совав  дополнительную
ч„рточку алой пастой. Данное исправление означало, что рассмотрение  вопроса
отложено ещ„ на один  месяц.  Богатырь  не  преминул  сообщить  и  без  того
расстроенному Виктору, что рассмотрение - это ещ„ далеко не утверждение.
   Тайна о том как самому богатырю удалось избежать всех формальностей,  так
и  осталась  нераскрытой.  Богатырь  категорически  отказался  рассказывать,
заявив, что Виктора такой способ однозначно не устроит.
   - У меня особое положение, - завершил он свой рассказ. - Я  свою  планету
чуть ли не полжизни разыскиваю. А ты только-только потерялся. Ну посуди сам,
разве  справедливо  будет  возвращать  тебя  обратно,  когда   ты   ещ„   не
прочувствовал все тяготы и лишения беспланетной жизни?
   Виктор не стал отвечать и пригорюнился, упершись взором в гору, так и  не
пригодившуюся богатырю.
   - Правильно смотришь, - одобрил его времяпрепровождение маленький боец. -
Прежде чем унывать, попробуй-ка третью половину. Ты ведь ещ„ не видел ДДГ.
   - Это где? - моментально встрепенулся Виктор.
   - А кто его знает, - махнул рукой богатырь. - Оно  на  границе  вечера  и
ночи.
   Здесь невозможно  корректно  провести  границу  между  т„мной  и  светлой
половинами, так где найти специалиста, умеющего разделять вечер и ночь. День
и ночь, тут бы и я справился. А вечер, кто его разбер„т.
   С этими словами богатырь захлопнул крышку чемоданчика,  уверенно  попинал
по бортам, отчего изогнутые поверхности вновь стали прямыми плоскостями, и с
лязгом застегнул все три ремня: левый, правый и длинный,  плотно  обмотавший
по центру весь чемодан.
   - Не грусти, - богатырь вскочил на стол  и  глаза  Виктора  оказались  на
одном уровне с глазами покидавшего его друга. - Тебе нужен выход и он у тебя
будет?
   - Выход? - обиженно нахохлился Виктор. - Да  нет  его  здесь.  Понимаешь,
нет. По крайней мере для меня.
   - С чего ты взял? - в глазах богатыря засияли проникновенные звездочки.
   - Я знаю это! Понимаешь, ЗНАЮ!!!
   - А ты представь, что не знаешь про отсутствие  выхода.  Ты  пока  ещ„  в
неизвестности. Ещ„ раз  повторю  тебе.  Твоя  беда  в  предсказуемости.  Как
предсказуемы   все   твои   пятиэтажные    конструкции    из    красно-белых
параллелипипедов, которые ты упорно называешь жилыми домами. Взгляни на  мир
по другому. Взгляни на шестой круг так, чтобы увидеть  в  н„м  выход.  Пусть
этот выход существует только для тебя, но он БУДЕТ!  Только  захоти  увидеть
его. Сильно  захоти.  А  потом  взгляни,  отбросив  то,  что  так  услужливо
подсказывает тебе сознание. И  самосознание,  кстати.  Такое,  как  у  тебя,
только вредит. Взгляни иначе. Взгляни  так,  как  никогда  не  смотрел.  Это
единственный выход для тебя. И он уже есть.
   Просто тебе он кажется чем-то другим. Увидь его, и тогда ты будешь ЗНАТЬ,
что он есть. Более того, ты сразу поймешь, как через него пройти туда,  куда
нужно твоей персоне.
   Виктор проводил его до выхода  из  роскошной  гостиницы,  где  им  отвели
двухместный номер. К самому крыльцу подкатил микроавтобус, ласкающий  взгляд
своими плавными очертаниями. Впрочем, это пойм„т только автомобилист. Виктор
же никогда не принадлежал к сословию автомобилистов и поэтому  не  любовался
совершенством чуда техники, а печально взирал, как богатырь  загружает  свой
удивительный чемодан в салон,  обитый  т„мно-фиолетовым  бархатом.  Богатырь
вскочил на верхнюю ступеньку, по деловому махнул Виктору рукой  и  прокричал
на прощание:
   - Не забывай про третью половину! И помни, если что, я рядом.
   Сила всегда с  тобой!  -  отозвалось  эхо  и  истаяло  за  углом,  как  и
микроавтобус, чей дальнейший маршрут был  покрыт  тайной,  поскольку  ни  на
одном из кругов Виктор не заметил ни малейших признаков космодрома.
   Дело было вечером, делать было нечего. От  вынужденного  безделья  Виктор
бесцельно шатался  по  городу,  поскольку  в  номере  на  него  накатывалась
невыносимая скука. Да и стоит ли оказаться невесть где, только за тем, чтобы
отсидеть положенный срок в не слишком большой комнате с  плотно  зашторенным
окном.
   Постепенно  удивительные  дома  стали  сходить  на  нет,  уступая   место
полусферам из ж„лтого кирпича без всяких признаков  окон  и  дверей.  То  ли
здесь строились технические сооружения, то ли их неведомым обитателям  вовсе
не требовались окна и двери. Дорога начала забирать в гору  и  чем-то  стала
напоминать  центральную  аллею  заброшенного  пионерского  лагеря,  заросшую
раскидистыми  кустами.  Кусты  оказались  обычными  зел„ными  и   совершенно
нехарактерными  для  светлой  половины,  буквально   набитой   всевозможными
диковинками. Сгущался сумрак. Где-то далеко зажглись невидимые фонари  и  их
отсветы бродили по почерневшему беззв„здному небу. Чем больше  темнело,  тем
больше народа встречалось Виктору,  словно  здешние  обитатели  вели  ночной
образ жизни. Дорога прошла вверх совсем круто. Обычные  автомобили  вряд  ли
сумели бы забраться на такой подъ„м. Но для  кого  же  тогда  строилась  эта
совсем новенькая гладкая дорога? Вопрос до сих пор остался невыясненным, так
как никакого общественного и личного авто-мототранспорта на  проезжей  части
не наблюдалось. Только люди.
   В отличии от Виктора прочие путешественники  не  испытывали  ни  малейших
неудобств с подъемом на обозначенную возвышенность  и  спуском  с  не„.  Они
преспокойно следовали перпендикулярно  плоскости  дороги,  и  только  Виктор
выдыхался,  карабкаясь  на  вс„  увеличивавшуюся   крутизну.   Остановившись
передохнуть, он с изумлением  наблюдал  за  снующими  туда-сюда  гражданами,
находящимися  под  углом  градусов  сорок  пять   относительно   измученного
альпинистскими  вывертами  тела  Виктора.  Некоторые   из   них   приветливо
улыбались.  С  их  точки  зрения  Виктор   изображал   странного   субъекта,
передвигающегося на четыр„х конечностях и никак  не  решающегося  встать  на
ноги. И Виктор действительно не решался. Незримый отвес подтверждал  правоту
Виктора и указывал ему на несоответствие поведения окружающих. А окружающие,
нисколько не смущаясь, шагали и шагали. И вовсе не думали падать, скатываясь
по ленте дороги к подножию горы, скрытому наступившим мраком.
   Постепенно до Виктора  добралась  неприятная  мысль,  что  все  остальные
шагают правильно и удобно, и  только  он  корчит  дурака,  выставленного  на
всеобщее  посмешище.  Осторожным  рывком  Виктор  оторвал  руки  от   земли.
Невидимый отвес запротестовал, но Виктор подавил неприятные ощущения. Закрыв
глаза от ужаса, он поставил ноги на полную ступню и выпрямился, ожидая,  что
сейчас запрокинется на спину и покатится кувырками, на ходу сбивая ни в  ч„м
неповинных людей. Ничего страшного не произошло. Вс„ вокруг  осталось  точно
таким же. Разве что кусты теперь выглядели тянущимися  к  земле.  Пускай,  -
успокоил себя  Виктор.  -  Бывают  такие  кусты.  Кирпичные  сферы  казались
полуопрокинутыми. Ну и что, - подумал Виктор. - Может именно так оно и  было
задумано. Небо над головой не изменилось и осталось все таким  же  ч„рным  и
беззв„здным. Это позволило Виктору оторвать правую ногу от земли  и  сделать
первый маленький шаг, затем второй и третий.
   После пришлось отправить вдогонку и левую  ногу,  иначе  Виктор  рисковал
усесться в гимнастический шпагат.
   Теперь шагалось легко и хорошо, как и  всему  остальному  народу.  Виктор
успокоился, так как никто больше  не  обращал  на  него  внимания.  Неспешно
продвигаясь вперед, он достиг вершины горы и тут замер, как замороженный.
   Единственная  возвышенность  шестого  круга,  та  самая,  что  привлекала
пристальное внимание богатыря, находилась совсем в другой части города -  на
т„мной половине.
   Виктор начал пристально вглядываться вдаль, но тщетно - ночная мгла съела
панораму окружающей местности. В пределах видимости осталась только  вершина
неизвестной горы, казавшаяся теперь для Виктора крутым обрывом. Вблизи самой
высокой точки,  около  сворачивающей  вниз  дороги  примостилось  небольшое,
опрокидывающееся в бездну деревянное строение  с  ярко  горящими  окнами.  А
совсем рядом от дезориентированного путника, как пушечный ствол,  в  сторону
скрытого ночной тьмой горизонта уставилось массивное дерево, чьи  длинные  и
крепкие ветви раскинулись у него над головой во всех направлениях света.
   Через  несколько  шагов  Виктор  подобрался  к  краю  обрыва,  а   затем,
уцепившись за дерево, рискнул шагнуть на гладкий склон. Глаза зажмурились от
страха,  когда  нога  отыскивала  опору  на  новой  плоскости.  Падения   не
произошло. Осторожно открыв глаза, Виктор обнаружил над  головой  неизменное
небо. Однако, теперь ствол дерева тянулся вертикально вверх.
   Дуб, - подумал Виктор,  разглядывая  морщинистую  кору.  Но  если  полное
отсутствие желудей можно было  списать  на  добросовестную  работу  местного
дворника, то пятиугольные стрельчатые листья никак  нельзя  было  спутать  с
плавными переходами дубовых.
   Тогда каштан, - решил Виктор, никогда  в  жизни  не  видевший  ни  одного
каштана, но тут же поменял свое решение. - Нет, лучше баобаб.
   Про баобаб он где то читал, но это было очень давно, и источник никак  не
хотел вспоминаться.
   - Не, - громко и смело возразил кто-то рядом и чуть-чуть ниже.
   Виктор опустил взор и заметил коренастого мужичонку  с  дикими,  горящими
зел„ным  светом  глазами.  Подобное  зрелище  красиво  смотрится  на  экране
телевизора, но в реальной жизни и особенно вблизи большого  удовольствия  не
доставляет.
   - Почему? -  заспорил  Виктор,  проклиная  в  душе  всех  без  исключения
телепатов.
   - Сам такой, - обиделся зел„ноглазый, услышав новое, незнакомое слово.  -
Меня обозвал, дерево наше обозвал, а ведь полезешь туда, помяни  мое  слово,
полезешь.
   И исчез. Просто растворился во тьме.
   Виктор пристальнее вгляделся в непонятное дерево. А  почему,  собственно,
оно должно считаться баобабом? Неужели Виктор обязан идентифицировать его, а
затем раскладывать по видам и подвидам. Да пускай оно будет просто  деревом.
Деревом, и ничем другим. Виктор любовно пров„л пальцем по морщинистой  коре.
Дерево не возражало оставаться просто деревом.
   Судя по всему, единственное творение  живой  природы  не  оставалось  без
внимания  народнных  масс.  То  и  дело  на  дерево  пытались  вскарабкаться
всевозможные, зачастую совершенно неописуемые  существа.  Среди  прибывающих
царили мир, дружба, солидарность. Более высокие помогали забраться  средним,
маленьким и очень маленьким, а крохотных просто поднимали и  подсаживали  на
нижние ветки.
   Виктор задумался, а что бы по этому поводу  сказал  богатырь.  Но  небеса
молчали,  поэтому  приходилось  жить  своим  умом.  Игноррировать   старания
населения по освоению зел„ных  просторов  не  получалось.  Виктор  вздохнул,
подпрыгнул, ухватился за одну из веток, подтянулся и оказался над землей.
   Смотреть на мир сверху вниз всегда приятно и завлекательно.  У  некоторых
граждан, правда, при этом  совершенно  неожиданно  просыпаются  плевательные
инстинкты. Но Виктор не относился к этому, далеко  не  маленькому  сословию.
Тем более, что в эту знаменательную  минуту  его  в  очередной  раз  догнало
классовое самосознание, безнадежно отставшее где-то  на  предыдущих  кругах.
Оно вовремя остановило Виктора, напомнив, что плевок запросто может  угодить
на голову какого-нибудь существа, которое появится в поле  видимости  именно
тогда, когда остановить процесс будет уже невозможно. О том,  что  пока  ещ„
кроющееся во тьме существо может  оказаться  довольно  габаритным  со  всеми
вытекающими отсюда последствиями, Виктор  догадался  сам.  Да  и  просто  не
хотелось портить хороший  вечер  поступком,  не  соответствующим  моральному
кодексу строителя коммунизма.
   Нет, здесь было по-настоящему хорошо. Виктор осторожно  сел  на  ветку  и
начал оглядывать далекие горизонты, которые так и не нашлись, так как тьма и
не  думала  рассеиваться.  Пришлось  перевести  взгляд  на   более   близкие
перспективы. А их набиралось всего-ничего.  Раскидистое  дерево,  приютившее
Виктора. Непонятный дом.
   И гора, на которой они разместились.
   Дом-Дерево-Гора, - подумалось Виктору, - ДДГ!
   Он находился в самом центре третьей достопримечательности шестого круга.
   Находился на той самой, таинственной Третьей Половине,  затерянной  между
вечером и ночью. Здесь не было бесконечности Центра Вселенной и пустоты Края
Света. Но в воздухе витало нечто особенное. Да и  дом  нельзя  было  назвать
обыкновенным, заурядным строением. Прежде  всего  Виктор  заметил,  что  его
архитектура   неуловимо   менялась.   С   первого   взгляда   он   напоминал
избушку-развалюшку, обнес„нную  шаткой  оградой,  с  пристроенным  сараем  и
прочими хозяйственными сооружениями.
   Подтягиваясь, Виктор краем глаза отметил, что теперь перед ним чуть ли не
небоскр„б, выстроенный  все  из  тех  же  потемневших  от  времени  и  мрака
деревянных бревен. Нельзя сказать, что он взметнулся в небо,  но  по  стенам
рассыпалось  великое  множество  ж„лтых  квадратных  окошек,  среди  которых
изредка попадались приятно-бежевые. И правильно, - подумал Виктор. -  А  кто
это обязал дом  строго  соблюдать  неизменное  количество  этажей?  Кто  тут
вознамерился лишить дом интересной непредсказуемой жизни и  втиснуть  его  в
жесткие формы? Пускай этим буквоедом буду не я. Здание переменной  этажности
тоже не возражало.
   Теперь дом предстал перед ним то ли шести, то ли четыр„хэтажным  кубиком,
с серебристой трапецией крыши, невероятным количеством кирпичных и  жестяных
дымовых труб и изящных балкончиков на стенах. Он менялся прямо на глазах, но
заметить, как рождались перемены Виктор так и не смог. Дом снова  становился
приземистым, тр„хэтажным, словно из него бесшумно вылетал  ранее  накаченный
воздух.  И  Виктор  знал,  что  зайти  туда  он  не  решится  ни  при  каких
обстоятельствах. Не из-за страха или лени. Просто здание строилось вовсе  не
для того, чтобы туда заходил Виктор. Такое положение вещей трудно объяснить.
Его можно лишь почувствовать, а затем поверить.
   Народные  гуляния  продолжались.  Люди,  не   интересовавшиеся   местными
достопримечательностями,  появлялись  из-за  близкого   горного   горизонта,
огибали и дом, и дерево, а после скрывались  за  склоном,  опрокидываясь  во
тьму. Там тоже тянулась дорога. Но  Виктор  не  хотел  покидать  насиженного
места. Он не знал почему. Просто хорошо было  сидеть  здесь  в  одиночестве,
словно не существовало никаких Кругов Измерений, Земли, Денсобола-5  и  всей
остальной вселенной впридачу. Для жизни вполне  хватало  и  того  маленького
кусочка, озар„нного неяркими фонарями, свет которых так и не отступил  перед
бескрайним мраком.
   В толпе мелькнуло знакомое лицо. Сер„га Комаров  весело  шагал  во  главе
цепочки из пяти человек  с  лопатами  на  плечах.  В  руке  он  н„с  фонарь,
стрелявший вперед пучками света, словно  сверкающими  вениками.  Шаг.  Качок
фонаря. Шаг. Качок в другую сторону. Шаг. И из  жестяного  корпуса  вылетает
новый пучок и уносится прочь за пределы видимости. Команда дружно  распевала
Мы садовники-огородники на мотив Подмосковных вечеров. Видимо, Сер„га  сумел
найти здесь свое счастье.
   Но Виктору не  хотелось  слезать  с  дерева  и  бежать  за  приятелем  по
четвертому кругу. Он чувствовал, что  Сер„гин  путь  отличен  от  того,  что
предстоял ему.
   Отличен настолько же, как и дорога богатыря, куда тот даже не  планировал
брать Виктора. И его выбор  был  не  за  дорогой,  стелящейся  внизу,  а  за
сидением здесь.
   Ожидание не тяготило. Вс„ располагалось на своих местах. Выбор был и  был
выход.
   Осталось только сформулировать свой выбор, как это уже не раз происходило
на пройденных этажах странного здания Кругов Измерений.
   - Время, - то ли спросило, то ли утвердило сидящее  рядом  существо.  Оно
представляло  собой  меховой  т„мно-серебристый  шар  с  выпуклыми,   матово
поблескивающими глазами. Все оно без труда разместилось бы в ладони Виктора,
но  менять  сво„  местоположение  существо  не  собиралось.  Или  просто  не
показывало вида.
   - Время, - ещ„ раз сказало оно. - Пора. Ты знаешь.
   Виктор знал. Ещ„ секунду  назад  он  не  чувствовал  этого  удивительного
знания. Но сейчас... Он знал. И все  вопросы  становились  бессмысленными  и
ненужными. Надо было просто запрокинуться  назад.  Резко.  Безбоязненно.  Не
задавая никаких вопросов.  Запрокинуться  назад,  чтобы  сорваться  с  ветки
дерева третьей половины шестого этажа Кругов Измерений...












   19. Возвращение.
   А в сегодняшнем вечере вс„-таки  было  что-то  такое,  чего  не  хотелось
предавать, и Сердюк даже знал что - ту секунду, когда они, привязав  лошадей
к веткам дерева, читали  друг  другу  стихи.  И  хоть,  если  вдуматься,  ни
лошадей, ни стихов на самом деле не было, все же эта секунда была настоящей,
и ветер, прилетавший с юга и обещавший скорое лето, и зв„зды на небе  -  вс„
это тоже было, без всяких сомнений, настоящим, то есть таким, каким и должно
быть.
   (В. Пелевин "Чапаев и Пустота")  Бегло  пробежавшись  по  основам  теории
желаний, мы вернулись  к  исходным  вопросам  о  причинах,  объяснениях,  об
эксперименте и самой теории. Вы так и не получили ч„ткого заключения, что же
в теории желаний можно считать правильным. По существу, к моменту, когда  Вы
читаете эти строчки, у Вас накопилось гораздо большее  количество  вопросов,
чем то, что было до прочтения книги.
   Но даже сжатый, усеч„нный и ж„стко отцензурированный курс теории  желаний
показывает насколько велико значение желания в прошлом, настоящем и  будущем
вселенной и того, что скрывается за е„ пределами.
   Не стоит расстраиваться от осознания факта, что Вы пока  не  в  состоянии
применить всю мощь теории на практике,  в  обычных,  повседневных  событиях,
чтобы разом перевернуть свою  жизнь  и  весь  мир  вместе  с  ней.  Грядущие
перспективы теории желаний, как ни странно, во многом зависят  от  отношения
неспециалистов в этой области: родителей, учителей, должностных лиц,  членов
правительства и, как  достойного  завершения  данной  закономерности,  Вашей
собственной персоны. Поэтому не надо отказываться от  своих  желаний.  Нужно
изучать их, исследовать и претворять в жизнь,  если  с  Вашей  точки  зрения
прогресс движется в том же направлении.
   Желание. Одно лишь слово. Но невозможно объять его смысл.
   Желание, как бриллиант с миллионами граней. Мы любуемся  игрой  света  на
одних, никогда не замечаем другие, видим третьи искаженными, а  о  четвертых
можем только догадываться. Цепочка слитых в  ожерелье  желаний  тянется  всю
нашу жизнь, а может и до не„, и после. Не возникай желания, не  существовало
бы ничего кроме бесконечной пустоты. Посреди неисследованного мрака летит  в
бесконечность  сверкающее,  озар„нное  светом  дальних  неназываемых   зв„зд
ожерелье. Оно проходит над тысячами других, ныряет под миллионы точно  таких
же, пересекается с чужими ожерельями, забирая из них  необходимые  звенья  и
теряя свои. Оно сплетается с цепочками, тянущимися  в  том  же  направлении,
чтобы усилиться, окрепнуть и не порваться ещ„ долго-долго.  Закрыв  глаза  и
отрешившись от текущих дел, каждый из нас  может  разглядеть  во  тьме  свою
собственную  цепочку.  Но  большинство   разумных   существ   во   вселенной
ограничивается несколькими звеньями, видимыми всегда и всюду. Может  поэтому
они и зовутся разумными. Не всегда хочется знать,  какое  будущее  уготовила
нам наша цепочка, и не всегда верится, что мы сами способны повернуть  е„  в
требуемом направлении.
   Теория желаний не может ответить на все вопросы бытия. Но она создавалась
в совершенно иных целях.  И,  может,  освоивший  всего  лишь  основы  сумеет
подарить  кому-нибудь  дворец  уже  не  на  лабораторной  работе,  а  ранним
солнечным  утром,  когда  т„плые  лучики  только  что  родившегося   светила
доберутся до первых гран