была одним из таких мероприятий,  на  которое  съезжались  не
только жители Москвы, но и гости из других городов России.
   За резной чугунной оградой сада появилась чудесная сказочная страна.
   Ледяные сфинксы, драконы и чудовища  располагались  рядом  с  добрыми
волшебниками, Снегурочками, Дедами Морозами,  принцессами  и  невиданной
красоты  дворцами  и  цветочными  композициями,  подсвеченными  изнутри.
Тарасов едва не загляделся  на  шеренги  скульптур,  каждая  из  которых
вполне могла претендовать на первый приз.
   Яну он увидел неожиданно.
   Девушка стояла у двухметрового  ледяного  самовара,  уйдя  мыслями  в
себя. На ней была синего цвета дубленка с голубым мехом  несуществующего
животного,  голубой  пушистый  шарфик,  стягивающий  волосы,  и  голубые
сапожки. Руки она прятала в такого же цвета муфту. Рядом с ней никого не
было.  Но,  судя  по  обреченному  виду  девушки,  ее  приятели-конвоиры
находились где-то поблизости.
   Зрители подходили,  разглядывали  самовар,  шутили  или  восхищались,
смеялись, брели дальше, а она все смотрела перед собой как  зачарованная
и ничего не замечала.
   Тарасов подошел к ней, молча стал рядом, глядя на светящийся самовар.
   Яна продолжала стоять в той же позе. Глаза ее были  широко  раскрыты,
но вряд ли она что-либо видела.
   Потом она  все-таки  почувствовала  чье-то  присутствие,  бросила  на
Владислава  косой  взгляд,  тут  же  отвернулась...  и  снова   медленно
повернула голову к нему. С минуту смотрела, вспоминая,  будто  всплывала
из глубин океана  непонимания,  и  вдруг  с  тихим  сдавленным  вскриком
"Роман!" бросилась к нему на шею.
   -  Осторожно,  -  недовольно  проговорил  Тарасов,  пытаясь  удержать
рванувшееся галопом сердце. -Уколешься, я уже  год  не  брился.  Привет.
Вот,  случайно  проходил  мимо,  дай,  думаю,  загляну  в   сад.   Такая
неожиданная встреча.
   - Это ты! - выдохнула она,  прижимаясь  к  нему  всем  телом.  -  Это
действительно  ты!  Приехал!  Господи,  как  же  я  тебя  ждала!  Ты  не
представляешь!
   - Я звонил, но твой мобильник почему-то молчит, как партизан.
   - Геннадий разбил его... уведи меня отсюда!  Они  пошли  за  пивом  и
сейчас придут.
   - Не бойтесь, сударыня, я здесь, с вами, и все теперь будет хорошо.
   Хотелось бы посмотреть на выставку, великолепное зрелище.
   Она зябко передернула плечами.
   - Я уже насмотрелась, не хочу больше. Пошли отсюда, пожалуйста.
   - Как скажешь.
   - Ни хрена себе! - раздался сзади чей-то удивленно-язвительный голос.
- Стоило ее оставить на минуту, как она хахаля нашла!
   Тарасов оглянулся.
   Раздвигая поток гуляющих по  саду  людей,  к  ним  подходили  четверо
парней в меховых шубах и вязаных шапочках. Один из  них,  без  шапки,  с
гривой рыжих волос, держал в руках две банки пива. Это был Геннадий.
   - Ба,  знакомые  лица,  -  продолжал  компаньон  отца  Яны  с  кривой
ухмылкой. - Наш ухажер заявился. Как говорится, на ловца и зверь.
   Тарасов вспомнил фразу из речи одного из  депутатов  Госдумы:  "Водка
помогает нам вести нормальный образ жизни".
   Глаза Геннадия сузились. Несмотря на состояние "подшофе", он  заметил
легкую усмешку, скользнувшую по губам Тарасова.
   - Что ухмыляешься, каратист?  Давно  не  били?  Так  мы  ша  исправим
упущение. Я же тебя предупреждал: не лезь к моей бабе!
   - Я тоже  предупреждал,  -  тихо  проговорил  Владислав,  сатанея.  -
Очевидно, поганец, ты не понял. Это последняя капля!
   Парни, сопровождавшие Геннадия, переглянулись и дружно заржали.
   - И что же  ты  сделаешь,  каратист?  -  с  той  же  кривой  усмешкой
поинтересовался бывший  муж-приятель  Яны.  -  Неужели  поколотишь  всех
четверых?
   Может, ты и от пули увернешься? Давай, покажи класс.
   Один из парней, с усиками и сигаретой в зубах, вытащил пистолет.
   Яна вздрогнула, вцепилась в локоть Тарасова.
   - Не связывайся с ними! Лучше я...
   - Не волнуйся. - Он мягко снял с  локтя  руку  девушки.  -  Отойди  в
сторонку.
   - Вот это по-мужски, - широко осклабился парень с усиками.  -  Покажи
нам, как надо "качать маятник". Умеешь?
   - Вы сами этого хотели, - глухо сказал Тарасов.
   В ту же секунду  слева  и  справа  от  парней,  полукругом  оцепивших
Владислава и Яну, выросли  две  фигуры.  Раздались  глухие  удары.  Двое
парней  беззвучно  сложились  пополам,  упали  на  очищенную  от   снега
асфальтовую дорожку. Парень  с  пистолетом  повернул  голову  налево,  и
Тарасов прыгнул вперед, туго толкнув телом воздух.
   Реакция у приятеля Геннадия была неплохой. Он даже успел отпрянуть  в
сторону и  нажать  на  курок,  выворачивая  пистолет  особым  приемом  -
"по-спецназовски", то есть плоскостью рукояти параллельно  земле,  -  но
пистолет стоял на предохранителе, и выстрел не прозвучал.
   Тарасов выбил  оружие  из  руки  усатого  (прием  "клешни  краба")  и
коротким, но мощным ударом в челюсть послал его в долгое путешествие "по
астралу". Получись удар чуть  побыстрей,  потребовалось  бы  немедленное
вмешательство  врачей.  Но  Владислав  инстинктивно  остановил  руку,  в
глубине  души  не  чувствуя  ненависти  к  недоумкам,   считавшим   себя
повелителями жизни.
   На мгновение начавшееся движен и е прекратилось. Все, кто в это время
находился поблизости от места инцидента  -  посетители  сада,  Геннадий,
Яна, команда Тарасова, - замерли. Потом Владислав кивнул  подчиненным  и
сделал шаг к побледневшему, стоявшему с вытаращенными  глазами  -  банки
пива в разведенных в стороны руках - "благодетелю" семьи Яны.
   - Слушай внимательно, засранец!
   Геннадий затравленно оглянулся, бросил пиво на снег, сунул было  руку
под полу своего мохнатого пальто, но  увидел  черные,  полные  жестокого
обещания глаза противника и перетрусил.
   - Чех-хо... - голос сорвался, и он повторил:
   - Чег-хо тебе н-надо?
   - Повторять больше не буду, мразь! Еще раз приблизишься к Яне  или  к
ее дому на километр - убью! Начнешь  искать  меня  -  убью!  Пожалуешься
своему боссу - убью! Понял?!
   Тарасов сделал еще шаг, и Геннадий испуганно загородился рукой.
   - Х-хошо... х-хорошо...
   - Пшел вон!
   Геннадий  отшатнулся,  потея  и  бледнея  еще  больше,  и   торопливо
засеменил прочь.
   - Может, мы тут еще  погуляем,  командир?  -  поинтересовался  Гроза,
поглядывая на Яну. - Для страховки.
   Тарасов пожал руки Батону и Грозе,  помахал  маячившему  в  отдалении
Хану.
   - Спасибо, орлы. Можете отдыхать.
   - Понадобимся - звони, командир. Но мы тут еще все-таки побродим.
   Тарасов повернулся спиной к троице парней,  с  трудом  приходивших  в
себя, и взял под руку Яну.
   - Все в порядке, малыш. Куда пойдем?
   - С ума сойти можно! - опомнилась девушка. -Я ничего не поняла...
   - Не бери в голову. Куда пойдем? Можем в ресторан, я есть хочу, можем
поехать ко мне.
   - Я боюсь в ресторан...
   - Прекратить бояться! - нарочито строго сказал Тарасов. -  Больше  ты
своего бывшего дружка не увидишь, обещаю!
   Яна несмело улыбнулась.
   - Как здорово, что ты приехал! Расскажешь, где был?
   - В Европах отдыхал.
   - А что делал?
   - Порядок наводил. Чем меньше государство, тем больше  у  его  вождей
спеси и амбиций. Таких надо лечить. Вот я этим и занимался.
   Они двинулись мимо шеренги ледяных скульптур, которые обтекала  толпа
отдыхающих. Приятели Геннадия,  с  трудом  пришедшие  в  себя,  догонять
обидчика не решились.  Они  наконец  осознали,  что  есть  более  крутые
конторы, чем та, в которой служит их босс.
   - Кто были те люди? - спросила Яна.
   - Какие?
   - Что помогли нам.
   - Мои друзья.
   - Классные у тебя друзья! Они твои телохранители? Или тоже  служат  в
твоем спецназе?
   - Бойцы моего подразделения. А телохранители  мне  не  нужны.  Охрана
нужна только бизнесменам, олигархам да большим чиновникам.
   Яна засмеялась.
   Он вопросительно посмотрел на нее.
   - Что смешного я сказал?
   - Нет, это я вспомнила фразу бывшего нашего министра иностранных дел:
   "Начальник охраны иногда ближе, чем жена. Это в хорошем смысле".
   Тарасов кивнул с улыбкой.
   - По части косноязычия наши чиновники не имеют равных в мире. Недавно
смотрел новости, так там один депутат, человек  известный,  заявил,  что
"нет необходимости решать, кто из нас сильнее и чаще любит Россию".
   Яна снова засмеялась. Уверенность и спокойствие спутника передались и
ей, и настроение  девушки  заметно  улучшилось.  Она  крепче  сжала  его
локоть.
   - Господи, как хорошо, что ты меня нашел!
   Владислав остановился, повернул  ее  к  себе,  они  поцеловались,  не
обращая внимания на окружающих.
   Мелькнувший в толпе Гроза поднял большой палец, и  Тарасов  незаметно
показал ему кулак. Ухмыльнувшийся лейтенант исчез. Уже на выходе из сада
закудахтал мобильник.
   -  Тарасов,  -  сказал  Владислав,  включая  телефон.  Яна  удивленно
посмотрела на него, и он понял, что  проговорился.  Она  знала  его  под
другой фамилией.
   - Когда освободитесь, забегите ко мне,  -  раздался  в  трубке  голос
воеводы Николая, мало чем отличавшийся от ушата холодной воды.
   - Может  быть,  завтра?  -  мягко  попытался  Тарасов  выразить  свое
недовольство.
   Воевода понял.
   - Можно завтра утром.
   - Далеко?
   - В Кострому.
   Тарасов недоуменно хмыкнул.
   - Я не ослышался?
   - Подробности при встрече, полковник. - Связь прервалась.
   - Тебе опять надо уезжать? - огорчилась Яна.
   - Завтра, - сказал Владислав. - Не расстраивайся. У нас впереди вечер
и ночь. К тому же я не собираюсь уезжать надолго.
   Он не знал, зачем его посылают в русский город, располагавшийся всего
в пяти часах езды от Москвы, однако надеялся, что командировка не займет
много времени. Рядом была любимая женщина, и думать о деле не хотелось.
 
ДАНИЛИН 
 
29 декабря 
 
   Млада  спала,  свернувшись  в   клубочек,   и   лицо   у   нее   было
тихо-умиротворенное, чистое и спокойное. Возможно, она  уже  привыкла  к
своему положению защищенной женщины и перестала вспоминать былую  жизнь,
полную страхов и стрессов.
   Андрей поправил одеяло, бесшумно выскользнул из спальни.
   Несмотря на позднее утро - стрелка  часов  миновала  цифру  "восемь",
было еще темно, и квартиру  освещали  только  оранжевые  лучи  дворового
фонаря.
   Володя Кабанов еще спал. Вставал он по обыкновению  около  девяти,  а
потом в темпе приводил себя в порядок, пил кофе и мчался на работу.
   Андрей вышел в коридорчик,  привычно  прислушиваясь  к  долетавшим  в
квартиру сквозь  стены  звукам.  Дом,  где  жил  Кабанов,  был  рабочим,
большинство его обитателей уже проснулось и приводило  себя  в  порядок,
чтобы "на автомате"  пойти  на  работу.  Дом  скрипел  паркетом,  сопел,
шелестел,  шагал,  пел  трубами  туалетов  и  умывальников  и  напоминал
разбуженный улей.
   Почистив зубы, Андрей сел на  коврик  в  гостиной  и  приготовился  к
упражнению "осознание Мира". Упражнение включало в себя семь "вхождений"
в измененное состояние сознания и начиналось со  ступени  сосредоточения
на самом себе, на своем физическом теле.
   Через три минуты Андрей чувствовал  каждую  мыш-цу,  каждый  сосудик,
каждый нейрон нервной системы. Сердце заработало  медленней,  спокойнее,
но мощнее.
   Легкие тоже изменили ритм  вдоха-выдоха,  прокачивая  большие  объемы
воздуха за короткое время  -  для  более  интенсивного  насыщения  крови
кислородом. Голова начала кружиться, затем обрела "опору" и прояснилась.
   Андрей  стал  видеть-ощущать  всю  квартиру  со  всеми   ее   спящими
обитателями, включая кошку, затем - горизонт видения расширился, охватил
все здание, заполненное тысячами разнообразных звуков.
   Третий уровень "вхождения" позволил ему сосредоточиться на  городе  -
как  на  скоплении  психо-сило-вых  структур,  образующих  полевую  сеть
единого организма.
   Этому организму  не  хватало  многоуровневой  организации,  и  он  не
представлял собой  разумную  систему,  но  безусловно  был  живым  -  на
"тонком" полевом плане - организмом.
   Сфера сознания Данилина превратилась в  расширяющееся  с  космической
скоростью  световое  облако  и  охватило  всю  планету.  Он  ощутил   ее
неимоверную сложность и массу, связанные  между  собой  системы  потоков
энергии, текущих по замкнутым петлям в глубинах океанов и в недрах  коры
и мантии, медленную пульсацию  ядра  и  еще  более  медленные  изменения
конфигурации   силовых   структур   воздушной   оболочки.   Земля   тоже
представляла собой живой организм, только  более  сложный,  многомерный,
принимающий и излучающий энергию и, возможно, думающий.
   Только думающий иначе, не так, как человек. "Мыслями" планеты были ее
природные явления, материализованные состояния стихий, еще не  познанные
людьми. И эти состояния, подключаясь к сфере сознания Андрея, раскрывали
ему тайны бытия всей планеты. Деяния людей, губительно сказывающиеся  на
ее  экологическом  балансе,  заставляли  Землю,  как  масштабную   живую
систему, включать свои защитные системы, и Андрей  давно  сделал  вывод,
что,  если  понадобится,   эти   защитные   системы   просто   уничтожат
человечество, сотрут цивилизацию с лица планеты, как это уже случалось в
прошлом.
   Сознание  охватило  всю  Солнечную  систему,   еще   одну   живую   и
динамическую структуру более высокого уровня.  "Мозгом"  этой  структуры
было Солнце, планеты же представляли  собой  "периферийные  органы"  или
"нервные узлы". Если бы Андрей захотел, он, наверное, смог бы разглядеть
поверхность любой из  планет  или  отыскать  в  пространстве  запущенные
людьми космические аппараты. Однажды, в начале тренировок с пси-драйвом,
он попытался это  сделать  и  действительно  обнаружил  летящий  уже  за
орбитой Плутона американский "Пионер", поврежденный ударом метеорита, но
не разрушенный полностью. Интересно  было  посмотреть  и  на  российский
"Марс-грунт", летящий к Марсу и еще подающий признаки жизни.
   Андрей почувствовал нехватку внутреннего тепла и заторопился.  Шестой
уровень - галактический - он проскочил, не  задерживаясь  на  созерцании
великолепного вида родной Галактики, включающей двести миллиардов звезд,
и ее сияющего ядра - балджа.  Сознание  превратилось  в  пустоту,  и  он
наконец вышел на седьмой уровень иерархии - вселенский.
   Обычно сознание тут же отключалось,  так  как  не  в  состоянии  было
"объять  необъятное",  оценить  масштабы   Мироздания   и   понять   его
запредельные, недоступные обычному человеку  "этажи".  Но  на  этот  раз
Андрей "краем души" успел зацепить сетчатую  структуру  Вселенной  и  на
мгновение ощутить биение "мысли Бога", то есть понять грандиозность всей
сверхмногомерной и суперсложной структуры Мира.
   Затем свет истины померк перед глазами,  и  он  провалился  в  темную
бездну небытия.
   Очнулся от ясного осознания опасности.
   Встрепенулся, замирая и прислушиваясь к темноте  вокруг,  "растопырил
пальцы" внечувственного восприятия.
   Ощущение опасности притупилось, дом и его окрестности  не  несли  ему
неприятностей и бед. Но все же он понял, что в  городе  снова  появилась
вражья сила, которая, еще не найдя Данилина, уже тянула к нему  щупальца
злого намерения.
   Собственно,  ради  оценки   положения   и   вероятностных   жизненных
осложнений Андрей и выходил в "астрал" - общее энергоинформационное поле
Вселенной. Но прогноз его не  удивил  и  не  обрадовал.  Ситуация  снова
требовала выбора: защищаться, воевать со злом или бежать от него.  И  ни
тот, ни другой вариант не гарантировали спокойной жизни и благополучного
завершения конфликта с неизвестными "масонами".
   Размышляя над этим, он сделал зарядку, принял  душ  и  приготовил  на
кухне  завтрак:  Володе  поджарил  "Докторской"  колбасы,  себе   сделал
яичницу, Младе сварил манную кашу. Когда он уже заваривал чай, на  кухне
появился сонный Кабанов в пижаме.
   - Хозяйственный ты мужик, Данилин. Повезло твоей  жене.  А  вот  моей
нет, я готовить совершенно не умею. Разве  что  банку  тушенки  способен
открыть.
   - Просто ты никогда не голодал,  -  пошутил  Андрей.  -  Пожил  бы  с
недельку на необитаемом острове - живо научился бы готовить.
   - Жуть какая! - покачал головой Володя. - Я человек  городской,  меня
на необитаемый остров трактором не затащишь. А если бы я  там  ненароком
оказался, нашел бы аборигеночку, чтобы кормила меня и поила.
   Почесывая волосатую грудь, он удалился в ванную.
   Андрей снял фартук, тихонько открыл дверь в спальню, и тут же его шею
обвили теплые тонкие руки и теплые губы поцеловали в ухо.
   - Я уже давно не сплю. Не знаю, почему я такая нервная, но стоит тебе
уйти, и я просыпаюсь.
   Он поцеловал  женщину,  мягко  коснулся  пальцами  ее  округлившегося
живота.
   - Как там маленький? Еще не бегает?
   - Не бегает, - засмеялась Млада, - но  уже  сучит  ножками.  Особенно
когда хочет есть.
   - Завтрак готов.
   - Данилин, ты чудо!
   - Не ты первая мне это говоришь, - скромно заявил он.
   Млада огорчилась.
   - Значит, ты бабник?
   Он засмеялся в ответ.
   - Иногда я получаю  комплименты  от  мужчин.  Давай,  отнесу  тебя  в
ванную.
   - Володя еще спит?
   - Умывается.
   - Тогда сама дойду.
   Вскоре они завтракали втроем, обмениваясь впечатлениями от  просмотра
поздним  вечером  отечественного   боевика   из   сериала   "Запрещенная
реальность".
   Андрею фильм понравился, так как,  по  его  мнению,  идея  сериала  о
влиянии на  общество  Монарха  Тьмы  носителя  вселенского  зла  -  была
нетривиальной. Кабанов же везде и всегда искал слабые стороны явления и,
как правило, находил. Зато его  мнение  о  роли  телевидения  и  средств
массовой информации в жизни людей  вполне  совпадало  с  мнением  самого
Данилина. Оба считали, что ТВ давно  перестало  играть  роль  доброго  и
полезного информатора, приятного собеседника и компаньона  для  общения,
превратилось в гигантского вампира, питающегося  энергией  человеческого
внимания, интеллекта и эмоций.
   - У меня друг работает в аналитическом отделе ФСБ, - добавил Кабанов,
допивая  кофе.  -  По  его  оценке,  работа  большей  части  СМИ  -  это
навязывание более низкой энергии, нежели  та,  которую  дает,  например,
такой  способ  получения  информации,   как   чтение   книг,   требующее
дополнительных умственных усилий. А телевидение вообще  так  препарирует
информацию, что она изменяется до неузнаваемости.
   Андрей кивнул,  соглашаясь.  Он  тоже  знал,  что  система  искажения
знаний, успешно применяемая руководством каналов ТВ, намеренно наполняет
память  телезрителя  ненужными  вторичными  знаниями,  не   дающими   ни
полноценного удовлетворения, ни ответов на запросы духовного порядка.
   - Ну, я поскакал. - Володя помахал всем рукой и скрылся за дверью.
   - Что будем делать? - Млада нерешительно посмотрела на  задумавшегося
Данилина.
   - Я отлучусь часа на два, - очнулся он. - Съезжу  в  церковь,  узнаю,
где похоронили Анну Игнатьевну, встречусь с одним полезным  человеком  и
вернусь.
   Тебе придется поскучать одной.
   Млада улыбнулась.
   - А телевизор смотреть можно?
   - Можно, - засмеялся он в ответ.  -  Не  обращай  внимания  на  умные
разговоры мужчин. Никому не открывай и на звонки не  отвечай.  В  десять
выпей ложечку бальзама, не забудь. Его надо пить регулярно. И ни  о  чем
не беспокойся, я всегда буду рядом. Возможно,  уже  сегодня  вечером  мы
уедем.
   - Куда?
   - Я тебе говорил - к моим родственникам в Улан-Удэ. Или в Брянск.  Но
это мы еще обсудим.
   Он  оделся,  поцеловал  женщину,  не   желавшую   его   отпускать   и
одновременно не решавшуюся сказать ему об этом, и вышел. Ему  самому  не
хотелось  лишний  раз  гулять  по  городу,  где  его   могли   встретить
посланцы-киллеры какого-то секретного ордена, но, прежде чем уезжать  из
Костромы,  надо  было  утрясти  кое-какие  проблемы  и  решить  насущные
жизненные задачи.
   Дьякон Варавва, с которым  Данилин  договаривался  о  похоронах  Анны
Игнатьевны, встретил его хмуро.
   - Тело убиенно