ного и  его свиты с отрядом опричника Хомяка,
что  кладет  начало всем  распрям Серебряного с  опричниной и  самим  Иваном
Грозным (в романе -  Иоанном). Хомяк здесь выступает в роли двойника царя, и
князь  лишь   впоследствии  узнает,   что   все   бесчинства  в   Медведевке
санкционированы  новой   политикой  Ивана   Грозного,   получившей  название
"опричнина".  Услуга же  была оказана князем в  той же сцене добродетельному
разбойнику Ивану Перстню,  которого опричники собирались казнить: князь спас
его от смерти,  а тот затем выведет князя из царской тюрьмы и спасет его.  В
сцене  с  медведем  в  Александровой  слободе,   напущенного  Басмановым  на
Серебряного  и   перед  которым  князь  не   дрогнул,   чувствуется  влияние
"Дубровского" Пушкина  (вспомним сцену:  Дефорж  -  Дубровский и  медведь  в
имении Троекурова). В обрисовке станичной голытьбы, разбойников, повстанцев,
сражающихся с  басурманами-татарами,  можно  усмотреть влияние  гоголевского
"Тараса Бульбы".
     В  "Князе Серебряном" поражает тесная связь и взаимная перекличка между
всеми эпизодами,  точная и яркая характеристика героев,  сохраняющих на всем
протяжении романа свою определенность. Ни один эпизод не пропадает даром: он
непременно получает  отклик  в  последующих событиях.  Создается впечатление
какой-то  неотвратимости  развертываемых  событий  и   порождается  ощущение
зыбкости,  непрочности  жизни  в  этом  взбудораженном мире.  Столкновение в
Медведевке дает ход еще одной сюжетной линии в романе:  деревня принадлежала
опальному крамольнику боярину Морозову, и получалось, что Серебряный защищал
противника царя  Ивана Грозного.  Но  Морозов был  женат на  молодой боярыне
Елене Дмитриевне,  дочери окольничего, убитого под Казанью, в которую прежде
был влюблен Серебряный,  до своего отбытия с  посольством в  Литву,  и Елена
Дмитриевна сама  питала  к  нему  ответные чувства.  Лишь  долгое отсутствие
Серебряного и  домогательства чуждого  ей  князя  Вяземского,  перешедшего в
опричнину,  заставили  ее  выйти  за  престарелого Морозова.  Но  Серебряный
по-прежнему любит Елену Дмитриевну,  и взаимная страсть их вспыхнула с новой
силой.  Князь  оказывался  нарушителем семейного  очага  Морозова,  которого
искренне уважает и в ответ на это уважение сам пользуется симпатией боярина.
Они оба чувствуют, что являются единомышленниками, противниками опричнины, и
что у  них до  некоторой степени общая судьба.  Хомяк одновременно двойник и
Вяземского:  недаром он вызывается быть "охотником", то есть наймитом, чтобы
заступить его место в поединке с Морозовым. А двойником Морозова на этот раз
оказывается простодушный парень Митька,  воплощение исконно русской народной
силы, служащий правде и справедливости. У Митьки, кроме того, имеются и свои
личные счеты  с  Хомяком,  и  Митька в  "божьем суде"  оглоблей мстит своему
оскорбителю: "Я те научу нявест красть!"
     Все герои романа резко делятся на два лагеря:  боярство и опричнину.  В
первом  несколько  равновеликих  личностей,  своим  благородством вызывающих
симпатии у читателя.  Князь Серебряный -  главный герой романа.  Рядом с ним
столь же  значителен боярин Морозов.  К  ним примыкает тот боярин,  которого
отравят на  пиру  в  Александровой слободе.  Сюда же  относятся и  терзаемые
царской опалой Колычевы, родственники сведенного митрополита. Толстому важно
показать и  убедить  читателя,  что  боярщина была  плодотворной почвой  для
возникновения сильных, волевых характеров, независимых мнений, благородства,
мужества.  Поэтому естественно, что вокруг Серебряного группируются добрые и
храбрые люди из  других сословий,  служащих ему  верой и  правдой.  Таков не
только  его  стремянный  Михеич,   подающий  мудрые  советы  осторожности  и
осмотрительности в  действиях,  милый Михеич,  сдабривающий всякий раз самые
горькие  повороты  судьбы  самодельно-иронической  поговоркой:   "Тетка  его
подкурятина".  Пристает к  Серебряному и разбойничья шайка во главе с Иваном
Перстнем, способная благородно послужить как в стычке с опричниками, так и в
битве с  татарами и уходящая вместе с Серебряным служить отчизне,  а не царю
на форпосты против татар к Жиздре,  где Серебряный, как мы узнаем позднее, и
погибнет.  Отколовшийся от них Иван Перстень появляется в конце романа снова
при  дворе Иоанна Грозного как  соратник легендарного Ермака уже  под именем
Ивана Кольцо, с посольством и дарами из Сибири. Он оказался также служителем
отчизне,  вопреки  царским преследованиям и  указам,  и  поставил себя  выше
царского гнева, даже вызволил у Иоанна невольную благодарность.
     Образ   князя   Серебряного  вызывает  симпатии  читателя,   но   перед
А.К.Толстым вставала опасность слишком прямой  идеализации своего  героя  и,
следовательно,  его упрощения.  Автор сам это чувствовал.  "Я  часто думал о
характере,  который надо было бы ему дать,  -  писал Толстой жене, - я думал
сделать его глупым и  храбрым,  дать хорошую глупость,  но он слишком был бы
похож на Митьку".  Толстой нашел средства усложнить и обогатить образ героя.
Рыцарская прямота действий Серебряного,  верность правде  без  рассуждений -
это  и  есть  "хорошая глупость".  На  ее  основе  вырастает особое духовное
ясновидение героя: безошибочное суждение о правде и кривде. Мы не раз видим,
как  Серебряный своим  благородством помыслов ставит  в  тупик  злокозненных
людей, расчетливых хитрецов, даже самого царя. Последнего он не раз в прямых
столкновениях мнений  ведет  за  собой,  заставляет либо  играть  в  царское
благородство, либо принимать решения, действительно обдуманные. Не раз жизнь
Серебряного висела на  волоске,  но  он  не  искал личного спасения за  счет
правды и справедливости.
     Через призму сознания Серебряного автор проводит оценку различных типов
опричнины:    наиболее   вульгарный,    разбойничий   ее   тип   -    Хомяк,
беспрекословно-раболепный тип  -  Василий Грязной и  потерявший человеческий
облик Малюта Скуратов,  затем перебежчики,  бывшие бояре, решившиеся погреть
руки на народной беде, - Алексей и Федор Басмановы. И вот - хитрейший из них
Годунов,  безошибочно знающий  характер Иоанна  Грозного.  Доверительный его
разговор с  Серебряным бросает яркий свет на  них обоих.  Годунов предлагает
Серебряному чуть ли не тайный союз:  укрепившись при дворе, совместно влиять
на царя,  спасать государство:  "Дай срок,  князь, и вся опричнина до смерти
перегрызется!"  Годунов идет и  дальше и говорит о царе:  "А ты думаешь,  он
правды не  знает?  Ты  думаешь,  он и  в  самом деле всем изветам верит,  по
которым столько людей казнено?"  На  Серебряного и  выпадает нелегкая задача
разобраться в  этом  новом,  сложном "делателе" истории.  Никому  другому не
поручает решать эту задачу и А.К.Толстой. Серебряный испытывает одновременно
три чувства:  он видит, что из всего окружения Иоанна только Годунов - самый
реальный ум;  в  то же время Серебряный поражен его цинизмом и  способностью
вести двойную игру.  И  наконец,  какова же цена ожидания,  ведь каждый день
льется кровь невинных жертв.  Это ими-то покупается будущее России?  Все эти
вопросы  Серебряный  напрямик  задает   Годунову.   У   Серебряного  хватает
проницательности понять все  хитрые ходы Годунова,  и  он  говорит ему  свое
твердое "нет":  "С  опричниной хлеба-соли  не  поведу!"  Однако  Серебряного
сковывает неискоренимая вера  в  святость царской власти:  "Кабы не  был  он
царь,  я знал бы, что мне делать..." Служить Серебряный не хочет ни царю, ни
дальним видам Годунова. "Что же мне делать?" - не раз спрашивает он себя. Не
в  силах победить врагов внутренних,  он идет воевать против врагов внешних.
Либо царь, либо родина - и он выбрал родину.
     Если далеко было до "божьего суда" и  суда истории над Иоанном Грозным,
то  земной  суд  над  ним  А.К.Толстой поручает произвести боярину Морозову,
низведенному на  потеху придворным холопам на  степень шута.  Да  и  кто мог
тогда на Руси попрекнуть всенародно царя,  как не шут или юродивый? Ведь и у
Пушкина в "Борисе Годунове" царю режет правду-матку в глаза не кто иной, как
юродивый Николка. И в "Князе Серебряном" выведен образ народного правдолюбца
Василия блаженного,  которого слушает толпа, а царь ничего с ним поделать не
смеет.  Точно так же и  ясновидящая престарелая кормилица Онуфревна пророчит
гибель всем затеям грозного Ивашки...
     Отвлечемся на время от романа А.К.Толстого,  посмотрим объективно,  что
говорит современная историческая наука о царствовании Ивана Грозного. От его
правления страдали не только ненавистные ему бояре,  но и народ, гибли сотни
тысяч неповинных крестьян.  Отмена "Юрьева дня"  положила начало крепостному
праву. Страна была разорена, война в Прибалтике проиграна, пришлось оставить
все  завоеванные там земли,  войска крымских ханов появлялись в  предместьях
Москвы,  а Девлет-Гирей пожег ее в 1571 году.  Казни, ссылки создали на Руси
настроение уныния и  духовного упадка.  Из Москвы бежали многие образованные
люди.  Мания  преследования,  заговоры делали Ивана  Грозного необузданным в
своей мести:  он убил даже своего сына,  наследника Ивана Ивановича,  создав
предпосылки для так называемого смутного времени в  истории Руси,  когда она
чуть не  потеряла свою национальную независимость.  А  царевич Иван Иванович
ничем не  отличался от  отца,  поддерживал опричнину и  сам  был жесток.  Мы
привыкли судить  о  царевиче по  известной картине И.Е.Репина,  и  умирающий
юноша вызывает у  нас  жалость.  Но  А.К.Толстой изобразил царевича в  своем
романе в  соответствии с  истиной.  Много верного он  рассказал и  об  Иване
Грозном.  Историки свидетельствуют,  что Иван Грозный,  при всем своем уме и
проницательности,  верил  в  колдовство и  гадания.  Проводя долгое время  в
моленной,  он иногда хитрил со своей совестью,  но иногда и искренне верил в
бога,  особенно в  божественность своей власти...  А.К.Толстой не раз рисует
эти жуткие сцены игры настроений царя.
     В  1565 году,  к которому относится действие романа "Князь Серебряный",
была введена опричнина. Название ее идет от слова "опричь", то есть "кроме",
"особенный".  Царь  выделил в  своем  государстве уделы  (Можайск,  Суздаль,
Белев,  Вологда и  др.),  доходы с  которых поступали в  казну на содержание
нового двора при царе, нового войска и управления с целью борьбы с "изменой"
бояр,  "крамолой",  то есть с мятежами и заговорами.  В опричнину шли мелкие
дворяне,   помещики,   которые  получали  льготы.   К   ним  отходили  земли
преследуемых бояр и  крестьян.  Активными участниками в проведении опричнины
были  бояре Алексей и  Федор Басмановы,  оружничий князь Афанасий Вяземский,
Василий Грязной,  Григорий Скуратов-Бельский,  за  жестокий нрав  прозванный
Малютой.  Все это лица исторические, и они выведены в романе. В декабре 1564
года  Иван  Грозный из-за  гнева  на  духовенство,  бояр,  приказных людей с
сокровищами и  ратью удалился в  Александрову слободу,  что  в  ста двадцати
верстах на северо-восток от Москвы, и там создал свой новый опричный двор. А
вся  остальная "земщина",  то  есть  большая часть государства,  управлялась
боярской думой и  теперь была в  растерянности.  Авторитет царской власти на
Руси  был  уже  настолько крепким,  что  Иван  Грозный  смог  позволить себе
проделать этот грандиозный спектакль отречения. Вскоре из осиротевшей Москвы
пришла депутация просить его остаться на царствовании.  Иван Грозный получил
чрезвычайные полномочия, и тут-то полилась кровь боярская. Террор усиливался
до самой смерти Ивана Грозного, случившейся в 1584 году.
     Тем не менее, при всей правдивости своих картин, А.К.Толстой подходит к
оценке исторических событий в "Князе Серебряном" не всесторонне, как должно,
а со своих морально-этических позиций.  Это, конечно, сильно обмеляет роман.
А.К.Толстой резко осуждает казни Ивана Грозного,  его опричнину, не вдаваясь
в  оценку  важных  общенациональных и  социальных причин консолидации единой
Руси  под  эгидой Московского княжества.  Толстой не  видит  прогрессивности
создания на Руси единого абсолютистского государства. Он не задумывается над
глубокими  историческими  причинами,   вызвавшими  необходимость  укрепления
власти московских князей,  в частности Ивана IV,  не видит,  в конце концов,
реакционности стремлений  удельных  князей  и  бояр  воспрепятствовать этому
процессу.  Толстой,  несомненно,  идеализирует  взаимоотношения  боярства  с
народом,  полагая,  что их  интересы едины.  На  самом же деле бояре жестоко
эксплуатировали крестьян и  социально ближе  стояли  к  царю.  В  опричниках
Толстой видит только лишь шайку честолюбцев,  лжедрузей власти,  не понимая,
что опричники представляли собой помещичий слой,  дворян,  более, чем бояре,
преданных   царю-самодержцу,   помогавших   ему   укрепить   в   государстве
централизованную власть.
     Смесь противоречивых начал:  стремление к исторической достоверности, с
одной стороны,  и  желание навязать читателю свои вкусы и  симпатии в оценке
событий и  лиц,  с  другой,  -  сильно  чувствуется в  романе  А.К.Толстого,
особенно в сценах, где изображается борьба партий и стоящий в центре ее Иван
Грозный.
     Спаянной и все укрепляющейся в своих дружеских чувствах показана партия
князя  Серебряного и  погрязшей во  взаимных интригах партия  опричников.  В
первой никто не претендует на главную роль, здесь могло быть сразу несколько
вождей на равных условиях,  и князь Серебряный избирается "гласом народным".
Во второй -  каждый угодничает перед царем,  попирая других, каждый - жертва
настроений  царя,  но  сам  готов  выполнить  любое,  самое  чудовищное  его
приказание. Федор Басманов доносит на Вяземского, Малюта - на Басманова и на
царевича.
     Образ Иоанна Грозного в романе,  конечно,  обужен,  автор уклоняется от
общей оценки: прогрессивным или реакционным было правление царя? А.К.Толстой
умалчивает  о  важных  проведенных Иоанном  в  государстве преобразованиях в
управлении, суде, армии, о присоединении к России Казанского и Астраханского
царств.
     Но в пределах своей концепции А.К.Толстой весьма правдиво воспроизводит
психологически  противоречивый  образ  Иоанна  Грозного.   Это,  несомненно,
большая художественная удача писателя.  В  русской литературе никому еще  не
удавалось  так  правдоподобно нарисовать сложный  исторический характер.  Мы
видим  Иоанна  как  живого,   верим  в  его  психологическую  достоверность.
А.К.Толстой искусно меняет ракурсы освещения царя, изображает перепады в его
настроениях,  в  гневе и  милости,  как  государственного мужа и  как жертву
каприза,  иногда  проницательного,  иногда  ослепленного  доверчивостью.  На
характер  Иоанна   Грозного  наложило  печать   раннее  сиротство,   засилье
временщиков во  время боярского правления,  зависимость от "Избранной рады",
думного  дьяка  Адашева  и  священника Сильвестра.  Много  значили и  личные
особенности царя:  маниакальная недоверчивость, патологическое пристрастие к
мучительству и крови. А.К.Толстой прекрасно изображает казуистическую логику
в  рассуждениях неограниченного деспота,  который никому не  подотчетен,  но
иногда и  заботится о  внешнем благообразии своих действий и  бесчинств.  Он
милует  Серебряного за  правдивость,  но  это  только  игра;  прощения Иоанн
обратно не возьмет,  потому что-де, мол, крепко царское слово; но если будет
на  князе  какая-либо  новая  вина,   то  и  старая  взыщется.   Вот  и  все
"правосознание отдельной  личности",  предначертанное с  трона;  ниже  этого
уровня опускаться уже некуда.
     Конечно,  Толстой  романтизирует некоторые проявления хитрости  Иоанна.
Например,   в  сцене,   когда  он  ложится  в  постель,  надев  кольчугу,  а
пробравшиеся к  нему в  спальню Перстень и  Коршун рассказывают ему  на  сон
грядущий сказки,  чтобы, когда царь заснет, из-под подушки выкрасть ключи от
тюрьмы, где сидел Серебряный. Царь перехитрил "сказочников".
     В другие многие сцены мы верим: Иоанн угадывает чужие мысли, обманывает
самые  коварные расчеты,  поражает неожиданным проявлением гнева  того,  кто
надеялся  получить от  него  милость.  Царь  умел  убирать  свидетелей своих
коварств.  Бывал он и наигранно откровенен.  "Разве ты думаешь, - говорит он
Годунову,  -  что я  без убойства жить не могу?" Он холодно ироничен,  когда
обрубались все нити милости к Басманову:  "Ступай себе,  Федя, на все четыре
стороны",  или  когда участь Вяземского уже была предрешена:  "Что,  Афоня?"
Любое  прикровенное деяние  всегда  исходило от  царя.  Он  -  виновник всех
злодейств.  Многочисленны реплики автора,  вроде следующей:  "Вечером у царя
было  особенное совещание с  Малютой".  Царь-лицедей и  толпу  разглядывал в
тайное окошечко,  прежде чем выйти к  ней на крыльцо со своими "милостями" и
"прощениями".
     Выразительно написаны у  А.К.Толстого диалоги между героями:  тут видна
рука  прирожденного драматурга.  Но  в  описании любовных чувств он  гораздо
слабее:  здесь  сказывается романтическая стилизация:  "запылала  радость  в
груди",  "взыграло сердце" у Серебряного.  Даже Вяземский, желая приворожить
Елену Дмитриевну, говорит ей о каком-то "райском блаженстве".
     Конечно,  исторический колорит  в  "Князе  Серебряном"  еще  во  многом
условен.  Какая-то  оперная театральность чувствуется в  описании костюмов и
оружия Морозова и Вяземского на поединке,  царских пиров и забав, как бы они
пышны ни были на самом деле.  И все же роман А.К.Толстого влюбляет в русскую
историю,  развивает драгоценное в  человеке  качество  -  умение  воображать
прошлое.  А.К.Толстой  приглашает читателя посреди окружающих его  будничных
предметов переселиться в иной век,  прочесть старинные камни.  Вот он рисует
Москву  с  ее  Кремлем еще  без  стрельчатых верхов  башен,  но  прекрасную,
опоясывающие ее стены Китай-города,  Белого города, море почерневших тесовых
крыш,  речки Неглинную и Яузу, на берегах которых машут крыльями мельницы, а
кругом  -   леса,  монастыри.  Вот  дорога  через  Троице-Сергиеву  лавру  к
Александровой  слободе:  пестрые  толпы  богомольцев,  нищих,  скоморохов  с
гудками и балалайками.
     А.К.Толстой  иногда  сам  выходит  на  авансцену,   призывает  читателя
вообразить ушедшее,  прежнее в живой картине. И мы, нынешние читатели, с еще
большим  усилием  стараемся все  это  вообразить,  ведь  после  А.К.Толстого
прибавилось еще сто с лишним лет, разделяющих нас с древностью. И все кругом
изменилось до неузнаваемости:  иные дома и люди,  там, где были леса, теперь
поля, где скрипели телеги, теперь мчатся машины...
     "Князь  Серебряный"  живет  уже  долгое  время,  потому  что  проблемы,
изложенные в  страстных его  диалогах,  имеют важный общечеловеческий смысл.
Логика    повествования   отодвигает   здесь    на    задний   план    узкую
"аристократическую" концепцию  автора,  его  сословные  предрассудки,  и  на
передний  план  выступают  живо  нарисованные картины  и  образы,  внушающие
читателю глубокую веру в то, что добро побеждает зло, что есть великий народ
и великая родина,  которые не пропадут ни в каких,  самых суровых испытаниях
истории.

                                                                В.И.Кулешов,
                                                  доктор филологических наук


                         At nunc patientia servilis tantumque sanguinis domi
                    perditum fatigant animum et moestitia restringunt, neque
                    aliam   defensionem   ab  iis,  quibus  ista  noscentur,
                    exegerium, quam ne oderim tam segniter pereuntes.

                                                Tacitus. Annales. Giber XVI*
     ______________
     *  А  тут  рабское  терпение  и  такое  количество пролитой дома  крови
утомляет душу и сжимает ее печалью,  я не стал бы просить у читателей в свое
оправдание  ничего  другого,  кроме  позволения  не  ненавидеть  людей,  так
равнодушно погибаю