Абрамыч. Да и проговорился,  напомнив
о чьих-то интересах. Как еще понимать твое: "не  суй  нос  в  это  дело,
прищемят"?
   Выходит, дело-то существует? Иначе за что будут мне  нос  прищемлять?
Нет, тут разобраться надо. Уж не хочешь ли ты сам  снять  сливки,  начав
раскрутку проекта?
   Или наоборот - закрыть его наглухо...
   Иван  Кежеватович  походил  по  гостиной,  поглядывая  на  шелестящую
гироскопом юлу, и снова взялся за телефон.
 
МОН-СЕН-МИШЕЛЬ 
 
2 декабря 
 
   Маленький островок Мон-Сен-Мишель у юго-западного побережья Нормандии
известен паломникам и путешественникам более тысячи лет. Много  столетий
назад он был частью материка  и  во  времена  древних  римлян  назывался
Могильной горой - кельты использовали его как место захоронения предков.
Друиды поклонялись здесь солнцу.
   В пятом веке земля осела, а еще через сто лет гора стала островом. Во
время прилива море полностью отрезало  его  от  материка.  Затем  остров
привлек внимание  монахов,  которые  построили  там  маленькую  часовню.
Острову дали новое  имя  -  Мон-Сен-Мишель,  что  означает  -  гора  Св.
Михаила. По преданию,  явившийся  во  сне  основателю  часовни  епископу
Обберу Авраншскому архангел Михаил указал источник пресной воды и  велел
воздвигнуть часовню. В девятьсот шестьдесят шестом году  на  этом  месте
был построен бенедиктинский монастырь. Возведение монастырской церкви, и
поныне венчающей вершину скалы, было начато в тысяча двадцатом  году,  а
достроено в пятнадцатом веке. Еще одно  чудо  архитектуры  -  готический
монастырь Ла-Мервей был построен на северной стороне  острова  к  тысяча
двести двадцать восьмому году. В нынешние времена, после всех достроек и
реставраций, Мон-Сен-Мишель является  одной  из  основных  туристических
достопримечательностей Франции, наравне с Парижем и Версалем.
   В тысяча четыреста шестьдесят девятом году король Людовик XI  основал
орден рыцарей Св. Михаила, и один из  залов  Ла-Мервея,  разделенный  на
четыре части рядами каменных колонн, стал залом заседаний ордена.
   Над островом и монастырем пронеслись пять  столетий,  изменился  мир,
изменились мораль и власть, наука и техника достигли небывалых высот,  а
в зале по-прежнему продолжались - сначала явно, потом тайно -  заседания
ордена Св.
   Михаила.
   В двадцатом веке мистерии заседаний претерпели  трансформацию,  да  и
сам он изменился, подчиненный СТО - Союзу тайных орденов мира. К  началу
двадцать первого столетия его деятельность была уже так засекречена, что
ни рядовые монахи, ни духовенство Ла-Мервея не знали ничего об  истинном
положении вещей. О том,  что  на  территории  Мон-Сен-Мишеля  существует
прекрасно оснащенный всеми чудесами техники эзотерический  центр  СТО  -
Синедрион,  управляемый  жрецами,  так  называемыми   бессмертными,   не
догадывался даже управделами монастыря, отвечающий за его охрану.
   Сначала  Синедрион  располагался  в   Египте,   затем   в   Византии,
перебазировался в  Швейцарский  Базель,  но  в  конце  девяностых  годов
двадцатого века был перенесен в Ла-Мервей. К этому времени на территории
монастыря, точнее  -  в  его  недрах,  был  оборудован  суперсовременный
компьютерный  центр,  куда  начали   стекаться   потоки   информа