Мы  не  слышали  ничего
подобного".
   "Я ожидала, что ты не поймешь меня,  Кел,  но  я  должна  идти".  Миднайт
повернулась к Адону. "Ты идешь?"
   Жрец медленно посмотрел  на  чародейку,  затем  на  Келемвора,  потом  на
Сайрика, но все промолчали. Адон сел на свою лошадь и  подъехал  к  Миднайт.
"Ты действительно благословлена на эту миссию. Я благодарю тебя за  то,  что
ты попросила меня о помощи. Я безусловно составлю тебе компанию".
   Сайрик засмеялся, закончив упаковку припасов  отряда  и  схватил  поводья
вьючных лошадей. "Тогда у меня не остается выбора. Я отправляюсь с вами.  Ты
идешь, Кел?"
   Келемвор стоял рядом со своей лошадью, его челюсть отвисла от  изумления.
"Вы все следуете за какими-то бредовыми идеями", - сказал он. "Вы совершаете
ужасную ошибку!"
   "Следуй за нами, если хочешь", - сказала Миднайт,  затем  отвернулась  от
Келемвора и тронулась в путь. Адон и Сайрик последовали за ней.
   Дорога была сложной и опасной, и к тому времени как  троица  едва  успела
продвинуться к удаленным горам впереди, за их спинами  раздался  стук  копыт
жеребца Келемвора, а вскоре и сам воин уже скакал  рядом  с  Миднайт.  Почти
целую милю никто не разговаривал.
   "Мы даже не поделили наши трофеи", - наконец произнес Келемвор.
   "Я знаю", - сказала Миднайт, на ее лице играла легкая улыбка. "Пусть  так
и остается. Я у тебя в долгу".
   "Да, - сказал Кедлемвор, вспомнив ее слова в замке.
   Продвигаясь все дальше и  дальше  по  кошмарному  ландшафту,  оставшемуся
после  уничтожения  Мистры,  герои  заметили,  что  разрушения   были   куда
серьезнее, чем они себе представляли. Дороги  исчезли,  и  путь  преграждали
огромные дымящиеся кратеры,  заставляя  их  совершать  обходные  маневры,  а
иногда и возвращаться назад. Но к наступлению ночи впереди замаячили горы  и
друзья разбили лаегрь неподалеку от Перевала Гноллей.
   Чуть ниже лагеря, вниз по дороге, появился караван торговцев с  телегами,
груженых товарами. Караван был хорошо охраняем, и когда Адон выпрыгнул из-за
укрытия и  попытался  предупредить  путешественников  о  том,  что  ждет  их
впереди, его встретил град стрел. Жрецу пришлось припасть к земле.
   Караван прошел мимо и вскоре исчез из поля зрения. Адон вернулся в лагерь
и обнаружил пылающий костер и Миднайт, готовящую, нечто похожее на мясо,  но
источавшее ужасный запах. Она, казалось, была полностью погружена в задание,
лежавшее перед ней, приказав Келемвору вовремя перевернуть  мясо,  пока  она
нарезала овощи своим кинжалом.
   Мясо не было перевернуто, и было похоже,  что  отряду  придется  голодать
нынешней ночью. Но, Сайрик, разбирая сумки с подарками Мистры, вытащил  одну
из них и запустив в нее руку, извлек неожиданно  извлек  несколько  караваев
хлеба, охапки сушеного мяса, кружки с элем, головки сыра и много чего еще. И
каждый раз сумка казалось пустой, хотя исправно выдавала новые порции еды.
   "Нам больше не придется голодать или умирать от жажды  снова!"  -  сказал
Келемвор, осушая свою кружку с медом.
   Позже, когда они покончили с едой из мешка, Келемвор почувствовал тяжесть
в своем животе. Еда оказалась просто ужасной, и он  серьезно  думал  о  том,
насколько было разумно есть еду имеющую магическое происхождение, когда сама
магия столь нестабильна. Герои молча закончили свой ужин,  но  выражение  их
лиц очень наглядно говорило об их мыслях.  Затем  Миднайт  нарушила  тишину,
высказав мысль, что неплохо было бы Адону с помощью его целебных  заклинаний
подлечить их переполненные  животы.  Эта  идея  нашла  широкую  поддержку  у
Келемвора и Сайрика.
   После еды, Келемвор и  Адон  принялись  за  изучение  подарков,  которыми
наградила их Мистра, в то время как на другом конце лагеря, Миднайт помогала
Сайрику убрать остатки ужина.
   "Ты проделаешь со мной весь путь до Шедоудейла?" - спросила  чародейка  у
Сайрика, пока они собирали остатки еды.
   Сайрик колебался.
   "У нас есть припасы, сильные лошади, и достаточно золота, чтобы  безбедно
прожить всю оставшуюся жизнь", - сказала Миднайт. "Почему бы,  не  проделать
этот путь вместе?"
   Сайрик боролся сам с собой. "Я был  рожден  в  Зентил  Кипе,  и  когда  я
покинул его, я поклялся никогда  туда  не  возвращаться.  Шедоудейл  на  мой
взгляд слишком близко к нему". Он замолчал и посмотрел  на  чародейку.  "Все
же, похоже мой путь лежит в ту сторону,  и  не  важно  как  сильно  я  желаю
уклониться с него".
   "Мне бы не хотелось, чтобы ты делал что-то,  что  не  хочешь  делать",  -
сказала Миднайт. "Ты сам должен принять решение".
   Сайрик глубоко вздохнул. "Тогда я иду.  Возможно  в  Шедоудейле  я  куплю
лодку и буду некоторое время путешествовать по  Ашабе.  Я  думаю,  там  меня
никто не потревожит".
   Миднайт улыбнулась и кивнула. "Ты заслужил немного покоя,  Сайрик.  Также
ты заслужил мою признательность".
   До уха чародейки донеслись крики, раздававшиеся с другого  конца  лагеря,
где Келемвор и Адон все  еще  копались  в  подарках  Мистры.  Адон  пообещал
Келемвору быть честным, что было встречено  смехом  и  могучим  хлопоком  по
спине от воина.
   Миднайт и Сайрик продолжили свою беседу о  дальних  странах,  обменявшись
знаниями об обычаях, ритуалах и языках других народов. Они также  вспоминали
свои старые приключения, хотя в этот раз Миднайт говорила больше,  а  Сайрик
предпочитал отмалчиваться.
   "Мистра", - наконец сказал он. "Твоя богиня..."
   Миднайт высунула свой кинжал и вернула его обратно  в  ножны.  "А  что  с
ней?"
   Сайрик выглядел слегка  озадаченным  таким  ответом  Миднайт.  "Она  ведь
мертва?"
   "Возможно",  -  ответила  Миднайт.  Она  размышляла  об  этом   несколько
мгновений, затем пошла к маленькой ямке, которую они  с  Сайриком  выкопали,
чтобы закопать останки пищи. "Я не ребенок, и не похожа на бедного Адона.  Я
печалюсь об уходе Мистры, но есть и другие боги".
   "Ты не должна ничего скрывать от меня..."
   Миднайт поднялась. "Закончи с этим", - сказала чародейка, указав на  ямку
и пошла прочь. Сайрик несколько секунд смотрел ей вслед, затем  приступил  к
своим обязанностям. Он вспомнил  как  смотрел  на  сражающихся  богов  и  то
детское ликованье,  которое  наполняло  его,  когда  проливалась  их  кровь.
Пристыдившись за свою реакцию на смерть Мистры, Сайрик отбросил эти мысли  и
сосредоточился на уборке территории.
   Вниз  по  дороге,  вдалеке  от  лагерного  костра  и   Сайрика,   Миднайт
чувствовала холод, который  не  имел  ничего  общего  с  разреженным  горным
воздухом. Нет причин горевать об уходе Кайтлан и Мистры, - подумала Миднайт.
Она про себя прокляла Сайрика за  то,  что  он  вспомнил  богиню  и  тут  же
обругала себя. Она не могла судить этого  человека,  лишь  долгие  жизненные
трудности заставляли его быть столь прямым в своих речах.
   С другой стороны, Келемвор был  полной  противоположностью  Сайрику.  Его
поступки и невыраженные эмоции заводили  Миднайт.  Лишь,  когда  он  пытался
спрятать свои чувства, он превращался в выведенного из себя глупца,  который
уже не обладал многими  своими  сильными  сторонами.  Возможно  у  них  есть
совместное будущее.
   Время покажет.
   Она приблизилась к Келемвору и Адону, которые все еще продолжали спорить.
   "Мы поделим все поровну!" - крикнул Келемвор.
   "Но это и есть поровну! Ты, я, Миднайт, Сайрик, и Сан, без которой..."
   "Даже и не вздумай снова упоминать свою Сан!"
   "Но..."
   "Делим  на  четверых",  -  спокойно  сказала  Миднайт,  и   оба   мужчины
повернулись к ней. "Адон, ты можешь сделать со своей долей все что захочешь.
Можешь даже пожертвовать ее в храм".
   У Адона опустились плечи. "Я не хотел показаться жадным..."
   Келемвор казалось, хотел это оспорить.
   "Возможно тебе нужно отдохнуть", - сказала Миднайт, и юный  жрец  покорно
кивнул.
   "Да, пожалуй ты права".
   Адон встал и пошел на другой конец лагеря, высвечивая свой путь  факелом.
Затем он уселся на один из камней, и словно  оправдывая  себя,  стал  что-то
бормотать насчет Сан.
   "Как ты себя чувствуешь?" - спросила Миднайт. "Как тебе пришлась еда?"
   "Могу я сказать откровенно?" - спросил Келемвор.
   Миднайт улыбнулась. "Пожалуй, нет".
   "Тогда я чувствую себя так, словно сложил целый замок из этих камней".
   Она кивнула. "Я ощущаю себя примерно также". Она  указала  на  сокровища,
лежавшие перед ними. "Ну что, поделим?"
   "Да. Всегда приятно иметь дело с острым умом и  разумной  головой,  когда
дело касается подобных вещей".
   Миднайт бросила на него взгляд, но он не сводил глаз с  сокровища.  Перед
ними, на пне огромного дерева, лежала целая куча драгоценностей. Здесь  были
рубины, немного украшений, и один странный артефакт. Миднайт склонилась  над
ним, чтобы рассмотреть  получше.  Затем  радостно  вскрикнув,  она  схватила
магический предмет, и ухмыльнулась Келемвору.
   "Я думаю, что мы разделим наше сокровище на пятерых!"
   Келемвор подозрительно посмотрел на нее, - "Что ты имеешь в виду?"
   "Это арфа из Миф Драннора.  Эльминстер  известный  коллекционер  подобных
вещичек. Если все пойдет не так, как мы  задумали,  то  мы  сможем  добиться
встречи с ним с помощью этого предмета".
   Келемвор задумался над этим. "Но сколько она стоит?"
   Миднайт не сдавалась. "Мы не  узнаем,  пока  кто-нибудь  не  сделает  нам
предложение".
   "Ага. Вполне логично".
   "Говорят, что каждая из арф обладает магическими свойствами",  -  сказала
Миднайт, поглаживая инструмент. Арфа была старой, хотя  несомненно  когда-то
это  была  очень  прекрасная  вещь.  Она  была  сделана  истинным  умельцем,
украсившим ее  костью  и  золотой  инкрустацией,  а  темное  красное  дерево
отражало огонь,  словно  все  еще  сверкало  своим  первоначальным  блеском.
Миднайт провела рукой по струнам, и звук последовавший за  этим  был  скорее
похож  на  странный,  негармоничный  поток   гремящих   нот,   которые   все
усиливались, заставляя латы Келемвора  дрожать  так,  словно  его  атаковала
невидимая сила.
   "МИД..."
   Внезапно все застежки, удерживающие броню Келемвора, расстегнулись и  все
его доспехи рухнули на землю.
   "...НАЙТ"
   Келемвор сидел, прикрытый лишь одной тонкой туникой, его  доспехи  лежали
вокруг  бесполезной  грудой  металла.  Миднайт  несколько  секунд  судорожно
хватала ртом воздух, затем рухнула, зайдясь приступом смеха.
   "Ну, смотри!" - нахмурился Келемвор.
   "Пожалуйста!" - обескураживающе ответила Миднайт.
   "Нет, я имел в виду..." Воин посмотрел на доспехи и вздохнул.
   Миднайт села и сделала глубокий вдох.  "Это  должно  быть  Арфа  Метилда.
Насколько я помню, она разрывает все путы, открывает  все  замки,  разбивает
все оковы...все это вместе взятое".
   "Понятно",  -  сказал  Келемвор,  усмехнувшись.  "Думаю,  настало   время
обсудить обещанную мне награду. Что скажешь?"
   Миднайт вскочила на ноги и отпрянула. "Думаю, что нет", - сказала она, ее
сердце заколотилось, словно после многомильной пробежки.
   Она отвернулась. Она слышала как Келемвор встает и ощутила  прикосновение
его руки к своему плечу. Чародейка закусила свою губу, не  сводя  взгляда  с
пламени костра. Его вторая рука нежно  обвила  ее  талию  и  она  задрожала,
борясь со своими собственными желаниями.
   "Мы говорили всего об одном поцелуе", - сказал он. "Один поцелуй. Что  от
него может случиться?"
   Чародейка откинулась назад в руки Келемвора. Воин нежно отвел прядь волос
с ее шеи и обеими руками прижал ее трепещущее тело к себе.  Миднайт  накрыла
его руки своими.
   "Ты обещал, что расскажешь мне...", - сказала она.
   "Расскажу что?"
   "С тобой что-то произошло в замке. Ты заставил меня пообещать, что я  дам
тебе награду, если ты продолжишь дело. Это не имеет никакого смысла".
   "Это имеет смысл", - сказал Келемвор, отходя от нее. "Но  некоторые  вещи
должны оставаться в секрете".
   Миднайт обернулась. "Почему? Скажи мне хоть что-нибудь по-крайней мере".
   Келемвор отошел в тень. "Возможно я  должен  освободить  тебя  от  твоего
долга. Последствия перенесу только я. Тебе не стоит  беспокоиться  об  этом.
Возможно так будет..."
   Миднайт не знала, была ли это игра света  и  тени,  или  плоть  Келемвора
действительно стала темнее, а по его коже под кольчугой прошла рябь.
   "...лучше", - сказал воин, его голос звучал низко и  гортанно.  Все  тело
Келемвора начало сотрясаться, и казалось он словно скрючился от боли.
   "Нет!"
   Миднайт бросилась к нему, обхватила его лицо  руками  и  поцеловала.  Его
брови казались более густыми, волосы растрепанными и темными, словно исчезла
вся седина, а в его колючих  зеленых  глазах  сверкали  изумрудные  огоньки.
После поцелуя его тело расслабилось и он оторвался,  словно  пытаясь  что-то
сказать.
   Она осмотрела его лицо. Оно было точь-в-точь таким, каким она и запомнила
его. "Не говори", - сказала она. "Ты не должен ничего объяснять".
   Она поцеловала его снова, и на этот раз  он  крепко  прижал  ее  к  себе,
полностью оказавшись во власти эмоций.
   Сайрик, не замеченый ни Миднайт, ни Келемвором,  бесшумно  приблизился  к
ним. Он видел как они поцеловались вновь и как Келемвор поднял  чародейку  в
воздух. Воин нежно опустил ее на ложе из золотых монет и Миднайт обвила  его
шею своими руками. Засмеявшись, она потянулась к застежкам своей одежды.
   Сайрик вернулся назад, низко склонив голову.  Пока  он  шел  к  лагерному
костру, в нем закипала ярость, разжигаемая все сильнее, доносившимся  смехом
парочки.
   "Я покараулю", - сказал  Сайрик  Адону,  уставившись  в  костер,  -  "Иди
спать".
   После своей смены, Сайрик лег, чтобы немного поспать, но ему  приснилось,
что он вновь оказался на улицах Зентил Кипа. На это раз он  был  всего  лишь
ребенком и безликая парочка вела его через улицы,  рассматривая  предложения
случайных прохожих, которые хотели купить его за деньги.
   Внезапно Сайрик проснулся, и попытавшись вспомнить сон, так и не вспомнил
его. Он несколько мгновений раздумывал, вспоминая те времена, когда его  сны
были его спасением. Но это было очень давно, и сейчас он был в безопасности.
Он перевернулся на другой бок и погрузился в глубокий, спокойный сон.
   Адон нервно прохаживался, желая как можно скорее  покинуть  дикие  земли.
Миднайт подсказала ему, что он мог бы использовать это время, чтобы вознести
благодарности  Сан.  Внезапно  жрец  остановился,  его  глаза  были   широко
раскрыты, и пробормотав, - "Ну конечно же",  нашел  подходящее  дла  молитвы
место. Миднайт и Келемвор молчали. Они просто лежали, прислонившись  друг  к
другу, обвив друг друга руками и смотрели в костер.  Миднайт  наклонилась  и
поцеловала воина. Этот поступок казался странным и чуждым, хотя  несколькими
часами ранее он выглядел совершенно естественным.
   Герои подняли Сайрика с первыми лучами солнца и повели своих  лошадей  из
гор. К полудню они достигли  безопасного  места,  несмотря  на  то,  что  их
утренняя трапеза - взятая их мешка - подарила каждому из них ощущение горечи
во рту и расстроенные желудки.
   В некоторых местах дорога была разрушена, и в одном из кратеров  с  лавой
путешественники  нашли  множество  больших  серебристых  рыб,  то   и   дело
выпрыгивавших в воздух. Временами  солнце  меняло  свое  положение  и  герои
боялись, что они могут начать ходить кругами, но вскоре небеса  вернулись  в
свое нормальное состояние.
   Пробираясь через искореженную землю, путешественники обнаружили множество
странных вещей. Огромные валуны, благодаря  силе,  высвобожденной  во  время
сражения Мистры с Хелмом, стали походить на уродливые лягушачьи морды.
   Дальше вниз по дороге, казалось, что  шла  настоящая  война  между  двумя
холмами. С их склонов, навстречу другу другу, скатывались  огромные  валуны,
ударялись  друг  с  другом  и  закатывались  обратно   на   вершины.   Когда
путешественники  приблизились  к  этому  месту,  все  внезапно   стихло,   и
возобновилось лишь когда они прошли мимо. По мере удаления отряда  от  места
смерти Мистры странностей становилось все меньше и  меньше,  так  что  герои
даже слегка расслабились.
   Лагерь на ночь они разбили у подножия огромной горы, которую казалось  не
затронул хаос посеянный Мистрой. Сайрик с удивлением обнаружил, что мешок  с
едой  и  питьем  оказался  полностью  пустым.  Когда  он  залез  внутрь,  то
почувствовал  прикосновение  чего-то  холодного  и   влажного,   что   стало
облизывать его руку. Он сразу же отдернул  руку  из  мешка  и  забросил  его
подальше. Герои были вынуждены использовать ту еду, что  осталась  у  них  в
запасе, но они осознавали, что ее явно не хватит на все путешествие. Однако,
когда Миднайт и Сарик стали готовить ужин, то  мясо  оказалось  испорченным,
хлеб зачерствел, а фрукты начали гнить. Они съели то, что  смогли  и  запили
все  это  медом  и  элем.  Но  и  напитки,  казалось,  потеряли  свой  вкус,
превратившись скорее в горькую воду, чем в живительный нектар.
   Сайрик вел себя очень тихо.  Он  вступил  в  разговор  лишь,  когда  тема
затронула его непосредственно, но уж тогда он с яростью принялся  отстаивать
свою точку зрения. Затем Сайрик погрузился в свое обычное молчание, наблюдая
за пламенем костра.
   В эту ночь Миднайт подошла к Келемвору, и он поднял ее на руки без лишних
слов. Позже она наблюдала как он спит,  возбужденная  ритмичными  движениями
его тела. Миднайт улыбнулась; когда они обнимались, то в его движениях  была
такая сила и ярость, такая изумительная страсть, что  она  подумала,  почему
она еще сомневалась в своих чувствах к этому  человеку.  Она  была  поражена
тем, что он ни разу не был женат. Это была одна из  нескольких  подробностей
его жизни, которую ей удалось вытянуть из него, прежде чем воина сморил сон.
   Миднайт бесшумно оделась и направилась  к  Адону,  который  дежурил  этой
ночью первым. Она застала  жреца,  пытающегося  удержать  маленькое  зеркало
между своими ногами и с  помощью  одного  из  кинжалов  Сайрика,  срезающего
щетину с кожи лица. Затем он перешел к волосам на голове, аккуратно причесав
их серебряным гребнем ровно сто раз. Миднайт сменила  его,  и  он  аккуратно
разложив свое ложе, погрузился  в  глубокий  сон,  сопровождаемый  довольной
улыбкой. Один раз за ее смену, Миднайт расслышала шепот Адона, -  "Нет,  моя
дорогая, конечно же я не удивлен".
   Когда Миднайт попыталась поднять Келемвора, чтобы тот сменил ее на посту,
воин игриво похлопал ее и попытался затащить к себе в постель. "Выполни свой
долг", - сказала она ему и он встал широко разведя  руки  в  стороны.  Затем
обернулся, и усмехнувшись пошел прочь, прежде чем успел сказать  что-нибудь,
что могло заставить Миднайт превратить его в камень на месте.
   Незадолго до  рассвета  Келемвор  проголодался.  Вьючные  лошади  паслись
неподалеку, и он решил не дожидаться утренней трапезы.  Покинув  костер,  он
направился к лошадям и припасам.  Даже  в  слабом  предрассветном  свете  он
увидел, что лошади были мертвы. За  вьючными  лошадями,  жеребцы  Сайрика  и
Адона лежали на боку, их била сильная дрожь.
   Келемвор криками подозвал остальных. Сайрик достал факел, запалив его  от
лагерного костра. Поискав,  они  так  и  не  смогли  найти  причины  падения
животных. На телах  лошадей  не  было  никаких  признаков  насилия,  которые
говорили бы о нападении диких хищников.
   Герои, проверив свою провизию, обнаружили, что  их  еда  стала  полностью
непригодной  для  употребления.  Мясо   покрылось   зелеными,   пузырящимися
наростами. Из фруктов вылезали странные, черные насекомые. Хлеб зачерствел и
покрылся плесенью. Мед и эль испарились  в  воздух.  Лишь  вода,  взятая  из
водоема у колоннады рядом с  Замком  Килгрейв  сохранила  свою  первозданную
свежесть.
   Келемвор обыскал сумки, в которых находилось их  золото  и  сокровища,  и
издал яростный крик, обнаружив на их месте лишь желтый и черный пепел.  Арфа
из Миф Драннора сгнила, и когда Миднайт попыталась взять ее, та распалась на
части. Она открыла сумку, в которой раньше