тобы  расплатиться с
моряками. Габ вновь подал голос:
     - Только ты не забирай ошейник, ладно? Хрыч этот меня убьет, коли я его
ценность потеряю.
     - И ошейник заберу, - сказал я, - и все остальное, что найду.
     - Ты что же, еще и ограбишь нас? - искренне удивился разбойник.
     - Радуйся, что только ограблю, - усмехнулся я. - У меня-то в отличие от
вас нет  проблем с тем, куда  девать ненужных  пленников. Вон какое брюхо за
мной  ходит, - я  хлопнул  угаса  по  круглому  боку и  продолжил:  -  Будет
справедливо, если одним из вас он пообедает.
     Угас принялся обнюхивать разбойника.
     - Может, ему лучше бычка, а? - плаксиво спросил Габ, пытаясь увернуться
от широкой морды угаса. - Там у  нас за землянкой  туша  лежит, почти целая.
Ляжку-то его мы сжарили.
     - Туша, значит, без  ляжки, так,  что ли? - возмутился я. -  Кому-то из
вас придется восполнить недостающее.
     Габ расплакался.
     - Сторожи их, - приказал я угасу, а сам направился к туше быка.
     Был это скорей теленок, чем  бычок,  но он действительно оказался почти
целым. Я осмотрел его. Неплохо бы взять часть мяса с  собой, чтобы  потом не
тратить время на охоту. Я отрубил  вторую ногу для угаса и несколько  кусков
для себя. Их, конечно, лучше сразу пожарить, так они дольше сохранятся.
     Я установил вертел и закрепил на  нем два здоровенных  куска мяса. Угас
протяжно  заревел.  Я позволил  ему  пойти  перекусить остатками бычка, пока
пеклось мясо.  Когда оно  прожарилось,  я завернул его в  шкуры, укрепил  на
спине у Мохха, и мы тронулись в путь.
     - Эй, хоть развяжи меня, парень, - крикнул мне вслед Габ.
     - Не беспокойся, твой заказчик тебя непременно развяжет, - ответил я.
     Больше меня  не  тянуло в людские селения. Не то чтобы я  стал  бояться
людей, но появилось какое-то пренебрежение,  которого я никогда не испытывал
прежде. И еще  меня преследовала мысль о некоем  ловце  оборотней. Кто нанял
разбойников, и  кого  в  действительности он хотел поймать? Может,  шалили в
округе волки, или  кто-то промышлял похищением скота?  Бывает такое нередко,
когда  вся округа вдруг ополчится на волков, а то еще хуже -  на кого-нибудь
из жителей, кто наиболее  смахивает  лицом да повадками  на дикого  зверя. И
тогда  начинают  облавы  или  нанимают  какого-нибудь  бродячего  шарлатана,
выдающего себя за ведьмака, или, как в этот раз, местную шайку шалых людей.
     Только спустя два дня я сообразил, что  мог  бы получить ответ на  свои
вопросы,  если  бы  догадался  остаться  там,  в лесу, подле  разбойников  и
дождаться  того, кто нанял их. Но я, как любой  волк, случайно  спасшийся из
капкана, поспешил скрыться вместо того, чтобы дождаться в укрытии охотника и
наказать его.
     Я так до сих пор и не выяснил дороги. Нужно было опять ловить одинокого
странника да страхом заставлять  его  говорить. Я выезжал  несколько  раз на
тракт в надежде встретить  такого, кто не потянется к мечу и не вынудит меня
его  убить  или не  убежит в лес,  -  искать мне  было бы недосуг. Наконец я
заметил издали двух одиноких  путников, медленно  бредущих  по дороге. Когда
они подошли ближе, я заметил,  что  пара эта двигается  как-то странно: один
держит свою руку  на  плече  другого. Тот,  что шел  впереди, был еще юнцом,
пацаненком. За ним шел, вцепившись в него, глубокий старик. Были они в таких
драных лохмотьях, что ясно стало, почему, завидев всадника, не  испугались и
не спрятались. Брать с таких нечего. Когда мы  сблизились,  юнец,  разглядев
меня и угаса, пискнул:
     - Дракон! - и дал стрекоча.
     Старец остался посреди  дороги.  Подъехав  ближе,  я  услышал горестные
вздохи и понял по его устремленным в небо глазам, что старик слеп. Мальчишка
служил ему  поводырем. Я засомневался,  много ли помощи мне будет от слепца,
но все же остановил угаса и, спрыгнув на землю, подошел к старику.
     -  Здоровья  тебе, дедушка,  - произнес  я приветливо.  Старик  молчал,
подняв к небу свои бледные глаза, потом спросил:
     - Ты почто, добрый человек, мальца моего прогнал?
     - Да зачем же мне  прогонять, наоборот, я его расспросить хотел, а этот
гаденыш удрал, бросив беспомощного старика на дороге.
     - Стало быть, меня теперь расспрашивать будешь?
     - Если сможешь мне помочь, то и расспрошу. Старец шевелил ноздрями.
     - Кто ты? Как звать? - спросил он наконец.
     - Что-то  все  подряд  повадились задавать мне  этот дурацкий вопрос! -
рассердился я. - Да и что тебе с того?
     - А то, - старик  сделал шаг мне навстречу и  протянул руку. Его пальцы
быстро пробежали по моему лицу. Я отшатнулся.
     -  Похож на оборотня, - пробормотал старик сам себе. -  Да что-то здесь
не так. Вроде как волк, а вроде как кто другой.
     -  Никто не  другой, волк,  самый  обыкновенный.  Расскажи  мне  лучше,
старец, как мне перебраться на Медовый Остров?
     - На Альбион?
     - Ну да. Скажи мне, куда выведет меня этот тракт?
     - Ну  уж не к Медовому Острову,  -  усмехнулся  старик. - Может, ты  не
знаешь, волк, Остров, он ведь  водой омывается со всех сторон. К нему  плыть
надобно, да  далеко плыть, не один день. На судне, не  вплавь. Разве ж волку
выдержать такое плаванье?
     - Перетерпится.
     - И  с  этим драконом,  от которого  все  живое  шарахается?  -  Старик
покряхтел. - А может, это от тебя все бегут?
     - Чего бы им от меня  бежать? Ну да, угасы здесь редкость. На Острове и
то уже  выводятся, а уж здесь их никто  не видел. Вот  люди и пугаются. Тоже
мне выдумали, дракон. Да ему до дракона, как мне - до...
     Придумать сравнение я так и не смог. Старик озабоченно покачал головой.
     -  Так и чудится мне,  так и видится, идешь  ты,  а люди прочь от  тебя
бегут в ужасе. Не  от дракона, от тебя.  Может, ты сам и  есть дракон, а  не
лошадка твоя?
     -  Ну  что ты,  старый, сочиняешь, как может слепцу что-то видеться? Ты
давай отвечай, где и как мне нанять корабль, который отвезет  меня с  угасом
на Остров.
     - Ну, прям  тебе  и корабль  нужен? Что,  твой  дракон  такой  большой?
Что-то, кажется мне, он чуть больше быка.
     - Он и впрямь немного больше быка, а  как это ты, интересно мне  знать,
определил? -  спросил  я  с подозрением, может,  старец  только притворяется
слепым.
     - По движению воздуха, по теплу, исходящему  от тела, по звуку дыхания,
-  наставительным  тоном ответил старец.  -  Слепой  умеет  чувствовать  мир
по-другому, чем зрячий.
     У меня складывалось впечатление, что старик и не думает отвечать на мои
вопросы, а только удовлетворяет собственное  любопытство.  Того и гляди, еще
кто-нибудь на  дороге покажется. Тогда  опять нужно  будет скрываться,  и  я
потеряю возможность поговорить с человеком, с одной стороны, беззащитным,  с
другой - не боящимся меня настолько, чтобы умирать от страха.
     - Ну же, старик, не тяни, отвечай!
     - Торопишься куда? - полюбопытствовал старец.
     -  Тороплюсь, -  сказал  я, еле  сдерживая  злобу.  - Тороплюсь  успеть
разузнать все, пока не появился  кто другой, кому драконы в героических снах
примерещились,  и мне вновь не пришлось бы убивать. Говори быстрее, доберусь
я по этому тракту до побережья или нет.
     -  Тракт  выведет  тебя к  прибрежному поселению, что  живет во  власти
морских богов. В сам город даже не заходи, выйди  на побережье,  там обитают
рыбаки.  Такие, у  кого суда  есть,  ходят  на Остров. Вот среди  них  и ищи
кого-нибудь, кому  злато страх  затмит  да слепым  сделает. Тот, возможно, и
согласится  двух  драконов на одном судне  переправить на Остров. Может, и к
лучшему, нашей земле вас двоих не выносить.
     - Ты дело говори, да не заговаривайся, старик, - сердито перебил я его.
- Там, где тебе два дракона  кажутся, ни одного нет. Ты про золото сказал. У
меня вот только ошейник есть, но он серебряный.
     Я протянул  ошейник старику,  чтобы тот  на  ощупь смог  определить его
размеры. Юркие пальцы старика пробежались по ошейнику, а потом по моей руке.
     - Стало  быть, ты  его голыми руками держишь? -  удивился старик.  -  И
после этого будешь и дальше утверждать, что ты обычный волк?
     -  Люди  придумывают  себе  иллюзии,  - сказал  я.  -  Не  мне  за  них
оправдываться. Вода, металл, огонь - все это ничуть не мешает оборотням.
     Старик  сосредоточенно  смотрел  в  небо,  потом  снова  дотронулся  до
ошейника.
     - С шипами, - проговорил старик. - Тому, кто надел  его на тебя, видно,
несладко пришлось, когда ты его снял?
     - Не твое дело, странник. Ты скажи, хватит мне его,  чтобы расплатиться
с моряками?
     - Чтоб три раза вокруг Острова проплыть, да еще сдача будет, - произнес
старик  с завистью.  - Ты  богач.  Только  лучше будет  ошейник  обменять на
что-нибудь или на куски покромсать. А то, чуть  увидят его моряки, так сразу
поймут, каков ты. Да еще на тебя же его снова и наденут.
     Я  подивился  сообразительности старика. И как  это я сам не догадался?
Такой ошейник только на мысль об оборотнях и наводит.
     - Вот что, старик, давай  сойдем с дороги, я заплачу тебе за подсказку.
Сразу  разобью  его и дам тебе  кусочек. Признаюсь, я хоть  и могу держать в
руках его, да эта дрянь мне покоя не дает. Пойдем.
     Я взял старика под локоть и повел к  обочине. Отойдя шагов на десять от
дороги, я остановился и усадил старика на корягу.
     - Здесь мне и дорогу сквозь деревья хорошо видно, и мы в глаза путникам
бросаться не будем, - сказал я старику.
     Я достал из мешка бурдюк с водой и мясо. Отрезал кусок для старика.
     - Мясо?  -  удивился он. - Давно я  его  не едал. Нищему старику только
кости бросают да корки хлеба. А ты почто возишь с собой печеное мясо, не для
путников же случайных?
     - Для себя и вожу. Всем надо что-то есть. Я так мясо предпочитаю.
     -  Сырое  мясо  тоже  иллюзии  людей?  -  спросил  старик,  вгрызаясь в
телятину.
     - Ну не совсем, только отчасти.
     -  Если  ты  еще скажешь,  что  в  бурдюке  у  тебя плескается  эль,  я
окончательно разуверюсь во всех людских иллюзиях, - усмехнулся старик.
     - Увы,  только  вода, но  зато какая! Из Источника в  Бескрайнем  лесу,
оберегаемом дриадами от праздных людей.
     Я потряс  бурдюк, слушая,  как плещется  на дне  вода.  - Правда,  и ее
осталось  не  много. А что  касается эля, отец,  так скажу  тебе сразу, вера
людей в  то, что  оборотни не выносят вина там или пива, неверная  на корню.
Просто в диких  волчьих племенах нет ни того, ни другого. Вот оттого и пошла
такая байка. А что до  меня, так я  совсем не прочь заглянуть в какой-нибудь
трактир по дороге  и прикупить там кувшин крепкого  пива. Да только куда я с
этим крокодилом,  - я кивнул в сторону угаса. - И платить-то мне было нечем.
Но теперь за этим дело не станет, - я покрутил в руках ошейник. - Только как
вот его на куски-то разделать? Мечом, что ли, рубить?
     - Ты  бы  лучше в  кузню  какую  заглянул, а то  сам  только  попортишь
неумеючи, - сказал старик.
     - А вот насчет кузни, так это уже не просто иллюзии. Не хочу я в кузню.
Могу, конечно, пересилить  себя,  но  поверь,  старик, так  мне там  муторно
делается. Уж лучше  я его сам как-нибудь раскурочу. Мне и  надо-то лишь шипы
пообламывать, а сам ошейник я просто пополам сломаю.
     Я осмотрел спайку. Шипы были приклепаны не слишком старательно. Пара из
них поддалась сразу сильному нажиму рук.
     - На вот, - я положил в ладонь старика два отломанных шипа. - Это плата
тебе за помощь.
     - Вот в этом я волка узнаю,  - усмехнулся старик. - Поскорее избавиться
от всего, что ценно.
     В лесу затрещали ветки. Я и старик услышали их одновременно.
     - Мальчишка мой, что ли, осмелел? - предположил старик.
     Я только подивился способностям слепого. Мальчишку я унюхал  по запаху,
но даже у слепого человека не может быть звериного нюха.
     - Может, другой кто? - спросил я исподтишка.
     - Может, и другой, - кивнул старик. - По треску веток слышно, что  идет
легонький  человечек,  под  взрослым ветки трещат иначе.  Понашок!  - позвал
старик. - Иди, не бойся, постреленок.
     Вскоре  мальчишка вышел, испуганно шарахнулся от угаса, вздумавшего его
обнюхать. Старик протянул ему недоеденный кусок мяса.
     - На вот, ешь.
     Мальчишка выхватил мясо и отбежал немного назад, подальше от Мохха.
     - Ненадежный у тебя проводник, - сказал я.
     Слепой  горестно вздохнул. Я  поднялся с  места, собираясь уже покинуть
старика и мальчишку. Старик тоже поднялся и сказал:
     - Забирай-ка, волк, свою плату. У меня, старого  да  немощного, отберет
ее  первый же  торговец,  у которого я попытаюсь  выменять ее на еду. Еще  и
прибьет, чего доброго.  А ты,  глупец, не раздавай свое серебро кому попало,
да  по трактирам не  ходи, не  то  останешься без добра совсем.  Страшен ты,
может, да обмануть тебя легко. Вы,  волки, ничего не смыслите в плате. Лучше
уж на своем Острове напьешься на радостях в каком-нибудь трактире, чем здесь
все потеряешь. Нелегко тебе дался этот ошейник. Не ищи другого на свою шею.
     Старик нащупал мою руку и вложил в нее серебряные шипы.
     - Да найди лучше рыбака какого, победнее, лишь бы суденышко у него было
не дырявое, не то другой может не захотеть тебя везти. И уплывай поскорее.
     Я вручил  мальчишке бурдюк с остатками целебной воды  и последний кусок
мяса.
     - Да уплыву  я, отец, чего ты так беспокоишься. Мне в ваших землях даже
воздух уже претит.
     - Эта наша земля тебя прочь гонит, - еле слышно произнес старик.
     Но я услышал.

Глава 15
     Зверь Фоморов
     Я по  возможности обходил стороной постоялые дворы, мне не было нужды в
еде или  ночлеге.  Пищу себе  и угасу  я добывал  охотой,  ночевать  же  под
открытым небом было мне не вновь. А уж подле угаса ночевать почти то же, что
у  теплого очага, и куда  безопаснее,  чем в заезжем доме.  Нюх у угасов так
себе,  зато мой  не  позволит чужому  подойти к  нам  близко.  А уж внезапно
разбуженный угас свиреп так, что целой армии не поздоровится.
     Но никто  нам больше не преградил  пути, и Орну приходилось скучать без
дела. Он совсем не  жадный,  он как волк, готов ждать сколь угодно долго, но
потом меч уж насытится вражеской  кровью.  Иногда, когда ждать нового  врага
приходилось  слишком  долго, я  делал  им неглубокий  надрез  на  внутренней
стороне  своей руки. Сам Орну  никогда  не просил меня об этом, но теперь  я
знал, что так нередко поступал  Бренн, и в  своем непреодолимом желании быть
похожим на моего вождя  повторял за ним и это. Орну  же  удовлетворялся лишь
несколькими каплями моей крови.
     Еще несколько недель пути остались позади,  мы ехали  по лесу, стараясь
не  отдаляться от тракта, а впереди меня ждало  последнее поселение людей на
западном  берегу Кельтики. Когда угас  взобрался  на  очередной холм, передо
мной  открылась  голубая  бездна.  Я  едва  не  потерял  равновесие,  голова
закружилась. Казалось, за краем земли нет ничего, кроме голубого сверкающего
пространства, внизу и вверху только небо. Потом я понял, что  небо сливается
с морем, полоса горизонта неразличима, и все это, сверкая на солнце, создает
обманчивое впечатление голубой бездны.
     Дорога пошла под горку, и море скрылось за следующим холмом. Внезапно я
ощутил  панику,  мне показалось,  что  это было лишь  очередным  видением. Я
погнал угаса, и когда  мы вновь поднялись на холм, я увидел бескрайнюю гладь
воды и  пережил  странное  чувство  волнения,  какого не  испытывал  никогда
прежде. Море звало меня и манило. Я слышал его дыхание и дышал вместе с ним.
Море,  словно гигантский выпуклый  диск,  сверкало и  переливалось  в  лучах
солнца.  На  его  берегу  рассыпались  домишки,  большие   и  маленькие.  Ни
частокола, ни насыпи не было вокруг этого селения.
     Как и советовал мне  слепой  старец,  я  вышел к берегу. Угаса я  решил
оставить в небольшой рощице неподалеку, чтобы не перепугать местных жителей.
     Вдоль побережья жались рыбачьи хижины. Лодки, вытащенные на галечник  и
перевернутые  вверх дном,  сохли  на  солнце.  На них  копошилась  загорелая
малышня, бросая друг в друга гальку.
     - Эй, пацан, - окликнул я самого старшего. - Кто у вас здесь плавает на
Остров?
     - Да почитай что все! - звонко выкрикнул мальчишка. - Все туда ходють.
     - Ну, так покажи, у кого самый большой корабль? Мальчишка пожал плечами
и юркнул под лодку.
     - Чего тебе надо, воитель?! - сурово окликнули меня сзади.
     Я обернулся и увидел худощавого старика в  заплатанной одежде. Кожа его
была почти черной от загара.
     - Надо мне на  Медовый Остров, вот что, - пояснил я.  - Ты бы подсказал
мне, дедушка, какого моряка получше.
     Старик жестом пригласил меня следовать  за  ним. Мы прошли вдоль берега
подальше от детей. Старик  уселся на перевернутую лодочку, я сел напротив на
другую.
     - Ну,  на Остров и я  могу тебя отвезти, коли ты  заплатить сможешь,  -
предложил старик.
     - Заплатить-то я  смогу, но только вот, может,  кто  помоложе меня туда
отвезет. Старик хмыкнул:
     - Я ж не баба, а  моряк. Это у женщин, чем моложе,  тем лучше. Думаешь,
чтоб ходить по волнам, нужна только молодость да прыть? Да,  воитель, в моих
руках силы меньше,  чем  в твоих. Но у меня  есть сыновья, чтобы грести, а я
знаю дорогу между волн.
     - Так ты доплывешь до Медового Острова?
     - Вплавь, что ли? - удивился старый моряк.
     - Ты что, старый, мне голову морочишь? - разозлился  я. - Разве у  тебя
нет какой-нибудь посудины, которая плавает по морю?
     -  Так  ты о судне? Ну,  конечно, не  впервой  мне.  Я,  почитай что, с
пеленок по морю хожу.
     - Большой ли у тебя корабль? - поинтересовался я.
     -  Корабли  тама вон,  у чужестранцев, что  несколько  дней  у нас тута
торчат, -  старик  указал в сторону  города. - Там  их целая  куча, кораблей
этих. Только вряд  ли ты сможешь их  нанять.  Они сами здесь  всех нанимают.
Говорят, чистым золотом платють. Ихние  корабли вона какие, даже к берегу им
не подойти. Мелко здесь для них, значит. А у меня ладья, ладная и крепкая.
     Нервы мои были на пределе. Я схватил старика за  ворот рубахи и, слегка
тряхнув его, рыкнул:
     - Вот  что, старик,  мне  проще убить  тебя, чем сговориться  с  тобой.
Некогда мне  разбираться в ладьях да кораблях, по мне все это нужно лишь для
того, чтобы утопить честного волка. Говори, поместится ли мой конь на  твоей
посудине.
     - А что, мне и коней на тот  берег переправлять приходилось, - спокойно
ответил моряк, проигнорировав мой выпад. - Чего ж ему не поместиться-то?
     - Крупный он у  меня очень. Пойдем, посмотришь на него  сначала, прежде
чем согласие давать.
     Старик нехотя поднялся и пошел  вслед за  мной. Когда мы  вошли в рощу,
угас  приветствовал  нас  радостным  ревом.  Старик  некоторое  время  молча
рассматривал Мохха, потом сказал:
     - Да нешто это конь? Это же угас.
     - И откуда же тебе это ведомо? - удивился я. - Другие вот сразу в крик,
дракон, мол.
     - Что  я, дитя, что ли, чтобы мне  угаса  от дракона не отличить? Такие
твари вонючие. И какая только  кобыла согласилась на это, а? -  Моряк хрипло
рассмеялся. - А он не сожрет меня с моими сыновьями?
     - Чтоб не  сожрал, мы возьмем с собой быка или чего там у вас на базаре
купить можно. Я заплачу тебе сверх всякой цены.
     Старик внимательно осмотрел угаса, причитая:
     - Дак кто ж то знает, какую цену за такую образину можно взять. Да кабы
знать, что он не сожрет никого, тогда еще можно рискнуть.
     -  Я уж прослежу,  чтобы  он  никого  не  сожрал, не  волнуйся. Говори,
сколько платить.
     Старый моряк собрался с духом и выпалил:
     - Два золотых!
     Я молчал, пытаясь сообразить, сколько это будет в серебре, но так и  не
смог посчитать. Мое молчание старик расценил как отказ и испуганно добавил:
     - Ну, разве ж это дорого? Ну, так я это... ну, сам скажи, сколько?
     - Когда поплывем? - спросил я.
     - Так ты согласен? - обрадовался стары