мотрели помещение и вышли. Депутат передал  кружку  ближайшему
телохранителю и скрылся за дверью.
   Истекла минута, другая, третья. Лазарев не показывался.
   Судьи за столом профессионалов объявили перерыв.
   Телохранители депутата переглянулись, самый мощный из  них  попытался
открыть дверь, не смог, в недоумении нажал на створку сильнее. Дверь  не
поддалась. Его сослуживцы кинулись к нему, налегли на  дверь  и  сломали
внутренний запор, ворвались в помещение. Однако внутри никого  не  было!
Туалет был пуст!
   - Что за хрень?! - пробормотал первый. - Куда он подевался?!
   - Ищи! - выдохнул второй, нагибаясь к полу.
   Третий еще раз проверил кабинки одну за другой, заглянул  зачем-то  в
писсуар, ошалело потряс головой.
   - Нет его нигде! - Ищите, идиоты! Он никуда не мог деться!
   Они с новым рвением принялись осматривать туалет,  теряя  драгоценное
время и давая похитителям  депутата  шанс  выбраться  из  здания  ДК  до
объявления тревоги...
   Команда Буй-Тура готовилась к этой акции с раннего утра.
   Сначала  под  видом  пожарных  бойцы  "Сокола"  проникли  в   здание,
осмотрели все подсобные помещения, туалеты, коридоры, комнаты различного
назначения, киноконцертный зал и фойе, чтобы наметить варианты основного
действия и отходы.
   И ушли, оставив Жеку в пустующем кинозале.
   Затем они вернулись в ДК, но уже в облике электриков  и  сантехников,
якобы для проведения "технических работ по замене лампочек,  пускателей,
насосов и труб". На этот раз Дом культуры посетили четверо "рабочих",  а
вышло двое. Влад и Борис остались в здании, маскируя разобранную стену в
мужском туалете.
   Буй-Тур и Олег пришли в ДК к шести  часам  вечера  как  болельщики  и
зрители турнира.
   Конечно, они устали, дожидаясь  своей  минуты,  будучи  не  до  конца
уверенными, что их план сработает. Но "клиент" не подвел, решив посетить
"разгрузочное" заведение, и группа захвата сработала  превыше  всяческих
похвал.
   Жека и Влад легко скрутили Лазарева, так что он и пикнуть  не  успел,
выдернули из туалета через пролом в стене. Борис мгновенно  замаскировал
пролом дре-весно-стружечной плитой с наклеенным на ней кафелем.  Буй-Тур
и Олег, переодевшись в камуфляж-комбинезоны,  сняли  двух  омоновцев  на
запасном выходе, и вся группа  пропала  в  темноте  за  Домом  культуры;
фонарь во дворе был выведен из строя заранее.
   На всю операцию потребовалось четыре минуты.
   Тревога в ДК началась, когда машина с пленником была в трех кварталах
от здания. Однако догнать похитителей депутата  не  удалось.  Свидетелей
похищения практически не оказалось, не считая охранников, но они  только
разводили руками, не понимая, что произошло, и клялись,  что  никого  не
видели...
   Допрашивали Лазарева прямо в машине, используя пословицу: куй железо,
пока горячо.
   Он долго не сопротивлялся, признавшись во всех своих грехах и сообщив
все о своих покровителях  в  мэрии  города  и  в  правительстве  Москвы.
Видимо, Иосиф Иванович своей откровенностью рассчитывал смягчить  сердца
молчаливых и страшных допросчиков. Но он не учел, что  их  сердца  давно
сгорели, ожесточились, превратились в камень. Щадить его не стали.
   Затем Жека сел за руль "десятки", на заднем сиденье  которой  остался
труп Лазарева, разогнал машину и направил ее с обрыва  на  лед  Волги  в
районе Краснин-ской пристани. Машина лед не проломила, хотя и  разбилась
вдребезги, а потом загорелась.
   Ждать, пока она догорит, Буй-Тур не рискнул. Бойцы группы разошлись в
разные стороны, чтобы перебраться на новые места жительства. Задание еще
не было выполнено в'полной мере, и им предстояло задержаться в  Костроме
на какое-то время.
   Гордей,  поселившийся  в  гостинице   "Театральная",   менять   место
проживания не стал. Он был  уверен,  что  никто  не  сможет  опознать  в
скромном  тихом  постояльце   гостиницы   командира   группы   киллеров,
"замочивших" четырех дельцов, связанных с порнобизнесом.
   Приняв  душ  и  переодевшись  в  чистое,  Гордей  включил  телевизор,
послушал новости - о смерти "клиентов" и похищении  депутата  в  них  не
было сказано ни слова - и лег спать. Однако уснуть  не  успел,  зазвонил
мобильный телефон.
   - Что у вас, полковник? - раздался в трубке голос воеводы.
   - Все идет по плану, - доложил Буй-Тур. - "Шестерки"  ушли.  Осталась
более крупная рыба.
   - Похоже, вам придется задержаться в Костроме сверх необходимого.
   - Причина веская?
   - Найдите там одного местного жителя, учителя физкультуры двенадцатой
гимназии, и приглядитесь к нему. Фамилия учителя - Данилин.
   - Он тоже из этой шайки?
   - Нет.
   - Тогда зачем он нам нужен?
   - Возможно, его тоже придется... нейтрализовать.
   - Вы не уверены? - удивился Гордей.
   - Приказ поступил от князя, а информации у  меня  нет,  поэтому  я  и
прошу понаблюдать за парнем, выяснить, с кем  он  встречается,  на  кого
работает, что вообще за человек.
   Гордей озадаченно дернул себя за ухо.
   - Мы же не разведчики...
   - Давайте не будем обсуждать мои задания, полковник.
   - Слушаюсь.
   - Жду сообщений.
   В трубке запищали сигналы отбоя.
   Гордей посмотрел на нее, нажал кнопочку с красной трубочкой  и  пошел
спать.
   Задание его не взволновало и не расстроило. Хотя показалось странным,
что воевода, похоже,  не  был  уверен  в  необходимости  "нейтрализации"
объекта по  фамилии  Данилин.  Да  и  фамилия  эта  ничего  не  говорила
Буй-Туру. Человека с такой фамилией он не встречал и  был  равнодушен  к
его судьбе.
 
ТАРАСОВ 
 
18 декабря 
 
   Несмотря на то что он вернулся из  Грузии  шестнадцатого  декабря,  с
Яной ему удалось встретиться только восемнадцатого.
   Естественно, он позвонил ей сразу, как только  прилетел  и  отчитался
перед воеводой о проделанной работе. Но девушка явно не  была  настроена
общаться с новым знакомым и  быстро  свернула  разговор,  сославшись  на
спешку: она куда-то опаздывала.
   На следующий день Тарасов снова позвонил ей и снова получил  вежливый
отказ  в  виде  туманного  обещания  подумать   над   его   предложением
встретиться "на природе". Он расстроился, понимая, что  пришелся  не  ко
двору, и даже решил больше  не  звонить,  чтобы  не  выглядеть  чересчур
назойливым.  Однако  обладая  упрямым  и  целеустремленным   характером,
Владислав на следующее утро вдруг поехал  в  центр  и  остановил  машину
напротив высотки под номером десять в Большом  Гнездниковском  переулке,
где жила Яна. С собой он никогда не лукавил и, если  девушка  нравилась,
комплексовать по этому поводу не собирался.
   Интуиция его не подвела.
   В девять часов утра дверь подъезда распахнулась, и по  ступенькам  на
тротуар сбежала Яна в золотистой короткой дубленке с меховой  оторочкой,
в меховом берете такого  же  цвета  и  замшевых  сапожках,  обтягивающих
лодыжку.  У  Тарасова  перехватило  дыхание.  Девушка  безусловно   была
красива, на нее оглядывались мужчины и с завистью поглядывали женщины.
   Он вышел из машины, галантно распахнул дверцу.
   - Доброе утро. Садитесь, подвезу.
   - Вы? - не сразу узнала своего защитника дочь директора авиакомпании.
- Как вы здесь оказались?
   - Случайно проезжал мимо.
   - Вы меня ждали, - догадалась Яна.
   - Прошу прощения за настойчивость, но вы обещали  подумать  над  моим
предложением поехать на выходные в Ново-Переделкино. Если обещание  было
дано из вежливости, я уеду и больше надоедать не буду.
   -  Вы  действительно   настойчивы.   -   Девушка   смерила   Тарасова
задумчиво-оценивающим взглядом. - Но я еще не решила.
   - Ситуация почти по Блоку, - улыбнулся он.
   - Это как? - подняла она брови.
   - Я звал тебя, но ты не оглянулась, Я слезы лил, но ты не снизошла.
   Яна тоже улыбнулась.
   - Вы любите стихи Блока?
   - Не только. Мне нравится Бунин, Киплинг, Есенин, Лермонтов, Верхарн,
Андреев.
   - Удивительно. Впервые встречаю человека спецназа, читающего стихи.
   Однако вы меня  совсем  не  знаете,  Роман.  У  меня  не  все  гладко
складывалось в жизни. И ситуация моя - почти по Есенину, а не по Блоку.
   - Это как? - прищурился он.
   - Кто любил, уж тот любить не может, Кто сгорел, того не подожжешь.
   Тарасов покачал головой.
   - Уверен, вы ошибаетесь. Я действительно не знаю, как вы живете,  что
у вас стряслось, какие проблемы вы решаете, но убежден, что неразрешимых
проблем не существует.
   - Я думаю иначе.
   -  Это  по  молодости.  Есть  только  одна  по-настоящему  нерешаемая
проблема  -  воскрешение  мертвых.  -  Глаза  Владислава  на   мгновение
потемнели. - Я бы  дорого  заплатил,  чтобы  она...  -  он  замолчал.  -
Извините.
   - У вас кто-то умер? - догадалась девушка.
   - Давно. Однако не будем о грустном. Куда вы идете? Разрешите, я  вас
подвезу?
   - Вообще-то за мной должны прислать машину...  -Яна  глянула  на  ряд
стоящих вдоль тротуара автомобилей, затем решительно тряхнула головой. -
Поехали. Мне на работу, на Смоленку.
   - К зданию МИДа?
   - Не к главному входу, а со стороны Арбата.
   - Без проблем.
   Он помог девушке сесть в машину, и в это время  к  подъезду  подкатил
черный, сверкающий лаком джип "Лендкрузер". Из него выскочил крутоплечий
атлет в кожаной куртке нараспашку, а вслед за  ним  вылез  длинноволосый
молодой человек, в котором Тарасов узнал приятеля Яны по имени Геннадий.
Посмотрел на девушку.
   - Это за вами?
   Она прикусила губку.
   - Поехали.
   Владислав  завел   двигатель,   хотел   было   сдать   назад,   чтобы
развернуться, но джип вдруг  рывком  перекрыл  ему  дорогу,  а  бугай  в
кожаной куртке постучал костяшками пальцев по боковому стеклу:
   - Выходи, водила.
   - Не связывайтесь с ними, - быстро проговорила Яна. - Лучше я выйду.
   - Посидите минутку, - вежливо ответил он. -Я быстро  урегулирую  этот
вопрос.
   - Кажется, ты так и не понял, каратист, -  сказал  Геннадий,  подходя
ближе; на нем было  длинное  меховое  пальто  и  шарф;  шапку  или  иной
головной убор он не носил.  -  Эта  девушка  не  нуждается  в  защите  и
ухаживании. А непонятливых мы...
   Тарасов без замаха, сверху вниз,  выбросил  кулак,  попадая  парню  в
куртке точно в низ живота. Обошел его, согнувшегося от боли, приблизился
к джипу, рванул дверцу  со  стороны  водителя  на  себя  и,  когда  щель
оказалась достаточной, схватил водителя за плечо и одним рывком выдернул
из кабины. Добавил ускорения, так что крепкий молодой человек в такой же
черной кожаной куртке врезался головой в стоявшую рядом "Газель" и  упал
на гору неубранного снега.
   Из кабины джипа выскочил третий спутник Геннадия в  кожане,  бросился
на Тарасова с кастетом на руке и получил хлесткий удар тыльной  стороной
ладони по скуле, а затем  второй  -  по  шее.  Владислав  сел  на  место
водителя, не  обращая  внимания  на  застывшего  с  изумлением  на  лице
Геннадия, отвел в  сторону  "Лендкру-зер",  выдернул  ключ  зажигания  и
бросил шоферу, очумело трясшему белой от налипшего снега головой.
   - Лови. - Посмотрел на приятеля Яны. - Я один раз  уже  предупреждал,
это второй и последний. Еще раз вякнешь что-либо своим грязным языком  -
останешься немым на всю жизнь!
   После этого он сел в кабину своей "Импрезы" и выехал из  переулка  на
соседнюю улицу.
   С минуту в кабине царило молчание. Потом Яна негромко сказала:
   - Вы действительно ничего и  никого  не  боитесь?  У  Геннадия  много
знакомых в милиции, полиции и ФСБ.
   - Извините, - сказал Владислав без особого раскаяния в голосе.  -  Но
хамы всегда вызывали у меня обострение синдрома хронического  бешенства.
С любым разумным человеком всегда можно договориться, найти  компромисс,
но с хамом - никогда! Ваш Геннадий - хам, даже если  он  партнер  вашего
отца. А теперь признавайтесь, почему он вас преследует и при этом  ведет
себя как...
   - Кто?
   - Как муж, подозревающий жену в измене.
   Яна с любопытством посмотрела на твердый профиль спутника,  прикусила
по обыкновению губку, помолчала.
   - Зачем вам это знать?
   - Я вижу, что вы зависимы от  этого  человека,  причем  сильнее,  чем
может себе позволить такая девушка, не нуждающаяся в средствах и чьей-то
персональной опеке. Если вас  тяготит  эта  опека,  а  я  вижу,  что  вы
действительно не  хотите  быть  зависимой  от  него,  то  я  помогу  вам
освободиться.
   - Это невозможно.
   - Я не знаю такого слова.
   Машина выехала на Садовое кольцо, и в зеркальце заднего вида  Тарасов
увидел догоняющий их знакомый джип. Однако увеличивать скорость не  стал
и спутнице о преследователях не сказал.
   - Итак?
   - Я сказала вам не правду... Он... мой муж.
   "И улыбка познанья играла на  счастливом  лице  дурака",  -  вспомнил
Владислав стихотворение Юрия Кузнецова. Дураком в данном случае  был  он
сам. О непростой связи Яны с Геннадием ему следовало догадаться раньше.
   - Кажется, я попал впросак. Хотя все равно не понимаю, почему ваш муж
так относится к вам.
   - Мы не живем вместе уже год...
   - Ну и разошлись бы, если все кончилось.
   - Мы состояли в гражданском браке.
   - Тем более.
   - Папа настаивает на официальной регистрации...
   - Почему? Он же не может заставить вас выйти замуж силой.
   - Есть два обстоятельства...
   - Говорите все. По крайней мере я буду знать, что нам делать.
   Яна пропустила его "нам" мимо ушей.
   - Я не уверена, что это вам  нужно  знать.  Вы  не  в  состоянии  мне
помочь.
   - Думаю, вы ошибаетесь, - твердо заявил он. И  эта  его  твердость  и
решительность благотворно сказались на ее настроении.
   - Вы услышите неприятные вещи...
   - Я готов!
   - Геннадий хотел ребенка... но я сделала аборт.
   - Аборт вещь жестокая, но не смертельная.
   - Он в самом деле меня любит и очень хотел... и хочет ребенка.
   - Хочет - перехочет. Вы же не любите его?
   - Нет.
   - И не хотите с ним жить?
   - Н-нет.
   - Так в чем же дело?
   Яна помолчала, набираясь храбрости.
   -  Второе  обстоятельство  хуже...  Это  Геннадий  помог  папе  стать
директором компании... дал деньги... и устроил меня в МГИМО.
   - Та-ак, - протянул Тарасов. - Час от часу не легче. Значит, от этого
человека зависит вся ваша семья, а не только вы?
   Яна опустила голову.
   - Теперь вы знаете все. Надеюсь, охота  встречаться  со  мной  у  вас
отпала?
   Машина остановилась на углу Арбата и Денежного переулка.
   - Наоборот, - усмехнулся Владислав. - Я  псих  и  люблю  преодолевать
непреодолимые препятствия. Мне очень хочется разрубить этот ваш  гордиев
узел. И много ваш отец должен своему заму?
   - Много... лучше не спрашивайте.
   - Как же это произошло? Откуда у Геннадия такие деньги? И  почему  он
сам не стал директором?
   Яна отвернулась, колеблясь, отвечать ей или нет.
   - Геннадий связан с какой-то криминальной  структурой...  ему  нельзя
было сразу идти  в  чиновники  такого  масштаба,  поэтому  он  подставил
папу... он страшный человек! - Яна зябко передернула плечами.
   Тарасов  стиснул  зубы,  однако  постарался  держаться   уверенно   и
оптимистически. Положил ей руку на локоть.
   -  Доверьтесь  мне,  Яна.  Я  вполне  отдаю   отчет   своим   словам.
Организация, в которой я работаю, покруче любой криминальной  структуры.
Если понадобится, мы отобьем охоту вашему бывшему мужу даже  смотреть  в
вашу сторону. За километр будет обходить вас.
   Яна посмотрела на него завороженно, слабо улыбнулась.
   - Вы странный... и сильный... мне почему-то хочется верить вам...
   - Так в чем же дело?
   Она задумалась на несколько  мгновений,  потом  решительно  вздернула
подбородок.
   - Вы хотели поехать  в  Ново-Переделкино,  покататься  на  лыжах,  не
передумали?
   - Никогда!
   - Увезите меня из Москвы! Я сейчас возьму  отпуск  на  неделю,  и  мы
сразу уедем.
   Владислав не поверил ушам.
   - Согласен.
   - Ждите.
   Она  выпорхнула  из  машины  и  побежала  к   левому   крылу   здания
Министерства иностранных дел, скрылась за дверью служебного входа. А  он
остался сидеть в машине с  эйфорически  кружащейся  головой,  в  которой
металась  одна  мысль:   она   согласилась!   Затем   Владислав   увидел
остановившийся неподалеку джип "Ленд-крузер", и эйфория прошла.  Подумав
немного, он неторопливо вылез из машины и направился к джипу, сунув руки
в карманы, являя собой решимость.
   Но пассажиры джипа не стали дожидаться того, кто играючи справился  с
ними у дома Яны. "Лендкрузер" тронулся с места и влился в плотный  поток
машин на Садовом кольце.
   - Так-то лучше, - проворчал Тарасов, глядя ему вслед. Он понимал, что
основные разборки с командой Геннадия еще впереди, но не боялся их, веря
в свои силы и возможности команды СОС.
   Яна  появилась  через  сорок  минут,   оживленная,   раскрасневшаяся,
деловито-энергичная. Плюхнулась на сиденье "Импрезы".
   - Ох, что было!.. Пинский ошалел... Но меня все же отпустили.
   - Едем.
   - Интересно, что я маме скажу.
   - Мы ей позвоним из Переделкина.
   Яна озадаченно глянула  на  спокойно-сосредоточенное  лицо  Тарасова,
вдруг обхватила его шею рукой, поцеловала.
   - Теперь поехали! Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
   - Я знаю другую поговорку, более жизнерадостную, - хмыкнул он.  -  Да
здравствует все то, благодаря чему мы, несмотря ни на что!
   Она засмеялась в  ответ,  и  обоим  стало  легко  и  радостно,  будто
небосвод  наконец  очистился  от  снежных  туч,  появилось  солнце,  все
невзгоды отступили и впереди засияла надежда на счастье.
   В три часа дня они поселились в гостинице "Переделки",  принадлежащей
оздоровительному горнолыжному комплексу Ново-Переделкино. Причем Тарасов
хотел взять  два  раздельных  номера,  но  Яна,  все  еще  находясь  под
впечатлением собственной смелости, настояла на том, чтобы они сняли один
двухкомнатный люкс.
   Ни один, ни другая не брали с собой лыжи,  однако  здесь  можно  было
взять  напрокат  отличные  "джампин-ги",  чем  и  воспользовались  новые
постояльцы гостиницы.
   Как оказалось, Яна прекрасно умела  кататься  на  лыжах,  не  боялась
крутых виражей,  Тарасов  тоже  прилично  стоял  на  "горняках",  и  они
наслаждались снежными  склонами,  свежим  воздухом  и  отличной  погодой
практически до ужина.
   Вечером, после сауны и бассейна, пара сидела в ресторане гостиницы на
втором этаже, с удовольствием пила легкое вино и с  аппетитом  поглощала
пищу, приготовленную весьма умело местными поварами.
   Яна буквально светилась от избытка  впечатлений,  часто  смеялась,  и
Тарасов подумал, что  это  реакция  на  давно  желанную  свободу.  Хотя,
возможно, добавил он про себя, ей  и  в  самом  деле  интересно  с  ним,
несмотря на значительную - десять лет - разницу в возрасте.
   Заговорили о литературе.
   Яне нравилась проза Улицкой и Арсеньевой, детективы она не  любила  и
потому мастеров этого жанра не читала, зато не чуралась фантастики,  что
Владислава порадовало. Он любил фантастику с детства и привычек не менял
до зрелого возраста, хотя читал уже не все подряд,  а  выборочно,  зная,
что и от какого автора ждать. В конце концов сошлись  на  том,  что  так
назы-вамые "элитарные" авторы, лауреаты всяких  Букеров  и  Антибукеров,
либо маргиналы, либо бездари,  поддерживаемые  такими  же  бездарями,  а
читать стоит только тех, тиражи книг которых говорят  сами  за  себя.  В
нынешние времена ни славу, ни  известность,  ни  многомиллионные  тиражи
купить было невозможно, и если  книги  автора  раскупались  быстро,  это
подтверждало известный  тезис:  дыма  без  огня  не  бывает.  Интересные
писатели  не  зря  становились  народными  любимцами,  а  бесталанные  -
"элитарными" соискателями всевозможных, пусть даже скандальных, премий.
   Увидев  входящую  в  ресторан  молодую  пару  в  вечерних   туалетах,
заговорили о моде.
   Яна хорошо разбиралась в известных всему миру  домах  моды,  отличала
костюмы Ива  Сен-Лорана  от  костюмов  Жанфранко  Ферре  и  могла  точно
сказать, где и по какой цене куплено то или  иное  платье.  В  быт-ность
свою сотрудни