ран,
которые  представляли  чиновники  FIS  ,   WADA,   CAS,   Международного
олимпийского комитета, завоевать  первые  места  в  честном  состязании,
почему бы не устранить конкурентов иным путем? С помощью "антидопинговой
кампании"?
   Скандал грянул.
   Федерации России и Германии подали иск в Европейский  суд  по  правам
человека на всех причастных к  скандалу  лиц,  но  выиграть  процесс  не
смогли. В европейских судах, особенно в датских  и  французских,  сидели
друзья  поименованных  чиновников,  отстаивающие  "права   человека"   в
соответствии с двойными стандартами. И дисквалифицированные  по  решению
WADA российские  лыжники  и  немецкие  конькобежцы  так  и  не  добились
справедливости.
   А двадцать шестого декабря всю  Европу  потрясло  известие  о  гибели
президента WADA Ричарда Паддла, руководителя  медицинской  комиссии  FIS
Берта Сал-кинга, судьи CAS Клайва Пенюса,  директора  шведской  компании
IDTM, отвечающей  за  проведение  допинг-контроля,  Рольфа  Свенссона  и
генерального секретаря FIS Клары Люис-Долбон. Все они  были  взорваны  в
офисе компании IDTM в Стокгольме  во  время  совещания.  Совещание  было
неофициальным,  никто  из  чиновников   его   не   афишировал,   деятели
европейского и  североамериканского  спорта  встретились  тайком,  чтобы
обсудить возникшие проблемы. Но их вычислили и взорвали.
   О том, что речь не идет ни о каком несчастном случае  -  взрыве  газа
или возгорании электропроводки, мировая общественность узнала  сразу  же
после трагедии от вездесущих журналистов. Первым прибыл к  месту  взрыва
корреспондент радио "Свобода", и  ему  удалось  заснять  на  видеокамеру
дымящийся офис IDTM и найденный полицейскими клочок бумаги с надписью на
английском языке: "Каждому воздастся по делам его. Будьте людьми, судите
по совести..."
   Ответственность за взрыв и  ликвидацию  столь  важных  чиновников  не
взяла на себя ни одна террористическая организация в мире. Да и не могла
взять. Потому что это было делом рук отряда Тарасова.
   Два дня они добирались до  Швеции,  готовились  к  операции  и  ждали
момента.
   Когда же им предложили взорвать офис в Стокгольме -  согласились  без
колебаний.
   Более удобный случай трудно было представить.
   Лишь  моральная  сторона  дела  заставила  Владислава  колебаться   и
сомневаться  в  правильности  выбранного  способа  ликвидации   объекта.
Чиновников  он  жалел  меньше  всего,  это  были  форменные  подонки   с
благообразными манерами, но в сферу взрыва могли попасть случайные люди,
а этого допустить было нельзя. Поэтому операция разрабатывалась с учетом
всех возможных последствий и была проведена с ювелирной тщательностью.
   Поскольку  здание  IDTM  хорошо  охранялось   и   проникнуть   внутрь
незамеченными не представлялось возможным, группа Тарасова  остановилась
на самом простом и авантюрном варианте.
   Окна  зала  заседаний  компании   выходили   на   авеню   Штиргаузен,
славившуюся тишиной и зелеными насаждениями. Магазинов улица имела мало,
зато много разного рода деловых контор и фирм.  Из  квартиры  на  втором
этаже, располагавшейся над  одной  такой  фирмой,  и  были  сделаны  два
выстрела  из   гранатомета,   найденного   потом   полицией   на   месте
преступления; гранатомет оказался китайского производства.
   Первый выстрел пробил пуленепробиваемое окно  офиса  IDTM,  а  второй
угодил в дыру и разнес в клочья всех, кто  находился  внутри  помещения;
граната, проделавшая это, была особо  мощной,  сделанной  в  Израиле,  и
спастись от взрыва  никому  из  заседавших  чиновников  не  удалось.  По
счастливой случайности погибли только они,  чувствующие  себя  в  полной
безопасности и считавшие весь мир за стенами офиса принадлежащим им.  То
есть тем, кому все дозволено. Однако они просчитались и  были  наказаны,
что должно было послужить хорошим уроком  их  последователям.  Весь  мир
должен был  осознать,  что  существует  высшая  справедливость,  которую
игнорировать нельзя уже в этой жизни. Так что задумайтесь, господа...
   "Так что задумайтесь, господа воры и грабители",  повторил  про  себя
Тарасов, когда группа собралась на  конспиративной  квартире  в  столице
Дании. Их работа еще не закончилась. В Копенгагене  группу  должны  были
вывести на новую цель - чиновников датского  парламента,  поддерживающих
чеченских эмиссаров и открыто помогавших датскому Комитету защиты Чечни.
Кроме того, во Франции группе также предстояло поработать с "клиентами",
среди которых была судья  муниципального  парижского  суда  мадам  Бове,
вопреки  доказательствам  и  здравому  смыслу  отнявшая  своим  решением
ребенка у матери - российской  гражданки.  Плюс  французские  чиновники,
проявившие себя большими "гуманистами", друзьями  "чеченских  борцов  за
свободу", которые начали настоящую охоту  за  российскими  самолетами  в
небе Франции.
   Собравшись в небольшой  двухкомнатной  квартирке  на  улице  Ривассе,
члены группы СОС завалились спать: сказалось  дикое  нервное  напряжение
последних дней.
   Однако поспать им удалось всего около трех  часов.  Вечером  двадцать
шестого  декабря  звонок  по  мобильному  телефону  разбудил   Тарасова.
Выслушав сообщение, Владислав разбудил остальных.
   - Подъем, лежебоки! У нас всего два часа  на  подготовку  и  выход  к
цели.
   - Эх, командир, - с сожалением  проговорил  Хохол,  протирая  кулаком
глаза.
   - Такой сон пропал!
   - Небось сало ел? - съехидничал Нос, не упускавший  случая  подшутить
над "братом-славянином".
   - Сало - це проза жизни, -  не  обиделся  Сергиевский,  -  я  девушку
раздевал.
   - Тю! - удивился Нос. - И тебя достала местная секс-реклама?
   - Не обращай на него внимания, -  посоветовал  Хохлу  Инженер,  -  он
просто завидует. Кстати, а зачем ты девушку-то раздевал?
   Гроза и Хан засмеялись.
   - Я люблю долго раздевать женщину, - с той же мечтательной интонацией
проговорил Хохол. - Это был такой кайф...
   - Ожидание удовольствия сравнимо  с  самим  удовольствием,  -  сказал
Батон со знанием дела. - Я вот помню...
   - Отставить базар! - повысил голос Тарасов. - Пять минут на туалет  и
в путь. Нас ждут.
   - Кто на сей раз? - стал серьезным Нос.
   -  Два  местных   политика,   руководители   Комитета   в   поддержку
освободителей Чечни.
   - Ну, этих я замочу, не моргнув глазом.
   - Работать будут двое,  Инженер  и  Гроза.  Остальным  -  обеспечение
скрытности и отхода. Полиция в Дании ленивая, но лучше на  глаза  ей  не
попадаться. Сразу после операции улетаем в Париж.
   - Не нервничай, командир, - пожал плечами Хан,  это  же  наш  штатный
режим.
   Все пройдет как по маслу.
   - Поехали.
   Тарасов не стал объяснять подчиненным, что  волнуется  он  по  другой
причине: бойцы группы были слишком спокойны, уверены в себе,  и  это  их
скрытое пренебрежение к опасности могло сыграть злую шутку.
   Но система наведения СОС и на сей раз сработала безупречно.
   Политики, о которых говорил Тарасов, занимались еще и бизнесом  -  их
фирма оказывала ритуальные услуги  и  продавала  гробы,  поэтому  группа
целеуказания вывела отряд Владислава точно в нужное место: на Бюргерплац
на окраине Копенгагена, где располагалась  фирма.  Служба  снабжения  за
беспрецедентно короткое время выполнила заказ Тарасова. Служба  доставки
перевезла  отряд  к  офису   фирмы.   Группа   поддержки   переодела   и
загримировала бойцов, изменив их облик. Группа разведки  заняла  эфир  и
взяла под контроль передвижение и переговоры копенгагенской  полиции.  В
двадцать часов ноль две минуты  по  местному  времени  команда  Тарасова
приступила к операции.
   Фирма  ритуальных  услуг  "ИГ-Мортиал"  была  создана  чуть   ли   не
полстолетия назад и зарекомендовала себя  с  самой  лучшей  стороны.  Ее
гробы славились по всей Дании изяществом отделки.  К  тому  же  не  было
такого заказа, который фирма не выполнила бы. К примеру, один  из  таких
клиентов заказал гроб для  своего  родителя  из  спрессованной  скорлупы
фисташек, другой - из осколков битой стеклянной посуды. Фирма  выполнила
заказы. Но она не только изготавливала гробы, но и помогала  кремировать
усопших по желанию родственников. Одна прогрессивная дама решила сделать
из пепла своей покойной мамочки картину, нарисовала абстрактный  пейзаж,
сверху особым раствором приклеила  прах  усопшей,  повесила  картину  на
стену и тем самым чудесно "облагородила" гостиную.
   Однако она была не самой экстравагантной  в  своем  "творчестве".  Ее
друзья пошли дальше, изготовляя из праха родичей  собственные  портреты.
Естественно,  фирма  "ИГ-Мортиал"  шла  навстречу  таким   клиентам.   О
моральном уродстве этих людей речь не шла, ведь они  платили  за  услуги
хорошие деньги, так почему бы не  помочь?  Почему  не  положить  в  гроб
мобильный телефон, если того хочет клиент?
   Вдруг покойник оживет и позвонит родным - сообщить  радостную  весть.
Или почему не сделать двухместный гроб, оставить, так сказать, место для
супруги и супруга? Приятно же знать, что тебе уже уготован уютный уголок
рядом с любимым человеком...
   В общем, фирма  делала  все,  чтобы  угодить  своим  клиентам,  а  ее
руководители с такой же охотой делали все, чтобы угодить другим клиентам
- террористам любого вероисповедания, и на этом поприще заработали славу
"великих борцов за права человека".
   Вечером  двадцать  шестого  декабря  они  приехали  на  фирму,  чтобы
обсудить свои планы. Пробыв в офисе фирмы полтора часа, оба ее директора
в половине десятого сели в  новейший  "Мерседес",  собираясь  поехать  в
ресторан на ужин. В этот момент к зданию фирмы подкатили  на  мотоциклах
двое полицейских и вежливо попросили водителя выйти из машины. На вопрос
сидевших в салоне "гробовых президентов": "В чем дело?" - полицейский  -
негр  -  ответил  по-английски,  улыбаясь:  "Все  в  порядке,   проверка
документов".  Второй  полицейский  усадил  водителя  на  заднее  сиденье
мотоцикла и умчался. Первый же стал энергично убеждать  прохожих  отойти
подальше от автостоянки. Затем тоже сел на мотоцикл  и  уехал.  А  через
несколько се-кунд "Мерседес" с пассажирами взлетел на воздух...
   В двадцать два часа сорок минут из аэропорта столицы Дании отправился
в полет аэробус, на  борту  которого  находились  и  бойцы  группы  СОС.
Аэробус направлялся в столицу Франции. Полицейские догадались  перекрыть
аэропорт в связи с "террористическим актом" в Копенгагене только  два  с
лишним часа спустя, когда аэробус уже шел на посадку в Ле-Бурже.
   Когда-то  скорость  проведения  операций  поражала  Тарасова.  Пройдя
большую армейскую и житейскую школу, он не привык особенно полагаться на
взаимодействие спецслужб, зачастую мешающих друг другу. Но подразделения
СОС Русского национального ордена, составляющие основу  пирамиды  сил  и
связей, которая выводила на цель "истребитель" оперативной команды,  еще
ни  разу  не  подвели,  и  Тарасов  почти  не  беспокоился  о   точности
целеуказаний и не сомневался в необходимости проведения операций.
   Из аэропорта группа отправилась по указанному адресу; мобильная связь
имела очевидное преимущество перед другими средствами связи, а тем более
защищенная компьютерной криптосистемой, и позволяла получать необходимые
данные практически в любой точке земного шара. На квартире,  снятой  для
группы квартирьерской службой СОС,  Тарасов  проинструктировал  каждого,
добиваясь полной ясности задания, и все снова  завалились  спать.  Сорок
минут, проведенные в самолете, никого не удовлетворили.
   Спали до часу дня.
   Потом  Тарасов  включил  особый  прибор  ЭЗИМ  электронный   звуковой
имитатор и позвонил в приемную суда кантона  Марэ,  где  работала  мадам
Бове. Говорил он от  имени  префекта  кантона  месье  Помероля,  который
вежливо  просил  мадам   встретиться   с   ним   на   рю   Риволи   "для
конфиденциальной беседы". Мадам удивилась такой просьбе, но  согласилась
встретиться, так как не  имела  причин  не  доверять  такому  известному
человеку.  Который,  кстати,  всегда  поддерживал  судью  в  отстаивании
"европейских ценностей и свобод".
   В три часа пополудни мадам Бове подъехала к магазину  женского  белья
на рю Риволи в белоснежном "Рено Лагуна". Ее сопровождали  двое  молодых
людей в кожаных пальто, похожие друг на друга как близнецы. Мадам  Бове,
тяжелым квадратным лицом, набрякшими  веками  и  узкими  губами  похожая
больше на трансвестита, чем на женщину, огляделась, префекта не  увидела
и недовольно посмотрела на часы. Свое время она ценила.
   В этот момент спящий прямо  на  тротуаре,  под  витриной  с  дамскими
аксессуарами, бомж разлепил глаза и грязно выругался, показывая  пальцем
на выглядывающую из машины судью. Это не понравилось  телохранителям,  и
они вылезли из кабины, подошли к бомжу, повторявшему все  те  же  четыре
слова (больше по-французски Гроза ничего не  знал,  да  и  клошаром  был
временным), попытались его остановить. Тщетно. Тогда парни решили убрать
бомжа с этого места.
   Завязалась легкая потасовка.
   В кабину "Рено" вдруг стремительно ворвались два  негра,  и  один  из
них, воткнув водителю в спину ствол пистолета, сказал только одно слово:
   - Поехали!
   Когда телохранители  судьи  Бове  оглянулись,  разгоряченные  дракой,
машина их босса уже выруливала к Елисейским Полям. Они бросились было  в
погоню, но тут же потеряли машину из виду, а когда, заподозрив неладное,
вернулись к магазину, бомжа там уже не было.
   Ехали недолго. На площади Пигаль негр приказал водителю  остановиться
и ударил его рукоятью пистолета по голове. Водитель отключился.
   - Выходи! - приказал негр судье; говорил он по-французски с акцентом.
- Закричишь - пристрелю!
   Не совсем понимающая, что происходит, мадам Бове кивнула, и все  трое
направились под ручку к фуникулеру, поднимавшему жителей и гостей города
с площади на Монмартр. Миновав  шеренгу  уличных  рисовальщиков,  троица
добралась  до  станции  метро  Абис-се  и  свернула  к  кварталу  старых
трех-четырехэтажных зданий, прошла мимо ресторана "Мама Катя", поднялась
на третий этаж старого дома. Негр открыл  дверь  грязной  квартиры,  где
воняло камфарой, мочой и мускусом.
   - Куда вы меня ведете?! - опомнилась наконец судья.
   Никто ей не ответил.
   Негры молча  связали  женщину,  заклеили  ей  рот.  Потом  заговорили
по-английски, точнее, заспорили - убить ее сразу или  сначала  помучить?
Спорили недолго (мадам Бове побелела  от  ужаса,  вдруг  сообразив,  что
шутками здесь не пахнет), победил здоровенный негр  в  очках  (Инженер),
требующий убить судью немедленно. И в это время  во  дворе  дома  взвыла
полицейская сирена.
   Негры замерли, переглянулись, подкрались к окну, выглянули  во  двор,
залопотали на каком-то тарабарском языке и кинулись  к  двери.  Но  один
вернулся, процедил сквозь зубы на плохом французском:
   - Мы еще вернемся!
   Бросив к ногам обмершей со страху женщины клочок бумаги с надписью на
английском: "Суди по совести!" - он скрылся вслед за  своим  напарником.
Хлопнула дверь. Наступила тишина.
   Мадам Бове просидела привязанной к стулу больше часа, пока не поняла,
что чудом  осталась  жива  и  кошмар  кончился.  Лишь  после  этого  она
попыталась освободиться или хотя бы позвать на помощь. Спустя еще час ее
обнаружили на лестнице - со стулом - жители дома.
   Команда Тарасова к этому времени, освободившись  от  грима  и  одежды
"негров", находилась в воздухе. Аэробус "А-300" нес их в своем  чреве  в
Германию.
   Там они тоже не задержались, и в шесть часов утра  двадцать  восьмого
декабря  по  московскому  времени  Тарасов  сошел  с  борта  самолета  в
аэропорту Шереметьево-2. В общей сложности группа за пять дней совершила
вояж по Европе длиной в девять тысяч километров и выполнила три  задания
"по защите государственных интересов в особо сложных условиях".
   На звонок ответил уверенный женский голос:
   - Алло? Кто говорит?
   - Извините, - пробормотал Тарасов, - Яну можно к телефону?
   - Кто ее спрашивает?
   "Владислав", - чуть было не брякнул Тарасов.
   - Роман. Пауза.
   - Ее нет дома.
   - А.где я мог бы ее найти? Мобильник не отвечает...
   - Она поехала на выставку.
   - Вы имеете в виду ВВЦ?
   - Нет, она поехала на выставку ледовой скульптуры в  сад  Баумана.  -
Еще одна пауза. - Вместе с Геннадием.
   - Понятно, - пробормотал Тарасов. - Извините... - Он  хотел  положить
трубку, но собеседница вдруг быстро сказала:
   - Яна не хотела ехать... если не побоитесь, найдите ее там, она будет
рада.
   - Вы так думаете?
   Собеседница - очевидно, мать Яны - хмыкнула.
   - Я это знаю, молодой человек. Мой вам совет: начали -  заканчивайте!
Не останавливайтесь  на  полдороге.  Я  вас  не  знаю  совсем,  но  дочь
рассказывала...
   Если вы... - Она замолчала.
   - Как честный человек я теперь обязан жениться, улыбнулся Тарасов.
   - Где-то так, - улыбнулась, по-видимому, в ответ мать Яны. - Наверно,
вы действительно сильный человек и сможете изменить...
   Он подождал продолжения.
   - Что?
   - Существующее положение вещей. Жизнь  Янки.  Геннадий  ей  не  пара.
Всего хорошего.
   В трубке послышались гудки отбоя.
   - Он и мать достал... - вслух проговорил Тарасов. -Что ж, спасибо  за
совет, мамуля. Я им, пожалуй, воспользуюсь. Пора  окончательно  отвадить
этого козла ходить в наш огород.
   Подумав, он набрал номер телефона Грозы:
   - Лейтенант, ты сильно занят?
   - Собираюсь завалиться спать. Вот только пивка хлебну. А что?
   - Собери ребят и подъезжай с ними к саду Баумана.
   - Зачем? Нам дали новое задание?
   - Вы нужны мне лично. Увидите меня, сразу  не  подходите,  но  будьте
рядом.
   Может быть, ваша помощь и не понадобится. Однако этот наглец  уважает
только силу, поэтому стоит эту силу показать, чтобы он запомнил  на  всю
жизнь.
   - Ты кого имеешь в виду?
   - Одного очень нехорошего человека.
   - Понял. Через час будем на месте.
   Тарасов потрогал щетину на подбородке,  взялся  было  за  бритву,  но
потом решил не тратить время на прихорашивание. Вид у него был еще  тот:
глаза ввалились, нос заострился,  щеки  впали,  колючая  поросль  усеяла
подбородок  -  сразу  видно,  серьезный  мужчина.  Лучше  с   таким   не
связываться.
   Владислав усмехнулся и начал переодеваться.
   Через сорок минут он оставил машину возле метро и направился  к  саду
имени Баумана, на территории которого проходил международный фестиваль и
выставка  ледовых  скульптур  "Сказки  народов  мира".  Яну  Тарасов  не
осуждал. Они еще неделю назад договаривались посетить выставку, но потом
он улетел на задание, а она, не  дождавшись  его  возвращения  (он  даже
позвонил только один раз - из Германии), приняла, очевидно,  предложение
Геннадия. Хотя мог быть и другой вариант:  бывший  друг-любовник  (мужем
назвать его не поворачивался язык),  поддерживаемый  отцом  Яны,  просто
заставил ее пойти с ним силой.
   Нынешний  сад  имени  Баумана  некогда  представлял   собой   усадьбу
Голицыных.
   Потом она  на  некоторое  время  попала  в  собственность  московских
купцов. В  начале  двадцатого  века  князь  Голицын  Николай  Дмитриевич
выкупил свою бывшую усадьбу на Старой Басманной и передал ее Москве  для
устройства городского сада. В  советские  времена  к  саду  присоединили
территории трех соседних усадеб, и здесь появились грот, горка и вековые
дубы. Имя саду дали автоматически: все  вокруг  носило  имя  знаменитого
революционера район, станция метро и памятник.  На  эстраде  сада  часто
проходили  концерты,  устраивались  танцы  для  молодежи  и  по  вечерам
показывали кино.
   В  начале  девяностых  годов  прошлого  века  вокруг   этого   уголка
патриархальной Москвы развернулось  настоящее  сражение,  инициированное
желающими его купить. Но жители района отстояли свое  достояние,  и  сад
начал возрождаться.  Практически  каждый  год  здесь  проходят  массовые
гулянья  и  проводятся   праздничные   мероприятия.   Выставка   ледовой
скульптуры