райних  просторах  вселенной  или  за  ними,
обусловлен либо его  собственными  желаниями,  либо  желаниями  постороннего
субьекта, которым по тем или иным причинам противостоять невозможно.
   Наши, да и не только, головы  заполнены  мечтами,  помыслами,  желаниями.
Предметы и существа, окружающие нас, в той или иной степени их олицетворяют.
Поэтому умение  видеть  желания  других  является  ценной  способностью  для
врачей, психологов, политиков,  президентов  и  всяких  неназываемых  хитрых
субъектов. Многие из последних обладают ещ„ утраченными знаниями о том,  как
собирать  энергию  чужих  желаний  и  с  помощью  несложного  приспособления
преобразовывать е„ в собственные решения и стремления.
   В чем же состоит глубинный смысл теории желаний?  Как  может  одна  наука
разобраться в таком множестве явлений?
   Любая наука,  которая  имеет  право  называться  наукой  и  уже  получила
зарегистрированный  товарный  знак,  обладает  способностью  выводить  общие
законы, по  которым  действуют  предметы  е„  изучения.  Например,  субъект,
которого мы для простоты восприятия  назовем  маленький  мальчик,  правильно
умеющий желать некий предмет, который мы  проидентифицируем  как  мороженое,
неизменно это мороженое получает. Данный  факт  вызывает  удивление  лишь  у
неучей, но - никогда! - у того, кто хоть немного знаком с теорией желаний...
   ... На этот раз Виктора занесло в  гостиничный  коридор.  Трудно  назвать
как-то  иначе  помещение  со  стенами,   покрытыми   ж„лтой   известкой,   и
единообразными дверями, отличающимися друг от друга только цифрами  номеров,
нанес„нными в середину верхнего квадрата отделки. Сейчас Виктор стоял где-то
между 212 и 213 номером с  одной  стороны  и  207  и  208  с  другой.  Самое
интересное заключалось в том, что дверь, через которую  Виктор  вош„л  сюда,
исчезла самым таинственным образом, отрезав тем самым  путь  к  отступлению.
Света в коридоре тоже не хватало, но было  все  же  поярче,  чем  на  первом
этаже. Слава богу, -  вздохнул  Виктор  и  с  удовлетворением  отметил,  что
толпами  искателей  Орлика  здесь  и  не  пахло.  Более  того,  коридор  был
совершенно пустынным, что наводило на мысль: не слишком-то  много  искателей
сумело преодолеть рубеж первого круга. Наслаждаясь тишиной, Виктор  медленно
зашагал направо,  туда,  где  далеко-далеко  вместо  мрачной  стены  сверкал
квадрат дневного света.
   Разумеется, первым делом следовало выспросить об Орлике всех, кого только
возможно. Беда в том, что население второго круга  не  встречало  Виктора  с
хлебом-солью. Скоро он понял,  что  даже  без  душистого  каравая  и  резной
солонки  к  нему  не  выйдет  ни  девушка  в  русском  сарафане,  ни  группа
ответственных  товарищей,  про  которых  обычно  пишут  и  другие,  когда  в
международном аэропорту  торжественно  встречают  лидирующих  представителей
братских и дружественных стран.
   Виктор решил  проявить  инициативу  и  активную  жизненную  позицию.  Это
выразилось в том, что у ближайшей двери он остановился с тв„рдым  намерением
проникнуть внутрь. Но у порога смелость то ли  приотстала,  то  ли  наоборот
забежала вперед.
   Всего порыва хватило лишь на то, чтобы культурно и осторожно постучать по
гладкой поверхность.
   Тук, тук, - разнеслось по коридору, а ответом была тишина.
   Не повезло, - подумал Виктор и подкрался к следующей двери.
   Тук, тук-тук, - Виктор  разнообразил  и  продлил  вступительную  речь.  В
полном соответствии славным партизанским традициям из-за двери не  донеслось
ни звука.
   У третьей двери Виктор  снова  хотел  постучать,  но  вовремя  передумал.
Вместо сообщения  о  сво„м  прибытии  он  плавно  толкнул  дверь.  Усиленная
активная   жизненая   позиция   немедленно   принесла   результаты.    Дверь
приоткрылась,  и,  засунув  голову  вовнутрь,  Виктор  обнаружил  за  дверью
небольшую  каморку.  Половину  ее  занимал  вестак,  полузасыпанный   старой
стружкой, в другой на двух  истертых  временем  и  обстоятельствами  стульях
сидели двое немолодых мужчин и вели беседу, вытянув ноги к стене, на которой
был нарисованн очаг с пылающим огнем. От очага ощутимо сквозило.
   - И знаешь, что я тебе  скажу,  Джузеппе,  -  яростно  размахивал  руками
высокий с седой шевелюрой.  -  Никто  ведь  так  и  не  доказал,  что  Круги
Измерений, на втором из которых  мы  сейчас  находимся,  вообще  существуют.
Придется,  видно,  мне  заняться  этой  проблемой.  Глядишь,  годиков  через
десять-двенадцать...
   - Эх,  Карло,  -  вздохнул  приземистый  и  лысоватый.  -  И  охота  тебе
философствовать.
   Убрался бы вот лучше. Или сына хотя бы смастерил. А  то  и  не  останется
после тебя ничего. Я вот тебе и полено подходящее притащил.
   С этими  словами  он  легонько  пнул  потрепанный,  заляпанный  грязью  и
продуктами жизнедеятельности  мышей  серый  мешок,  откуда  сразу  донеслось
одобрительное похрюкивание.
   - Не о том ты, Джузеппе! Не о том! Ну подумай, до того ли мне  сейчас,  -
огорчился Карло и умоляюще сложил руки на груди.  -  Я  тебе  о  зв„здах,  о
вселенной, о сущности нашего мира, о вечности, в конце-концов. А ты мне  про
полено какое-то. Мелочный ты человек, сразу видно, что столяр.
   - Ах так, - начал краснеть Джузеппе.  -  Значит,  всего  лишь  столяр.  А
инструмент кто тебе мастерил? Вселенная? Зв„зды? Ты сам?
   - Что инструмент, - Карло задрал голову к небесам. - Оболочка и только. А
звуки из него извлекает тонкая душа музыканта. Да, Джузеппе, тебе  этого  не
понять.
   Нет, не буду я из твоего полена делать человечка. Вырастет  он,  натворит
делов, и останусь я в памяти людской не как гвоздь мироздания,  а  как  отец
никчемной, деревянной, плохо воспитанной куклы.
   - Гвоздь мироздания, - издевательски  протянул  Джузеппе.  -  Мысли  твои
хороши за стаканчиком вина для нашей с тобой беседы, да и только. Разве  что
крысы ещ„ послушают, хотя я не  уверен.  Ну  говорящий  сверчок  сво„  слово
вставит, когда просн„тся. Где же ты хочешь, чтобы  вселенная  мироздание  то
увидела?
   - А я добьюсь, - кипятился Карло. - Пусть  мне  опять  вернули,  я  им  в
тридцать седьмой раз пошлю. Я прорвусь, меня напечатают. И тогда...
   - Не напечатают, - махнул рукой Джузеппе.
   - Не напечатают? - тоном приближающейся грозы спросил Карло.
   - Да ты и сам это знаешь.
   - Подер„мся, Сизый Нос? - предложил Карло, снимая куртку.
   - Подер„мся, - кивнул Джузеппе,  приглаживая  ещ„  оставшуюся  на  голове
растительность.
   - Люблю споры, - удовлетвор„нно сказал Карло, заехав оппоненту по уху.  -
В спорах рождается истина.
   Джузеппе крякнул в ответ и начал целиться своим мозолистым кулаком в глаз
старому приятелю.
   Виктор осторожно прикрыл дверь в науку и отправился дальше.
   Но не успел он пройти и четырех  метров,  как  слева  от  него  скрипнула
дверь, и дорогу ему преградили две привлекательные девушки с полным  набором
косметики на лице. Бедра одной из них плотно охватывала  кожаная  мини-юбка,
вытертая  джинсовая  юбочка  другой  была  ещ„  короче.  Из-под  юбок   вниз
устремлялись шикарные ножки, затянутые в ч„рные нейлоновые колготки. Одна из
девушек, презрительно  оглядев  Виктора,  достала  из  карманчика  блузки  с
огромным вырезом зажигалку и закурила, испачкав помадой  чуть  ли  не  треть
сигареты. Другая, напротив, томно заглянула  Виктору  в  глаза,  когда  ему,
наконец, удалось, приподнять  взгляд.  В  общем,  он  понял:  не  надо  быть
Штирлицем, чтобы догадаться, кто это такие.
   Но Виктор не знакомился на улицах.
   Девушка нетерпеливо шагнула навстречу. У Виктора перехватило дыхание, его
лицо мгновенно залилось краской. В этот миг  ему  казалось,  что  его  мысли
беспрепятственно читает всякий, кому вздумалось.
   Виктор  резко  вильнул  в  сторону,  норовя  по  стене   обойти   опасное
препятствие.
   Решительно шагнув, девушка  приблизилась  к  Виктору,  напирая  роскошным
бюстом.
   Рука Виктора рывком отскочила от бедра, коснувшегося его пальцев. Потирая
ушибленный локоть, он юркнул в щель между стеной и девушкой.
   - Может, задержитесь, молодой человек? - донеслось ему вслед.
   Но  классовое  самосознание  не  позволило  Виктору  завести  разговор  с
нетипичной для общества представительницей. Быстро-быстро перебирая  ногами,
наш путешественник  заторопился  к  выходу,  который,  казалось,  сам  летит
навстречу. Мелькали по  сторонам  единообразные  двери,  глаза  не  успевали
отмечать закорючки цифр, вокруг  становилось  все  светлее,  тишину  нарушал
только шорох ботинок, шагавших по стоптанной  красной  ковровой  дорожке.  И
вдруг все оборвалось...
   Именно так! Коридор не заканчивался ни дверью, ни  окном.  В  нем  просто
отсутствовала стена. Ещ„ шаг, и ковер попросту  исчез  из-под  ног  Виктора.
Теперь его ботинки замерли на мягком золотисто-ж„лтом песке,  перед  глазами
тихо накатывались на берег волны бескрайнего моря, а над головой раскинулась
бездна ярко-голубого неба самой середины дня. Не надо забывать,  что  Виктор
находился в шестиэтажном здании и добрался пока лишь до второго этажа. Но не
было вокруг ни потолка, ни стен. И как-то не верилось, что где-то в  глубине
моря  скрывается  обыденный  пол,  покрытый  красным  ковром.  Бесконечность
просторов ошеломила Виктора. Он стоял, машинально  засунув  руки  в  карманы
просторных брюк фабрики  Сигнал.  Левая  ладонь  судорожно  сжимала  измятый
донельзя платок. Правая намертво впилась в  ключ  от  квартиры.  Происшедшие
вокруг перемены оказались настолько невероятными, что Виктор забыл обо всем,
даже о том, как и зачем оказался он на этом самом месте.
   Резкая   перемена   обстановки   настолько   потрясла   неподготовленного
путешественника, что он своим корпусом навалился на вертикально вкопанное  в
песок бревно. Волны всплеснули и на поверхность выбралась дружина  молодцов,
одетых в блестящие кольчуги, атласные штаны  и  сафьяновые  красные  сапоги.
Руки их сжимали копья, а головы венчали  остроконечные  шлемы.  Из  стройных
рядов  проворно  выбрался  худощавый   богатырь,   который   осторожно,   но
безоговорочно отодвинул Виктора от  столба  и  прикрепил  на  освободившееся
место исписанный бумажный прямоугольник.
   Верхний  его  край  был  густо  замазан  ж„лтым  слоем,  сквозь   который
просвечивало трудноразличимое слово Молния.  Ниже  было  аккуратно  выведено
Боевой листок, а вслед за ним развернулась объ„мная поэма, из которой Виктор
успел разобрать только первое  четверостишие:  Провели  мы  подготовку.  Кто
копь„м, а кто винтовкой. На просторах всех морей. Двадцать семь богатырей.
   - А почему двадцать семь, - недовольно  заметил  Виктор.  -  Должно  быть
тридцать три. Я знаю. Я в школе учил.
   - Васюкин, доложить, -  сбоку  объявился  могучий  черноусый  дядька.  Из
второй шеренги дон„сся звонкий мальчишеский голос:
   - По штату - тридцать три. По списку - тридцать три. В наличии - двадцать
семь.
   Один вакант. Комаров, Жбанидзе, Ханмамедов - командировка. Севастьянов  -
прогул.
   Аникина - декретный отпуск.
   - Это как? - не понял Виктор. - Богатырь, значит, в декретном отпуске?
   - Разрешите доложить, - с этим возгласом из первой шеренги, отстучав  три
шага, выбрался высокий, красиво  сложенный  богатырь,  чьи  сапоги  украшали
каблуки-шпильки. Одним резким жестом он сд„рнул шлем и по спине расплескался
водопад  золотистых  волос.  Черномор  огорч„нно  кашлянул,  но  по   уставу
придраться не смог. Виктор заметно оробел.
   - Нет, мы не потерпим, - богатырь напирал на Виктора внушительным бюстом.
- Прошли те времена,  когда  женщин  затирали,  отводили  им  роль  домашней
посудомойки, поварихи и воспитательницы детей. Современная женщина не станет
терпеть притеснения со стороны  грубых,  потных  скотов,  гордящихся  своими
мужскими  принадлежностями.  Мы  долго  терпели,  но  теперь  ничто  нас  не
остановит. Равные права с мужчинами. Равные, а не ущербные. Нам не нужно  от
мужчин глупое сюсюканье, ханжеское отшаркивание, откровенное лизоблюдство  с
той лишь целью, чтобы отвлечь нас от прогресса и использовать как постельную
принадлежность...
   Виктор краснел то ли от темы беседы, то ли от стыда за  мужскую  половину
человечества и всей вселенной, то ли на всякий случай. Его организм  не  был
подготовлен к таким неожиданным обстоятельствам. В одном из научных журналов
он  как-то  прочел  перепечатку  статьи  западного   профессора,   клеймящую
феминизм. Нет, он понял уже тогда, что феминизм не сулит ничего хорошего, но
даже не догадывался, насколько все плохо.
   - Равные, - раскатывалось над пляжем. - Нет ничего такого, чтобы  женщина
не сумела сделать лучше, чем те ублюдки, называющие себя  мужчинами.  Равную
зарплату. Только так вселенная не упадет в бездну хаоса.  Равный  доступ  ко
всем без исключения профессиям...
   Дружина внимала, опустив головы.  Дядька  Черномор  смущенно  покашливал.
Виктору на ум  пришла  одна  мысль.  А  во  вселенной  наметились  маленькие
изменения, катализатором которых выступил сам Виктор, хоть он того  даже  не
подозревал.
   На  свете  рождается   слишком   мало   людей,   желания   которых   хоть
сколько-нибудь значат, - высечено на высокой скале в окрестностях  одной  из
планет Альдебарана на альдейском и  баранском  языках  мысль  древних.  Злые
негуманоидные существа с зел„ной планеты без  названия  утверждают,  что  ее
оставил неудачливый альпинист, так и не добравшийся до  вершины.  Но  ученый
совет Дан-Кссссситраля (не ошибитесь в количестве букв с, иначе  вас  съедят
первые же автоматические челюсти первого попавшегося  Дан-Кссссситральца  на
первом же ученом совете) доказал, что в жизни каждого существа в возможных и
невозможных вселенных отведено по крайней мере три момента, когда загаданные
желания или просто странные ассоциации сбываются, хотите вы того или нет.  К
сожалению  прочитать  это  простое  и   изящное   доказательство   пока   не
представляется возможным, так как уч„ный совет не успел оформить его в  виде
связного отч„та и временно прекратил  свою  работу  в  ожидании  наступления
момента  Всеобщего  Великого  Равновесия.  Что  это  такое,  пока   ещ„   не
установлено. Поэтому величайшие умы и ждут его прихода,  чтобы  завизировать
свои наблюдения всеми трехсот пятьюдесяти двумя органами чувств.
   Моменты исполнения  желаний  обычно  предпочитают  нагрянывать  нечаянно,
выбирая те секунды, когда их совсем не жд„шь. Поэтому вышеупомянутый  момент
наступил у Виктора неожиданно и  прош„л  незаметно  для  него  самого.  Зато
прекрасная воительница бесследно растворилась с морского побережья и  заново
кристаллизовалась в четыр„х километрах  от  маленькой  сибирской  станции  в
составе передовой бригады шпалоукладчиц, выполняющих сто  пятьдесят  девятый
процент своей нелегкой, но крайне необходимой для общества нормы. По оценкам
местных и региональных статистиков всплеска феминизма на маленькой сибирской
станции не наблюдалось ни в этот,  ни  в  последующий  годы.  Его  также  не
наблюдалось до  того  самого  мгновения,  когда  Земля  превратилась...  Но,
вообще-то, это уже совершенно другая история.
   Заметно повеселевший Черномор скомандовал  Кругом  и  ув„л  присмирневшую
дружину обратно в морские глубины. Сквозь плеск набежавшей волны  донеслось:
- Ванюков!
   - Я, товарищ майор! - Переписать утративший актуальность боевой листок! -
Есть... То ли дистанция была  уже  велика,  то  ли  неведомому  Ванюкову  не
хотелось переписывать вс„ заново, минусуя внеплановые потери, но в последней
фразе положенная легендарной дружине бодрость в голосе уже не чувствовалась.
   Безмятежно шелестели  волны,  а  тихий  ветерок  легонько  трепал  волосы
Виктора и его голубую клетчатую рубашку. "... Северо-восточный ветер  слабый
до умеренного.
   Температура воды - плюс двадцать девять  градусов.  Температура  воздуха:
ночью - двадцать градусов,  дн„м  -  тридцать  два  градуса  выше  нуля."  -
монотонно вещал кто-то из песка. Такое положение  дел  продолжалось  до  тех
пор, пока за спиной изыскателя не захрустел песок под чьими-то неторопливыми
шагами. Обернувшись, Виктор  обнаружил,  что  к  нему,  тихонько  напевая  и
покачивая головой в такт музыке, подходит его новая знакомая.  Та  самая,  в
кожаной юбке, которая едва не сбила нашего путешественника с истинного  пути
в сумрачном гостиничном коридоре.
   Классовое самосознание отвлеклось. Разинув рот, оно восхищалось  красотой
небес.
   Исключительно по этой причине Виктору пришлось вступить в разговор.
   - Любуемся вторым кругом? - вскинув челкой, спросила девушка.
   - Ага, - немногословно начал Виктор.
   - Ну и как?
   - Что как? - Виктор только теперь  заметил,  какая  изумительная  девушка
стоит перед ним.
   - Второй круг, - спокойно пояснила она, пристально взглянув прямо  в  его
глаза.
   -  Э-э,  ну...  в  общем,  нормально,  -  Виктор   принялся   внимательно
разглядывать носки своих ботинок. А левый в ремонт не мешало  бы!  -  пришла
ему в голову спасительная мысль.
   - Ну,  и  о  чем  мы  думаем?  -  ласково  осведомилась  девушка.  Что-то
подсказывало Виктору, что не стоит спрашивать е„ об  Орлике,  и  поэтому  он
скромно промолчал.
   Виктор несмело поднял голову и буквально утонул в серых глубоких  глазах,
исследующих такие глубины внутреннего  мира  Виктора,  куда  не  отваживался
заглядывать и он сам.
   - Наверное, Орлика ищем, - сама догадалась девушка.
   Что-то, специализирующееся на погоде,  прекратило  вещать  и  зарылось  в
песок  где-то  поблизости,  а  Виктор  обрадовался  наступившей   тишине   и
обнаружившейся теме для общего разговора.
   - Конечно, Орлика,  -  бодро  отрапортовал  он.  -  По-моему,  все  здесь
разыскивают Орлика.
   - Вовсе  нет,  -  поджав  губы,  ответила  девушка.  -  Многие  прекрасно
обходятся и без этого. Нельзя же искать вечно. Так и вся жизнь пройдет.
   - А разве поиски могут настолько затянуться?
   - Ты думаешь, тебе первому предложили найти Орлика? - презрительно пожала
плечами девушка. - Да тут таких миллионы,  и  пока  что-то  никто  не  видел
подобного фрукта. Многие уже  успокоились  и  теперь  живут  во  всех  шести
кругах, образуя самостоятельные государства и занимаясь кто чем. Впрочем, мы
можем продолжить поиски вместе.
   Она выгнулась навстречу Виктору и призывно задышала  ему  в  лицо.  Глаза
Виктора моментально уставились вниз.
   - Я привык действовать один, и... - произнес Виктор, уже сдаваясь.
   Но тут девушка положила свою мягкую  ручку  ему  на  плечо,  и  классовое
самосознание мигом упало с небес на землю.
   - ... И вообще, мы по разную сторону  баррикад,  -  неожиданно  для  себя
тв„рдо закончил Виктор.
   - Да неужели, - едва шевеля вишн„выми губами, процедила девушка. - Чем же
это ты лучше меня? Может быть, ты принц?
   - Нет, - гордо заявил Виктор. - Я не принц, и не хочу им  быть.  В  нашей
стране принцам не место. А вот ты никогда не станешь принцессой,  даже  если
очень захочешь.
   - Это ещ„ почему? - взъерошилась девушка. - Что ты про меня знаешь?  Ведь
мы даже не знакомы.
   - Я тебя насквозь вижу, - пробормотало классовое самосознание и  уступило
фронт действий Виктору.
   - Здесь любая сможет стать принцессой!
   - Нет! Даже если тебя одеть по-королевски и предоставить дворец и  свиту,
сущность твоя останется той же самой. Ты  не  сможешь  стать  принцессой.  И
никакая принцесса не сможет стать такой, как ты, потому что ей уже с детства
известно, что достойно принцессы, а что нет.
   - Вот! - палец девушки грозно уставился на Виктора. - Ты сам  подтвердил,
что корни в сущности человека, а сущность формируется каждой секундой жизни,
каждым поступком!
   Виктору пришлось отметить, что хотя перед ним  и  стояла  девица  л„гкого
поведения, своим умом она могла достигнуть несравненно большего. По  крайней
мере, спорить с  ней  было  трудновато  для  Виктора,  чьи  глаза  старались
увильнуть  от  волнующего  обозрения  двух  выпирающих  из  разреза   бл