тся,  превращается  в
бандитский клан, - проворчал Госто-мысл.
   - Жрецы тоже когда-то были людьми с выдающимися способностями. Однако
авторитет высшей касты жрецов всегда привлекает подонков всех мастей, и,
при слабости ее  защиты,  выродки  проникают  в  касту  и  разлагают  ее
изнутри. Так произошло со всеми тайными орденами и  ложами,  не  избежал
этой участи  и  Гео-кратор.  Что  мы  можем  противопоставить  эмиссарам
Тивела?
   - Я направил в Первопрестольную витязя  Лихаря.  Среди  нас  ему  нет
равных в искусстве охоты и бранного дела. К  тому  же  у  нас  появились
неожиданные сподвижники  -  потенциальный  характерник  и  вой  Данилин,
учитель из Костромы, и полковник Буй-Тур, получивший "черную  метку"  от
проникших в РуНО агентов Акума.
   Лихарь  свяжется  с  ними  и   попробует   уговорить   их   послужить
богоугодному делу.
   -  Ты  имеешь  в  виду  Данилина  Андрея,  друга  убиенного  злодеями
изобретателя Федорова?
   Гостомысл кивнул. Он  давно  привык  к  тому,  что  Владыко,  занятый
стратегическими масштабными планами ВВС, нередко знает все подробности и
мелкие детали отдельных событий.
   - Федоров самостоятельно подошел  к  решению  Замысла  Миродержателя,
создал теорию вакуума и даже соорудил действующую модель летающей лодки.
Он назвал ее энлоидом. Но уберечь его мы не смогли.
   - Это большая потеря для нации. Давно надо было  запустить  программу
защиты  отечественных  ученых,  стоящих  на  пороге   объяснения   основ
Мироздания. Мы  постоянно  теряем  блестящие  умы.  Вот  и  Федорова  не
защитили. Надеюсь, его учитель Владимир Леонов  не  пострадает?  Примите
надлежащие меры для его охраны,  коль  уж  по  Руси  бродят  псы-выродки
Тивела и Акума.
   Бран опустил голову.  Упрек  в  первую  очередь  предназначался  ему,
отвечающему за оборону и охрану российского пространства, защиту Рода.
   - Программа защиты ученых разработана и скоро будет запущена.
   - Обратите также внимание на охрану наших суперкомпьютерных центров в
Дубне, Черноголовке, в Институте прикладной математики РАН, в  МГУ  и  в
Информационно-аналитическом центре параллельных вычислительных сетей.  В
ближайшее время следует ожидать мощной вирусной атаки на  наши  сети,  а
допустить этого нельзя.
   - Мы готовимся, - сказал Бран. -  Князю  Рода-реву  Всеславу  удалось
внедрить своего человека в компьютерный центр Синедриона,  и  мы  начали
получать  ценную  информацию   прямо   с   "обеденного   стола"   Акума.
Коммуникационный  мониторинг  запущен,   отслеживаются   все   возможные
направления удара, разработана "зеркальная" антивирусная программа.
   - Надо собирать  Вечевой  Сход.  -  Владыко  поднялся.  -  Мы  теряем
мастеров и не приобретаем учеников. Пока не  заработают  в  полную  силу
наши духовные школы - мы будем проигрывать  в  этой  войне,  которую  не
видит народ.
   Он шевельнул пальцем, вычерчивая в воздухе сложный символ  проявления
незримого, произнес глубоким баритоном:
   - Освети Явь, отец Богов!
   Стены светлицы Гостомысла исчезли, за ними пол и потолок. Находящихся
в комнате со всех сторон ок-РУжила голубоватая бездна. Затем под  ногами
людей возникли  очертания  удаляющейся  земли  -  будто  они  летели  на
самолете или  в  ракете,  поднимаясь  в  космос.  Длился  этот  "подъем"
недолго. Люди повисли на грани тьмы - вверху -  и  зеленого  свечения  -
внизу.  Картина  прояснилась.  И  они   увидели   под   собой   огромное
пространство страны: поля, леса,  озера,  реки,  горы,  города  и  села,
окутанные серой, коричневой или черной дымкой - эманациями Зла.
   Перед ними лежала пресветлая Русь, завоеванная  и  униженная  чуждыми
идеологическими  стратагемами,  идеями,  ложными  постулатами,   кривыми
этическими установками. Земля эта  не  молила  о  пощаде,  но  требовала
очищения. Очищения от скверны чужих мыслеформ и законов.
 
ТАРАСОВ 
 
31 декабря 
 
   Ехали всю ночь. В семь  утра  прибыли  в  Благоево,  и  Тарасов  сдал
задержанных - Данилина с  его  беременной  подругой,  которая  никак  не
хотела  оставаться  одна  в  деревне,  и  Буй-Тура  с  Олегом  -  охране
профилактория, в присутствии воеводы Николая и сурового с виду человека,
оказавшегося таким же воеводой, но из другого ведомства  РуНО  -  службы
"внутренней коррекции" или ППП.
   - Я надеюсь, князь разберется,  -  сказал  Владислав,  когда  за  его
"клиентами" закрылись двери хозяйственного корпуса. - Если хотите  знать
мое  мнение,  то  Данилин  ни  в  чем  не  виноват.  Его  подставили.  Я
проанализировал  всю  историю  с   убийством   Федорова,   в   ней   нет
противоречий. Все дело в работе ученого, которого ликвидировали  киллеры
какого-то ордена.
   Тарасов вложил в ладонь воеводы значок в форме глаза.
   - Вам знаком этот предмет?
   - Разберемся, - сказал воевода ППП. - Если вы понадобитесь князю,  он
вас вызовет.
   - Ваш князь - не мой прямой начальник, - не  сдержался  Тарасов;  ему
все больше начинало казаться, что он  поступил  не  правильно,  доставив
задержанных сюда.
   - Вы обязаны подчиняться каждому иерарху этого уровня. Но,  повторяю,
мы во  всем  разберемся,  полковник.  Благодарю  за  удачное  завершение
операции.
   - Прощайте,  Михаил  Константинович,  -  поклонился  воевода  Николай
говорившему. - Помните наш разговор. Идемте, полковник.
   Они сели в "Субару" Тарасова.
   - Что вообще происходит? - посмотрел на него Владислав. - Почему нами
руководит другой князь? Где Всеслав Антонович?
   - Скоро будет, - ответил воевода с философским спокойствием. -  Может
быть, уже сегодня, к обеду. Но отдаю должное вашей  интуиции,  Владислав
Захарович. Происходит действительно нечто странное, чему нет объяснений.
Если бы я мог...
   Тарасов подождал продолжения.
   - Что?
   - Нет, это я о личном. Хорошо, что вы не  ликвидировали  Данилина,  а
привезли его сюда вместе с полковником Буй-Туром. Воевода Спирин доложит
князю, что полковник по своей  инициативе  помог  вам,  и  это  позволит
несколько снять остроту ситуации. Узнав о задержании, а не о  ликвидации
Данилина, князь пришел в ярость.
   - Почему он так заинтересован в уничтожении учителя?
   Воевода вздохнул.
   - Я не знаю. Пока. Но вы теперь в большой опасности, полковник. Да  и
мы тоже. Я это чую. Будьте внимательны и осторожны.
   - Спасибо за предупреждение. Если бы я хоть что-нибудь понимал... Дай
бог, чтобы  все  обошлось  и  никто  не  пострадал.  Мне  лично  Данилин
понравился, да и Буй-Тур классный мужик. Если бы они захотели  повоевать
с нами, наверняка были бы жертвы.
   - Все позади, Владислав Захарович, отдыхайте.
   - Ребят отпустить?
   - Да, пускай возвращаются на базу.
   - Вас подвезти?
   - Не надо, у меня свой транспорт.  -  Воевода  подал  руку  Тарасову,
вылез из машины, направился к главному корпусу профилактория.
   Владислав проводил его задумчивым взглядом,  подозвал  топтавшихся  в
отдалении бойцов.
   - Все свободны, возвращайтесь на базу. Желаю приятно встретить  Новый
год.
   - Может, тебя подстраховать, командир? - предложил Гроза. -  Мало  ли
что придет в голову твоим рыжим недругам.
   -  Понадобитесь  -  вызову.  Но,  думаю,   обойдется.   Сами   будьте
поосторожней, не проводите время в незнакомой компании. Я вам раньше  не
говорил, теперь скажу: за нашей группой началась охота. Кто и  зачем  не
знаю сам, но если  заметите  что-нибудь  подозрительное  -  сразу  дайте
знать.
   Бойцы молча смотрели на Тарасова, и он добавил с кривой усмешкой:
   - Звучит  как  розыгрыш,  но  информация  исходит  от  проверенных  и
надежных людей. Вы же слышали признание полковника? Если уж он попал под
подозрение по чьему-то расчету, то, вполне возможно, и мы превратимся  в
дичь.
   - Выкладывал бы уже все, командир, - покачал головой Батон.
   - Пока я знаю не многим больше, чем  вы.  Буду  знать  подробности  -
сообщу.
   Все, до связи.
   Тарасов пожал руки подчиненным и оставил  их  размышлять  о  странном
предупреждении командира. Люди они были хладнокровные, уверенные в себе,
но опытные и думающие, и Владислав надеялся, что его слова  заставят  их
вести себя посдержаннее.
   В Москву он приехал в начале девятого и сразу позвонил Яне.
   Она уже собиралась на работу - тридцать первое декабря  в  МИДе  было
рабочим днем - и очень обрадовалась, услышав его голос:
   - Роман?! Ты вернулся?!
   - Только что. Предлагаю  забить  болт  на  работу,  хватать  тачку  и
мчаться ко мне. Начнем  провожать  старый  год  с  приятного  общения  в
спальне.
   - Ой, не могу,  -  огорчилась  Яна.  -  Сегодня  я  обязана  быть  на
торжественном приеме всех послов.
   - Жаль, - огорчился и он. - А когда освободишься?
   - Не раньше двух.
   - Ладно, не переживай, все равно празднуем вместе. Я заеду за  тобой,
а пока буду готовиться.
   - Я пообещала маме познакомить вас. Ты не против?
   В голосе девушки зазвучали умоляющие нотки, и Тарасов засмеялся.
   - Вообще-то я и сам хотел познакомиться с будущей тещей.
   - Что ты сказал?!
   - Жди, в два буду у вашей конторы.
   Он  положил  трубку,  представил,  улыбаясь,  лицо  девушки  и  снова
засмеялся.
   На душе, несмотря на все беды и горести российской жизни, было  легко
и радостно. Он знал, что все у них будет  хорошо  и  ничто  и  никто  не
помешает им быть вместе.
   Зазвонил телефон. Он снял трубку.
   - Я люблю тебя, Слава! - с придыханием сказала Яна.
   В трубке запульсировали  молоточки  отбоя.  А  он  остался  стоять  в
ступоре, вслушиваясь в звон, сквозь который в голове продолжали  звучать
волшебные слова: я  люблю  тебя,  Слава...  Она  назвала  его  настоящим
именем, что тоже имело большое значение. Такие  слова  не  говорят  кому
попало.
   Телефон зазвонил снова.
   Он быстро схватил  трубку,  поднес  к  уху,  собираясь  пошутить:  вы
ошиблись  номером.  Однако  вместо  ожидаемого   голоса   Яны   раздался
незнакомый мужской голос:
   - Роман Алексеевич Макаров?
   Владислав едва не ответил: его заместитель, - но прикусил язык. Голос
ему не понравился, он отдавал запахом пороха и войны. - Кто спрашивает?
   Голос пропал, будто говорившему заткнули рот. Вообще исчезли все шумы
линии, в трубке на несколько мгновений воцарилась мертвая тишина, словно
связь прекратилась, затем трубка посмотрела на Тарасова  оценивающе,  со
злобной  иронией,  жестко  и  грозно,  и  тишина  в  динамике  сменилась
гудочками отбоя.
   Владислав осторожно, как змею, положил трубку  на  рычаг,  глянул  на
свою влажную ладонь и выругался. Интуиция подсказывала, что ему позвонил
не просто человек, знавший его по имени, не "телефонный  террорист",  но
очень  информированный  и  опасный  наглец,  по   сути,   предупредивший
противника о своих намерениях. Это мог быть только тот, о  ком  Тарасова
предупреждали князь и воевода, - прибывший в Россию со  своими  гнусными
планами магистр, ордена Раздела Джеральд Махаевски.
   "Махневский!" - всплыла вдруг в памяти фамилия  якобы  генерала  ФАР,
позвонившего в Кострому майору Гарину и уговорившего последнего дать ему
сведения  о  Данилине.  Может  быть,  звонил  именно  Махаевски,  а   не
Махневский?
   Тарасов походил по комнате, размышляя  о  цели  звонка  неизвестного,
потом тряхнул головой  и  начал  раздеваться.  Черт  с  ними  со  всеми,
генералами и магистрами, сегодня праздник, Новый год у ворот, надо  жить
и веселиться. А магистры пусть убираются в ад и не мешают честным  людям
радоваться жизни!
   В  начале  двенадцатого,  освеженный,  чистый,  благоухающий  дорогим
одеколоном (Тарасов, предпочитал туалетную воду, одеколон и лосьон после
бритья  фирмы  "Булгари"),  он  спустился  во  двор,  к  машине,  открыл
дверцу... и упал лицом на тротуар, отреагировав на острое чувство "ветра
смерти".
   Выстрела он не услышал, зато  услышал  удар  пули,  пробившей  дверцу
машины.
   Если бы он не упал - аккурат получил бы пулю в живот.  Однако,  упав,
он не стал дожидаться еще одного выстрела, прекрасно  понимая  ситуацию.
Мгновенно откатился в сторону и рывком за колесо втянул себя под  защиту
заднего бампера "Субару".
   Пока он демонстрировал чудеса  ловкости  и  гимнастический  эквилибр,
вторая пуля едва не поставила точку  в  представлении,  пробив  воротник
зимней куртки, ужалив по касательной  шею  и  вонзившись  в  литой  диск
колеса.
   За те мгновения, что судьба отвела Владиславу на отступление, он  все
же успел бросить взгляд на двор и теперь, лежа за машиной, прокручивал в
памяти увиденную картину.
   Во дворе стояли три-четыре машины, называемые "подснежниками",  -  из
тех, что постоянно забивают дворы многоэтажек Москвы,  так  как  хозяева
пользуются ими редко. Кроме них, среди сугробов, оставшихся после чистки
двора спецтехникой,  располагались  еще  с  десяток  автомобилей  разных
классов. Но  из  какого  именно  стреляли,  понять  сразу  было  трудно.
Требовался еще один взгляд на двор - с другой точки, но для  этого  надо
было рисковать, высовываться, брать те м п и действовать,  чего  Тарасов
делать не хотел.
   Стрельба прекратилась.
   Во дворе ничего не изменилось.
   Жители трех девятиэтажек, образовывающих  квадрат  двора,  которые  в
этот момент находились на его территории, ничего не  поняли  -  стрельба
велась из пистолета с насадкой бесшумного боя -  и  спокойно  продолжали
заниматься   своими   делами:   выбивали   ковры,   выгуливали    собак,
присматривали за маленькими детьми и неторопливо брели через двор.
   Секунда истекла.
   Тарасов упруго подскочил вверх, охватывая одним взглядом всю панораму
двора... и замер, увидев направленный в  лицо  ствол  пистолета  в  трех
шагах  от  себя.  Пистолет  принадлежал  белокурой  девице  в  дубленке,
сидевшей в серой "Волге" с приспущенными боковыми стеклами. Рядом с  ней
сидела еще одна девица и Держала в руке мобильный телефон. Но за  минуту
до этого стреляла в Тарасова не  эта  белокурая  красавица,  она  просто
выбирала момент, чтобы открыть огонь по "клиенту", который не ждал удара
с этой стороны.
   Время почти остановилось.
   Тарасов совершенно четко увидел движение пальца  на  курке  пистолета
("вальтер", мать твою!),  прищуренный  глаз,  ярко  размалеванные  губы,
искривленные азартной полуулыбкой. И  одновременно  с  этим  он  боковым
зрением заметил еще один черный зрачок -"глаз смерти" - в двадцати шагах
от этого места, торчащий из окна джипа "Лексус".  Кто  держал  пистолет,
разглядеть было невозможно, стекло было тонированное,  но  Владислав  не
сомневался, что стреляли в него только что именно из него.
   Еще мгновение...
   Пальцы киллеров почти вдавили курки пистолетов...
   И вдруг что-то произошло!
   Какая-то  тень  мелькнула  сбоку,  сформировалась  в  зыбкий  текучий
силуэт, бесшумно переместившийся  к  "Волге".  Раздался  удар  в  дверцу
автомобиля. Девица вскрикнула, роняя пистолет.
   Тарасов инстинктивно отшатнулся в  сторону,  и  пуля,  выпущенная  из
джипа, пролетела мимо, с грохотом  разнесла  заднее  стекло  старенького
желтого "Москвича".
   "Призрак" в это время завладел пистолетом девицы в дубленке и  сделал
несколько выстрелов по  джипу.  Пули  пробили  боковое  стекло,  дверцу,
лобовое стекло, оставив в нем две дырочки с  паутиной  трещин.  Водитель
"Лексуса", обладая отличной реакцией, рванул  машину  с  места,  зацепил
мусорный бак, ободрал крыло, но не остановился. Вырулил к проходу  между
домами, исчез.
   За ним помчалась "Волга", пассажирка которой сидела, прижав  к  груди
сломанную руку и глядя на того, кто отнял  у  нее  оружие,  круглыми  от
бешенства и боли глазами.
   Машины скрылись из виду. Стало тихо.
   "Призрак", превратившийся в  невысокого  худощавого  мужчину  средних
лет,  не  выглядевшего  атлетом,  обыкновенная   фигура,   обыкновенное,
губастое,  гладко  выбритое  лицо,  внимательные  голубоватые  глаза,  -
спрятал чужой пистолет в  карман  серой  замшевой  куртки,  поправил  на
голове вязаную шапочку. Посмотрел на Тарасова. Глаза  его  на  мгновение
вспыхнули, и Владислава шатнуло! Он едва не  загородился  от  этих  глаз
рукой, с изумлением разглядывая незнакомца.
   - Спасибо за помощь... кто вы?
   - Будьте внимательнее, Владислав Захарович, - ровным голосом произнес
мужчина. - Вас же предупреждали, не стоит пренебрегать добрыми советами.
В следующий раз я могу и не успеть.
   - Кто вы, черт возьми?!
   По губам незнакомца скользнула тонкая снисходи тельная усмешка.
   - Не ангел-хранитель, поверьте. Мы  еще  встретимся  и  поговорим,  а
сейчас  я  спешу.  Повторяю,  не  будьте  беспечным.  Советую  также  не
проводить праздник дома.
   До встречи.
   - Погодите... - Рука ухватила воздух. Неизвестный спаситель  Тарасова
буквально растворился в воздухе, исчез.  Владислав  огляделся,  пой  мал
несколько любопытных взглядов, брошенных на него  прохожими,  отряхнулся
от снега и подошел к свое  и  ставшей  грязно-синей  "Субару",  потрогал
пальцем дырочку от пули.
   - Вот паразиты!
   Он вдруг только теперь осознал, какой  беды  избежал.  Спину  охватил
ледяной озноб. Черт возьми,  это  действительно  серьезно!  Его  враг  в
Москве и строит свои планы, жаждет  убить!  Пора  принять  меры,  начать
контрохоту и ликвидировать наглеца! В  конце  концов,  он  здесь  гость,
причем гость нежданный и подлый, имеющий связи и средства. Жить спокойно
этот подонок не даст!
   Тарасов  тряхнул  головой,  сбрасывая  оцепенение,  сел  в  машину  и
обнаружил на сиденье сплющенную пулю. Повертел ее в пальцах, усмехнулся,
обретая бы лую уверенность и хладнокровие. Ну, заяц, погоди! Дай  только
справить Новый год, а там я тобой займусь!
   Он вывел машину на улицу и поехал за Яной.
   Пообедали в ресторане "Гетьман" на Арбате.
   Яна была счастлива и не скрывала этого.
   Тарасов незаметно контролировал окружавшее их пространство,  то  есть
работал, но скрывал свою озабоченность. Впрочем,  несмотря  на  утренний
инцидент с нападением и порожденный  им  душевный  дискомфорт,  он  тоже
ощущал радостное нетерпение. Даже ожидание праздника и встречи с любимой
девушкой наедине доставляло ему удовольствие. Если бы не  предупреждение
неизвестного спасителя быть внимательнее, он  вообще  был  бы  на  верху
блаженства.
   В четыре с минутами  купили  на  елочном  базаре  небольшую  пушистую
елочку и повезли  ее  на  квартиру  Гладышевых.  Тарасов  решил  принять
предложение Яны встретить новый год у нее. Отец с мамой должны были уйти
после восьми к друзьям, с которыми они постоянно встречались, и квартира
девушки таким образом до утра была в распоряжении влюбленных.
   Мать Яны оказалась очень похожей на дочь,  разве  что  носила  другую
прическу, покороче, и разрез глаз у нее был чуть  иным.  Косметикой  она
практически не пользовалась, поэтому в свои сорок семь лет выглядела  на
тридцать, как старшая сестра Яны.  Тарасову  она  понравилась  сразу,  с
первых же минут знакомства, и,  почувствовав  его  расположение,  Галина
Ивановна ответила тем же. Наблюдавшая за беседой Яна вздохнула с  тайным
облегчением. Она любила свою строгую маму, но побаивалась ее оценки.
   А  вот  отец  девушки  Виталий  Евгеньевич   произвел   на   Тарасова
впечатление человека недалекого,  высокомерного  и  напыщенного.  Он  не
говорил, а вещал, часто не заканчивал начатую фразу, словно  забывал,  о
чем говорил, умолкал, застревая взглядом в неведомых далях, и  переводил
разговор  на  другую  тему.  Узнав,  что,Тарасов  -  полковник   "отдела
спецопераций", он одобрительно похлопал его по плечу и сказал с  барской
небрежностью:
   - Мы тоже служили в армии, звездочки  старшего  лейтенанта  получили.
Так что знаем, что такое дисциплина.
   А Тарасов вдруг  понял,  что  этот  человек  до  сих  пор  продолжает
оставаться "старшим  лейтенантом"  в  жизни,  достигнув  "генеральского"
положения.  Его  "благодетелю"  Геннадию,  рвущемуся  к   власти   через
легализацию криминального бизнеса  мафии,  было  легко  держать  в  узде
старшего Гладышева, привыкшего не быть, а ка