ещ„ не заметил?
   Плохие парни заулыбались и закивали головами. Виктор и не сомневался, что
угодил в серьезный перепл„т,  но  прикалываться  тем  более  не  стоило.  Он
поморщился переступил с ноги на ногу и  повторил  данную  операцию  ещ„  раз
пять.
   - Смотри, - доверительно сказал босс, упрятав газету в карман  и  вытащив
оттуда цветную фотографию. - На тебя уже  поступают  заказы.  Самую  крупную
сумму обещала вот эта особа.
   В сравнении с образом на фотографии  все  ведьмы  пятого  круга  казались
стройными  богинями  с  ангельскими  личиками.  В  отсутствии  многоопытного
богатыря  Виктор  начал   понимать,   что   выкручиваться   из   сложившихся
обстоятельств прид„тся самостоятельно.
   - А чем так уж плох первый вариант? - осторожно спросил он.
   - Ну, мы ещ„ окончательно не решили, какой вариант используем, -  немного
растерялся мафиозник.
   -  Вот,  -  возликовал  Виктор,  -  позвольте  мне  представить  вам  все
достоинства первого варианта. Во-первых, никаких  заказов  и  переговоров  с
клиентами. Это только наше общее дело, и мы никому не позволим сюда соваться
и портить нам работу.
   - И что дальше? - поинтересовался босс. - Я не вижу здесь никаких  денег.
Бывают времена, когда  отч„тливо  понимаешь,  что  лучше  поменьше  славы  и
побольше деньжат.
   - А во-вторых, - воодушевленно продолжил Виктор, -  Это  только  кажется,
что первый вариант не сулит никакой прибыли. Конечно в течение  первых  дней
никаких поступлений  не  ожидается.  Зато,  когда  про  вас  узнают  широкие
массы...
   Плохие ребята зловещ„ хмыкнули.
   - Может, вы подумали, что общество вас  осудит?  -  не  сдавался  Виктор,
потому что главарь, явно любивший поговорить,  помалкивал,  а  его  ребятам,
видимо, не полагалось трепаться впустую, -  Нет,  не  осудит.  Сейчас  модно
порассуждать о том, что не бывает однозначно плохих или хороших людей.
   - Как это? - тупо спросил кто-то из толпы.
   - Вот, что ты, к примеру, любишь? - задал Виктор вопрос в темноту.
   - Ну там у костра посидеть, на гитаре сыграть, песню  спеть  душевную,  -
раздался тот же голос.
   - Так ты - романтик! - чуть ли не искренне восхитился Виктор и в отчаянии
воздел руки к ночному небу. - А мне вот не судьба. Не умею я на гитаре то.
   - Бывает, - сочувственно согласился голос.
   - И в-третьих, - не сдавался Виктор. - Может, я в душе  маньяк,  и,  убив
меня, вы спасете мир от ужасной гибели? Неплохо ведь стать супергероями,  не
так ли, парни?
   Парни  слаженно  кивнули,  словно  их  головы  одновременно  дернули   за
вер„вочки, но какая-то сволочная душонка пропищала из темноты:
   - Да нет, он и не похож на маньяка.
   - Хорошо, - разозлился Виктор, - пусть я не маньяк. Но разве  это  что-то
меняет?
   Вы  оборвете  мою  жизнь,  как   жизнь   рядового   среднестатистического
гражданина, и немедленно найд„тся множество людей, которые тут же  оправдают
вас, объяснив сущность ваших с первого взгляда нехороших  поступков  трудным
детством, разлагающим влиянием коллектива, политикой партии и правительства,
нестабильным положением в стране. И вот про меня  уже  забыли,  будто  и  не
существовало никогда моей персоны. Зато вы уже на самом верху. Вы переста„те
быть самими собой и  становитесь  символом  эпохи,  живым  укором  обществу,
героями нашего времени. Вас показывают по телевизору. О вас пишут  репортажи
и снимают душещипательные, огребающие  миллионы  наград  фильмы.  Ваш  образ
используют в рекламных кампаниях и разного вида бестселлерах. И на этом фоне
грандиозных свершений я превращаюсь в невидимую пылинку, в неизбежную жертву
во благо общества, идущего по пути прогресса и процветания. Что такое судьба
одного человека по сравнению с мировой революцией?
   - И что, - проворчал кто-то из команды, готовившейся взлететь  в  верхние
слои общества, - именно тебе и придется стать этим одним человеком? Ты  хоть
сам думаешь, о ч„м болтаешь.
   На выскочку возмущенно зашикали, а Виктора уже было не остановить.
   - Я вот подумал, - произнес он, закатив глаза, - а не выдвинуться ли  вам
под это дело в президенты? Народ любит страдальцев.
   -  Да,  -  сказал  главарь,  -  но  я  так  понял,  что  роль  страдальца
предназначается тебе?
   - Мне? - поразился Виктор. - Судите сами, как она  может  предназначаться
мне?
   Меня просто убьют и вс„. Что может  чувствовать  труп.  А  вам  до  самых
последних дней предстоят жгучие душевные муки, угрызения совести,  бессонные
ночи, когда мой образ будет вставать перед взором каждого  из  вас.  Видите,
какая непростая жизнь вам уготована.
   - Может согласимся на выкуп? - жалостливо  спросил  ближайший  к  главарю
бандит. - Я по ночам и без того плохо сплю.
   - Нет, - замотал головой главарь. - Выкуп не  подходит.  Нам  только  что
объяснили почему, но я забыл. Кто-нибудь помнит почему?
   Все замотали головами, словно опять дернулись невидимые вер„вочки.
   Из кустов бесшумно выкатилась длинная ч„рная машина. Стекло кабины плавно
утонуло в обшивке, а в окно высунулась усатая голова водителя.
   - Ну так что? - спросил он.
   - Ничего, - устало махнул рукой главарь. - Поехали.
   Виктор сделал попытку шагнуть в сторону.
   - Куда? - грозно пресек его действия босс. - Ты едешь с нами.
   - Угу, - невесело согласился Виктор  и  принялся  пропускать  бандитов  в
машину, приговаривая: Только после Вас, только после Вас.
   Когда последним в машину уселся главарь, Виктор вежливо захлопнул за  ним
дверь и бросился бежать через ближайший двор, стараясь выбрать самые узкие и
непроходимые пути.
   Машина безнад„жно отстала. Несмотря на огромное количество лошадиных сил,
толкавших машину в погоню, лошадиной увертливостью чудо техники не обладало.
   Куда уж ей было угнаться за юрким беглецом, которого не устраивал ни один
вариант будущего, предлагаемого лихими  ребятами.  Постепенно  путь  Виктора
уп„рся в длиннющий дом. Пробежав двенадцатый подъезд, Виктор не выдержал. Он
так и видел картину, где шикарный автомобиль выныривает из-за дал„кого  угла
и постепенно сокращает расстояние, буравя спину Виктора светом  фар.  Виктор
решил нырнуть в следующий подъезд, но не  удалось.  Стена  завернула  влево.
Несколько  пристроенных  друг  к  другу  домов  образовывали   нечто   вроде
изогнутого знака вопроса. Пересекать двор в открытую Виктор не рискнул. Ноги
уже несли его к ч„рной дыре  входа  углового  подъезда.  Срочно  требовалось
спрятаться и отдышаться.
   Единым порывом Виктор взлетел на верхний  этаж  -  то  ли  пятый,  то  ли
шестой. Путь на  чердак  закрывала  реш„тка,  сваренная  из  железных  труб.
Добравшись до  неожиданного  финиша,  ноги  бегуна  подогнулись  и  опустили
усталое тело на каменные  ступеньки.  Обстановочка  напоминала  фильмы,  где
любят показывать старые дома. На каждый этаж вели не  два,  а  целых  четыре
пролета, изогнутые спиралевидным квадратом. На пустое место так и  просилась
оплет„нная проволочной сеткой шахта лифта - древнего, где двери  приходилось
закрывать самим. Но этому дому лифт по каким-то причинам не достался. Вокруг
расстилалась скрытая тьмой площадка. Вс„ вокруг налилось тревожной  тишиной.
В такой  тишине  скрип  двери  показался  настолько  зловещим,  что  Виктора
передернуло как от прикосновения  к  оголенному  электрическому  проводу.  В
следующую  секунду  рядом   с   Виктором   возникла   любопытная   мордочка,
принадлежавшая четырнадцатилетнему  пареньку,  выскользнувшему  из  какой-то
неосвещ„нной и поэтому неопределяемой квартиры. Руки паренька сжимали т„мную
коробку, в чьих очертаниях угадывались контуры кассетного магнитофона.
   Парен„к критически  оглядел  Виктора  и  вдруг  расплылся  в  добродушной
улыбке.
   - Ого, - начал он, - я, конечно, знал, что  все  знаменитости  -  большие
оригиналы, но чтобы уж до такой степени.
   - А что? - заволновался Виктор.
   - Да ничего, - присвистнул парень. - Великий певец  современности  вместо
роскошных апартаментов отеля предпочитает проводить ночь  на  каменном  полу
подъезда самого обычного дома. Надо же,  как  мне  повезло,  что  ты  выбрал
именно мой подъезд.
   После великого прокола с прошлыми поклонничками  Виктор  решил  проявлять
бдительность и осторожность:
   - А почему ты решил, что я певец, да ещ„ и великий?
   - Ну-ну, - покивал головой парень. - Инкогнито, понимаю. А что ты скажешь
на это?
   Из кармана неказистого пиджака из кожезаменителя извлеклась уже  знакомая
фотография, вырезанная из Вестника кругов и теперь бережно согнутая пополам.
   - Ну похож, - попробовал оправдаться Виктор.
   - А голос? - обиделся парень. Указательный палец  резко  вдавил  одну  из
кнопок магнитофона, и незнакомый гнусавый голос запел про малиновку.
   - Это я? - поразился Виктор. Кто-то говорил  ему,  что  для  самого  себя
голос искажается, а все окружающие слышат его  иначе.  Но  не  до  такой  же
степени.
   - Один к одному, - подтвердил парень и вздохнул. - Копия, конечно, далеко
не первая.
   Виктор понуро побрел вниз.
   - А автограф? - обиделся парень, потрясая ручкой.
   - Какой автограф? - взорвался Виктор. -  Меня  тут  убьют  зверски  минут
через пять, а ты - автограф, автограф...
   - За тобой гонятся? - посерьезнел парень. - Тогда чего же ты сидишь?
   - Прячусь, - признался Виктор.
   - Бесполезно, - махнул рукой его собеседник. - Найдут.
   - А ты сделай так, чтобы не нашли, - сообразил Виктор.  В  конце  концов,
кто защитит бедного певца всех времен  и  народов,  если  не  его  друзья  и
поклонники.
   - Сам сделай, - горячо возразил парень. - Чего же ты жд„шь? Если  это  не
твоя половина, то выбирайся и дело с концом.
   - Куда выбираться? - не понял Виктор.
   - Да на другую половину, где тебе хорошо и уютно,  -  парень  смотрел  на
Виктора так, словно  недоумевал  до  глубины  души,  почему  великому  певцу
приходится растолковывать самые элементарные вещи.
   - А как? - смущ„нно спросил Виктор.
   - Иди на  сполохи,  -  парень  махнул  рукой  куда-то  вдаль.  -  Извини,
проводить не могу. Моя половина именно здесь.
   Виктор благодарно кивнул и шагнул вниз по ступенькам.
   - Автограф то! -  обиженно  раздалось  сзади.  Пришлось  останавливаться,
брать ручку и расписываться сначала в записной книжке, затем на  потрепанной
бумажке с текстом непонятного содержания и, наконец,  на  ч„м-то  совершенно
невообразимом, у которого вс„ же присутствовала поверхность для росчерка.
   Виктор выбрался из подъезда и побрел по двору, уже позабыв про мафию. Его
теперь интересовали только сполохи. На  свободной  части  небосклона  их  не
наблюдалось.
   Остальную закрывали стены домов, вдоль которых лежал его путь.
   Наконец, Виктор обогнул угол самого дальнего дома  и  обнаружил,  что  за
длиннющей стеной скрывался пустырь. На горизонте виднелись дома, дома, дома.
Много домов.
   От приземистых двухэтажек до гигантов, точное количество  этажей  которых
на таком расстоянии Виктор  подсчитать  затруднялся.  Над  ними  и  сверкали
предсказанные сполохи. Далеко-далеко. В душе проснулась печаль, окончательно
вытеснившая  страх.  В  этой  печали  Виктор  набрел  на  столб   автобусной
остановки. Скамеек не планировалось. Виктор опустился  на  небрежно  кинутый
бетонный блок и стал ждать.
   Через несколько минут автобус приехал.
   Виктор устал удивляться несуразностям шестого  круга.  Виданое  ли  дело,
чтобы автобусы ходили по ночам. Тем не менее, он  залез  в  почти  пустынный
салон, опустил шесть копеек в кассу, открутил странный полупрозрачный  билет
с выдавленными красными квадратиками и рухнул на одиночное сиденье  ближе  к
концу автобуса. Одинокий  пассажир  на  передней  паре  сидений  не  заметил
пополнения. Он переменил позу, всхрапнул и вновь повалился на потрескавшуюся
обивку.
   Общественный транспорт двигался на диво быстро. Не прошло и минуты,  а  в
окне замелькали стены домов. Спать не хотелось и Виктор тупо глядел  в  окно
на проносившуюся мимо панораму ночного города. У одного из светофоров  рядом
затормозил ещ„ один автобус. В его салоне разместилась  внушительная  группа
угрюмых ребят. И хоть они не походили на встреченных  ранее  плохих  парней,
Виктор пригнулся. Так, на всякий случай.
   - Конечная, - объявил водитель через два  квартала.  Двери  раскрылись  и
пришлось  вылезать   с   удобного   рыжего   сиденья,   обитого   продранным
кожезаменителем. После прогретого салона Виктор продрог за пять  секунд.  Но
далеко идти не понадобилось.
   У перекрестка Виктора  поджидала  длинная  ч„рная  машина,  на  раскрытую
дверцу  которой  изящно  облокотился  главарь,   имевший   непривлекательные
прогнозы на будущее Виктора.
   - Как вы меня отыскали? - вырвалось у Виктора. В  конце  концов  надо  же
было хоть что-то произнести. Не стоять же молчком  в  угрюмой  задумчивости.
Главарь загадочно улыбнулся:
   - Бывали у тебя мгновения полного осознания,  что  мир  вращается  вокруг
тебя?
   Будто бы ты ось всей вселенной?
   - Бывали, - признался Виктор.
   - Значит, тебе приходилось ощущать себя тем человеком, из-за  которого  и
существует весь этот мир? - спросил он.
   - Приходилось, - признался  Виктор.  В  принципе  он,  конечно  же,  имел
понятие, что его смерть пройдет незамеченной для широких сло„в населения, но
в душе иногда надеялся, что это не так.
   - Значит ты чувствовал единение со всем миром?
   - Чувствовал, - не стал врать Виктор.
   - И чувствовал, что ты и есть этот самый мир?
   - Да, - согласился Виктор, дико надеясь, что смеяться над ним все  же  не
станут.
   Зря. Из машины тут же понеслось непристойное  хрюканье,  которое  главарь
оборвал одним грозным поворотом головы.
   - Вот видишь, - продолжил главарь, - если принять во внимание, что  ты  и
есть весь этот мир, то чтобы найти тебя нам следовало  всего  лишь  отыскать
мир, которым ты являешься. Что особого труда не составляло, если  вспомнить,
что мы находились в этом мире с самого начала. А зная, где находится мир, мы
узнаем соответственно, где в этом мире существует твоя персона.
   Виктор не понял. Был бы рядом богатырь, он  бы  объяснил.  Но  Виктор  не
обладал ни опытом, ни широким кругозором, поэтому он стоял  и  молчал,  чуть
задрав голову кверху. Желанные сполохи переливались совсем рядом, словно  на
крыше соседнего дома кто-то установил  радужный  прожектор  с  преобладанием
красного.
   - Ну что же, - прервал его раздумья большой босс, - пора.
   Виктор посторонился, пропуская бандитов вперед.
   - Нет, дружок, - радостно не согласился главарь, - ты первый.
   Виктор кивнул и полез в мягкие внутренности автомобиля. Там  он  довольно
невежливо захлопнул дверь перед носом какого-то из  плохих  ребят  и  заорал
водителю:
   - Вперед!!!
   - А... - непонимающе посмотрел на него шоф„р, кивая головой на оставшихся
снаружи. Те замерли в недоумении.
   - Живо!!!!!  -  голос  Виктора  теперь  вполне  подходил  для  объявления
воздушной тревоги. Он взмахнул рукой так, как никто не махал  никогда  ни  в
каком из всех существующих и несуществующих миров. Пальцы  чуть  не  пробили
верх кабины, и Виктор,  яростно  растирая  ушибленные  места,  подумал,  что
подобным образом уже не махнет никогда даже он сам.
   Машина сорвалась с места так резво, что даже время  осталось  позади.  По
крайней  мере  так  показалось  Виктору,  полностью   ослепл„нному   светом,
расплескавшимся за окном. В какой-то миг он  даже  подумал,  что  автомобиль
пронзил небо и ворвался в самый центр солнца.
   16. Светлая половина.
   "Вероятно, желания выплыли самые затаенные.
   Те, что раньше дремали в неясной животной тоске.
   А теперь пробудились и требовали одновременно:
   и прибавки к зарплате, и хода в горисполком, и чтоб мастер подох, и  чтоб
мастер, напротив, - проникся, и чтоб выселить, к черту,  и  чтоб  -  обратно
вселить, и чтоб вс„ провалилось, и чтоб  вс„  мгновенно  наладилось,  кто-то
требовал женщин, а кто-то - хозяйственного мужика, кто-то - сахар, а  кто-то
- деш„вого вермута, и навоза на дачу, и новый  автомобиль..."  (А.  Столяров
"Монахи под Луной") Когда мы говорим, что все  высказанные  и  невысказанные
желания подчиняются вышеупомянутым законам, то мы вовсе  не  хотим  сказать,
что первооткрыватель  теории  желаний  или  законы  этой  теории  заставляют
творящееся во вселенной вести себя подобным образом.
   Мы просто подразумеваем, что все именно так и произойд„т  -  так  показал
эксперимент. И это пример того  поведения,  которое  описывают  три  главных
закона и великое множество им сопутствующих. Слово закон заводит наши мыли в
ненужные ассоциации, связанные, например, с увесистым  томом,  озаглавленным
Уголовный кодекс. Значение же слова закон для теории желаний  заключается  в
создании характеристики зависимости или поведения объекта  желания,  которое
установлено и имеет  весьма  общий  характер.  Также  все  вышеперечисленное
должно представляться нам простым и важным.
   Большинство  законов  теории  желаний  найдено  на  основе   эксперимента
индуктивным путем. Процесс, обычно, идет от простого к сложному.  Начинается
он с пожелания  немедленного  получения  вкусной  вещички  типа  конфеты,  а
заканчиваться должен чем-то, по объ„му сравнимым с  вселенной.  К  сожалению
длительность  цикла  жизнедеятельности  не  позволяет  большинству  разумных
существ  достичь  таких   громадных   объ„мов.   Поэтому   вершина   желаний
ограничивается чем-то вроде президента какой-нибудь планеты.  Вершина  долго
притирается, корректируется и останавливается  на  уровне,  характерном  для
общей массы населения, окружающего желающего.  К  сожалению,  встречаются  и
неприятные для общей массы исключения, которые она пытается устранить  всеми
доступными средствами. Но даже тогда у  единичных  представителей  населения
вспыхивают  в  мозгу  желания,  которые  они  называют,  вследствие  слабого
знакомства с теорией желаний, несбыточными.
   Законы суммируют то, что мы обнаружили или что  по  нашему  мнению  может
происходить на просторах вселенной.  Законы  не  командуют  желаниями  и  их
свершением подобно ловкому распорядителю. Они возникли из  экспериментов,  и
вряд ли их можно  считать  ниспосланными  свыше,  если,  конечно,  существа,
которые наш разум желает считать высшими силами, не согласятся нести за  них
полную и исключительную  ответственность.  Законы  -  это  простые  правила,
которые мы извлекаем из изучаемых нами явлений. Теория желаний не состоялась
бы, как наука, если бы знания, накопленные  в  е„  объ„ме,  были  бы  просто
сборищем туманных фактов или случайных наблюдений.
   К примеру, в лихие времена средневековья на площадь является таинственный
бородач, потрясающий  увесистой  разукрашенной  палкой,  собирает  окрестный
народ и объявляет себя  могучим  колдуном.  Через  весьма  непродолжительное
время он прибирает к рукам всю городскую казну, от которой не отказались  бы
и Ваши руки, и получает в ж„ны ту самую принцессу, на  которую  Вы  давно  и
прочно  положили  свой  глаз.  Вскипая  праведным   гневом   от   творящейся
несправедливости, Вы т„мной ночью выкрадываете волшебный посох  и  бежите  с
ним в ближайший лес, где,  размахивая  обрет„нным  сокровищем  над  головой,
начинаете творить чудеса. Обычно Вам хватает пяти минут, дабы удостовериться
в  непригодности  украденного  имущества  для  великих   дел.   После   чего
переломленная на несколько неравных частей палка используется для разжигания
не слишком большого костерка. Если, проделав подобную операцию, Вы  получили
точно такой же результат, не спешите выводить новые  всеобъ„млющие  правила.
Возможно, Вы  так  и  не  прониклись  духом  великой  теории  желаний  с  е„
нерушимыми и верными при любой политической обстановке законами.
   Если после ознакомления с  законами  теории  желаний  Вы  посчитали,  что
существуют простые правила, которые мы ищем, и  что  каждое  из  них  должно
давать верное описание дел, творящихся во вселенной, то автор хочет удержать
читателя от изли